| 757 Чиновник Новгородского Софийского собора, стр. 203. Чиновник Холмогорского Преображенского собора, стр. 106. 761 Нельзя, следовательно, согласиться с тем, будто обряд выноса плащаницы в великую пятницу пояаился в практике нашей церкви гораздо позже окончательной редакции нашего церковного устава в 1682 и 1695 гг. А. Дмитриевский . Руководство для сельских пастырей, 1885, т. I, стр. 254. С. Данилевский. Православный Собеседник, 1896, т. I, стр. 364. 768 Чиновник Холмогорского Преображенского собора, стр. 107–108. Чиновник Нижегородского Преображенского собора, стр. 53. Чиновник Новгородского Софийского собора, стр. 260. Чиновник Московского Успенского собора, стр. 224. 770 Чиновник Успенского собора, стр. 120. Чиновник Холмогорского Преображенского собора, стр. 109. Чиновник Нижегородского Преображенского собора, стр. 54. Чиновник Новгородского Софийского собора, стр. 205. В последнем чиновнике между прочим немного раньше замечено, что плащаницы и судари в алтаре готовят ключари до прихода святителя перед великим славословием (стр. 204). Нужно думать, что плащаницы и воздухи готовились другие, не те, что были на гробе Господнем среди храма. Вероятно эти другие плащаницы нужны были для большей торжественности следующего за великим славословием хода. 771 Чиновник Нижегородского Преображенского собора, стр. 54. Чиновник Новгородского Софийского собора, стр. 205–206, 260. Чиновник Холмогорского Преображенского собора, стр. 109. Чиновник Успенского собора, стр. 120, 224. Не об этом ли ходе у греков пишет Гоар, когда говорит, что у греков носят πιτφιον in processione nocturna et vigiliis magnae. Parasceves? Du Cange. G0lossarium graecitatis, col. 429. Нельзя, как видим, утверждать, будто о ходе вокруг храма нет никаких указаний в памятниках 17 века, и будто ход этот появился в 18 и даже в начале 19 века. См. Руководство для сельских пастырей. 1885, т. 1, стр. 273–275. Срвн. Православный Собеседник, 1896, т. 1, стр. 372. 775 Чиновник Успенского собора, стр. 120. Плащаница полагается на престол и по книге «Чин священнослужения и обрядов, наблюдаемый в Большом Успенском соборе, л. 13 об. |
| См., например, изданные проф. А. П. Голубцовым чиновники Московского Успенского собора, стр. 84; Новгородского Софийского собора, стр. 7, 151; Холмогорского Преображенского собора, стр. 69 и др. Там же, Московского, стр. 3; Новгородского, стр. 49, 12, 135; Холмогорского, стр. 164 и др. Каждение на заупокойных последованиях, как и при всяком богослужении, должно совершаться только в те моменты, где оно назначается уставом, или где оно принято по давнему обычаю. Так, хотя устав не отмечает нарочито, но обычно все заупокойные ектении сопровождаются каждением. Такая практика отмечается в старинных записях соборной службы, например, в чиновнике Новгородского Софийского собора: «диакон... глаголет заупокойные ектении... с кадилом» (стр. 149); в чиновнике Холмогорского собора: «диакони глаголют ектении с кадилом» (стр. 66). Но только во время произнесения ектении и должно быть употребляемо кадило, а по возгласе его следует отложить до следующей ектении. Такой именно порядок указывается в древнерусских соборных чиновниках: «диакони ектению говорят с кадилом, и по возгласе, покадив архиерею, ОТДАЮТ КАДИЛО» (чиновн. Холмогор. собора, стр. 65) и в современном издании особой книжицей: «Последования парастаса, сиречь великия панихиды» (СПБ, 1913) также определенно указывается: «диакон... кадит... глаголя ектению великую. Такожде кадит и на прочих ектениях» (стр. 2), — ТОЛЬКО НА ЕКТЕНИЯХ, а не во все время панихиды. Установившаяся же по местам практика совершения каждения во все продолжение заупокойного богослужения, обращаяющаяся в непрерывное МАХАНИЕ, иногда даже пустым кадилом, не имеет основания ни в уставе, ни в древней практике, трудно указать и смысл для нее. Не в этой ли непрерывности каждения при заупокойных богослужениях, чего ни при каких других службах не бывает, надо искать корень того интеллигентского отношения к одному из торжественнейших и важных обрядов, о котором упомянуто выше. Махание же пустым кадилам — это извращение смысла глубокознаменательного символического действия. Дело не в махании, хотя бы даже и пустой кадильницей, а в воскурении фимиама, и если невозможно иметь (например, при продолжительном шествии с гробом) кадильницу с возжженным углем и курящимся фимиамом, — лучше ее совсем отложить. |
