| На рубеже XVI и XVII вв. в житийных циклах И. появляются новые сцены, связанные с царицей Иезавелью. На каргопольской иконе «Огненное восхождение прор. Илии, с житием» (кон. XVI-XVII в., АМИИ) представлены уникальные изображения: «Иезавель, едущая на колеснице» и «Псы разрывают тело Иезавели». Так же как и на саратовской иконе, здесь присутствует изображение «Явление Иисуса Христа прор. Илии». На иконе «Огненное восхождение прор. Илии, с житием» (кон. XVI в., ГТГ) в житийный цикл включена композиция «Иезавель приказывает избить пророков». К числу редких сюжетов на этой иконе принадлежит «Помазание Елисея в пророка». Цикл пребывания И. в доме сарептской вдовы начинается с их встречи у ворот Сарепты - эта схема была принята с нач. XVII в. Вдова держит в руках 2 жерди, к-рые ассоциировались в «Слове свт. Иоанна Златоуста об Илии Пророке и о вдове» с крестным древом. В живописи 2-й пол. XVII в. у вдовы в руках появляется охапка веток. В XVII в. возводятся новые церкви, посвященные И. (напр., храм в Ярославле, 1650), перестраиваются в камне деревянные (напр., церковь, построенная в Н. Новгороде в 1506 в память избавления от Мухаммеда-Эмина, в 1655 возведена в камне - см.: Макарий (Миролюбов), архим. Памятники церк. древностей. СПб., 1857. С. 345). Особое внимание уделялось И. в набирающих экономическую мощь городах Поволжья. Для местных икон этих храмов все чаще избирается житийный вариант изображений И. Житийные циклы этого периода многочисленны, их иконографические программы своеобразны. Расположение клейм остается пока еще традиционным, по периметру средника, в к-ром по-прежнему предпочтительны «Кормление вороном» или «Огненное восхождение». В 1-й трети XVII в. создан храмовый образ «Огненное восхождение прор. Илии, с 20 сценами жития» для московской ц. И. (обыденная). Необычность иконографии ряда клейм придает изображение ангела, словно оберегающего И. Подробно проиллюстрировано послание Ахавом пятидесяти воинов для преследования И. Изображение в среднике иконы «Прор. Илия, с житием» из ц. Богоматери Одигитрии в Ростове (1664, ГМЗРК) является исключением, поскольку там представлен ростовой образ И. с развернутым свитком и красным посохом в высоко поднятой руке. Посох напоминает жезл, к-рым он может повелевать стихиями. Основной акцент сделан на темах пророческого служения (И. дважды изображен с развернутым вверх свитком) и воскрешения сына вдовы. Еще одно ростовое изображение И. в среднике житийной иконы встречается на ярославской иконе кон. XVII в. (ГЭ). На иконе нижегородских писем «Прор. Илия в пустыне, с житием» (2-я пол. XVII в., собрание А. В. Анисимовой) помимо нетрадиц. расположения клейм только по боковым сторонам представлен редкий сюжет «Ангел ведет младенца Илию в пустыню и показывает ему огненное облако». |
| Вместе с 3 святителями образ И. З. представлен в центре на миниатюре из Лондонской (Феодоровской) Псалтири 1066 г. (Lond. Brit. Lib. Add. 19352) - средовек с темными волосами, в фелони; не в центре, а справа на миниатюре из Евангелия (Ath. Vatop. 762. Fol. 88v, кон. XI в.) - на красном фоне, в крещатой ризе; на мозаичной к-польской иконе с образами 3 святителей и свт. Николая Чудотворца в раме с образами святых и с мощевиками (ранний XIV в., ГЭ) - поясное изображение, в крещатой фелони, с Евангелием на покровенных руках; в Киевской Псалтири (РНБ. F. 6. Л. 113 об., 1397 г.) изображен рядом с текстом Пс 80. В рус. памятниках изображение 3 святителей нередко дополнялось образами святых, прославленных РПЦ: на лицевой пелене с образами свт. Николая Чудотворца, святителей Петра и Алексия Московских в среднике и поясными фигурами 3 святителей на верхнем поле (1-я треть XVI в., ГИМ); на епитрахили московской работы, возможно из мастерской царицы Ирины Феодоровны (сер.