| Но, вот, на данном мемориале появилась новый элемент: гранитная плита с надписью на немецком языке следующего содержания: «Здесь упокоен в Боге наш любимый сын и брат Отто Мильнат, пехотный полк родился 6 марта 1922 года, ранен 30 мая 1942 года на Востоке, умер 18 января 1943 года в госпитале Глогау. Бессмертен!» Как видно из даты рождения, к Первой мировой войне Отто Мильнат никакого отношения иметь не мог. Родился он после её окончания. Служил он в 43-м пехотном полку 1-й пехотной дивизии Вермахта, сформированной в 1934 году в Кенигсберге. В 1942 году 43-й пехотный полк был переименован в 43-й гренадерский полк. Из надписи на плите понятно, что Отто Мильнат начал службу раньше переименования, т.е. с 1941 года. Дивизия носила неофициальное название «восточнопрусской», так как продолжала традиции 1-й пехотной дивизии рейхсвера, дислоцировавшейся в Восточной Пруссии, и пополнялась призывниками из этой земли. Эмблемой дивизии являлся стилизованный герб династии Гогенцоллернов, являвшихся герцогами, а затем королями Пруссии. В начале 2-й мировой войны дивизия участвовала во взятии Варшавы, в разгроме Франции. В 1941 году в составе группы армий «Север» 1-я пехотная дивизия участвовала в боях в Прибалтике, а затем в блокаде Ленинграда. В сентябре 1941 года дивизия захватила Красное Село, а затем участвовала в прорыве к Финскому заливу, который привёл к изоляции Ораниенбаумского плацдарма, затем действовала в районе Петергофа, уничтожив несколько десантов Балтийского флота. В декабре 1-я дивизия переброшена в район Невской Дубровки, где в течение зимы 1941/1942 г. отразила все попытки советских войск прорваться с Невского пятачка на восток и деблокировать Ленинград. В апреле 1942 года дивизия ликвидировала советский плацдарм на Невском пятачке. Главную роль в ликвидации Невского пятачка сыграл именно 43-й пехотный полк, в котором служил Отто Мильнат. Кстати, командиром 43-го полка в те дни был полковник Отто Ляш, будущий комендант Кенигсберга. Мир тесен… Сразу после ликвидации Невского пятачка части дивизии в мае 1942 года принимали участие в окружении 2-й ударной армии (той самой, Власова), пытавшейся деблокировать Ленинград. Вот, в боях по окружению 2-й ударной армии Отто Мильнат и был ранен, а затем отправлен в тыловой госпиталь. Его 1-я пехотная дивизия («восточнопрусская») не позволила в 1942 году деблокировать Ленинград. Позднее, при прорыве блокады Ленинграда в январе 1943 года, эта 1-я пехотная дивизия стояла как скала, не позволив окончательно снять блокаду с города. И, если рядом с ней Красная армия пробила узкий коридор (шириной в 8-11 километров), то 1-я пехотная «восточнопрусская» дивизия с места не сдвинулась. Благодаря этому блокада Ленинграда продолжалась до 1944 года. Сам Отто Мильнат умер в госпитале в Глогау от ран 18 января 1943 года, в день прорыва блокады Ленинграда. Символично… |
| Удостоверение 7030, г. Командира 83-го пехотного Самурского полка генерал-майора Стефановича. Предъявительница сего Римма Михайловна Иванова с января месяца и по 26 июня 1915 года находилась во вверенном мне полку в качестве добровольца-санитара и числилась в списках полка под именем Риммы Михайловича Иванова. Во все время своего нахождения в полку, нельзя не отметить, с особой признательностью, самоотверженную работу и плодотворную деятельность Г-жи Ивановой. Неустанно, не покладая рук работала она на самых передовых перевязочных пунктах, находясь всегда под губительным убийственным огнем противника, и, без сомнения, ею руководило лишь одно горячее желание прийти на помощь раненым защитникам Царя и Родины. Молитвы многих раненых несутся за её здоровье ко Всевышнему. За свой самоотверженный труд Г-жа Римма Михайловна Иванова, а в бытность в полку, доброволец-санитар Римма Михайлович Иванов, представлена к награждению Георгиевскими медалями 4-й и 3-й степени, что подписью и приложением казенной печати удостоверяю 26 июня 1915 года. Действующая армия. Подписал Командующий 83-м пехотным Самурским