| В февральск. кн. «Миссиерск. Обозр.» сего года в отделе иностранной хроники на 380 стр., в переводной статье «Халдейский патриарх», вкралась грубая в догматическом смысле ошибка: переведено: „Несторий впал в ересь..., признав в Иисусе Христе двойственность естества“, а нужно было сказать – двойственность ипостаси. Учение о двух естествах, как известно всем православным христианам, вполне православное. Ред. Коняхин С. Об отношении раскольников к церковной школе//Миссионерское обозрение. 1902 г. 3. С. 611 В Александровском приходе, Оренбург. губ., лет 15 тому назад раскольников разных сект было не менее половины общего числа жителей, а в деревне Ключах православных было всего несколько семейств. В 1890 году в Александровке построена была церковно-приходская школа. Первые два года в ней не обучалось ни одного мальчика-раскольника. Раскольники хотя и имели понятие о „казённой“ школе, но имели его только о школе министерской. К последней раскольники не высказывали симпатий: „Какая это школа, – говорили они, – когда в ней не учат боговдохновенную Псалтирь и молитвы почти оставили!“ Прошло два года. Присматриваясь к школе церковной, раскольники стали понимать, что эта школа „какая-то другая“, больше всего обращают внимание на предметы „духовные“, дети учат священную историю, катехизис, а молитвы занимают первое место, читают и боговдохновенную Псалтирь, и Евангелие, кроме того школьники участвуют в церковном богослужении посредством чтения и пения. Этим церковная школа заслужила симпатии раскольников, и они стали отдавать в неё своих детей, сначала, якобы, для того, чтобы поучиться писать скорописью и арифметике, но в школе, наряду с православными, дети раскольников занимались всеми предметами, не исключая и Закона Божия, и отцы их против этого ничего не имели. Симпатии их к школе настолько возросли, что в ней стали обучаться дети не только александровских, но и ключевских сектантов. И всё это устроилось в каких-нибудь 5–6 лет существования церковно-приходской школы. Не имея своей „староверской“ школы, раскольники не хотели детей своих оставлять без учения, – отставать от православных, и с тем большей охотой отдавали их в церковную школу, что в ней детей их „мирщиться“ не заставляют, т. е. вместе молиться с православными, вместе пить, есть, а также не принуждают учить и читать молитвы „по-никониански“. Последствием такого взгляда раскольников на церковную школу стало то, что в настоящее время дети их школьного возраста почти все обучаются в ней. |
| В 1875 году Рачинский строит в Татево новое школьное здание с общежитием для крестьянских детей из дальних деревень, сам поселяется рядом, разрабатывает программы и учебники. «С осени 1875 года занят исключительно делами начального образования. Все это время по зимам преподавал в Татевской начальной школе, летом же способных из своих воспитанников приготовлял на звание учителя, а также к другим жизненным поприщам, сообразно их личным способностям», – пишет Рачинский в автобиографии (РГАЛИ, ф. 247, оп. 1, ед. хр. 719). Помимо Татево, Рачинский устроил школы и в других селах Бельского уезда. К 1895 году он создал и содержал на собственные средства десять школьных зданий, а также больницу для крестьян; добиваясь открытия школ для девочек, с 1885 года стал попечителем женских училищ Бельского уезда. В большинстве школ учительствовали бывшие ученики, родственники и единомышленники Рачинского. Таким образом, Татевская школа, возглавляемая известным ученым, превратилась в настоящий умственный и педагогический центр широкой сети начальных школ. Важно подчеркнуть: школа Рачинского стала особым типом русской национальной школы, созданной на основе народных традиций. Ее своеобразие притягивало многих интересующихся педагогикой. В «Заметках о сельских школах» («Русь», 1881, 45–53) и последующих статьях, вошедших в сборник «Сельская школа», Рачинский изложил свои мысли и практические наблюдения. Хорошо зная западную педагогику, он выступил с критикой главного направления просветительного движения в России, выражавшегося, по его мнению, в рабской пересадке западных начал на русскую почву и в пренебрежении народной верой и народными идеалами. Рачинский считал, что народная школа должна быть «не только школой арифметики и элементарной грамматики, но первее всего школой христианского учения и добрых нравов». В 1882 году Рачинский принял участие в работе созданной при Синоде комиссии по возрождению церковно-приходских школ. В 1891 году он был избран в члены-корреспонденты Академии наук по отделению русского языка и словесности. В 1899 году вышел беспрецедентный высочайший рескрипт, давший оценку заслуг Рачинского в деле народного образования. |
| По всем признакам никогда не умиравшее выборное начало для вхождения в сословие духовенства, не было сознательным и прямым подражанием древнейшей канонической норме и практике первобытной христианской церкви. Это было характерным для русской почвы продолжением исконного здесь древнерусского начала сельской общинности. Местное церковное устройство сложилось как органическая часть этой локальной общинности. Для нужной местной общине потребы — иметь священнослужителей, приходская община заставляла соискателей церковной службы обращаться к ней, к ее выборам, без различия сословного или профессионального происхождения соискателя: — от князя до землероба (крестьянина), холопа и раба, безразлично. Требование выборной годности кандидатов, конечно, было минимальным. Сводилось на практике к минимуму грамотности, голосистости, трезвости и скромности поведения. Радикальное изменение в этот быт внесло Петровское начало профессиональной школы. Пусть эта школа по началу была очень скромной и неполной в течение всего XVIII столетия, но она поставила критерий школьности на первое место в подборе священно-церковно служителей. Епископат, сам подбираемый со времени Петра по признаку богословской дипломированности (поначалу только из Киевской Академии), уже этим фактом применения к кандидатам священства мерки школьных дипломов, положил радикальное начало ограничения, а со временем