- 2-я пол. XVI в., ГММК); на иконе-таблетке из собора Св. Софии в Вел. Новгороде (кон. XV в., НГОМЗ); на иконе «Три святителя, с житием свт. Василия Великого» из новгородского с. Спас-Пискупицы (ныне дер. Песчаное) (кон. XVI в., НГОМЗ); на псковской иконе с вмц. Параскевой из часовни Снетогорского мон-ря под Псковом (1-я четв. (?) XV в., ГТГ) - в группе 3 святителей с избранными святыми. И. З. изображают стоящим не только в центре, но и, напр., справа, как на иконе мастера Семена Хромого (ок. 1616, ПГХГ). Изображение 3 святителей встречается на панагиях, напр. на наружной стороне нижней створки 2-створчатой панагии новгородской работы из кости в сканом окладе (3-я четв. XVI в., Музей исторических драгоценностей Украины, Киев; см.: Декоративно-прикладное искусство Вел. Новгорода. 2008. Кат. 151. С. 422-423), на головных уборах рус. первоиерархов, как на архиерейском клобуке 1665 г., принадлежавшем митр. Ионе (Сысоевичу) Ростовскому (строгановские мастера, РЯХМЗ),- И. З. молодой, черноволосый, с короткой бородой, в саккосе. |
| Позднее на основе данной схемы сложился 3-й вариант композиции 3-го обретения - «Богослужение над честной главой св. Иоанна Предтечи», как на иконе (ок. 1552) из Большого Метеорского монастыря: глава (истинных размеров) лежит на св. престоле, ее окружают певчие, диаконы и священники, справа патриарх кадит святыню, за ним стоит император. Подобная композиция запечатлена в клеймах русских икон «Св. Иоанн Предтеча Ангел пустыни, с житием» из Балахны (XVI в., НГХМ) и «Св. Иоанн Предтеча в молении Христу» из храма Покрова на Рву в Москве (глава лежит на престоле, ей предстоят царь и епископы; кон. XVI - нач. XVII в., ГИМ). На 2-сторонней новгородской таблетке (1-я пол. XVI в. (?), ГЭ) помещен следующий извод «Богослужения над честной главой св. Иоанна Предтечи»: в центре клейма стоит драгоценная чаша на высокой точеной ножке, в к-рой лежит глава; ей предстоят, почтительно склонившись, клирики в белых ризах (справа) и император в алых одеждах и золотом венце в сопровождении группы «бояр» (слева); действие происходит внутри белого 3-главого храма. В эпоху позднего средневековья на Руси сложилась еще одна композиция 3-го обретения - «Перенесение честной главы св. Иоанна Предтечи в Константинополь». Патриарх в сопровождении императора и клириков направляется к Царьграду, неся блюдо со святыней на своей голове и поддерживая его руками. Навстречу процессии из столицы выходят священники и люди разных сословий с крестами и иконами. На сложение данной композиции повлияла иконографическая схема «Сретения Владимирской иконы Богоматери»; ношение реликвии на голове патриарха, возможно, является репликой кремлевского чина омовения св. мощей в Великий пяток, во время которого «властем ковчежцы с мощьми и священником блюда на главы» переносились из Благовещенского в Успенский собор (Требник. М., 1894. Ч. 1. Л. 156). Подобный вариант 3-го обретения запечатлен на майской иконе-минее из ц. прп. Димитрия Прилуцкого в Вологде (кон. XVI в.; Рыбаков А. А. Вологодская икона. М., 1995. С. 80); на иконе «Св. Иоанн Предтеча Ангел пустыни, с житием в 18 клеймах» из ЦАК МДА (XVII в. (?); Михайлова А. Русские иконы из собр. ЦАК МДА: Набор открыток. М., 1998. 11); в клейме на чаше «Усекновенная глава св. Иоанна Предтечи в чаше, с клеймами жития» из ц. Усекновения главы св. Иоанна Предтечи с. Бабурина Даниловского р-на Ярославской обл. (XVIII в.; Клокова. 2003. С. 194). Описание данной композиции встречается также в сводном иконописном подлиннике строгановских мастеров XVIII в. ( Филимонов. Иконописный подлинник. С. 353-354). |