полком, генерал-майор Стефанович и полковой адъютант штабс-капитан Сиротин. У сего печать. Телеграмма. Младшему врачу 105 полка Иванову. Из часовни д. Лыка. «Покойной доблестной сестре Римме Ивановой при отправлении тела воздайте воинские почести. Почту долгом ходатайствовать о награждении памяти её орденом Св. Георгия 4 ст. и зачислении в список 10 роты 105 полка. Передайте это командиру и офицерам, и нижним чинам; о подвиге надо опубликовать, 3489. Подписал Мищенко, верно, поручик Клынов». Приказ командира XXXI Армейского корпуса. Сентября 28 дня 1615 г. 7363. Действующая армия. Г. Ставропольскому Губернатору. В дополнение моей телеграммы от 20 сего месяца за 6960 при сем препровождаю орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени, ВЫСОЧАЙШЕ пожалованный сестре милосердия 105-го пехотного Оренбургского полка Римме Михайловне Ивановой, геройски погибшей 9 сентября при совершении ею выдающегося подвига, прошу Ваше Превосходительство о выдаче означенного знака её родителям и о получении не оставить меня уведомлением. Приложение: Орден Св. Георгия 4-й степени. Генерал-адъютант (подписал) Мищенко. |
| Сиятельнейший граф, его милость Гаврила Ив. Головкин пишет до меня многажды чрез моих и чрез своих нарочных курьеров, чтоб я спешным маршем шел к Стародубу для отпору наступлению неприятельскому, которому я ради малолюдствия, при мне обретающегося, никакою мерою резистенции учинить не могу, понеже больше войска городового великороссийского сердюков одной компании, совокупя в одно число, 5000 при себе не имею, ибо полк сердюцкий один в Белой Церкви и два полка великороссийские пехотные в фортеции Печерской посланы на перемену полку Гадяцкого, отправленного в Польшу на сикурс, и хотя те два полка велел я переменить господину Неплюеву разными команды его людьми и идти велел за собою, однако оные в пути медлят и не знаю, когда ко мне прибудут, да и в тех четырех великороссийских неполных голых и босых полках, при боку моем обретающихся, болши дву тысяч не сберется, яко сами господа полковники сказывают, из которых четырех полков два в фортеции Печерской остались. И если прибуду к Стародубу, то разве пойду в самый город в осаду, а тут, в Украйне, внутренний огонь бунтовничий от гультяев пьяниц и мужиков во всех полках начал разгораться, которые, услыша о вступлении в Малороссийский край неприятельском и моем к Стародубу малолюдном отдалении, всюду в городах великими купами с киями и с ружьем ходят, арендаторов бьют до смерти, вино насильно забирают и выпивают, как в полку Лубенском арендаря и ктитора убили до смерти, в Мглине сотника тамошнего козаки изрубили и спицами покололи, с Сотницы сын обозного моего войскового генерального насилу с женою своею уходом спаслись; в Гадяче на замок тамошний наступали, хотя добро мое там разграбить и господаря убить, которого постигла бы смертная кончина, если б с мещанами от тех гультяев не отстрелялся. А воздвигнули то внутреннее смятение козаки, во время партикулярной баталии от неприятеля расспрошенные, кажется под Кадином, которые, разбегшися в полки, огласили, будто войска все великороссийские и малороссийские неприятель разбил и люди полку Стародубского великими таборами уходят в дальние места, которые между непостоянным народом неистовыми словами рассеяли те плевелы, будто они паче от войск малороссийских бегут, что села всюду будто в полку Стародубском жгут и грабят и неприятель будто им никакого разорения не чинит, которыми ведомостями зачался в простом и малодушном народе мятеж и роптание, а между гультяев своевольство, ибо опасность и в том великая, что два предводителя гультяйские, один Перебежный, другой Молодец, прибравши к себе своеволиц и болших великороссийских людей донцов 2000, по берегам Днепра и в полях шатаются и людей разбивают, да и от Польши небезопасно, понеже как граф Головкин пишет до меня, что Станислав к Киеву идет, так и резидент мой, при господине Синявском пребывающий, тож подтверждает. |
