| Изложив положительное, апологетическое понимание употребления имен Божиих Иегова и Елогим в Пятикнижии в согласии с признанием единства его писателя, перейдем к отрицательной стороне этого вопроса и рассмотрим: что получается при предполагаемых критиками различных писателях Пятикнижия, якобы ясно «видных» — иеговисте и елогисте? Позволим себе, на время, согласиться с критиками, что имена Иегова и Елогим, действительно, указывают на различных писателей Пятикнижия, и рассмотрим: чтт и как эти писатели излагают и в каком виде представляется их священная историография? При этом, по возможности, будем руководиться признаваемыми и в критической литературе «иеговистическими» и «елогистическими» отделами. Как пишет елогист, по «елогистическим» отделам, указываемым Деличем? Он повествует о творении мира (1:1—2:4), излагает генеалогию потомков Адама через Сифа (5 гл.), нечто из истории потопа (6:9—22; 7:10—24; 8:1—19), благословение Ноя (9:1—17), середину истории Авраама (17 и 20—21 глл.), смерть Авраама и историю Измаила (25:1—18), удаление Иакова в Месопотамию (27:46—28:9 — а об Исааке нет ни слова?), удаление Иакова от Лавана (31 гл.), встречу с Исавом (33 гл.), прибытие его в Вефиль, смерть Рахили (35 гл.) и историю Иосифа в Египте (41—50 глл.), неизвестно как попавшего туда, и страдания евреев в Египте при рождении Моисея (Исх.1 гл.). Читатели, хотя немного знакомые с содержанием обозреваемых повествований, а тем более если потрудятся хоть на 2—3 минуты посмотреть в Библии поцитированные места, легко заметят всю безосновательность предположения об отдельном писателе-елогисте. Нелишне, при этом, заметить указываемую ортодоксальными богословами неточность мнимого елогиста, употребляющего нередко в указанных отделах имя Божие Иегова, например, Быт.5:29; 7:16; 17:1; 20:18; 21:1, 33; 31:13, 49; 49:18. Посмотрим, что и как описывал иеговист? Начинает он, по Деличу, довольно складно: писатель излагает последовательно историю первых людей, их творения, грехопадения и историю Каина и его потомства (2:4—4 гл.), потом кое-что из истории потопа и Ноя (6:1—8; 7:1—9; 8:20—22; 9:18—27), расселение народов (10 гл.), столпотворение вавилонское и смешение языков (11:1—9), призвание Авраама и значительную часть его истории (глл. |
| В данном контексте выражение «служители Нового Завета» может пониматься как указывающее на христианских священнослужителей, совершающих Евхаристию по завету Господа. Они – слуги божественных таинств, назначенные на служение Самим Богом. В то же время в расширительном смысле оно обозначает весь народ Божий – «царственное священство» ( 1Пет.2:9 ), призванное к общению с Богом через Его Единородного Сына. Заключительные слова рассмотренной части молитвы являются парафразом молитвы, читаемой священником при благословении кадила 1103 . В ней использован образ небесного жертвенника, к которому восходит благоухание бескровной жертвы. Данный образ имеет значение в том числе в контексте упоминания о жертвоприношении Ноя: об этом пойдет речь далее в рассматриваемой молитве. Вторая часть молитвы Наиболее богословски насыщенной является вторая часть молитвы, которая для понимания требует хорошего знания ветхозаветной истории: Призри на ны, Боже, и виждь службу сию нашу, и приими ю, якоже приял еси Авелевы дары, Ноевы жертвы, Авраамова всеплодия, Моисеева и Ааронова священства, Самуилова мирная. Взгляни на нас, Боже, и узри эту нашу службу и прими ее, как ты принял дары Авеля, жертвы Ноя, всесожжения Авраама, священство Моисея и Аарона, мирную жертву Самуила. Здесь устанавливается преемство между ветхозаветным культом всесожжений и жертв и новозаветной Евхаристией, прообразом которой эти жертвы являлись. В молитве упоминается пять сюжетов: принесение Авелем жертвы Богу ( Быт.4:4 ), жертвоприношение Ноя по окончании потопа ( Быт.8:20–22 ), принесение Авраамом в жертву сына своего Исаака ( Быт.22:1–14 ), священство Моисея и Аарона ( Пс.98:6 ), «мирные жертвы», принесенные Самуилом ( 1Цар.11:14–15 ). Все эти сюжеты, воспринимавшиеся как прообразы Евхаристии, нашли отражение в раннехристианских фресках, мозаиках и иконописных изображениях, размещавшихся в алтаре. Например, на византийских мозаиках и фресках в качестве прообразов Евхаристии фигурируют: Авель, приносящий жертву Богу; Авраам, встречающий трех путников; Авраам, приносящий в жертву Исаака; Мелхиседек, выносящий хлеб и вино навстречу Аврааму 1104 . На боковых дверях русских иконостасов иногда изображались Моисей и Аарон. |
