| Художник: Юрий Кротов В детстве ощущение полноты жизни и безмерности мира какое-то особое, естественное, само собой разумеющееся. И вместе с тем настолько наполняющее тебя, что хватает и на потом, на взрослое житье-бытье. В детстве ощущение полноты жизни и безмерности мира какое-то особое и настолько наполняющее тебя, что хватает и на взрослое житье-бытье Почему-то очень отчетливо помню лето после моего второго класса. Может быть, потому что это последнее лето, когда с нами здесь был дедушка Алеша? Лето было жарким, очень солнечным, урожайным. Растения на дачном огороде впитывали тепло и росли так, как это описывается в сказках: быстро и помногу. Сколько было сладкой клубники, которую ели иногда на обед с молоком вместо первого и второго, малины, а позднее – помидоров, огромных, красных, горячих, как маленькие солнца! Благоухал, радовал глаза живописностью, полнотой красок цветник: сначала пионами, потом розами, которые так бережно лелеяла бабушка Галя, быстро осыпающимися флоксами, острыми гвоздиками, величественными гладиолусами. Мы с младшей сестренкой согревались, напитывались, заспались этим всеохватывающим летним солнцем, теплом. Неслучайно же обе отчетливо помним то лето, хотя сестренка младше меня на пять лет, а, значит, тогда была совсем малышкой. Мы ходили купаться почти каждый день. Небольшое путешествие через деревню, по шершавым теплым дорожкам, с зеленой лохматой полосой травы посредине. А потом с разбегу – в озеро, которое представляется огромным. Кажется, ты находишься в безмерности – над тобой небо, прозрачное, глубокое; под тобой – тоже небо, отраженное, с теми же мягкими облаками, только прохладное, освежающее. Ощущение простора и безмерности – самое определяющее для того лета. Мы словно находились в каком-то особенном Космосе, только обжитом, разноцветном, где очень-очень легко дышится. Сейчас я много говорю и пишу про идею бесконечного пространства в картинах русских художников. Но эта самая идея увидена и принята еще тогда, в детстве. Вокруг, куда ни падал взгляд, была эта бесконечность. Линия горизонта располагалась где-то далеко-далеко, в ней соединялись высокое небо, желтые, чуть дрожащие поля пшеницы, мимо которых мы часто ходили гулять. К линии горизонта вела дорога, но не доходила, сворачивая вбок. Чтобы совсем уже не растеряться в этом просторе, взгляд останавливался на одиноко стоящих крепких соснах. В общем, Шишкинский узнаваемый мотив… |
| — Что же, Елена Михайловна, ни на волос я вам не люб? Встречаемся — вы грустная становитесь: вроде досадуете, что увидали меня. — Елена молчала, кутаясь в козью шаль, накинутую поверх косы. Упрямо смотрела вдаль, не различая предметов. — Аль дружок у вас имеется, а я, нелюбый, поперёк встрял? Чего уж, бейте наотмашь — не жалейте! — Нет, Семён Иванович, у меня дружка. А любимы, не любимы вы мною… так вам скажу: что родители наши решили, о том, выходит, не нам с вами порицать. Дело, известно, уже сговоренное. — Помолчала и особенным, глубоким голосом произнесла ненужное, но выстраданное: — Сосватанная я, неужели забыли? Ни к чему о пустом судачить! Лучше порассуждаем о видах на урожай да о погоде, — усмехнулась она и снизу вверх взглянула в худощавое лицо высокого, но ссутулившего плечи Семёна. — Значится, не люб, — склоняя голову, выдохнул он. Туго, на самые глаза натянул картуз, вобрал в грудь воздуха, но выпускал медленно. — Когда вы мне утирку подарили, на позапрошлой неделе — чай, помните? — у меня в груди надёжа затеплилась. Напрасно надеялся? Али как, Елена Михайловна? — Елена промолчала, перебирала тонкими белыми пальцами ласковую козью шерсть. — Руки у вас, гляжу, как у барышни. — Отец жалеет. — А я крепче буду жалеть! — близко подступил к Елене напряжённый, низко склонивший голову Семён. — В город переберёмся, я купцом стану. Вы всюё жизнь будете в белых платьях ходить, в кружевах утопать, холопы будут вам служить… — Не люблю я вас, — побледнела Елена. Отвернулась от Семёна и сжала губы. — Что? — крепко взял её за руку выше