| А это очень важно для сегодняшних командиров услышать мнение своего коллеги по данному вопросу. Приводим его дословно: «Протопресвитеру военного и морского духовенства. Прошу о назначении во вверенный мне, вновь сформированный, полк, положенного по штату священника. Полк имеет стоянку в городе Рязани, где имеется лагерная и городская военные церкви. Для службы в которых священник необходим. Не имение в полку священника сильно отражается на духовно-нравственной стороне чинов полка. Командир полка Полковник Орфимов». А это письмо от начальника 73 пехотной дивизии: «Штаб 73 пехотной дивизии. 25 июня 1904 года. 192. Протопресвитеру военного и морского духовенства. Во вновь сформированных полках, вверенной мне дивизии, до сих пор нет ещё назначения полковых священников, а потребность в духовно-нравственном воспитании нижних чинов начинает ощущаться, а потому прошу об ускорении назначения священников во все полки дивизии». Интересным представляется свидетельство, выданное священнику 2-го Волгского полка Терского казачьего войска отцу Митрофану Гречухину: «Свидетельство. Дано сие священнику 2-го Волгского полка Терского казачьего войска о. Митрофану Яковлевичу Гречухину, согласно его просьбы, для представления Начальству в том, что за время своей службы в командуемом мною полку священник Гречухин относился к своим обязанностям с отличным усердием, службы церковные совершал неопустительно, усердно и благоговейно, требы исполнял всегда охотно и по первому же приглашению во всякое время дня и ночи; при всяком удобном случае всеми зависящими от него средствами старался путём поучений и личных бесед внедрить в сердцах нижних чинов командуемого мною полка горячую любовь и преданность Царю, Отечеству и Святой Церкви; поведения и нравственности хороших и ни в каких предосудительных поступках замечен не был, что подписью и приложением казённой печати удостоверяю. Сентября 30 дня 1905 года. Урочище Хан-Кенды». Необходимо отметить, что было достаточно много священников, прибывших на театр военных действий добровольно, не по мобилизационному плану. |
| Приветственная речь двенадцатому пехотному великолуцкому полку, при возвращении его на родину, после восточной войны. (6 декабря 1878 г.) Приветствуем вас, любезные воины, с возвращением в родимый русский край с чужеземных вражеских полей военных. Поистине нет слов, чтобы выразить вам все, чем переполнено теперь не только наше, но конечно и всякое русское сердце, встречающее вас и радующееся о вашем возвращении. Ваши подвиги в преодолении едва вероятных трудностей совершившегося похода, ваше мужество и бесстрашие, в борьбе не только с диким и фанатическим врагом, но и с самою природою и ее суровыми стихиями, ваши блестящие победы – возобновили и возвысили древнюю славу русского оружия до самой высокой степени, а неше национальное чувство порадовали и удовлетворили вполне. Хвала и честь вам, наши доблестные и дорогие герои. И Боже мой, с каким, трепетом и замиранием сердечным следили мы здесь за вашею судьбою, проводя вас в далекий и опасный бранный путь. Каждая ново-полученная газета читалась здесь на расхват. Встречая в ней знакомые и любезные нам имена, мы уносились мысленно за вами на поле брани, – туда к Дунаю, в злосчастную Болгарию и к Балканам, и с напряженным вниманием изучали те места, где вы находились, старались предугадывать те опасности, которые вам предстояли и определить те пути, по которым вы устремлялись все дальше и дальше в самую глубь страны вражеской, – пока наконец истощенный, униженный и вконец разгромленный враг не запросил у вас пощады и мира. Всякое известие о каком-нибудь трудном и нерешительном по своим последствиям деле вашем наводило здесь тяжелое раздумье, вызывало сердечную скорбь и опасение. Но всякое известие о каком-нибудь либо общем вашем подвиге, или об отдельных опытах вашей храбрости приводило всех нас в неописанный восторг и радостное волнение. Читая, как турецкие корабли летели на воздух, как города за городами переходили в наши руки, как целые армии неприятельские попадались нам в плен с массами оружия и провианта, мы трепетали здесь от радости за вас и за нас, и молили Господа, чтобы он продолжил русские победы. |
