| Его совершенство может быть мыслимо не изначальной и коренной принадлежностью его природы, но последующим явлением в его бытии, достигаемым путем продолжительного развития. Таково пантеистическое абсолютное идеализма, такова материя, как абсолютное начало бытия, в материализме. Но такое абсолютное не имеет ничего общего с истинным понятием о Боге и, доказывая его существование, мы утверждаем только один из элементов в понятии о нем, далеко не достигая полной и определенной идеи Божества. Поэтому несравненно большее значение и для религиозного сознания и для философского мышления имеет та форма онтологического доказательства, в которой наш разум исходит из понятия о Боге, как Существе не только необходимым, но и всесовершенном и из анализа этого понятия старается вывести необходимость его реального существования. Честь ясного и определенного установления этой исходной точки онтологического доказательства, бесспорно, принадлежит известному средневековому мыслителю Анзельму, архиепископу Кентерберийскому (1033 – 1109). Признавая веру первым и несомненным началом знания, Анзельм в тоже время был глубоко убежден в законности и необходимости последующего за верой стремления разума объяснить из своих начал то, что принято верой. Было бы признаком ума ленивого (ignavae rationis) не желает узнать то, во что мы верим. В ряду истин, признаваемых верой, коренная и основная, конечно, есть истина бытия Божия. Попытка рационально обосновать и разъяснить эту истину есть, поэтому, первое и важнейшее дело разума. Но существовавшие до его времени попытки подобного рода не удовлетворяли Анзельма; а между тем несомненная важность этой истины заставляла его предполагать, что должно же быть и само несомненное ее доказательство. Найти такое доказательство для Анзельма было жизненным вопросом. По собственному его признанию, он так был озабочен этим делом, что не имел покоя, где бы ни находился, в келье ли, или в церкви; эта забота прерывала даже сон его во время ночи. Однажды он почувствовал как будто внезапное внутреннее озарение, которое и раскрыло для его сознания ряд мыслей, утверждающих веру в бытие Божества. |
| Клюнийские реформистские идеи продолжали развивать схоластик Ансельм Кентерберийский (1033-1109) и впавший в мистику Бернар Клервоский (1091-1153). Бернар был настоятелем цистерцианского аббатства в Клерво. Аббатство начало борьбу с проявлениями рационализма, в первую очередь с Пьером Абеляром (1079-1142). Представители идей церковного реформистского движения провозглашали примат церкви над государством, проводили в жизнь примат теологии над светскими науками. Примирению со светской властью способствовало и то, что в соответствии с каноническим правом были разработаны условия разделения церковных должностей и принадлежавших королю церковных благ. Церковники называли полученные от короля блага регалиями. Папа из-за отсутствия должного политического опыта полагал, что епископы в интересах церковной инвеституры способны отказаться от своих регалий. Лучше знавший своих епископов Генрих V в тайном договоре, заключенном в феврале 1111 года в Сутри, естественно, пошел на сделку и в обмен на регалии отказался от права на инвеституру. Договоренность должна была быть скреплена отставкой антипапы и торжественной коронацией императора. Однако коронации императора не произошло. Когда в церкви папа огласил предварительное соглашение о возвращении регалий, среди епископов вспыхнуло такое возмущение, что папа вынужден был отступить. Разумеется, тогда и король не пожелал отказаться от инвеституры. Чтобы навязать духовенству свою волю, Генрих прибегнул к насилию. Он велел схватить папу и весь его двор. Двухмесячное заключение сломило сопротивление папы, и он в соответствии с соглашением, подписанным в Понте Маммоло 11 апреля 1111 года, отказался от инвеституры. Полный отказ от григорианских устремлений натолкнулся на сопротивление григорианской партии. Существовала также сильная оппозиция во Франции и Бургундии: на соборе во Вьенне папу Пасхалия заклеймили еретиком из-за его отступления. Под давлением со всех сторон папа не мог поступить иначе как взять обратно привилегию, предоставленную им в 1116 году императору. |