локтя. — Что?! — Отпустите. Больно, — как вы полагаете? — А мне не больно, значится?! Подошёл, поглаживая бороду, довольный разговором с мужиками Михаил Григорьевич, приобнял за плечи дочь и Семёна: — Воркуете? Ещё успеете за всюё жизнь. Семён избегал встретиться неподвижными глазами с будущим тестем. Сухо, вполслова попрощался, сдвинув на голове картуз так, что он чуть было не упал на землю. Отец и дочь шли домой вместе. Отчуждённо молчали. В голубовато-сизом, широко открывшемся небе разгоралось солнце, и день обещался быть горячим, сухим и долгим. Где-то в соснах неуверенно угугукнула одинокая кукушка и замолчала. По дороге скрипели телеги, возле дворов квохтали куры, взлаивали, завидя чужака, цепные псы, — жизнь продвигалась своим извечным ходом. |
| – Гм-м... – подумал Абакумов. – Так что с чем сравнивать, не пойму? – Ленту с лентой. – Ленту с лентой?.. Да, когда-то ж надо эту технику осваивать. Селивановский, сможете? – Я, Виктор Семеныч, еще не понимаю, о чем речь. – А чего тут понимать? Тут и понимать нечего. Какая-то сволочь, гадюга какой-то, наверно, что дипломат, иначе ему неоткуда было узнать, сегодня вечером позвонил в американское посольство из автомата и завалил наших разведчиков там. Насчет атомной бомбы. Вот угадай – молодчик будешь. Селивановский, минуя Осколупова, посмотрел на Яконова. Яконов встретил его взгляд и немного приподнял брови, как бы расправляя их. Он хотел этим сказать, что дело новое, методики нет, опыта тоже, а хлопот и без того хватает – не стоит браться. Селивановский был достаточно интеллигентен, чтобы понять и это движение бро-вей и всю обстановку. И он приготовился запутать ясный вопрос в трех соснах. Но у Фомы Гурьяновича Осколупова шла своя работа мысли. Он вовсе не хотел быть дубиной на месте начальника отдела. С тех пор, как он был назначен на эту должность, он исполнился достоинства и сам вполне поверил, что владеет всеми проблемами и может в них разбираться лучше других – иначе б его не назначили. И хотя он в свое время не кончил и семилетки, но сейчас совершенно не допускал, чтобы кто-нибудь из подчиненных мог понимать дело лучше его – разве только в деталях, в схемах, где нужно руку приложить. Недавно он был в одном первоклассном санатории, был там в гражданском, без мундира, и выдавал себя за профессора электроники. Там он познакомился с очень известным писателем Казакевичем, тот глаз не спускал с Фомы Гурьяновича, все записывал в книжку и говорил, что будет с него писать образ современного ученого. После этого санатория Фома окончательно почувствовал себя ученым. И сейчас он сразу понял проблему и рванул упряжку: – Товарищ министр! Так это мы – можем! Селивановский удивленно оглянулся на него: – На каком объекте? Какая лаборатория? – Да на телефонном, в Марфине. Ведь говорили ж – по телефону? Ну! |
| Неправда, что мы вас не любим! В вас сейчас говорит обида и разочарование. Так хотелось измененить жизнь к лучшему... А вас в очередной раз обманули. Сочувствую... К власти пришли очередные напёрсточники, только ещё более богатые, наглые и агрессивные. А кто виноват? Ответ один - Россия, больше нЕкому... Простите. Действительно очень больно и обидно, как вам, так и нам. Но всё пройдёт... Надо нам ДОСТОЙНО пережить эту ситуацияю. С Божией помощью. Укрепи нас, Господи, мы люди Твои, неразумные, маловерные, как дети малые, заблудились в 3-х соснах. Помоги, Господи! НН 18 июля 2014, 14:39 ЕЛЕНА УКРАИНА ... " Мы также как и вы принимаем беженцев с накрученного СМИ востока страны, " ... Я во многом согласна с Вами, но люди с востока Украины бегут не от СМИ, а от бомб, миномётных и градовских обстрелов, из разбомбленных домов. Согласитесь, это не одно и то же! Бегут ИЗ РОДНЫХ МЕСТ! И многие ли потом согласятся вернуться обратно... В страну, где президент, правители и НАРОД (пусть и не весь) ТЕРРИТОРИЮ считает своей, а ЛЮДЕЙ - МУСОРОМ, который надо убрать с этой территории... Мы знаем, что официальных поставок вооружения из России нет, частные - возможно... Но вам, НЕ жителям востока, было бы спокойнее и понятнее, если бы несогласных УНИЧТОЖАЛИ БЕЗ ИХ СОПРОТИВЛЕНИЯ?! Просто ковровой бомбардировкой и танками С ОДНОЙ СТОРОНЫ уничтожили... Дааа. Елена М 18 июля 2014, 13:40 Елене Киев: ну зачем же Вы так!