| В чине „егда ангела спущают“. Здесь в двух местах положено многолетствование великого князя Василия Ивановича: „дай Господи здрав был царь и великий князь Василей Иванович всея Руси самодержец на многие лета“. Это указание на начало XVI в. Для нас особенно важно это последнее указание. Хотя в виду несогласия его с первым указанием оно и не может считаться безспорною датою написания рукописи, но оно во всяком случае точно определяет дату содержащейся в рукописи редакции Пещного действа, равно как и других Действ и чинов, списанных очевидно с одного оригинала. Итак, это арх. Чиновник Новгородского Софийского собора древнейшей редакции, превосходящей редакцию, известную доселе, почти на 150 лет, так как известный доселе Чиновник Софийского Новгородского собора, содержащий в себе чины интересующих нас Действ, составлен около половины XVII в, и не ранее второй четверти его, В частности, что касается Действ, то они доселе были известны частью по этому Чиновнику, частью по другим спискам, но все эти списки XVII в, и как показывает самый характер их изложения, принадлежат к позднейшей распространённой редакции. То же подтверждает и сличение их со вновь найденным списком. Сравнительно с известной доселе редакцией изложение нового списка чрезвычайно кратко. Самым кратким образом изложено действо Страшного суда. Действо шествия на осляти изложено подробнее, но всё-таки кратко: диалогов здесь нет никаких; шествие на осле происходит в оба конца, а не в один, как было позднее и как требуется евангельским повествованием; осла ведут наместник новгородский, да митрополит дворецкий, хотя предполагается возможность присутствия царя и царевичей. Пещное действо изложено с большими подробностями. Здесь есть и диалоги, хотя более первобытной и краткой формы. Напр., изложение нового списка: „и глаголет (Халдей) едиш ко другому: было три, а стало четыре, u другий же отвещает: четвертый грозен, уподобися Сыну Божию“. Изложение XVII в.: „И первый халдей кличет: товарищ, а другий халдей отвещает: чево. И глаголет первый халдей: видишь ли? И другий халдей подваивает: вижу. И первый халдей глаголет; было три, а стало четыре, и четвертый грозен и страшен зело, образом уподобися Сыну Божию. И другий халдей отвещает: как он прилетел, да и нас победил“. Несмотря на подобные разницы, буквальное сходство многих мест обоих редакций показывает, что позднейшая есть только распространение первой, сделанное по местам просто посредством механических интерполяций. Отсюда можно видеть отчасти, какое значение может иметь новый список для истории Действ и решения некоторых, указанных выше, относящиеся к этой истории довольно важных вопросов. |
| Зачастую такие описания настолько подробно, с точностью до деталей, представляют нам обязанности и действия каждого из участников богослужения, что мы словно становимся очевидцами происходящего. Это существенно отличает соборные чиновники от средневековых требников и служебников, где сопровождающие молитвы действия изложены предельно кратко, да и то практически начиная лишь со времени появления «Диатаксиса» патриарха Филофея, датируемого XTV в. и известного в русской традиции под названием «Како подобает попу с диаконом служити» 1014 . Поскольку преобладающие в таких богослужебных книгах молитвословия