| В 8-ю армию приехал агитатор из Петрограда, социалист. Возили его по дивизии, и начальство собирало для него солдатские митинги. А он объяснял солдатам так: революционные требования надо предъявлять с запросом, с избытком, потому что не все затребованные свободы удастся получить и удержать. Как пловцу, переплывая сильную реку, надо намечать себе пункт выше желаемого. – Имело успех. А приехали агитировать три студента петроградского Технологического института, внушали продолжать упорную борьбу с немцами, – уже смётанные солдаты отвечали им: – Ежели вам так нравится воевать – берите винтовки и оставайтесь в наших окопах. В 18 корпусе – митинг в пехотном полку, в резерве, в присутствии комиссара Киева полковника Оберучева. Берёт слово молодой прапорщик: – Мы слышим с разных сторон упрёки офицерам, что они чуждаются солдат. А я спрошу: всё ли сделали солдаты, чтоб офицер пошёл к ним с открытой душой? Вот – я собирал роту, вести на устройство дороги, чтобы подвозить продукты же, – а солдаты не идут. И долго уговариваешь – и только часть потом идёт. Вызываю идти исправлять окопы, толкуют: ещё нужна ли эта работа? Передаю приказание командира полка идти на позиции на смену другой роты. И что же?… Громкие нетерпеливые крики солдат: – Долой!… Не надо его!… Довольно! Вступился седой Оберучев, с младых ногтей народник, потом эсер: – Товарищи, у нас теперь свободная страна и нельзя на собрании затыкать кому-либо рот. Таким поведением вы выражаете неуважение к тому завоеванию, за которое сложили свои головы лучшие люди страны. Хотя бы из уважения к теням погибших за народное дело… Докончить прапорщику дали – а ни один солдат не выступил больше. В другом пехотном полку того же корпуса отличный боевой офицер, подвыпив, вслух хулил революцию и резко упрекал солдат за их поведение. В ответ его застрелили в спину и ещё надругались над трупом. Тут приехал Оберучев: – Вы убили офицера гнусно и подло. И убийцы стоят сейчас тут, среди вас. Мы – не будем их искать, и они уйдут от суда. Но я уверен, что пройдёт немного времени, и они сами явятся к властям и скажут: „Это мы убили поручика, судите нас! Нам тяжело, и мы не можем жить так дальше.” |
| В 9 часов утра уже начался бой и, мало-помалу, начало выясняться, что неприятель имел общее направление против Мечки и в промежуток между Мечкой и Трестеником, где с гребня высот спускалась густая кавалерийская цепь из черкесов и регулярной кавалерии; а за нею большими массами шла турецкая пехота. Командующий 33-й дивизией, свиты Его Величества генерал-майор Тимофеев, при наступлении неприятеля, согласно диспозиции по корпусу, приказал 2-й бригаде генерала Дохтурова, с артиллерией, стать в резервном порядке у Трестеникского виноградника, а ложементы, устроенные собственно для обороны подступов в ущелье, где расположена деревня Трестеник, занят двумя ротами 131-го Тираспольского полка и четыремя орудиями 6-й батареи, а когда генерал Тимофеев заметил, что общее наступление турецких сил направляется, главным образом, на правый фланг генерала Цитлядзева, то приказал 131-му Тираспольскому полку и 3-й батарее занять ложементы, устроенные по левому (западному) склону Трестеникской лощины, а 1-й батарее, согласно предложению начальника корпусного штаба, генерала Косича, занять позицию на гребне высоты, впереди лагеря 12-го драгунского Стародубовского полка, откуда батарея брала во фланг турок, группировавшихся против Мечки. Вместе с тем, 132-му Бендерскому полку приказано расположиться на центральной позиции, пристроившись к левому флангу и несколько сзади 131-го Тираспольского полка, прикрывая, вместе с тем, и 1-ю батарею. Одновременно с этим посланы были приказания в Домогилу: 2-й бригаде 35 пехотной дивизии идти к правому флангу трестеникской позиции, по шоссе; 130-му Херсонскому