| Томас Манн пишет медленно, подробно, как вообще свойственно ему. Это медитации, размышления на тему обо всем: и об Иакове, отце Иосифа, и о его предках. В романе намешано очень много материала из исторических исследований, но вы разочаруетесь, если будете искать там действительную историю. Машинистка Томаса Манна, когда он закончил роман, говорила: теперь я знаю, как на самом деле все было, — но едва ли все было так. Томас Манн захотел сделать эту историю поводом для размышления над духом человеческим, над его стремлением к вечности, поисками тайны Бога — человечество бесконечно ищет Бога. В библейском рассказе об Иосифе этого нет, но в том–то как раз особенность и парадокс, что Томас Манн, отталкиваясь от библейского сюжета, идет в сферу религиозных исканий. Для многих эта книга явилась откровением, многие люди говорили мне, что они смогли понимать Библию, только прочтя книгу “Иосиф и его братья”. Однако там слишком много построено на человеке. Получается так, как будто человек придумал эти божественные тайны, он как будто родил их из себя, что Иосиф представлен чуть ли не как некий религиозный мыслитель, и что его нравственные, религиозные поиски создавали некий образ Бога и взаимоотношений человека с Богом. Это не так. Поверьте мне: эти простые пастухи ничего не могли придумать. Если уж живущие рядом с ними, образованнейшие для того времени жрецы Вавилона и Египта не смогли додуматься до истины единобожия, то где уж было вот этим людям, неграмотным, не имевшим своей письменности, которые кочевали со стадами, где им было додуматься до чего–то. Поэтому конструкция Томаса Манна отрывается от реальной библейской истории — она есть лишь размышление на эту тему». «Клубок змей» — один из самых удачных романов Мориака. Клубок змей — метафора для семьи. «Клубок змей» написан от лица больного старика, окруженного близкими. «Близкие» ждут его смерти в ожидании наследства. Роман о семье и власти денег. Только любовь в силах победить алчность. В своей неподражаемой остроумной притчевой манере Честертон в «Наполеоне Ноттингхилльском» рисует единственно релевантную современности антиутопию — антиутопию, где на самом деле все нормально, все вроде бы даже хорошо, «явного зла» во всяком случае не видно, но однако все понимают, что «ничего не изменишь», что «так будет всегда». Это — если я не ошибаюсь — господствующее ощущение современности. Как из него вырваться? — в два этапа — в иронии, а от иронии — в вере. |
| МЕТОД СИТУАЦИИ 141 — один из методов, повышающий заинтересованность участников занятия. Он относится к дидактическим играм, отличительная особенность которых – развлекательно-образовательный характер. Метод ситуации заключается в прослушивании вымышленного, хотя и правдоподобного, рассказа экзистенциального характера и его обсуждении по трем пунктам: 1) анализ позиций персонажей рассказа и собственная оценка; 2) совет персонажу, попавшему в сложное положение (должна быть четко сформулирована проблема); 3) идентификация с данным персонажем – что бы в данной ситуации сделал я? (реалии рассказа заменяются реалиями собственной жизни). МЕТОД СИМУЛЯЦИИ похож на метод ситуации, однако, он основан на анализе реальных проблем. Предложенные решения можно сравнить с тем, что произошло на самом деле. При использовании этого метода за основу берутся реальные факты. Атмосфера первой части встречи создается благодаря постановке проблемы, поиску различных решений, идентификации с персонажами, которые попадают в различные ситуации. Формулируются вопросы, на которые будет найден ответ Бога, заключенный в формальных источниках катехизации: в Библии, Предании и Литургии. Передавать учение Бога помогают методы, посвященные структуре дидактического содержания. «ПАУТИНА» 142 . Этот метод позволяет наглядно показать роль каждого человека в общине. Участники становятся в круг. Катехизатор берет клубок шерсти и, держа конец нити, бросает клубок одному из участников; тот бросает его другому, держа свою часть нити. Необходимо, чтобы клубок двигался в разных направлениях. Когда все держат нить, можно поднять руки вверх, чтобы увидеть, как она всех связывает. Если несколько человек выпустят нить, то все увидят, как легко разорвать эту связь. МЕТОД СОБЫТИЙ 143 . Как и в двух предыдущих методах участники анализируют случаи, взятые из жизни. Ведущий дает очень мало информации, лишь сообщает о проблеме. Сначала все готовят вопросы, которые дадут им возможность собрать необходимую информацию для анализа ситуации. Катехизатор дает краткие ответы (в основном, «да» или «нет»). |