записаны черным цветом, а литургические ремарки – киноварью, это позволяет представителям литургической науки полушутя-полусерьезно подразделять свою науку на «богословие черной буквы» и «богословие красной буквы» (находка М. Арранца). При этом собственно богословием может считаться лишь «богословие черной буквы», поскольку оно имеет дело с отлитыми в литургическую поэзию богословскими формулами. «Богословие красной буквы» претендует на область исторической литургики. В данном случае, несмотря на то, что соборные чиновники написаны чернилами, они являются памятниками «богословия красной буквы» par exellence. Мы предполагаем воспользоваться целым рядом памятников XVI–XVII вв., которые могут служить добротным источником по истории развития и содержанию чина соборного омовения мощей в Великий Пяток. Во первых, это Чин архиепископа Новгорода и Пскова, относимый к 1530–1540 гг. 1015 , Чиновник Новгородского Софийского собора времен митропо¬лита Киприана (Старорусенкова, 1628–1635 гг.) 1016 , Чиновник Московского Успенского собора 1630–1660 гг. 1017 , Чиновник патриарха Иоакима за 1675 г., составленный его келейником Афанасием 1018 , Чиновник Холмогорского Преображенского собора 1682–1744 гг., восходящий к тому же Афанасию, теперь уже епископу Архангельскому и Холмогорскому 1019 , и Чиновник Нижегородского Преображенского собора 1755–1777 гг. 1020 Если мы внимательно обратимся к описываемым здесь последованиям, то легко выявим основные элементы чина, свойственные всем указанным богослужебным книгам. |
| В древнерус. традиции «И. п. э. д.», по всей вероятности, первоначально исполнялось на простой напев, бытовавший в устной практике. В рукописи 2-й пол. XVII в. 5-линейной нотацией зафиксирован троестрочный напев для этого песнопения (ГИМ. Син. певч. 375. Л. 73 об.- 74). Согласно Чиновнику новгородского Софийского собора (1-я пол. XVII в.), «И. п. э. д.» в конце пещного действа пели 3 отрока: «Святитель же благословит и осенит на них рукою; отроцы же поют пресвященному сысполайти» (см.: Голубцов А. П. Чиновник новгородского Софийского собора. М., 1899. С. 66). Данный факт позволил И. А. Гарднеру предположить, что это 1-е упоминание «об исполатчиках-отроках» ( Гарднер. Богослужебное пение. Т. 1. С. 559). В XIX - нач. XX в. исполатчиками называли малолетних певчих Синодального хора , исполнявших трио песнопения на архиерейских богослужениях. Сведения об исполатчиках содержатся также в изданном в 1915 г. «Указателе порядка архиерейских служений» прот. С. Диомидова (Самара, 1915). В частности, в нем отмечено, что исполатчики должны петь «И. п. э. д.» после «Спаси ны, Сыне Божий» (во время малого входа) и на отпусте (перед окончанием «Благочестивейшаго»), а также Трисвятое (или заменяющее его «Елицы во Христа»). В богослужебных книгах указания об исполатчиках отсутствуют. В старообрядческой традиции «И. п. э. д.» известно по печатному нотированному сборнику поповского согласия «Обедница» (К.: изд. Калашникова, 1909). В разд. «Чин Божественныя литургии святительской…» демественной нотацией излагаются песнопения демественного распева, в т. ч. «И. п. э. д.» (Л. 91, 92). Идентичный мелос зафиксирован демественной нотацией в рукописи 1875 г. РГБ. Ф. 247. 113 (Л. 232). Вероятно, появление песнопений архиерейского богослужения, исполняемых на один из праздничных типов распева, было связано с учреждением старообрядческих митрополичьих кафедр в 1846 г. в Белой Кринице и в 1863 г. в России. В синодальном «Обиходе нотнаго пения употребительных церковных распевов» (М., 1902. Л. 48 об.) приводится аналогичный демественный распев «И. п. э. д.» после песнопения «Тон деспотин...» в качестве дополнения к 1-му варианту - простому силлабическому распеву. |