Кто считал себя братом русскому народу, поверьте, тот и сейчас считает, а кто-то стихи сочиняет: " никогда мы не были братьями " ... и так далее, вы - огромные, мы -великие, что-то в этом роде. Извините, но это не СМИ, это Ваша знаменитая поэтесса, так сказать, глас народа.А видеоролики, размещенные здесь среди комментариев - это тоже лживая подача СМИ? А разве тех, кто приветствует продолжение карательной операции нельзя считать фашистом? Почему? " Украинцы уничтожают друг друга а из России поступает оружие " . Оружие, поверьте, поступает не только из России (да и то, что с России - это не на правительственном уровне), а разве всякие коломойские и прочие олигархи не вооружают одну из сторон конфликта? Может быть, не было бы у одной из сторон оружия, так и война бы уже прекратилась? Только почему такой стороной должны быть те, кто живет на юго-востоке Украины, находится на своей земле и вправе решать самостоятельно: чего именно он хочет. Почему этот вопрос должны решать за них те, кто живет в других частях Украины?На мой взгляд, у них больше прав, чем у тех кто их утюжит.Впрочем, как я Вас поняла, у вас диаметрально противоположное мнение.Вы называете враждой со стороны России просто всего лишь другое мнение на данную ситуацию. |
| Мы должны помнить о необходимости исцеления соборного тела нашего народа, пострадавшего от всех классовых и территориальных разделений и гражданских войн, мы должны приводить в разум Истины тех, кто от него отбился по тем или иным причинам. Мы должны понимать, что происходит с русскими людьми, следить за развитием ситуации и реагировать на неё: одному способствовать, а другому противодействовать. Словом, жить так, как жили всегда, как подобает честным русским людям в своём Отечестве, помышляя о его пользе и убеждая других русских людей в необходимости в любых обстоятельствах быть верными Богу, совести, своему народу и Отечеству, делами утверждая спасительную для России триаду: ПРАВОСЛАВИЯ, САМОДЕРЖАВИЯ и НАРОДНОСТИ. Только тогда у нас вновь появится надёжность и уверенность в будущем и сам праведный Государь - Божий Помазанник. И наконец, кратко о наших делах, приобретениях и потерях. В минувшем году 30 мая мы провели III Съезд СРН и приняли решение объединиться с отколовшейся ранее частью СРН, возглавляемой А.С.Туриком. В продолжение этого решения мы ведём консультации и встречи и в скором времени, если Богу будет угодно, наше воссоединение произойдёт. Медленно растёт численность нашей организации, но всё-таки растёт. Прибывают новые люди из новых городов России, Украины, Белоруссии. В минувшем году мы потеряли дорогого соратника: сопредседателя Союза Русского Народа Владимира Фёдоровича Калентьева, Царство ему Небесное и вечная память! Вспомним его добрым словом и молитвой. Вспомним и воссоздателя Союза Вячеслава Михайловича Клыкова, которому в этом году исполнилось бы семьдесят лет... Их нет среди нас, зато, чаем, есть у нас новые молитвенники на Небесах. Есть и ещё одна, на сей раз приятная новость текущего года, которая касается Союза Русского Народа. Нет больше нашего друга Ивана Григорьевича Старикова, но зато появился отныне новый монах в Оптиной пустыни, постриженный в честь святителя Спиридона Тримифунтского, он же наш старый соратник и член Главного Совета СРН. Пожелаем ему духовного возрастания на избранной ниве и спасения. Ничто не должно приводить нас к унынию и, тем более, склонять к самоликвидации, к чему недавно призывали некоторые заблудившиеся в трёх политических соснах бывшие соратники. Мы несём знамя Союза Русского Народа, организации, благословлённой святым праведным Иоанном Кронштадтским, священномучеником Патриархом Тихоном, Царём-мучеником Николаем II и другими Новомучениками российскими, и ничто не сможет заставить нас отказаться от нашего святого наследия и долга. А народ, в самое трудное время, всегда собирается вокруг знамени. Дмитрий Николаевич Меркулов, Председатель Главного Совета Союза Русского Народа Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . target="" > Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть Сообщение для редакции Закрыть |