полку, расположенному в Табачке, направиться, согласно заранее отданной диспозиции, к Кошевскому и Иован-Чифтликскому фонтанам и действовать сообразно обстоятельствам, угрожая левому флангу и тылу турок, а 129-му Бессарабскому, который в 8 часов утра подошел уже к трестеникской позиции, приказано было пройти к трестеникскому винограднику. Около 10-ти часов утра на высотах между Пиргосом и Мечкою начали устанавливаться неприятельские батареи, из которых одна, около 10-ти орудий, направила свой огонь на 1-ю батарею 62 , а другая, от 8–10 орудий, на 4-ю батарею; вслед затем завязался жаркий артиллерийский бой. Под покровительством своей артиллерии, густые неприятельские цепи против левого фланга и центра наших позиций, имея сзади сильные резервы, спустились с мечкинских высот и смело направились в лощину; но, встреченные сильным огнем, принуждены были отступить; однако же, подкрепленные новыми цепями из-за гребня, снова двинулись вперед, пока, в свою очередь, не были отражены и вновь не были поддержаны свежими цепями, составившими пять терасообразных линий огня, которые начали осыпать массою свинца не только наши передние батареи, ложементы и резервы, но даже и заднюю тыльную позицию у Дуная. |
| В свой приезд Александр Васильевич видел своих любимцев нашего полка и любимцев своего полка фанагорийцев; не раз разговаривал с ними любовно — по своему. Честь, милость, за которую всякой из нас рад был бы тот же час положить живот свой. В начале октября полк наш расположился на зимние квартиры в мм. Янове и Пикове. Главная квартира была в Тулчине. Александр Васильевич формировал армию в 60 или 80 тысяч человек. Люди самые лучшие, а в коннице и лошади выбираемы были из полков в полки, назначенные к походу. В наш полк прибыло из Шлиссельбургского пехотного полка выше тысячи человек молодцов; а нашего — люди, не так-то знающие свое дело, хилые и ненадежные, выписаны были в тот полк, полк наш составился в полном числе; в каждой роте с запасными было богатырей-ратников до двухсот сорока человек, что составило с унтер-офицерами и другими званиями в целом полку до трех тысяч человек. Уже светло-зеленые мундиры прибывших к нам рядовых перекрашены были в темно-зеленый цвет , и полк наш был совсем готов; но неожиданные, вовсе непредвиденные обстоятельства изменили все. Матушка наша государыня, величайшая из царей, мать России , — почила смертным сном. — Поход не состоялся. В каждом пехотном полку было не менее пятидесяти музыкантов, одетых в платье тонкого сукна, по вкусу полковых начальников, Полковые начальники щеголяли этим один против другого. В каждом полку был капельмейстер, которому дорого платили. Это замечание было делано тогда умными нашими гг. офицерами. Кисляков во время сражения при Бресте-Литовском, лишившись своего барабана, вырвал из рук неприятельского барабанщика барабан, и в самой середине неприятеля бил тревогу, поход. Александр Васильевич видел это. Кисляков был человек огромного роста, лет преклонных, и с давнего времени по храбрости своей был известен Александру Васильевичу. Князь Алексей Иванович Горчаков во время дела с поляками находился безотлучно при Александре Васильевиче. Он также сочинил две песни на взятие Праги и на покорение Варшавы. Ратники долгое время их пели. Списанные мною долго у меня хранились, но со многими другими бумагами моими погибли. |
| С разрешения командира полка вновь прибывшую переодели в солдатское платье, и она предстала перед некоторыми из непосвященных в виде одного из тех крошек добровольцев, которые были почти в каждом полку. Вскоре случилось как-то, что на молебствии доктор Л. увидел в церкви какою-то солдата, стоявшего... в шапке – «Сними шапку» – приказал Л. Солдатик быстрым движением сбросил с головы папаху, волосы рассыпались по плечам, и ко всеобщему удивлению, солдат оказался женщиной. В тот же вечер Р.