| В связи с огромным интересом к православному богослужению со стороны Евангелическо-Лютеранской Церкви Германии, проявленным в эти дни здесь в Загорске нашими гостями, прошу уважаемых гостей иметь в виду следующие труды русских литургистов, раскрывающих литургическую жизнь Православной Церкви и имеющих большой научный интерес. Научное изучение православного богослужения России, к началу XX века, достигает своего наибольшего расцвета. Целая плеяда ученых специалистов занимается разработкой литургических вопросов. Здесь мы отмечаем лишь небольшое число литургических работ, составленных, главным образом, профессорами наших духовных академий. Выдающийся церковный историк и литургист профессор И.Д. Мансветов с изумительным мастерством раскрывает древнейшую основу и общий строй церковных песнопений в своем замечательном груде «О песненном последовании», M., 1880. В другом сочинении «Церковный Устав (Типик)», M., 1885, он, один из первых, показывает образование и судьбу церковного устава в Греческой и Русской Церквах. Как в этих, так и в других многочисленных сочинениях, И.Д. Мансветов прочно обосновывает необходимость в литургических исследованиях восходить к первоначальному апостольскому богослужению, чтобы наиболее полно и объективно раскрыть и уяснить литургическую жизнь Православной Церкви от ее истоков и до настоящего времени. Авторитетнейший ученый археолог и литургист проф. А.П. Голубцов в целом ряде литургических исследований и, особенно, в своем монументальном двухтомнике «Церковная археология и литургика», Сергиев Посад, 1917, идет по пути строго исторического раскрытия смысла и значения церковных обрядов. А.П. Голубцову принадлежат ценнейшие описания отечественных церковно-уставных памятников чиновников, отличающихся богатством содержания и наглядно свидетельствующих о литургической и церковно-религиозной жизни русского народа. Автор дает указания на особенности богослужебных чинов соборной практики и на сохранявшуюся на Руси связь приходской жизни с соборной, идущей из глубокой христианской древности. Эти описания носят следующие названия: «Чиновник Новгородского Софийского собора», – M., 1899, «Чиновник Холмогорского Преображенского собора», – M., 1901, «Чиновник Нижегородского Преображенского собора», – M., 1905, «Чиновник Московского Успенского собора», – M.. 1910. |
| Устав Православной Церкви не терпит и не допускает смешения скорбно-заупокойного и торжественно-праздничного. Строго храня некоторые нарочитые песнопения только для нарочитых дней и не допуская их употребления в другое время, церковный Устав и нарочитые, исключительные заупокойные песнопения двух вселенских поминальных суббот соблюдает только для этих двух суббот, разрешая их употребление только два раза в год (а стихиры на хвалитех только по одному разу). Не может быть оправдано соединение во вторник Фоминой седмицы заупокойных песнопений с песнопениями попразднества Антипасхи, указуемым в Типиконе разрешением при совпадении субботы мясопустной со Сретением, совершать в самый день праздника полную заупокойную службу в усыпальнице, ибо в таком случае в усыпальнице должна быть исключительно заупокойная служба Триоди без единого Сретенского песнопения, а не какая-то мешанина заупокойного и праздничного. Никакой заупокойной службы, носящей пасхальный характер, отличный от других заупокойных служб, наш церковный Устав не знает, не одобряет и не разрешает. 138 Среди неизвестных усопших могли быть и неправославные. Их, конечно, погребали отдельно. Отличить православных от неправославных в те времена было нетрудно, ибо тогда все православные носили на себе кресты. 139 Непосредственно за чином погребения совершается и панихида, чего в других случаях не бывает. Здесь такое соединение как бы в замену поминовения 3-го, 9-го и 40-го дней, которого, конечно, до сих пор не было по отпеваемым сегодня на скудельнице. 140 По дониконовскому Уставу после возглашения на панихиде вечная память, читался трижды особый заупокойный тропарь: Помяни, Господи, души усопших рабов Твоих с пятнадцатью поклонами. 141 Голубцов А. П. , Чиновник Новгородского Софийского Собора, М,, 1899, стр. 224–225. Срав. его же Чиновник Моск. Усп. Собора, М., 1908, стр. 138; его же Чиновник Холмогорского Преображ. Собора, М., 1903, стр. 133, 242; его же Чиновник Нижегородского Преображ. Собора, М., 1905, стр. 61. 142 В Москве, например, крестное хождение на Божий дома в четверток перед Троицыным днем отменено синодальным определением 30 апреля 1763 г. |