| Весна. Какая грязь. Какое небо! Великий пост, великое очищение. Ногам противно, а душа поет. В соснах уж столько июльского солнца, а воробьи на глазах превращаются в пузатые свистки и верещат, как зарезанные! Ослепительные ручьи, дерьмо и мусор. Внизу невыносимо гадостно и стыдно пред чистотою неба. Труднейший труд: " ... избави мя от всякия нечистоты... " КОТ Я знаю одного кота. Он тоже знает меня. У нас особые отношения. Он почему-то считает, что участок под моим окном до соседского заборчика принадлежит ему. Я с этим не согласен. Во-первых, я здесь живу, правда, он тоже, но я поставил на участке стол, вкопал скамью, обустроил, никто из соседей не возражает и вообще... Этот кот залезает на стол с грязными ногами, еще и развалится демонстративно на виду, мало того, он орет по вечерам под самым окном, без всякой надобности и оправдания, к тому же повадился лазать в подпол через дыру под крыльцом, которую я все собираюсь заделать. Несколько раз мне удавалось попасть в него огрызком яблока, но это пока все чем я могу похвастать. Всю зиму он непременно оставляет на участке " пару строчек " следов, не ленясь отпечатывать их после каждого снегопада, как своего рода " письменное " подтверждение права на это место. И вот возвращаюсь я домой, вижу – сидит у меня на крыльце, стервец, лицом к двери главное, как будто в гости пришел. Нашел я пруток погибче, подкрадываюсь сзади, замахнулся... А он повернулся так, посмотрел вроде как " да ладно тебе " ... Постоял я с поднятой рукой, сел рядом. Честно говоря, у меня тоже настроение было не ахти... Посидели маленько. Вечер-то теплый какой... Да, скоро весна... ВОСКРЕСЕНИЕ Апрельский день тянулся нескончаемо. Наступил длинный вечер. На улицах поселка уже ни души. Пробежала собака. Пронеслось несколько машин, синий воздух темнеет с каждой минутой. На окраине, у шоссе стоят у ларьков и колобродят подростки. Бесконечный конвейер автомобильных огней: красные, как угли, - вниз, белые слепящие - навстречу. Мигает светофор. Разговоров почти не слышно. Люди идут, вытягиваются вдоль шоссе, идут парами, группками, поднимаются на взгорок... Вокруг церквушки море народу. Подходят и подходят. Здесь одна молодежь, многие курят, но не явно. Внутри тесно, жарко, битком. Идет служба. Поет маленький неспетый хор. Иногда вдруг слышен бас. Душновато. Не то что кланяться – креститься невозможно. Батюшка поет торопливо, все время подходит к хору, что-то подсказывает. Те, кто помоложе, протискиваются вперед. Со всех сторон передают свечи, шепчутся, подталкивают, напирают. Алтарники готовят хоругви, что-то падает. |
| Под большой сосной, прямой и чистой, как стрела, он опустился. Коснувшись земли, застонал и перевернулся. Несколько времени лежал он так с гримасой ужаса на лице. Потом вздохнул, лег на спину, и раскрыл глаза. Над ним было глубокое, как душа ангела, небо. Зелеными купами плыли по нем верхушки сосен и важно качались, напевая на низких нотах. Сердце его вдруг остановилось, слезы увлажнили глаза. Там вечность, тишина, Бог. Если есть ему прощение, оно придет из тех лазурных пространств, дохнет их эфиром. «Бог, Бог», — шепнул он. — «Если бы был Бог!» Он был воспитан и жил в убеждении, что Бога нет. Он и сейчас не знал, есть ли Он, но вдруг, внезапно почувствовал приближение к вечному. Он не молился — слова не шли к нему, но замер в ожидании великого, святого. Точно его душа стояла на границе, за которой открывается иной мир. Так лежал он некоторое время — потом неожиданно заснул. Спал долго, как измученный. Страшные образы преследовали его. Он проснулся, когда солнце клонилось уже вниз, и лучи его закраснели на соснах. Степан тяжело поднялся, огляделся; что–то вспомнил и опять поежился. Небо не казалось