| многообразны, как многообразен и неисчислим весь тварный мир. Измерить океан глубокий Сочесть пески, лучи планет, Хотя и мог бы ум высокий, Тебе числа и меры нет. (Г. Р. Державин, ода - " Бог») в) Онтологическое умозаключение о бытии Божьем Нетрудно усмотреть, что оба вышеизложенные умозаключения о бытии Божьем – космологическое и телеологическое – имеют предпосылкой тварный мир, бытие которого подчинено имманентным ему законам – причинности и целесообразности – и побуждает сделать вывод о существовании разумной Первопричины. Великий богослов средневековья Ансельм, архиепископ Кентерберийский (1033–1109), видя в этом обстоятельстве некоторое несовершенство обоих умозаключений, считавшихся тогда классическими и имеющими силу доказательств, мечтал о таком доказательстве, которое вытекало бы из самого понятия о Боге, из самой идеи Бога как Существа абсолютного и всесовершенного. Несомненно, великий Отец Западной Церкви усердно молился о соответствующем его желанию Откровении. Как повествуется в его житии, такое Откровение было преподано ему в момент совершения им Таинства Евхаристии, что он всегда потом помнил и что придало в его глазах связанному с его именем доказательству бытия Божьего особую силу и убедительность. Осенившая его богословская идея сводится к следующему. В нашем сознании имеется идея Бога как Существа абсолютно совершенного, лишенного каких-либо несовершенств. Все существующее, т.е. обладающее бытием, совершеннее того, что мыслится, но бытием не обладает; значит, если бы Бог не обладал бытием, или иначе – не существовал бы, то Он не мог бы мыслиться как Существо всесовершенное; любое существо менее совершенное в других отношениях, но обладающее бытием, было бы совершеннее Бога, что невозможно. Таким образом, понятие бытия неотъемлемо от идеи Бога. Мысля или говоря о Боге, мы говорим о Нем как о Сущем и самым исповедуем Его бытие. Понятие бытия рассматривается как интегральная составляющая самой идеи Бога, а идея о небытии Бога, напротив, оказывается, с точки зрения Ансельма, абсурдной, ибо вступает в противоречие с самим понятием «Бог». Мы не можем мыслить или говорить о Боге иначе как о Сущем: произнося или мысля слово «Бог», мы тем самым утверждаем Его бытие. Полезно отметить, что это умозаключение согласуется с именем Божьим, открытым Моисею на горе Хорив – «Сущий» (Яхве). В этом Откровении Бог связывает Свое наименование со Своим бытием, не давая о Себе знать что-либо иное, кроме Своего Бытия. Само содержание этого имени может служить основанием известного нам уже апофатического постулата, ибо о Боге и Его Сущности мы поистине не можем ничего знать вне Откровения, кроме Его бытия, да и оно становится известным человеку тоже в результате Откровения, так называемого естественного ( Рим 1:20 ). |
| На Западе получила распространение юридическая теория Искупления, отцом которой является западный схоласт Ансельм Кентерберийский (1033–1109), хотя попытки богословия в юридических категориях появляются на Западе уже во II-III вв. Ансельм объединил их и создал стройную богословскую теорию. Согласно этой теории, первородный грех есть преступление Закона Божьего. В средние века тяжесть закона на Западе определялась не столько составом преступления, сколько лицом, пострадавшим от него. Чем выше личность пострадавшего, тем больше преступление. Абсолютное величие Бога требует бесконечного искупления преступника. Ограниченность человека не позволяет ему совершить Искупление. Поэтому Сам Бог приносит безмерный выкуп ради сохранения справедливости. Ансельм изложил эту теорию в работе «Cur Deus homo» («Почему Бог стал человеком»). Эту теорию поддержали такие западные схоласты, как Фома Аквинат, Петр Ломбард и др. Дальнейшее развитие это учение получило в протестантизме. Лютер и Кальвин учили уже о гневе Божием, который смогла утолить только смерть Христа на Кресте. Как-то на протестантской конференции я услышал следующую иллюстрацию этой теории. Девушка нарушает правила дорожного движения, и ей назначается по законам штата штраф в размере Однако судья, сняв с себя судейскую мантию, сам оплачивает этот штраф. Оказывается, он отец этой девушки. Как справедливый судья он назначает справедливое наказание, но как любящий отец сам его и несет. Понятно, что пример некорректен, так как в этом случае над судьей находится закон, но выше Бога ничего быть не может. Бог не может быть заложником Своего же Закона. В русском православном богословии в XIX столетии митрополит Макарий (Булгаков) использовал эту теорию в своем «Догматическом богословии», которое было основным пособием по данной дисциплине до 1917 г. Правда, теория не содержит крайних суждений. Митрополит Макарий видит смысл Искупления не только в удовлетворении справедливости, но и в изменении падшей природы человека. Он пишет о необходимости «потребить грех во всем существе человека, просветить его разум, исправить его волю, восстановить в нем образ Божий, потому что и по удовлетворении правде Божией, если бы существо человека оставалось греховным, общение между Богом и человеком не могло бы состояться» . |