| – Травка! Ты пробиваешься даже сквозь землю, стало быть, ты очень сильна. Будь женихом моей дочери! Травка отвечает: – Если бы я была сильна, бык не поедал бы меня. Старик пошел к быку: – Эй, бык, ты, никак, очень силен – ты поедаешь даже траву. Будь женихом моей дочери! Бык отвечает: – Если бы я был силен, то нож не колол бы меня. Старик пошел к ножу: – Нож! Ты колешь даже быка. Значит, ты сильнее всех. Будь женихом моей дочери! Нож говорит в ответ: – Был бы я силен – не вертел бы мной человек, как хотел. Нет, я не силен. – Человек, оказывается, сильнее всех, – сказал тогда старик и выдал дочь за человека, который был сильнее всех. Падчерица Во времена давно прошедшие была одна злая-презлая женщина. У нее жили две девушки: одна – родная дочь, другая – падчерица. Падчерицу звали Гульбика. Мачеха заставляла Гульбику работать день и ночь: прясть нитки, теребить шерсть, стирать белье. Сколько бы Гульбика ни работала, она не могла угодить мачехе. Однажды ей не понравились нитки, которые спряла Гульбика. Мачеха рассердилась и выбросила клубок. Гульбика горько заплакала и стала искать клубок. Долго она искала, но нигде его не было, и она пошла искать его на дороге. У всех встречных она спрашивала: – Укатился мой кругленький клубочек, не видали ли вы его? – Вон в ту сторону какой-то клубок катился – твой, наверно, и был, – отвечали ей люди. Девушка пошла дальше, и вот она повстречалась с пастухом, который пас коров. – Укатился мой кругленький клубочек, не видал ли ты его? – спросила она у пастуха. – Видал, дочка. Недавно покатился вон туда – наверно, твой и был, – ответил пастух. Гульбика пошла дальше и повстречалась с пастухом, который пас коней. Расспросила она его. Дал он такой же ответ, как и прежние. Горько плача и причитая, шла дальше Гульбика. – Кругленький мой клубочек, куда же ты делся? Скоро ли я найду тебя? Если не найду, как же я вернусь домой? Мачеха моя будет ругать и бить меня. Шла и шла Гульбика, а клубочка все не было. Она шла по степи, затем по берегу реки. Прошла через страшные овраги и леса. |
| Такие девочки не переводились у Бережковой. Если девочка вырастала, ее употребляли на другую, серьезную работу, а на ее место брали из деревни другую, на побегушки, для мелких приказаний. Обязанность ее, когда Татьяна Марковна сидела в своей комнате, стоять плотно прижавшись в уголке у двери и вязать чулок, держа клубок под мышкой, но стоять смирно, не шевелясь, чуть дыша и по возможности не спуская с барыни глаз, чтоб тотчас броситься, если барыня укажет ей пальцем, подать платок, затворить или отворить дверь, или велит позвать кого-нибудь. — Утри нос! — слышалось иногда, и девочка утирала нос передником или пальцем и продолжала вязать. А когда Бережкова уходила или уезжала из дома, девочка шла к Василисе, влезала на высокий табурет и молча, не спуская глаз с Василисы, продолжала вязать чулок, насилу одолевая пальцами длинные стальные спицы. Часто клубок вываливался из подмышки и катился по комнате. — Что зеваешь, подними! — слышался шепот. Иногда на окно приходил к ним погреться на солнце, между двумя бутылями наливки, кот Серко; и если Василиса отлучалась из комнаты, девчонка не могла отказать себе в удовольствии поиграть с ним, поднималась возня, смех девчонки, игра кота с клубком: тут часто клубок и сам кот летели на пол, иногда опрокидывался и табурет с девчонкой. Девочку, которую застал Райский, звали Пашуткой. Ей стригут волосы коротко и одевают в платье, сделанное из старой юбки, но так, что не разберешь, задом или наперед сидело оно на ней; ноги обуты в большие не по летам башмаки. У ней из маленького, плутовского, несколько приподнятого кверху носа часто светится капля. Пробовали ей давать носовые платки, но она из них всё свивала подобие кукол, и даже углем помечала, где быть глазам, где носу. Их отобрали у нее, и она оставалась с каплей, которая издали светилась, как искра. Райский заглянул к ним. Пашутка, быстро взглянув на него из-за чулка, усмехнулась было, потому что он то ласково погладит ее, то даст ложку варенья или яблоко, и еще быстрее потупила глаза под суровым взглядом Василисы. А Василиса, увидев его, перестала шептать и углубилась в чулок. |