ему теперь священным, как в минуту экстаза. Земной дух, в котором он прожил всю жизнь, вернулся к нему. «До Бога дошел, до молитв», сказал он себе сумрачно. И он встал, заставил себя вспомнить, где бросил вещи, вернулся, переоделся и пошел к станции. «Сколько времени пропустил» — ворчал он на себя. Потом в мозгу его пронеслось знакомое слово: «убийца» — он насильственно улыбнулся. «Я же не виноват, что они близко подвернулись. Я их не собирался трогать». Когда он подходил к станции, зажигали семафорные огни. Поезда еще не было. Жандарм не обратил на него внимания, но когда в закатных лучах Степан увидел на платформе мужиков, баб, какой-то голос, быть может, шедший из глубины его простонародной души, шепнул ему: «поклонись православным, покайся». Был момент, когда у него закружилась голова. Но иная воля, нечто сознательное и прочное, что вело его по его пути, взяло верх — он с презрением подавил в себе минутное чувство. «Глупость, слабость», — сказал он себе. И пошел покупать билет в Вязьму. Скоро показался и поезд. XXXIII |
| Вопрос риторический, почему этот факт остаётся «незамеченным»? Ах, да, конечно, выбор! Есть же право на выбор! Выбор жить ребёнку или умереть. Только это безнравственный выбор, аморальный. Это – убийство. В действующей Конституции России, кстати, не говорится о праве на репродуктивный выбор, наоборот, как видно из вышеизложенного. Необходимы уточнения, это очевидно. В процессе бесед с женщинами, намеренными такой выбор осуществить, иногда приходится слышать, или самой задавать вопрос: «Как думаете, зачем разрешили аборты?». Ответы или размышления сначала, как правило, однотипны: «Чтобы помочь женщинам, семьям решить проблему». Пауза. Какую проблему? Ребёнок, человек – проблема? Любовь – проблема? Когда включается мыслительный процесс, всё становится намного интересней. Результаты размышлений порой очень удивляют самих женщин. И это вдохновляет. Но! Трагизм ситуации в том, что дисбаланс объёма внутренних личностных ресурсов для милосердного «казнить нельзя, помиловать» и временного промежутка для вынесения приговора часто оказывается слишком велик, непосилен. Спешка, сомнения, сроки, инструкции, протоколы. Ценность жизни отходит на второй план. «У семи нянек дитя без глаз», «Заблудились в трёх соснах» и тому подобные поговорки вспоминаются, когда слышу кругом яростные дискуссии и высокие научные дебаты на тему демографического кризиса, нарастающей депопуляции, надвигающейся национальной катастрофы в сфере рождаемости. Кто-то с профессорской кафедры обречённо вздыхает, что снижение рождаемости и вымирание – это «плата за цивилизацию», и нам с этим «предстоит жить». Зачем же вводить в заблуждение людей, ведь это вовсе не приговор и не плата за цивилизацию! Это плата за безнравственность, лень и беспринципность. Хочется крикнуть на всю страну: «Народ, проснись, очнись и прекрати убивать своих детей!». Это и будет решением проблемы повышения рождаемости. Да, здоровье репродуктивное у народа уже не то, подорвано. Да, потенциальных мам уже не столько, как раньше. И потенциальные папы, родители во многом дезориентированы. Но нашему народу не привыкать, справимся. |
| Определили свой стиль воспитания? Уже хорошо. Но какая нам от этого польза? Что, собственно, дает нам это знание? Кое-что все же дает. Зная свою манеру воспитания, можно взглянуть на себя «со стороны», увидеть сильные и слабые стороны и вовремя подкорректировать воспитательную политику. В самом деле – зачем блуждать в трех соснах, когда многие пути уже пройдены до нас и их результаты давно известны? Однако ближе к практике. Какие опасности и подводные камни подстерегают приверженцев жесткого воспитания? Этих опасностей немало. Говоря обобщенно, ни один, ни другой метод не являются идеалом в своем чистом виде. То есть воспитывать ребенка исключительно «жесткими» или исключительно «мягкими» методами не то чтобы не получится – это будет настоящим преступлением и против ребенка, и против самих приверженцев «чистоты» методики. То есть при применении «жесткого» метода в его, так сказать, чистом виде мы попадаем в порочный круг. Со временем тотальный контроль и система наказаний начинают нивелироваться, терять свой угрожающий потенциал. Для того чтобы как-то сохранить видимость порядка, приходится постоянно ужесточать наказания и усиливать контроль. Повторяю: постоянно. Конечно, есть и другой вариант. Называется он «откручивание гаек». То есть время от времени мы позволяем своему чаду несколько больше, чем обычно. Как правило, периоды этой «оттепели» заканчиваются достаточно быстро: стоит ребенку расшалиться или выйти за строго ограниченные нами рамки, как тут же начинается новая волна «репрессий». Своеобразные отливы и приливы: шаг вперед – два шага назад. Впрочем, даже при таком варианте мало что меняется: необходимость усиливать контроль и совершенствовать методы наказания будет главной составляющей воспитания. Естественно, такой подход ведет в тупик. Усиливать репрессии в отношении собственного ребенка – это, согласитесь, рецепт не для любого родителя. К тому же жесткие методы не слишком-то приветствуются окружением, и рано или поздно родитель, который слишком уж «зажал гайки», вынужден будет объясняться перед окружающими – начиная от классного руководителя и заканчивая участковым. Перспектива не из самых приятных. |
| Помощью здесь может быть только основательная, длительная и терпеливая беседа священника с сомневающимся человеком. Такая беседа должна быть апологетического характера, обоснованного научно и философски, а не при помощи устаревших семинарских учебников с жиденькими аргументами, со ссылками только на жития святых и чудеса у мощей угодников. Мощи, святые, угодники и т.п. не могут быть никаким аргументом для людей, которые заблудились среди разных теоретиков и модерных философов. Нужна апологетика серьезная, нужно не бояться проблем, настоящей философии. Надо бесстрашно подходить к подобного рода вопросам, так как Православию ничего не страшно. Но для этого надо быть, прежде всего пастырем умным, образованным, глубоко-верующим, не боящимся никаких совопросничеств, а готовым самому закидать собеседника вопросами и поставить его в тупик. Очень важно рекомендовать тут соответствующую литературу, как напр.: " Смысл жизни " кн. Е. Трубецкого, книги Вл. Соловьева, Франка, Лосского, Бердяева (апологетические) и многое другое. Маловерие. Грех гораздо менее острый, но более прилипчивый. Законченных атеистов и антитеистов не так уже много на свете. Если повнимательнее разобраться в душе так называемых безбожников, то нетрудно обнаружить, что в сущности они вовсе не атеисты, а " в трех соснах заблудившиеся, " по недомыслию поддались чьему-то влиянию, повторяют заученные фразы, им самим малопонятные выражения, чтобы только показать свою мнимую образованность. Что касается маловерия, то этим грешат очень многие и от этого греха отделаться гораздо труднее. Тут уже апологетические беседы мало помогут. Тут нужно и некоторое усилие воли, работы над собой. Если существует в сознании некоторых то, что называется атеизмом, то это, так сказать, атеизм теоретический, т.е. разумом отрицание бытия Божия. Но при маловерии легко обнаруживается практический атеизм. Данное лицо не отрицает своим сознанием бытия Божия, но своей жизнью и поведением оно противоречит имеющейся якобы у него веры. Он не только легко сомневается во всемогуществе Божием, в Его Промысле и милосердии, но своими поступками, укладом своей жизни противоречит тому, что он якобы устами проповедует. Его жизнь находится в противоречии с Евангелием. Он не хочет углубляться в истины веры, следовать заповеди Господа: " Сия есть жизнь вечная, да знают Тебя, Единого Истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа " (Ин. 17:3). Он боится богословских рассуждений, и его отталкивает догматическая жизнь Церкви, так как это может якобы поколебать то немногое, чем он обладает, поколебать его наивную веру в какой-то минимум религиозных истин, которым он ограничил свое плоское богословское мировоззрение. |
|
|