| Однако как пришла мне в голову сама идея справедливости и несправедливости? Человек не станет называть линию кривой, если не имеет представления о прямой линии. С чем сравнивал я Вселенную, когда называл её несправедливой? [...] Я, конечно, мог бы отказаться от объективной значимости моего чувства справедливости, сказав себе, что это – лишь моё чувство. Но если бы я сделал так, рухнул бы и мой аргумент против Бога, потому что аргумент этот зиждется на том, что мир на самом деле несправедлив, а не с моей точки зрения. Таким образом, сама попытка доказать, что Бога нет – иными словами, что вся объективная реальность лишена смысла, – вынуждала меня допустить, что, по крайней мере, какая-то часть объективной реальности, моя идея справедливости, смысл имеет [Lewis, Mere Christianity, 45, 46]. Мировое зло отнюдь не отрицает нравственно совершенное Существо, а наоборот, подразумевает эталон совершенства. Можно задавать вопрос, всемогущ ли этот Высший Законодатель, но не вопрос, совершенен ли Он. Ибо, коль скоро кто бы то ни было заявляет, что в мире реально существует несовершенство, это значит, что должен существовать эталон совершенства, благодаря которому такое несовершенство выявляется. Библиография : N. L. Geisler and W. Corduan, Philosophy of Religion. J. Hick, The Existence of God. I. Kant, The Critique of Practical Reason. C. S. Lewis, Mere Christianity. H. Rashdall, The Theory of Good and Evil. W. R.Sorley, Moral Value and the Idea of God. E. Trueblood, Philosophy of Religion. Доказательство онтологическое (ONTOLOGICAL ARGUMENT) Онтологическое доказательство существования, или бытия (греч. ontos) Бога строится на основе той простой идеи, что Бог есть абсолютно совершенное или необходимое Существо. Онтологическое доказательство впервые сформулировал °Ансельм (1033–1109), хотя и не называл его так. Оно подвергалось интенсивной критике как сторонниками (см. Фома Аквинский), так и противниками (см. Кант, Иммануил; Юм, Дэвид) теистической аргументации. Иммануил Кант (Kant; 1724–1804) первым стал называть это доказательство онтологическим, так как считал, что в нём совершается незаконный переход от мышления к бытию (ontos). |
| Отсюда вытекает учение об индульгенциях. В общих чертах римско-католическое понимание сущности взаимоотношения Бога и человека состоит в следующем: Бог, оскорбленный грехом человека, гневается на него и потому посылает ему наказания; следовательно, чтобы обратить гнев Божий на милость, необходимо принести Богу удовлетворение за грех. Спасение здесь мыслится прежде всего как избавление от наказаний за грехи. Поэтому в страхе перед карами за грехи миряне больше думали о наказаниях и о средствах избежать их, чем об устранении самого греха. Наказание служило не столько тому, чтобы приобрести вновь в Боге Отца, сколько тому, чтобы избежать Бога Судии. Основоположником языка юридического истолкования учения о спасении является архиепископ Ансельм Кон терберийский (1033—1109), римско-католический святой, отец западной схоластики. Это он ввел в богословие термин «удовлетворение» (satisfactio). В православии спасение понимается прежде всего как избавление от самого греха: и «Той избавит Израиля от всех беззаконий его» ( Пс. 129:8 ); «ибо Он спасет людей Своих от грехов их» ( Мф. 1:21 ); «Яко Той есть Бог наш, избавляй нас от беззаконий наших; Яко той есть Бог наш от прелести вражия мир избавляй; Род же человеческий от нетления свободил ecu, жизнь и нетление мирови дарова» (стихиры Октоиха). Грех вносит порчу, «тление» в природу человека, удаляет человека от Бога, побуждает человека враждовать с Богом. Но Бог и грешного человека не оставляет Своим попечением: «Ты врага суща мя зело возлюбил еси» (канон Октоиха). От человека-грешника Бог требует не удовлетворения за грехи, а изменения образа жизни — рождения в новую жизнь. Таким образом, в православии дело спасения мыслится в нравственном плане, в римском же католицизме — в юридическом. Таковы предварительные замечания о двух различных пониманиях дела спасения, которые должны помочь лучше уяснить дальнейшее. Римско-католическое учение о первородном грехе По римско-католическому учению, первородный грех отразился не столько на природе человека, сколько на отношении Бога к человеку. |