| Труды Это был знаменитый литургист. В период с 1925 - 1932 гг. он составил " Архиерейский Торжественник " . Труд этот составлял шесть переплетных томов (в 3000 страниц). По мере получения литургической печатной литературы, владыка обрабатывал разные стороны богослужебной архиерейской практики. Так, например, тома V-VI заключали в себе самый разнообразный литургический материал и охватывали все детали ритуала и церемониала архиерейского служения годичного круга. Впоследствии владыка сам затруднялся розысками своих бесчисленных глав при отсутствии предметного указателя. Поэтому он разбил свой материал по содержанию в отношении первых трех специальных частей, все остальное перенеся в IV-ю общую часть. Вот почему во многих местах его оглавления в скобках имеются пометки тома и страниц. В древней Руси Торжественником назывались сборники торжественных похвальных слов, поучений, проповедей и житий наиболее чтимых святых, сказаний о праздниках и чудесах, предназначавшихся для чтения при богослужении. Торжественники, как и Триоди , были постные, пятидесятные (от недели мытаря и фарисея до недели всех святых) или понедельные. В отличие от этих старинных сборников Владыка Иувеналий назвал свой труд " Торжественником архиерейским " . Этим заглавием он хотел отметить то значение архиерейского служения, которое недооценивали наши современники. Имеются прекрасные описания торжественных архиерейских служб в сочинениях известного писателя и современника Митрополита Филарета Московского и А.Н. Муравьева, в " Письмах о епископе " Е.Н. Поселянина (СПБ, 1910 г.) и др. печатных трудах. Но авторы всех этих сочинений описывают только свои впечатления о прекрасно обставленных торжественных архиерейских службах, вызывавших у верующих восторг и умиление. Владыка Иувеналий преследовал в своем труде конечно совершенно другую цель. Его интересовала литургическая практика архиерейских служб. Он стремился увязать практику древне-русских служб архиерейских, запечатленных в Чиновниках Московского Кремлевского Успенского собора, Холмогорско-Преображенского собора (М. 1903 г.), Нижегородского Преображенского собора (М. 1905 г.), Новгородского Софийского собора (М. 1899 г.) с нашей современной церковной практикой и все это документально научно осветить и т.н. " Провинциализмы " подвести под общие единые правила для всех архиерейских служб в разнообразных их чинопоследованиях. |
| А. Виноградов . История Кафедрального Успенского собора в губ. гор. Владимире. Владимир, 1891, стр. 32). Ср. также неоднократные указания, например чиновника Новгородского Софийского собора о рассылке властей для служения панихид на гробах святителей и князей во дни их памяти и в дни общих поминовений, и о поставлении кануна и кутии на каждой гробнице. Голубцов. Чино. Соф. собора, стр. 41–43 и мног. друг. 393 У нас обычно для кутии пшеница или рис СМЕШИВАЮТСЯ с фруктами или конфетами (мармеладом). Но это не соответствует тому, что об устроении кутии говорится в 3-й главе Типикона. По уставу кутия, это не беспорядочное смешение зерен со сладкими плодами. Кутия – ЭТО ВАРЕНАЯ ПШЕНИЦА, СМЕШАННАЯ ТОЛЬКО С МЕДОМ, и сверх того РАЗЛИЧНЫМИ СЛАДКИМИ ОВОЩАМИ УКРАШЕННАЯ, т. е. красиво, изящно убранная. О кутье, например, в старинных записях соборной службы в Новгородском Софийском соборе говорится: КУТИЯ НАРЯДНАЯ С ЯГОДЫ И С САХАРОМ» (Голубцов. Чиновник Новгор. Соф. соб., стр. 38). Для христиан самое лучшее украшение святой крест. Поэтому там, где понимали дух церковного устава и где берегли церковные традиции, там кутию поверх вареных и услащаемых медом зерен украшали изображением креста, чаще восьмиконечного и с голгофою, сложенного из сладких овощей, например из изюма. Иногда крест составлялся из сладких овощей, соответственным образом нанизанных на тонкие палочки или проволочки, и поставлялся над кутиею, чем еще больше напоминалось о намогильном холме с увенчивающим его крестом. 394 По церковным правилам, если христианин увидит на земле случайно начертанный крест, он должен его разметать, чтобы не попирать ногами священное знамение нашего спасения (см. 73-е правило 6-го Вселенского Собора). 395 Иногда это был стол продолговатый и напоминал гроб. В чиновнике Холмогорского собора записано: «Стол покрыт фатою поставляется вдоль ко алтарю во образ гроба», стр. 229. 397 В древней Руси иерей, возлагая на себя епитрахиль, непременно возлагал и поручни. Так поступают и ныне там, где ревнуют о хранении древних традиций. |
| Сравнительное богословие в МДА, стараясь решать проблемы межконфессионального диалога, сделало вклад и в научные исследования ( Арсеньев И. В., свящ. Ультрамонтанское движение в XIX ст. до Ватиканского собора (1869-1870 г.) включительно. Х., 1895; Он же. От Карла Великого до Реформации: Ист. исслед. о важнейших реформационных движениях в Зап. Церкви в течение 8 столетий. М., 19132; Соколов В. А. Иерархия Англиканской епископальной церкви. Серг. П., 1897; Маргаритов С. Д. Лютеранское учение в его ист. развитии при жизни Мартина Лютера. Киш., 1898). Церковное право в кон. XVIII - нач. XIX в. также рассматривало сложные проблемы, связанные с внутренней церковной жизнью, церковно-гос. отношениями, многолетней подготовкой к Поместному Собору, обсуждением каноничности синодальной эпохи. Развитию церковного права в МДА способствовали труды Заозёрского, В. Ф. Кипарисова, Громогласова и др. ( Заозерский Н. А. О церк. власти: Основоположения, характер и способы применения церк. власти в различных формах устройства Церкви по учению правосл.-канонич. права. Серг. П., 1894; Кипарисов В. Ф. О церк. дисциплине. Серг. П., 1897; Громогласов И. М. Определения брака в Кормчей и значение их при исслед. вопроса о форме христ. бракозаключения. Серг. П., 1908; Покровский А. И. Соборы древней Церкви эпохи первых 3 веков: Ист.-канонич. исслед. Серг. П., 1915). По-прежнему самыми результативными по количеству представляемых квалификационных и научных работ были в МДА церковно-исторические исследования. Историей Древней Церкви занимались А. А. Спасский и другие ученики Лебедева, историей Русской Церкви - Каптерев, С. И. Смирнов и др. ученики Горского и Д. Голубинского. В научный оборот вводились новые источники, велась работа с архивами. На кафедре церковной истории также проходили методологические диспуты, особое место занимали темы конфессиональности церковной истории и отношения к болезненным вопросам истории православной Церкви. Преемником Мансветова по кафедре церковной археологии и литургики стал А. П. Голубцов. Составляющими его деятельности были многочисленные печатные труды ( Голубцов А. П. Соборные чиновники и особенности службы по ним. М., 1907; Он же. Чиновник новгородского Софийского собора. М., 1899; Он же. Чиновник холмогорского Преображенского собора. М., 1903; Он же. Чиновники нижегородского Преображенского собора. М., 1905) и регулярные выступления на археологических съездах, а также опубликованные лекционные курсы; совр. исследователями ставится вопрос о степени их зависимости от курсов Мансветова. Среди учеников Голубцова был выпускник 1912 г. С. Г. Сахаров (впосл. священноисп. Афанасий ) - литургист, автор мн. служб и молитвословий. |
|
|