| Победителя, возвращающегося с битвы, принял на третий день брак своим пиршеством, дабы научить, что после победы победителям предстоит радость. Этим случаем, вместе с тем, ясно показано, что Христос, хотя и приглашен был как сторонний гость, однако (на самом деле) есть Господин брака, ибо недостаток на браке пополнил Своим словом, которое восполняет все несовершенное. Кроме того, в том чуде Господь не произвел совершенно новой вещи и не ограничил Своего действия той же самой старой вещью, как она была и ранее, ибо не воду вместо вина предложил им для питья, но и не вышел совершенно за пределы той вещи, ибо вино, которое сделал, произвел из сотворенной (ранее) воды. Итак, не вновь сотворенную вещь там явил, но ту же самую прежнюю вещь изменил, дабы посредством того, что изменил ее, показать Себя Господином ее, и дабы из того, что не сделал ее иной, уразумели, что она не презирается и не отвергается (Им). Точно так же и в конце времен те же самые твари будут обновлены, поскольку та воля, которая одним повелением тотчас же изменила простую воду в приятное вино, в конце времен всему творению возможет восставить вид, доброта которого неизреченна 85 . И, наконец, это чудо соделал для того, чтобы через изменение грубых вещей в привлекательные научить, что они не суть зло от природы, но что Творец их по Своей природе премудр, ибо знал, что необходимо создать вещи на испытание и исправление, то есть чтобы праведники искушались и достигали награды, преступники же исправлялись и таким образом получали пользу. Ибо Кто всеистребляющий огонь повелением Своим из губителя сделал сладостным утешителем 86 , Тот в конце времен повелит вредоносным вещам, и станут полезными, и злым вещам даст повеление, и произведут веселие. Сначала уста людей приучил к вкусу вина Своего, дабы потом победить и слух их, и привести (его) к восприятию сладостного Своего учения. «Исполнили сь времена» (ср. Мк.1:15 ), то есть те времена, которые проходили в смене поколений. Первый период (простирался) от Адама до Ноя с союзом, какой установили Сифиты (потомки Сифа), когда отделились от рода Каинитов (потомков Каина) и удалялись от него. Второй период – от Ноя до Авраама, когда запрещено было есть кровь. «Дал вам, – говорит (Господь), – все,.. как... траву полевую, только крови с душою... не ешьте» (ср. Быт.9:3–4 ). От времени Авраама до Моисея был период обрезания вне закона, а от Моисея до явления Христа – период закона; отселе времена исполнились, так как более уже нет никого, кто мог бы изменить и продолжить 87 . |
| Первым, естественным и бесспорно общепризнанным, средством сохранения истинного воспоминания о древнейших событиях в жизни мира и людей, равно и каждого народа в отдельности, служило устное предание, переходившее неизменным из поколения в поколение. Надежда на значительную достоверность такого народного предания в древнейшие времена подкрепляется тем соображением, что память древних народов некультурных, не ослабленная слабостью организма и многообразием всевозможных знаний, под непосильным бременем коих измождены современные культурные народы, была чрезвычайно восприимчива и крепко и на долго сохраняла воспринятое. Тем более, естественно думать, народная память твердо хранила сказания о древних лицах и событиях, к коим люди относились благоговейно, как священным предметам религиозного почтения. А таковы предметы повествования книги Бытия. — Еще более укрепляется надежда на достоверность устного предания библейскими свидетельствами о долголетии носителей истинного предания — патриархов допотопного и послепотопного мира. Согласно ветхозаветной