| п., пользуются глубоким почтением даже у протестантов, то юридическая диалектика Ансельма местами вызывает упрёки в жёсткости даже у некоторых ортодоксальных католических авторов 876 . И такое complexio oppositorum не является исключительной особенностью сотериологии Ансельма: в такой или иной степени оно выступает почти у всех католических богословов и даже в официальных (символических) памятниках католической догматики. А. Орлов 644 Сотериология (греч. σοτηρα – спасение и λγος – учение) – богословская дисциплина, раскрывающая православное учение о спасении, являющаяся частью догматического богословия. – Прим. эл. ред. 645 Патристика (от греч. πατρ, лат. pater – отец) – философия и теология Отцов Церкви, то есть духовно-религиозных лидеров христианства в послеапостольские времена. – Прим. эл. ред. 646 Наиболее крупными работами в отмеченном направлении являются исследования свящ. (ныне проф.-протоиер. П. Светлова: Значение Креста в деле Христовом. Опыт изъяснения догмата искупления. Киев. 1893, и Архим. (ныне Архиеп.) Сергия: Православное учение о спасении. Опыт раскрытия нравственно-субъективной стороны спасения на основании Св. Писания и творений святоотеческих. Сергиев посад. 1890. 647 Сочинения Ансельма Кентерберийского (1033–1109 гг.) цитируются нами по изданию Mign’я: Patr. curs, compl., s. 1. 158–159 ff. Важнейшие в догматическом отношении сочинения Ансельма помещены в 158 т., на столбцы которого и указывает всюду наша цитация, за исключением очень немногих, определённо оговорённых, ссылок на 159 т. Mign’я. Принадлежность Ансельму всех тех трактатов, на которые мы ссылаемся в нашем очерке, признаётся современной церковно-исторической наукой (ср. Кипзе: в Herzogs-Real-Encycl. I, 3 1896. 566 s. ff.; Bainwel в Dictionnaire de théologie catholique I t. Paris. 1901. 1341 p.). 648 M. Grabmann. Die Geschichte d. scholastischen Methode. 1 B. Freiburg. i. B. 1909, 259 s: Anselm von Canterbury der wahre und eigentliche Vater der Scholastik. Cfr. I. Schwane. Dogmengeschichte d. mittleren Zeit. Freiburg i. B. 1882. 21 s. F. Loofs называет Ансельма «может быть, самым значительным из всех средневековых богословов». (Leitfaden z. Studien d. Dogmengeschichte. Halle. 1890, 247 s.). 649 Quaedam natura, vel substantia, vel essentia, quae est per se bona et magna, et per se est id quod est. Monolog. 4 c. 150 c. 650 Fuisti semper bonus et semper omnipotens, et propterea omnia quaecunque fecisti, bona fecisti. Meditatio 19, 3 c. 805 c. |
| Разновидности теизма. Один из лучших способов различать теистические системы – указывать, с каких позиций каждая из них подходит к Богу. Существуют рационалистические теисты, такие как Рене °Декарт и Готфрид °Лейбниц, экзистенциалистические теисты, такие как Серен °Кьеркегор, феноменологические теисты, такие как Петер Кестенбаум (Koestenbaum), аналитические теисты, такие как Алвин Плантинга, эмпирические теисты, такие как Томас °Рид, идеалистические теисты, такие как Джордж °Беркли, и прагматические теисты, такие как Чарлз Сандерс Пирс (Pierce). Каждый из них применяет несколько иной философский метод, чтобы прийти к своей вере в Бога. Теистов можно также различать по их результирующим представлениям о Боге и Его соотношении с миром. Большинство считает, что материальный мир реален, но кое-кто полагает, что он существует только в разуме и в идеях (Беркли). Большинство теистов верит, что Бог неизменен, хотя некоторые (как правило, под влиянием панентеизма) считают, что Бог может изменяться и изменяется. Одни теисты считают вполне возможным, что сотворённая Вселенная вечна (°Фома Аквинский), тогда как другие, находящиеся в большинстве, убеждены, что она должна быть лишь временной (Бонавентура [Bonaventure]). Самое, возможно, важное различие между теистами состоит в том, что, как верят многие, у единого Бога (это монотеизм) есть только одна ипостась, например, так считают в иудаизме и исламе. Другие же, в особенности ортодоксальные христиане, исповедуют тринитарную (триипостасную) форму монотеизма: у Бога есть три центра личности, три ипостаси в одном совершенном монотеистическом единстве. К числу ведущих апологетов классического теизма относятся °Августин (354–430), °Ансельм (1033–1109) и Фома Аквинский (1224–1274). В новое время Рене °Декарт (1596–1650), Готфрид °Лейбниц (1646–1716) и Уильям °Пэйли (Paley; 1743–1805) стали одними из самых известных сторонников теизма. Вероятно, самым популярным пропагандистом теизма в двадцатом столетии можно назвать °К. С. Льюиса (1898–1963). Поскольку разновидности теизма подробно описываются в статьях об этих его представителях, здесь приводится только общий обзор теистических убеждений. |