| Курицка Новгородской обл. (1-я четв. XVII в., частное собрание; см.: Шесть веков рус. иконы: Новые открытия: Кат. выст./ЦМиАР. М., 2007. С. 30, 163. Кат. 14); на иконе Божией Матери «Знамение», с Деисусом и избранными святыми (кон. XVII - нач. XVIII в., ГРМ); на иконе Божией Матери «Знамение», с Новгородскими святыми и изображением новгородского Детинца (кон. XVII - нач. XVIII в. (?) с поновлениями XIX в., происходит из новгородской ц. арх. Михаила на Торговой стороне, НГОМЗ); на иконе «Избранные святые в молении перед Ростовской чудотворной Владимирской иконой Божией Матери» (2-я пол. XVII в., ГМЗРК; см.: Вахрина В. И. Иконы Ростова Великого. М., 2003. С. 328-329. Кат. 104); на иконе «Избранные святые» в московском окладе 80-х гг. XVIII в. (СПГИАХМЗ); на 9-частном образе «Избранные праздники, образы Богоматери и святые» посл. трети XVIII в. (Дом иконы на Спиридоновке в Москве; см.: Рус. икона XV-XX вв.: Russian Icons of the 15th-20th Cent.: Из коллекции И. В. Возякова. М.; СПб., 2009. С. 160, 333. Кат. 122); на образе Божией Матери «Тихвинская», с Новгородскими святыми (1-я пол. XIX в., ГРМ). В композиции «Собор Новгородских чудотворцев» И. представлен на иконе «Новгородские святые и чудотворные иконы» кон. XVII в. (СПГИАХМЗ); на аналогичном образе 1721 г. расширенного извода из собрания Успенских (ГЭ; см.: Косцова А. С., Побединская А. Г. Рус. иконы XVI - нач. XX в. с изображением мон-рей и их основателей: Кат. выст./ГЭ. СПб., 1996. С. 59, 136. Кат. 54); на 2 иконах «Новгородские чудотворцы» письма свящ. Григория Алексеева - 1726 и 1728 гг. (ГИМ, ГТГ); на иконе «Новгородские и избранные святые, с Ангелом-хранителем» 1-й пол. XIX в. (НГОМЗ); на иконе «Новгородские чудотворцы» 1855 г. (РГИАХМЗ; см.: Хохлова И. Л. Иконы Рыбинска. Рыбинск, 2009. С. 300-301. Кат. 126); на эмалевом образе 1866 г. в оправе мастера К. Рябкова, принадлежавшем свт. Филарету (Дроздову) , митр. Московскому (СПГИАХМЗ); на нескольких иконах кон. XIX в. с поновлениями XX в. из ц. ап. Филиппа в Вел. |
| Образ К. изредка появляется в произведениях, связанных с патриаршим двором и придворными мастерами. Они предназначались в т. ч. для рода Строгановых, что можно объяснить их близостью ко двору государя и вниманием к рус., в т. ч. малоизвестным, святым. Иконописец Истома Савин изготовил по заказу М. Я. Строганова на досках «гроба Петра митрополита» 3-створчатый складень с изображением Московских святителей и юродивых в молении Богоматери (рубеж XVI и XVII вв., ГТГ; в нач. XX в. находился в усыпальнице вел. кн. Сергея Александровича в Чудовом мон-ре; Антонова, Мнёва. Каталог. Т. 2. Кат. 785. С. 311-312; Рыбаков А. А. Вологодская икона: Центры художественной культуры земли Вологодской XIII-XVIII вв. М., 1995. Табл. 288). На левой створке - К., в саккосе и белом клобуке, молится вместе с митрополитами Алексием и Филиппом перед образом Пресв. Богородицы в изводе иконы «Моление о народе». Необычная форма относительно короткой скругленной седой бороды, вероятно, свидетельствует о знакомстве иконописца с прижизненным образом К. на иконе «Спас митрополита Киприана». Эта деталь повторена и на окладе иконы митр. Алексия (1-я пол. (2-я четв.?) XVII в., СИХМ; см.: Игошев В. В. Драгоценная церковная утварь XVI-XVII вв.: Вел. Новгород, Ярославль, Сольвычегодск. М., 2009. С. 300-301. Ил. 523); на полях иконы помещены полнофигурные и поясные изображения Московских святых, в т. ч. К. В составе этой программы, в той или иной мере напоминающей программы складня Истомы Савина, росписи ц. Ризоположения и иконы «Древо государства Российского», ростовой образ К. в саккосе и клобуке занимает довольно заметное место на левом поле, между фигурами святителей Ионы и Фотия. В памятниках «строгановского» круга встречаются изображения К. в архиерейской митре: на иконе-таблетке «Минея на сентябрь и октябрь» (1-я пол. XVII в., ГЭ, см.: Косцова А. С. Двухсторонние иконы-таблетки XV-XVII вв. в собр. Эрмитажа//Рус. искусство в Эрмитаже: Сб. ст. СПб., 2003. С. 30-31. Ряд 3. 3), на иконе «Минея на май» из Никольского единоверческого монастыря (сер. XVII в., см.: Гурьянов. 1904. С. 29, 57) - аналогично складню письма Истомы Савина. К «строгановским» произведениям восходит и комплект святцев (нач. XIX в., частное собрание), где К. изображен трижды: в композиции «Сретение Владимирской иконы Божией Матери», под 16 сент. и 27 мая (вместе со святителями Фотием и Ионой, см.: MacDougall " s: Icons of the Orthodox World: Wednesday, 2 December 2009. L., 2009. N 12; датирован 60-ми гг. XVII в. на основании надписи о принадлежности икон Д. А. Строганову; возможно, представляет собой полностью поновленный древний памятник или его точную реплику). |