| И если этот человек значимый для ребёнка, то естественно, что вот таким образом он пытается всё это прожить, и поэтому для него это более мягкая ситуация. Поэтому где-то есть нечто фантазийное, придуманное. Вот для него сейчас лучше, что он уехал. – А что тогда делать взрослому? – Я не сказал, что не нужно вмешиваться. Ситуацию нужно со всех сторон посмотреть: как это было, кто это за человек, как это произошло, видел ли это ребёнок. Естественно, что таких людей, особенно детей, не нужно оставлять, нужно разговаривать. Если это значимый человек для ребёнка, который остался у него в памяти, то мозг будет показывать ему картинки. Возможно, этот человек будет приходить, он будет во сне с ним разговаривать и так далее. Моя мама так любила свою маму, и часто рассказывала, что к ней приходит её мама, она с ней разговаривает, там целый сериал был, потому что она держала её в голове. И я думаю, что вам нужно будет это обсуждать, нужно помочь ребёнку пройти этот непростой этап в его жизни и сопровождать его рядом. – Как начать этот разговор? Предполагаю, что разговор состоялся, мы услышали от ребёнка, что взрослый уехал, он не умер – и дальше что? Я в ступоре, с какой фразы начать, как подойти к ребёнку? Нельзя же подойти и сказать: «Вася, ты неправ, человек умер». Но если так нельзя, то как? – Я думаю, нужно начать с того, чтобы спросить: «Ты опять скучаешь? А какие приятные моменты ты помнишь с этим человеком, а что особенно ценно в этом человеке?» Нужно поговорить про этого человека. Обратите внимание, что там скопился комок боли, печали, непонимания, агрессии, страдания – целый клубок. Ведь одиннадцать лет – в принципе, кажется, что это мало, но достаточно для того, чтобы это было в его сердце, в его сознании. И поэтому очень важно клубок распутать. Очень важно, чтобы ребёнок поплакал, рассказал, поделился болью, воспоминаниями, поделился своими страданиями. И вот этот клубок нужно постепенно распутывать, поэтому я не знаю, сколько это может продолжаться. Это может продолжаться несколько месяцев, до полугода. Всё-таки одиннадцать лет – это ещё ребёнок, и поэтому травмы, конечно, остаются, но они нивелируются легче, чем у взрослого человека. |
| Прошло полчаса, прошел час – ничего не изменилось. Клубок, покрытый иглами, по своей неподвижности напоминал камень; рысь походила на мраморное изваяние; старый Одноглаз казался мертвым. А между тем все три зверя напряженно ждали, и вряд ли когда-либо жизнь пульсировала в них интенсивнее, чем в минуту этого кажущегося окаменения. Вдруг Одноглаз чуть-чуть подвинулся и с любопытством выглянул из своей засады. Что-то случилось. Дикобраз наконец решил, что враг его удалился. Медленно и осторожно он стал разворачивать свою непроницаемую броню. Его не волновало грозное предчувствие. Медленно, медленно клубок развернулся и вытянулся. Одноглаз вдруг ощутил какую-то влажность во рту; у него невольно потекли слюнки при виде живого мяса, развернувшегося перед ним, как лакомое блюдо. Дикобраз заметил своего врага прежде, чем успел окончательно развернуться. В этот момент рысь ударила его лапой. Удар был молниеносный. Лапа с острыми загнутыми когтями вцепилась в мягкое брюхо и быстрым движением распорола его. Если бы дикобраз совершенно развернулся или заметил бы своего врага на секунду позже, чем тот успел нанести удар, лапа рыси осталась бы невредимой; но теперь боковым ударом хвоста дикобраз всадил в лапу рыси несколько острых игл. Все это произошло почти одновременно: удар рыси, ответный удар ее жертвы, отчаянный визг дикобраза и вой огромной кошки, не ожидавшей нападения. Одноглаз вскочил от волнения, насторожив уши и вытянув хвост. Рысь пришла в дикую ярость и ринулась на зверя, причинившего ей боль. Но дикобраз, визжа, ворча и безуспешно стараясь с распоротым брюхом снова свернуться в клубок, продолжал наносить рыси своим хвостом удары, заставлявшие ее каждый раз вскрикивать от удивления и боли. Наконец, она отступила, сильно чихая; морда ее была так утыкана иглами, что напоминала чудовищную подушку для булавок. Она терла ее лапами, стараясь избавиться от огненных стрел, тыкалась ею в снег, чесалась о ветки и стволы деревьев, делала во все стороны огромные прыжки, обезумев от боли и ужаса. |