хронологии, древнейшие предания хранились и передавались до Моисея через весьма малое число поколений, вследствие необычайного долголетия патриархов. Так, до потопа это предание могло сохраниться лишь через два-три поколения: Адам мог дожить до отца Ноева, Ламеха, а тем более до деда его, Еноха, а Енох мог передать своему внуку Ною (Быт. 5 гл.). Очевидно, неповрежденным древнейшее предание не только могло, но и должно было сохраниться. В послепотопный период также могло быть немного носителей предания: сын Ноя Сим был в старости современником Евера, Евер — Нахора, а Нахор — Фарры и Авраама (Быт. 11 гл.). Среди семейства Авраама, до поселения в Египте Иакова, предание, несомненно, хранилось неизменным, в Египте же евреи, отчужденные и преследуемые окружающим народонаселением, жили лишь этим преданием и надеждами на перенесение костей Иосифа в землю «посещения,» а потому также должны были свято хранить его, как то было у ближайших потомков Авраама. Общественное устройство, с его делением, по сыновьям Иакова, на колена, и религиозные верования евреев в Египте всецело основывались на этих преданиях, а потому Божие откровение Моисею (Исх.3 гл.) и речи последнего еврейскому народу были всем вполне понятны и вызывали желание исполнять высшее повеление. — Эти исторические факты и естественные соображения, ими подкрепляемые, дают основание категорически признавать истинность древнейшего предания, хранившегося до Моисея. |
| Также солнце и луна в течение года создают четыре промежутка времени: весну, лето, осень, зиму, и эти периоды тоже образуют тетраду. И чтобы развивать далее эту тему, я скажу, что четыре животных перед престолом Божиим (см. Апок 4:6): четыре Евангелия, четыре реки, текущие в райском саду (см. Быт 2:10), четыре поколения народов: от Адама до Ноя, от Ноя до Авраама, от Авраама до Моисея, от Моисея до Христа Господа Сына Божего. И четыре животных: человек, телец, лев, орел (см. Апок 4:7); и четыре реки: Фисон, Геон, Тигр и Евфрат (см. Быт 2:11—14). Человек Христос Иисус, являющийся творцом той четверицы, которую мы выше упомянули, был схвачен нечестивыми. Поэтому, по причине Его взятия под стражу в четвертый день недели — в среду — из-за возвышенного величия Его деяний и для временного оздоровления человеческого организма, чтобы стяжать плоды веселия и внутреннюю умиротворенность, мы совершаем пост. 4. В пятый день земля и вода отдали свои плоды (см. Быт 1:20—23). В шестой день было создано все то, чего еще недоставало. Вследствие этого Бог воздвиг человека из земли (см. Быт 2:7) как господина всех вещей, которые Бог создал на земле и в воде (см. Быт 1:28). Однако прежде [человека] Бог сотворил ангелов и архангелов, полагая духовное прежде земного. Ведь свет появился раньше неба и земли. Этот шестой день называется пятница [параскеве], или приготовление царства. Ведь Адама Он сотворил по образу и подобию Своему (см. Быт 1:26). Он сотворил ангелов, как и человека, после завершения Своих дел, чтобы они не могли претендовать на то, что были Его помощниками в Его деяниях во время сотворения мира. 5. «В седьмой день Бог почил от всех дел своих и благословил и освятил их» (Быт 2:2—3). Этот день мы имеем обыкновение почитать превыше других, потому что в День Господень мы с благодарением приобщаемся к Хлебу. И пятница становится постом, чтобы не показалось, что мы соблюдаем субботу с иудеями, ибо «Господин субботы» Христос (Мф 12:8) через пророков сказал, что «ненавидит субботы душа Его» (Ис 1:13—14), поскольку Он разрешил субботу телом Своим. |