| Помимо них изображали св. воинов Георгия, Димитрия Солунского, Феодора Тирона, Феодора Стратилата; врачевателей Косму и Дамиана, напр. на Е. греч. работы (XV в., монастырь Эсфигмен на Афоне). На Е. молдовлахийского производства присутствуют портреты ктиторов-господарей Александра Доброго и его супруги Марины в рост (1400-1432, ГЭ); фигуры коленопреклоненных Петра III и его сына Марка (1537, мон-рь Эсфигмен на Афоне); изображения Иоанна Негоша с сыновьями и его супруги с дочерьми наряду с образами святителей и пустынников (XVII в., мон-рь Эсфигмен на Афоне). Новогреч. традицией Кондаков считал упоминание имен не только вкладчиков и создателей, но и членов их семей (напр., на Е. 1680, мон-рь прп. Дионисия, Афон). На выбор изображений влияло местное почитание святых. На создание Е. сер.- 2-й пол. XVI в. (ГММК) с фигурами Московских митрополитов Петра, Алексия, епископов Леонтия Ростовского и Никиты Новгородского, возможно, повлияли прославление еп. Никиты Новгородского после обретения его мощей в новгородском Софийском соборе в 1558 г. и привоз его погребальных одежд в столицу на поклонение (ПСРЛ. Т. 30. С. 190). На Е. из Киево-Печерской лавры (1672, НКПИКЗ) вышиты образы преподобных Антония и Феодосия Печерских. На Е. (2-я пол. XVI в.), вложенной свящ. Георгием в афонский мон-рь Симонопетра, среди святителей присутствует свт. Митрофаний, 1-й еп. К-польский. Появление его образа могло стать характерной чертой произведений поствизант. периода: Кондаков упомянул греч. Е. XVII в. из мон-ря Ксенофонт, на к-рой изображение свт. Митрофания К-польского предшествовало образам К-польских святителей ( Кондаков. 1902. С. 256). Евангельские сюжеты. Фрагмент лицевого шитья на епитрахили иером. Матфея. XV в. (мон-рь вмц. Екатерины на Синае) Евангельские сюжеты. Фрагмент лицевого шитья на епитрахили иером. Матфея. XV в. (мон-рь вмц. Екатерины на Синае) В поствизант. период оформление греч. Е. утратило прежнюю целостность, красоту рисунка, на иконографию сильно влияли итало-критские образцы. |
| в Москву и попавшей в Успенский собор Московского Кремля, в описях к-рого она называется «Никола Вежитцкий». Это внимание составителей иконных программ и мастеров к чудотворной силе, явленной святителем еще до посвящения во иерея, согласуется с отмеченным в новгородских и московских Чиновниках XVI в. под 29 июля редким праздником рождества Н. (см.: Саенкова. 2002): его отказ от груди, стояние в купели после крещения (на иконе кон. XV в., из ГВСМЗ), исцеление сухорукой жены (икона из Предтеченской ц. Дюдиковой пуст., нач. XVI в., ныне во ВГИАХМЗ) - эти сцены занимают все верхнее поле. Столь развернутое повествование о чудесном даре святителя еще в младенчестве должно было подчеркивать благодать, данную ему от рождения. Фигуры отца и матери Н. с нимбами можно рассматривать как своеобразный ответ составителей житийных программ на обвинения в адрес святителя еретиков, которые не признавали святость Н. на том основании, что он всего лишь человек - «прост муж». Подобная формулировка прозвучала на заседании Собора осенью 1553 г. и вошла в летописные тексты: «У митрополита истязалися с Перфиром о чюдотворцех, еже глаголют святаго Николу проста мужа…» (ПСРЛ. Т. 13. Ч. 2. С. 233). Пренебрежительное упоминание о родителях чудотворца как указание на его незнатное происхождение («сей бо с(ы)нъ Феофанов смердович есть», «Феофанов сын и Нонин») вложено в уста К-польского патриарха Афанасия, фигурирующего в Чуде о 3 иконах ( Леонид (Кавелин). 