Μ. остриглась. В общем, большинство офицеров и солдат совершенно не подозревали о присутствии в их полку женщины, и только случайные встречи приводили к знакомству. Первое время Р. Μ. не могла найти для себя применения и все время рвалась куда-нибудь в боевую линию, где, по её мнению, только и могла быть для неё «настоящая работа». Но пехотных боев в то время не было, и, оставаясь в полковом околотке, Р.Μ. все свое время посвящала уходу за больными и ранеными, не отдавая никакого предпочтения офицерам перед нижними чинами. На вышеназванной укрепленной позиции полк пробыл до 3-го февраля, когда и закончился его «отдых». Полк передвинулся на северный фронт за Белосток и 21 февраля заменил другие боевые части перед серьезнейшим немецким укреплением Μ. Полку был отдан приказ во что бы то ни стало взять это укрепление. Полковой лазарет (околоток) приступил к подготовке себя к этой серьезной операции. В спешной, горячей работе этой энергичное участие принимала Р.Μ., не смотря на уговоры докторов и офицеров, указывавших ей на опасность работы под огнем. Несмотря на уговоры, Р.Μ. отправилась на окопы и устроила там перевязочный пункт. Под ужасным артиллерийским и ружейным огнем неприятеля она хладнокровно перевязывала самые ужасные раны и тем подавала превосходный пример ротным фельдшерам и санитарам, бывшим при ней. А вокруг творилось нечто невообразимое: земля дрожала и стонала от орудийных залпов и лопавшихся снарядов, тяжелые «чемоданы», как гигантские плуги, глубоко бороздили землю и несли тысячи смертей всему живому… |
| Управление всеми священниками флота Морской устав (13.01. 1720 г.) поручал так называемому «начальному священнику», который находился на корабле аншеф-командующего. Он должен был посещать корабли, наблюдая за исполнением священнослужителями своих обязанностей. Являясь представителем духовно-административной власти во флоте, он пользовался правом подвергать нерадивых священников наказанию. Что касается непосредственно судовых иеромонахов, то их права, обязанности и вопросы материального положения были сформулированы и определены в морском Уставе от 13 января 1720 года. Спустя год после издания морского Устава, 15 марта 1721 года учреждается «Инструкция флотским иеромонахам», состоявшая из 17 пунктов. Этой инструкцией обер-иеромонаху вменялось в обязанность: проповедовать слово Божие; наблюдать за исправным и своевременным отправлением богослужения, совершаемым подведомственным духовенством; осведомляться у командиров о его (духовенства) поведении; иметь надзор и чинить расправу над ним, защищать от обид; в случае маловажных проступков наказывать «держанием в узах», умеренным штрафом и телесным наказанием «приличных церковному причту». Исторически сложилось так, что при совместных действиях сухопутных войск и сил флота обер-иеромонахам вменялось общее начальство и над духовными нуждами полков. В случае самостоятельных походов сухопутных сил, также в мирное время полковое духовенство (преимущественно белое) наблюдалось епархиальными властями по принадлежности. В этом отношении по определению Святейшего Синода от 15 января 1733 года были изданы особые правила, в соответствии с которыми епархиальные духовные консистории, с учётом местных условий, разработали для духовенства армейских подразделений специальные инструкции. Примером таковой может служить Инструкция священнику Ширванского пехотного полка Илье Карпинскому из Тобольской духовной консистории. «Будучи вам при полку как скоро с командою к которой вы определены, прибудет на станцию зимовать или долгое время пробыть, не расставляя при той команде походной церкви, явиться надлежит той епархии местному преосвященному архиерею. Ежели же от того места архиерей прилучится быть в отдалении, то поблизости места духовному той епархии правлению свидетельством от полку объявить о себе именно когда при полку прибыл и тем преосвященным архиереям или духовным правлениям представить данную вам из Тобольской духовной консистории инструкцию для освидетельствования вас в доброжительстве за силу указа в Святейшем Правительствующем Синоде 1733 года января 15 дня составлявшегося». |
|
|