| «Праздник» есть участие в божественной жизни, и если для мудрого, по учению философов, вся жизнь есть непрерывный праздник , то Моисей установил религиозные праздники в определенные дни, для того чтобы всех людей научить божественной жизни. Такова суббота, праздник седмицы, таинственную силу которой Моисей постиг ранее Пифагора, а Филон в свою очередь понимает в пифагорейском смысле. Суббота празднует день рождения мира; напоминая нам его Творца, она учит нас истинной мудрости и истинной жизни: во–первых, она учит нас чередовать «практическую жизнь» будней с «созерцательною жизнью», свободной от мирских дел и забот, посвященной молитве и изучению закона; во–вторых, она есть «школа человеколюбия», равенства, свободы и братства, воспрещая нам пользоваться чужим трудом и заставляя нас видеть в рабах человека (νϑρωπος γρ κ φσεως δολος οδες) ; в особенности субботние и юбилейные годы воспитывают нас, научая нас простирать нашу любовь на всю тварь, видеть братьев, сынов единого Отца в рабах, должниках и нищих и давать покой самой земле (de sept. 8 сл.; de exsecr. 7 сл.). Прочие праздники также имеют двойной смысл (διττς λγος) универсальный и национальный: Пасха, например, празднует освобождение от египетского плена и в то же время знаменует – 126 – внутреннее освобождение души от страстей, а новомесячия указывают нам стройное согласие, царствующее на небесах, и учат нас подражать солнцу, без зависти сообщающему свет свой луне (de sept. 17 и сл.). 4. Если закон получает, таким образом, всецело нравственный смысл, то вся история закона, вся история Израиля с точки зрения закона обращается у Филона в нравственную басню, в аллегорию нравственных истин. В этом – внутренний, эсотерический смысл Писания, который Филон раскрывает в самом значительном из своих произведений, в своем многотомном Аллегорическом комментарии на книгу Бытия. История творения, грехопадения, потопа, история праотцев есть по своему духовному смыслу нравственная история души человека. Mutato nomine de te fabula narratur . Начало этой истории есть создание неба и земли, или Адама и Евы, т. е. небесного разума и земной чувственности, духа и плоти; конец этой истории есть совершенное соединение человека с Богом – чудесное возвращение в землю обетованную . Между этим началом и этим концом лежит длинный ряд ступеней развития, которым соответствуют праотцы. Предзаложенное Богом семя добра развивается в человеке, несмотря на его грехопадение. Перейдя через ступени надежды и покаяния (Енос и Енох), оно достигает праведности (Ной), чтобы затем возвыситься до более высокой ступени мудрости (Авраам) и от нее – лестницей новых ступеней до конечного совершенства в Моисее. От Адама до Ноя идет первая декада праведников, от Ноя до Авраама – вторая, от Авраама до Моисея идет «седмерица, совершеннейшая декада» . |
| Сын Левия Кааф родился ещё до переселения Иакова в Египет ( Быт. 46:11 ), где Израиль оставался на протяжении 430 лет ( Исх. 12:40–41 ). Поскольку Моисею ко времени Исхода было восемьдесят лет ( Исх. 7:7 ), он должен был родиться на 350 с лишним лет позже Каафа. Однако Кааф был дедом Моисея ( 1Пар. 6:1–3 ). Это означало бы, что переход через одно поколение (через Амрама) от Каафа к Моисею занял 350 лет, хотя средняя продолжительность жизни ко времени Моисея уже уменьшилась до 120 лет. Ещё задолго до времён Моисея Авраам умер в возрасте 175 лет, Исаак – 120 лет, Иаков – 147 лет, а Иосиф – 110 лет. Нигде в Библии даже не предполагается возможность суммировать числа, приведённые в Быт. 5; 11 . Никаких хронологических выводов не делается из этих чисел ни в Быт. 5; 11 , ни в других местах Писания. В библейском тексте нигде не подсчитывается общая продолжительность периода от творения до рождения Авраама, как это сделано для периода пребывания в Египте ( Исх. 12:40 ) и для периода от Исхода до воцарения Соломона ( 3Цар. 6:1 ). Симметричное построение текста свидетельствует против полноты хронологии. Как отмечают учёные, симметричное группирование по десять имён в Быт. 5; 11 выявляет, что родословные перечни сокращены. Имя Ноя появляется десятым после Адама, а Фарры – десятым после Ноя. Каждая группа кончается на отце, у которого было три сына. Симметрия, безусловно, имеет место и в Мф. 1 , где насчитываются три серии по четырнадцать поколений (это дважды семёрка, число полноты и совершенства), хотя мы знаем, что в Мф. 1:8 три поколения пропущено (ср. 1Пар. 3:11–12 ). Возражения на мнение о неполноте родословий. Из ещё не рассмотренных нами возражений на мнение о неполноте родословных перечней особого внимания