| Иосиф Бродский всю жизнь писал рождественские стихи. Здесь вы можете прочитать их подборку . «Распад атома» Георгия Иванова — поэма в прозе. Блестящий с литературной, с «лирической» точки зрения текст, шедевр русской литературы XX в. Главный герой — воплощение современного субъекта с его болезненным эротизмом, нигилизмом, ощущением бессмыслицы и т. д. Но главное — главное, потому что спасительное — его отвращение к бессмыслице, к «мировому уродству». То, что связывает в одно тематическое целое лирические фрагменты «Распада атома», всю грязь и всю красоту этого текста, — жажда Бога, неверие в Бога, и все такие ощущения если не Его Самого, то Его «вопиющего» отсутствия. « Клубок змей» — один из самых удачных романов Мориака; добавили его аудиоверсию. Клубок змей — метафора для семьи. «Клубок змей» написан от лица больного старика, окруженного близкими. «Близкие» ждут его смерти в ожидании наследства. Роман о семье и власти денег. Фильмы «Библейский сюжет» — одна из лучших передач современного телевидения. В течение получаса произведения литературы, музыки, живописи, кино рассматриваются в их прямой или аллегорической связи с конкретным местом в Священном Писании, а жизнь их авторов — в поисках, а иногда и трагических потерях Бога. Добавили выпуски за последние годы. Добавили несколько фильмов для подростков, для семейного просмотра: — «Уроки французского» — классический советский фильм о милосердии, помощи, самопожертвовании в очень сложных жизненных условиях. — «Отважный Ю» — норвежский фильм для семейного просмотра, трагикомедия. У школьника нет отца. Он всего боится, переполнен страхами. Он одинок. Пока не встречает девушку. — «Колыбельная для брата» — советский фильм, экранизация повести В. Крапивина. Фильм о противостоянии толпе, говоря несколько высокопарно для подросткового фильма, — о стоянии в правде против мира. — «Королевство полной луны» — классика современного кино. Подросток, от которого отказалась приемная семья, с девушкой, в которую он влюблен, сбегает из летнего лагеря. Фильм, грубо говоря, о противостоянии «живой жизни», чистоты и мира неподлинности, жестокосердия и пр. |
| Русские, немецкий, английский христианский писатели, а вот француз — Мориак, много посвятивший теме семьи — а именно ее кромешному ужасу, инфернальным чертам ее — почти все его романы посвящены им. Например: «Тереза Дескейру» — роман об убийстве мужа женой. Роман о том, как семья может превратиться в тюрьму. О «добропорядочных» фарисеях и виновных в глазах общества жертвах. «Пустыня любви» . Супруга любит доктора, но эта любовь только раздражает его. Доктора ненавидит любимая им дочь. Доктор привязан к Мари, но Мари испытывает всего лишь раздражение и скуку, встречаясь с доктором. Антипатию она чувствует и к своему содержателю, который, естественно, к ней неравнодушен. Мари увлеклась, в свою очередь, сыном доктора, молодым Реймоном, как, впрочем, и он Мари, но и здесь сразу же возникли раздражение, злость и страдание. «Матерь» — еще одна из вариаций Мориака на тему буржуазной семьи. Такая семья основана не на любви, а на стремлении сохранить собственность (упрощая: не на добродетели любви, а на пороке сребролюбия) — идола денег, подменяющего Бога. В центре романа «Матерь» — ненависть трех членов семьи: мужа, жены и свекрови. «Клубок змей» — один из самых удачных романов Мориака. Клубок змей — метафора для семьи. «Клубок змей» написан от лица больного старика, окруженного близкими. «Близкие» ждут его смерти в ожидании наследства. Роман о семье и власти денег. Только любовь в силах победить алчность. В принципе, подобных романов — в христианской и вообще западной литературе — бесчисленное количество. Чтобы не растягивать, добавим еще только три романа, и все — разнообразия ради — фантастические. «Сдвин времени по-марсиански» Филипа Дика, великого фантаста, классика литературы и выдающегося христианского мыслителя. Сложные отношения его героев с женами, с семьей вообще — постоянная черта его романов. Так и здесь — несчастливая жена, больной ребенок… Здесь его постоянная мысль — ужас перед тлением, борьба с ним выражена с великолепной силой. На личном уровне — как безысходность, одиночество, скука, на общественном — как разрушение, причиняемое капитализмом и властью. И все же героям романа удается победить. |