| С одной стороны, эти дискуссии полезны: «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» ( 1Кор.11:19 ). Однако представляется, что исходить надо из очевидного факта, что церковно-славянский язык является живым богодухновенным священным языком реального Богочеловеческого организма, а не бесформенным материалом в пошивочной мастерской. Он имеет свою непрерывную духовно-мистическую и лингвистическую историю, свое развитие, а также божественную метаисторию, по-своему схожие с развитием технологии иконописи и иконостаса (иконописный канон) – «богословия в красках». Нарушения любого церковного канона, вообще говоря, возможны, но духовно опасны: «Неужели мы [решимся] раздражать Господа? Разве мы сильнее Его? Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но не все назидает» ( 1Кор.10:22–23 ). Все лингвистические, шрифтовые и иные средства церковно-славянского языка также есть специализированная церковная технология выражения благой вести (лингвистический канон). Поэтому допустимо говорить и о «лингвистическом богословии» ибо в Церкви Святой Дух действует везде: «изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» ( 2Пет.1:21 ); «все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии» ( Рим.8:14 ). А между тем встречаются люди, пишущие о «литургическом возрождении», в частности, богослужебного языка, но почему-то даже не упоминающие о роли Духа Святого в появлении, содержании и развитии церковно-славянского языка. Многие вероучения употребляют (часто чрезмерно и надуманно) всяческие средства определения сакральности слов, букв, образов, символов. Православию же во всем дарована Духом Святым гармоничная абсолютная полнота, в том числе и в духовно-молитвенном оружии нашего богослужебного языка, дабы «Слово… Божие росло и распространялось» ( Деян.12:24 ). В языковедении феномен происхождения языка как такового остается областью догадок. На эту тему бытуют разные теории и гипотезы. Одна из самых ранних и сейчас наиболее глубоко обоснованных теорий – логосическая (от греч. Logos – понятие, разум, мысль). Идея о духовном или сверх-естественном божественном происхождении языка постоянно высказывается в философии и лингвистике. Вспомним Платона (IV в. до н.э.), св. Григория Нисского (335–394), епископа Ансельма Кентерберийского (1033–1109), немецких ученых И. Гердера (1744–1803), Г.Э. Лессинга (1729–1781), Д. Тидеманна (1748–1803) и В. Гумбольдта (1767–1835), священника П. Флоренского (1882–1937) и многих иных. В настоящей разделе, за недостатком места, не затрагивается православная духовная концепция происхождения языка, основы которой изложены в Библии, хотя в ней очень много интересного и поучительного для языкознания с точки зрения сущности, различий, общности и внутреннего единства языка. |
| Следует признать, что некоторые аббатства еще продолжали сохранять свое интеллектуальное лидерство – к ним можно отнести Бек на севере Франции, настоятелем которого был Ансельм, и конечно же Клюни. Однако они скорее были исключением и к концу столетия уже утратили роль центров просвещения и богословия 344 . К 1200 году богословие перестало быть уделом уединенных сельских монастырей. Но что еще важнее, к этому времени оно утратило и свой традиционный литургический и умозрительный характер. Теперь богословие подчинялось прежде всего законам дедуктивного рационального мышления и развивалось на основе принципов диалектики. В своем простейшем этимологическом значении схоластика нередко определяется как методика образования, разработанная в школах средневековой Европы. Однако схоластику можно определить и как систему философского рассуждения, привносящую в богословие логические фундамент и содержание; суть схоластики можно вывести из стремления средневековых мыслителей к рациональному осмыслению христианского вероучения. В основе схоластики лежало неизменное желание распознать взаимосвязь между Разумом и Откровением. «После того как этот процесс начался, остановить его не могло уже ничто, и к концу XI столетия практика схоластических споров стала главной особенностью образовательной системы» 345 . Зачинателем этого движения принято считать Ансельма (1033–1109), знаменитого бекского аббата, а впоследствии архиепископа Кентерберийского. Разумеется, задолго до Ансельма средневековым мыслителям бьшо известно положение Августина о том, что богословский спор может быть обогащен умелым использованием философии и, разумеется, диалектики или метода строгого логического анализа и дедукции. На самом деле о дедукции знали, хотя и ограниченно, уже в раннем Средневековье благодаря выполненному Боэцием переводу некоторых логических трактатов Аристотеля. Однако попытка совместить «данные» веры с каркасом рациональных категорий, чтобы глубже проникнуть в тайны Писания путем рационального анализа, была совершена именно Ансельмом и его непосредственными учениками 346 . |
|
|