заслуживают те, что указывают на предположительно неправильное толкование текста в Быт. 5; 11 . Утверждается, что, если учитывать характер текста, не только натяжкой выглядит гипотеза о наличии в нём пропусков, но и само такое толкование текста больше похоже на изогезис (привносящее смысл прочтение), чем на экзегезис (выявляющее смысл прочтение). В конце концов, приведены не только имена отцов и сыновей, но и возраст каждого, когда он, в свою очередь, становился отцом. Упоминание возраста отца к моменту рождения сына было бы лишено смысла, за исключением только того случая, если это был его непосредственный потомок, то есть действительно сын, без всяких пропусков поколений. |
| Характер именно образуется через победы над искушениями. Он не есть естественная необходимость, а определяется нравственными решениями. Его нельзя представлять готовым, законченным сразу и потому неизменным, как инстинкт; скорее он есть нечто изменяющееся, он может быть сломлен при новых искушениях. Этим объясняется то, что очень многие семитические племена позже подчинились хамитической культуре и потеряли свой характер. – Даже избранный Богом народ Израильский получил твердость и устойчивость своего народного характера только с вавилонского плена, хотя основы этого характера образовались от времен Сима. Тому, что Семиты сохранили в своем религиозно-нравственном характере, чистого, отделившись от Хамитов с самого начала, грозила постоянная опасность от соприкосновения с этими после последними в позднейшее время. Действительно, Израильтяне не раз забывали истинного Бога под влиянием Хананеян. Когда опасность от языческого влияния была велика, тогда Бог для сохранения истинной веры воздвигал пророков. Для этой же цели был призван в более ранее время и Авраам, и на него нужно смотреть как на всех вообще пророков. Сначала Семиты, отделившись от Хамитов и Иафетитов, все веровали в истинного Бога, но по мере того как они размножались, они далеко не все оставались поклонниками истинного Бога. Правда, кроме племени Фары, оно сохранялось еще в племени Мельхиседека (если священное писание называет его царем, то предполагается, что он был родоначальником племени), однако можно сказать, что древне-семитическая религия без особенной Божественной помощи не устояла бы в борьбе против соблазнов со всех сторон облегавшего ее язычества, особенно хамитического. И это нужно сказать о времени не Авраама только, но и Моисея и Илии. Религия Сима связана с непрерывным откровением Божьим, которое совершается через пророков, избираемых не из Хамитов и не из Иафетитов, а из Семитов. Вся священная история состоит из ряда связанных между собой избраний. Так, из потомков Авраама избраны Сифиты, из них Ной, из потомков Ноя Семиты, из Семитов Авраам, из Авраамитов Исаак, из двух сыновей Исаака Израиль, из потомков Израиля два колена – Иудино и Вениаминово, между тем как остальные десять колен впали в язычество, подобно многим другим семитическим народам. |
| Каждый исторический период характеризуется определенным уровнем организации молитвенных текстов, ибо молитва – это прежде всего молитвенный текст или совокупность молитвенных текстов, и уровень затронутости человеческого существа молитвенным процессом проявляется в определенном уровне сложности системы молитвенных текстов. Таким образом, история богослужебного пения может быть рассмотрена как путь становления молитвенных текстов, образующих собой системы различных уровней сложности. Исходной точкой этого пути, так же, как и в случае с историей музыки, явился шок, испытанный изгнанным из рая человеком, однако реакция на этот шок была противоположной той реакции, которая положила начало искусству музыки. Возвращение утраченного состояния не путем искусственного воссоздания этого состояния земными средствами, но через примирение с Богом – именно такое решение вопроса является началом истории богослужебного пения. Примирение же с Богом невозможно без взыскания Бога и без призывания Его имени – вот почему призывание Господа становится основной отличительной