| Вся проблема в том, с какой целью и какой календарь нужен, так же как и часы. К примеру, на рабочий стол компьютера можно выбрать любые часы, в том числе и круглые, а когда посмотришь на электронные часы, у которых цифры в строчку, и не скажешь, без четверти десять или без двадцати, но точное время сразу скажешь. Время В России, как писал Юрий Михайлович Лотман, не было общего единого времени до тех пор, пока не появились железные дороги. Когда появились железные дороги, появилось расписание, которое упорядочило жизнь. До этого времени можно было открыть Минею (тексты месячных богослужений) и прочитать: «Месяц июнь: день имеет 17 часов, ночь 7 часов». Первый циферблат часов в Москве имел семнадцать делений, так как ночное время не учитывалось, поскольку «выпадало» из активной жизни. Так и было. Солнце всходило и заходило — оно и было временем… С часами и с календарем появилось общее единое время, которое для всех стало главнее. Время — это не только инструмент, не только вехи. Это осознание жизненных сил человека. Сколько тебе отведено? «Путь жизненный пройдя до половины…» Это связано с поколениями, а поколения выстраиваются в единую цепь. И в этом — состояние свободы человека, осознание его предназначения, а не только жизнь по зарубкам, не только по Луне… Робинзон Крузо, если он не имел детей, не соединился с жизнью человечества в Вечности, но сохранился персонально благодаря зарубкам и Библии. Можно сказать, что он цифровой — не молекула и не вещество. Вещество только то, что имеет продолжение в Вечности. Он сохранился в человеческой истории, но не в Вечности. Вот Серафим Саровский в любой день мог сказать: «Христос Воскресе!», поскольку для него воскресение Христа было не привязанным к календарю событием, а необходимостью жизни. Одна девочка сказала, что шаровая молния — это простая молния, свернувшаяся в клубок. А есть клубок рождения и смерти, клубок всего сущего, в котором есть все. Как в человеке есть геном, и в бабочке есть геном, и в любом растении… Время — это ощущение всемства, всеединства, которое в тебе есть, и между тем возможности показать, кто ты есть и откуда… |
| В небольшой комнатке оштукатуренной пристройки, составлявшей жилье Александры Ивановны Синтяниной, ставни обоих окон были притворены, а дверь на высокое крыльцо, выходившее на теневую сторону, раскрыта настежь. Здесь, в небольшой комнате, уставленной старинною мебелью, помещались теперь два знакомые нам лица: сама генеральша и друг ее, майорша Катерина Астафьевна Форова. Александра Ивановна писала пред старинным овальным столом, утвержденным на толстой тумбе, служившей маленьким книжным шкафом, а майорша Катерина Астафьевна Форова, завернутая кое-как в узенькое платье, без шейного платка и без чепца, сидела на полу, лицом к открытой двери, и сматывала на клубок нитки, натянутые у нее на выгнутых коленах. Она, очевидно, была не в духе, постоянно скусывала зубами узелки, сердилась и ворчала. – Ах, чтобы вам совсем пусто было! – повторила она в двадцатый раз, бросив на пол клубок и принимаясь теребить на коленах запутанные нитки. Этим восклицанием нарушилась царствовавшая в комнате глубокая тишина, и Александра Ивановна остановила свое перо и, приподняв лицо, взглянула на майоршу. – Чего ты на меня смотришь? – спросила Форова, не видя, но чувствуя на себе взгляд своего друга. – Я все слушаю, с кем ты это перебраниваешься? – Сама с собою бранюсь, с кем же мне больше браниться? Синтянина замолчала и снова взялась за перо. Прошла минута, и щелканье наматываемой нитки вдруг опять оборвалось, и опять послышался восклик Форовой: « пусто б вам было!» – Перестань, Катя, браниться, – отозвалась Синтянина. – Не стыдно ли тебе срывать свою досаду на нитках? – Я, милая, ведь сказала тебе, что я на себе ее срываю. – И на себя тебе не за что злиться. – Да вот забыла, о чем с мужем после свадьбы говорила, оттого и ниток не распутаю. На свою память сержусь, – и с этим майорша, отбросив клубок, схватила жестянку из-под сардинок, в которой у нее лежали ее самодельные папироски и спички, и закурила. – А я между тем, пока ты злилась, кончила письмо, – сказала Синтянина, пробегая глазами листок. |
|
|