1881. С. 65-70; Крутова. 1997. С. 67). Редко в ряд клейм, иллюстрирующих ранний период жизни святого, попадают клейма со сценой пострига Н. (что восходит к текстам о св. Николае Сионском), как на иконе из Троицкой ц. с. Нёнокса (1-я пол. XVI в., ныне в ГЭ). Вершиной развития житийной иконографии святого, достигнутой именно в древнерус. художественной культуре и изобразительном искусстве, по праву должно считаться Лицевое житие Н., проиллюстрированное 408 миниатюрами (РГБ. Больш. 15, публ.: ПДПИ. 1882. Вып. 28; Лёвочкин. 2006). Авторство миниатюр приписывается 5 мастерам, в т. |
| С. в темнице, побеждающего чудовище в виде льва, очевидно заменившее скорпиона. Однако и эти циклы по составу и иконографии в значительной мере опираются на памятники кон. XV - 1-й пол. XVI в. Житийные циклы содержат также иконы кон. XVII в. из Димитриевской ц. в Ст. Ладоге (известна по фотографии 1912) с 24 клеймами и 1692 г. из с. Гуменец (ГМЗРК) с 16 клеймами. Существенное обновление рус. житийных циклов Д. С., по наблюдению Э. С. Смирновой, относится к рубежу XVII и XVIII вв. Оно стало возможным благодаря появлению новой редакции Жития святого, включенной в Четьи-Минеи свт. Димитрия Ростовского, возможно, воздействию поствизант. традиции, а также общим для этой эпохи тенденциям, отразившимся, например, в житийной иконографии святых Бориса и Глеба. Ряд циклов нач. XVIII в. (иконы из собрания Елизаветина, 1-я четв. XVIII в., из Галича, КГОИАМЗ, и 1725 г. письма Кондакова из Вел. Устюга) начинается сценами рождества и крещения святого; кроме этих типовых композиций в них (за исключением иконы из Галича) включено изображение родителей Д. С., научающих его поклоняться иконам Христа и Божией Матери (сцена рождества также включена в краткий цикл при ростовом изображении Д. С. нач. XVIII в. в росписи галереи ярославской ц. св. Иоанна Предтечи в Толчкове). На иконе 1725 г. цикл дополнен не встречавшимися ранее сценами избавления Фессалоники от голода и еп. Киприана от варваров. Др. редкие для рус. традиции посмертные чудеса святого (явление огня у гробницы Д. С., когда посланцы имп. Юстиниана пытались увезти часть мощей в К-поль, и обличение юноши, кравшего свечи у гроба Д. С.) присутствуют на иконе нач. XVIII в. из дер. Вакомино Верховажского р-на Вологодской обл. (ГЭ). Немногочисленные житийные циклы Д. С. в монументальной живописи (роспись Димитриевской ц. в Ярославле, 80-е гг. XVII в., и Никольской ц. в с. Сидоровском близ Нерехты, 2-я четв. XVIII в.) пока не опубликованы и не изучены. В церковном искусстве 2-й пол. XVIII-XIX в. циклы жития святого практически не встречаются. |
| Сравнительно ранний вариант иконы П. в молении Господу Вседержителю, на пейзажном фоне с видом обители, встречается в 1-й пол. XVIII в. (оклад - XVIII в., ЦАК МДА): святой склонился в молитве, сложив персты руки для крестного знамения; стоящая на берегу реки небольшая белокаменная обитель с 2 храмами и колокольней обнесена деревянной стеной и окружена густым лесом. На иконе 2-й пол. XVIII в. (ГЭ) к св. воротам ведет высокий каменный мост, над горизонтом - призрачный белокаменный образ Небесного Иерусалима. На преподобном схима без куколя, надетая поверх мантии, правая рука лежит на груди, левая, с развернутым свитком, отставлена в сторону (надпись традиционная: «Не (с)ко(р)бите убо брати мо…»). На мстерской иконе посл. трети XIX в. (Курская гос. картинная галерея им. А. А. Дейнеки) вид обители с горой на переднем плане довольно условен, купола храма и колокольни синие с золотыми звездами; П. протягивает к Спасителю руку с двоеперстием, недлинные аккуратные пряди его бороды разделяются под подбородком. На иконе посл. четв. XIX в. (ГИМ), вероятно, мстерского мастера, у П. аналогичный жест правой руки, в левой - свиток с традиц. обращением к братии; необычная деталь - округлый куколь, покрывающий голову святого. Вид многоглавой обители, стоящей при слиянии 2 рек, передан с относительной достоверностью. Житийных композиций с изображением П. сохранилось немного. В 70-х гг. XVI в. образ святого был включен в цикл иллюстраций Шумиловского тома Лицевого летописного свода (РНБ. F.IV.232. Л. 171 об.