чертой и основным занятием сифитов – людей, положивших начало Церкви на земле. Таким образом, корень и начало богослужебного пения есть именно призывание Господа. Но здесь мы сталкиваемся с крайне странным, на первый взгляд, фактом. Призывание Господа подразумевает текст или хотя бы отдельные слова, обращенные к Богу, однако Священное Писание не содержит никаких упоминаний ни о подобных текстах, ни о подобных словах вплоть до пророка Моисея. Даже в описании ситуаций непосредственного призывания Господа – таких, как жертвоприношения Ноя и Авраама или молитва Авраама об Авимелехе, – нет никаких указаний на употребление молитвенных текстов или слов. В этом нарочитом отсутствии молитвенных текстов кроется глубокий смысл, проливающий свет как на природу самих молитвенных текстов, так и на природу богослужебного пения. Молитвенные тексты, или тексты, предназначенные для обращения к Богу, есть тексты особого рода. Они отличаются от поэтических, философских, научных и исторических текстов, ибо возникают они не сами по себе, не под влиянием предметов и явлений мира и не в результате собственных умозаключений, вдохновений и переживаний, но даруются Богом сознанию, уже приучившему себя к состоянию пребывания в божественном присутствии. |
| Сакраментальная типология, не утрачивая своей связи с христологической типологией, могла самостоятельно развиваться в контексте так называемых мистагогических, или сакраментальных катехизисов, в которых объяснялись два важнейших христианских таинства – таинство Крещения и таинство Евхаристии, причём символическим характером христианской литургической практики было обусловлено преобладание в сакраментальной типологии именно символических мотивов. И, наконец, эсхатологическая типология была тесно связана с новозаветной апокалиптической традицией. В соответствии с законами типологической экзегезы, Иларий исходит из представления, что деяния всех ветхозаветных патриархов, начиная с Адама, равно как и деяния вождей народа Израиля (Моисея и Иисуса Навина), в том или ином отношении проображали то, чему предстояло осуществиться в Иисусе Христе или через Иисуса Христа (Tract, myst. I, 27). Поэтому всякий раз, когда Иларий обращается к новой библейской теме, он начинает свои рассуждения с указания на то, что данный библейский персонаж может быть типологически уподоблен Христу, а затем приступает к обоснованию этого уподобления, развивая его одновременно в нескольких планах. Во-первых, всегда, когда представляется такая возможность, Иларий ссылается на этимологию или числовой символизм имени ветхозаветного персонажа (как, например, в толковании на Адама, Авраама или Иисуса Навина) или рассматривает пророчество, адресованное этому персонажу, однако исполняющееся не в нём и не над ним, а во Христе (как, например, пророчество Ламеха о Ное, пророческое благословение, полученное Иаковом от Исаака и повеление Господа, обращённое к пророку Осии). Во-вторых, установив и обосновав типологическое тождество лиц, Иларий подкрепляет его указанием на параллелизм событий, связанных с жизнью ветхозаветного персонажа с одной стороны и земной жизнью Христа (или судьбою Церкви) с другой стороны (особенно подробно и обстоятельно этот параллелизм прослеживается в толкованиях истории Ноя, Моисея и Иисуса Навина). И, в-третьих, он подробно рассматривает те мотивы в библейском повествовании, которые могут быть связаны с символизмом Христа, в свою очередь отображающимся в символизме христианских таинств Евхаристии и Крещения, – например, мотивы «камня», «древа», «воды», «крови», «агнца» и проч. Таким образом, экзегеза Илария опирается на установление аналогии «лиц» и «деяний» (то есть персонажей и событий), относящихся двум историческим эпохам – ветхозаветной (ограниченной моментом вступления народа Израиля в обетованную землю) и новозаветной (мыслящейся как эпоха исполнения ветхозаветных пророчеств, завершающая историю человечества), подкрепляемое обнаружением символов-знамений, вплетённых в ткань библейского повествования. 3. Историческая типология Церкви |
|
|