- 172). На 2 миниатюрах представлен рассказ о «преставлении игумена Пафнотиа Боровского»: святой в схиме, с покрытой островерхим куколем головой, возлежит в одной композиции на одре, в другой - в гробу, в окружении скорбящей братии. Наиболее ранний житийный цикл встречается в росписи собора Рождества Пресв. Богородицы Пафнутиева Боровского мон-ря (1644). Композиции из Жития преподобного, от его монашеского пострига до преставления, размещены в нижнем регистре на юж. и сев. стенах четверика храма (наименования сюжетов утрачены). Здесь представлены: рукоположение П. во священника, основание Боровской обители, чудеса о рыбах, «о татех, крадших волы» и др. Полагают, что в одной из композиций показано «чудо святого о Дионисии иконнике»: под сводами храма преподобный осеняет крестом склонившегося перед ним бородатого человека в мирской одежде. В житийных сценах образ П. опознаётся по нимбу, на святом такие же одежды, как и на др. монахах (коричневая мантия, черный клобук с воскрилиями, ряса у него зеленоватого цвета), борода средней длины, с вьющимися прядями. Помимо житийных композиций на зап. грани одного из столпов имеется образ П. с поднятой для крестного знамения рукой, в молении Божией Матери «Умиление» (Владимирская в «зеркальном» изводе). |
| И. Фесенко в Одессе (ГААО. Ф. 29. Оп. 4. Т. 3. Д. 2015. Л. 100, 101, 105в, 105е; экземпляры 1915 г. в СГИАПМЗ). В составе Собора Новгородских святых И. и Л. писались на относительно ранних иконах расширенного извода, напр. в верхнем ряду на «старинной» иконе с образом Софии Премудрости Божией «в ризнице Черниговской кафедры» ( Филарет (Гумилевский). РСв. Май. С. 96-97). Они изображены в правой группе крайними в 3-м ряду, рядом с преподобными, на иконе «Чудотворные иконы и Новгородские святые» 1721 г. из собрания Успенских (ГЭ; см.: Косцова А. С., Побединская А. Г. Русские иконы XVI - нач. XX в. с изображением мон-рей и их основателей: Кат. выст./ГЭ. СПб., 1996. С. 59, 136. Кат. 54). Полуфигуры И. и Л. представлены на иконе «Новгородские чудотворцы» 1728 г. работы свящ. Георгия Алексеева (ГТГ; см.: Бекенева Н. Г. Об иконе «Образ новгородских святых» из собр. ГТГ//Худож. наследие: Хранение, исслед., реставрация. М., 1984. Вып. 9(39). С. 91-95). На прориси с иконы XVIII в. ( Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 399) оплечные образы Яренгских святых помещены в 5-м ряду левой группы среди благоверных князей и праведников. В композиции «Собор русских святых» И. и Л. представлены (слева в верхнем ряду, как правило между праведными Артемием Веркольским и Иаковом Боровичским) на выговских иконах: кон. XVIII - нач. XIX в. (МИИРК), 1-й пол. XIX в. из дер. Чаженьга Каргопольского р-на Архангельской обл. (ГТГ; см.: Icônes russes: Les saintes/Fondation P. Gianadda. Martigny (Suisse); Lausanne, 2000. P. 142-143. Cat. 52), 1814 г. письма П. Тимофеева из старообрядческой Зеленковской моленной в С.-Петербурге и XIX в. из моленной в дер. М. Горка Виноградовского р-на Архангельской обл. (обе в ГРМ; см.: Образы и символы старой веры: Памятники старообрядческой культуры из собр. Русского музея/ГРМ; сост.: Н. В. Пивоварова. СПб., 2008. С. 72-73, 82-85. Кат. 62, 70). Образы святых-средовеков типологически близки, борода И. немного длиннее, с разделением на пряди. Яренгские святые (старцы в клобуках) введены в группу подвижников XVI в. |
|
|