и сведения на нет самой нужности приходских выборов. Доступ к церковному служению на практике сузился до необходимости прохождения специальной духовной школы. Так, духовная школа сама по себе стала фактором более тесного сословного подбора и замыкания духовенства. Содержалась духовная школа на средства архиерейского церковного хозяйства и на деле была по своей дешевизне и почти бесплатности самой доступной для приходского духовенства. Так поставленная школа, т. е. домашними средствами архиерейской кафедры, становилась бытовой школой сословия, усиливая в нем начала наследственности. Петровская реформа укрепляла эту, удобную для нее наследственность, для использования в своих утилитарных целях всех сил народонаселения. Этот служебно-государственный утилитаризм, идущий от Петра через весь XVIII век, породивший и систему школьности для духовенства, сам по себе ограничивал древнерусское право выборов приходского духовенства, но не упразднял еще самые выборы из суженного круга дипломированных школьников. |
| Сегодня повсеместно восстанавливаются храмы, священникам необходимо заниматься строительной, хозяйственной деятельностью, при этом их богословское образование часто оказывается не востребовано, даже если оно есть. А если образования нет, то оно кажется и ненужным. К сожалению, для значительной части нашего духовенства мысль о том, что священник должен заниматься катехизацией и миссионерской деятельностью, представляется спорной. Главное, чтобы храм мог существовать как хозяйственный организм и чтобы там совершалось богослужение. В частности, требы. Кажется, что совершение треб само по себе позволяет священнику отказаться от катехизации, миссионерства, проповеди, просвещения и так далее. И таким образом общая инерция церковной жизни, настрой многих представителей старшего поколения духовенства способствуют тому, что богословски образованные священники не могут приложить свои знания должным образом. Духовная школа до и после гонений Разрушенная еще в годы Гражданской войны система богословского образования, возродившись через четверть века в 1945—46 годах, была обречена стать системой во многом ущербной по сравнению с дореволюционной. Можно представить, какие перспективы открылись бы перед русской богословской школой, если бы не было революционных катаклизмов, хотя бы по опыту Свято-Сергиевского богословского института в Париже. Этот институт, созданный небольшой группой богословов-эмигрантов, был лучшим учебным заведением православного мира на протяжении 20 лет. Но в Советском Союзе с момента своего восстановления богословская школа рассматривалась не как высшая школа в подлинном смысле этого слова, а лишь как профессиональная школа для подготовки приходских священников. И власти стремились не допустить развития серьезной научной мысли в рамках Духовных академий (напомню, что в начале 50-х годов у нас были две Духовные академии и семь семинарий, а в начале 60-х осталось только три семинарии). Для этого производился целенаправленный отбор абитуриентов, преимущественно приезжавших из деревень, а поступление людей с высшим образованием искусственно затруднялось. Сам учебный процесс находился под очень жестким надзором. Тем не менее, существование даже таких богословских школ в советское время было благом. |
| С резким протестом против объединения школ, как его понимало думское большинство, выступил протоиерей Гепецкий 173 . «Об объединении школ во всяком случае еще не надо говорить, – сказал он, – мы стоим накануне великой реформы, накануне оживления приходской жизни, накануне обновления ее. И вот тогда, когда нам удастся это оживление, тогда я уверен в том, что не будет никакого в этом отношении деления школ на разряды, а будет единая церковно-приходская школа». Накануне этого события, по мнению отца Гепецкого, говорить об объединении школ могут «только легкомысленные или враждебные религии люди или, наконец, бездушные бюрократы». Таким образом, декларированная епископом Митрофаном программа подчинения Церкви всего начального народного образования была связана отцом Гепецким с планами возрождения самодеятельной церковно-приходской общины, которую тогда усиленно пропагандировали октябристы. Социал-демократ Сурков 174 указал в своем враждебном церковным школам выступлении, что в продолжение 3-годичного курса в церковно-приходских школах из 30 часов еженедельных занятий Закону Божию, церковно-славянскому чтению и церковному пению посвящается около 15 часов, и лишь остающееся время грамоте. Не давая, по мнению оратора, сведений, нужных и полезных для крестьянина, церковно-приходская школа лишь убивает в народе интерес к знанию, не говоря уже о «пропаганде», которая в ней ведется. «Это, – заявил Сурков, – духобойня, а не школа». «Что же заставляет вас давать не такую школу, – обратился оратор к октябристам, – ведь темнота народная – вы, господа, прекрасно знаете – вам другой раз мешает, потому что фабриканту какому-нибудь нужно, чтобы стояли у станка рабочие все-таки несколько образованные, а нашим священникам это не особенно нравится, потому что в темной воде лучше можно ловить рыбу...». Не надежным казалось духовенству и отношение к законопроекту думских крестьян, среди которых вели пропаганду социал-демократы. 4 ноября протоиерей Никонович записал в своем дневнике слышанный им разговор группы крестьян – представителей различных фракций, собравшихся около стола в Екатерининском зале Таврического дворца. |
| Два года тому назад во всех епархиях православной русской церкви и во всех церковно-приходских школах разного типа торжественно праздновалось 25-летие существования восстановленной державною волею Государя Императора Александра III церковной школы. Тогда, на торжествах, с чувством глубочайшей признательности вспоминался этот великий акт приснопамятного Монарха. Вспоминалось и Его державное слово, обращенное к православному духовенству: «Надеюсь, что приходское духовенство окажется достойным своего призвания» – к просвещению и образованию народа 1 . Послушные Царскому призыву и ободренные им служители Церкви нергично принялись за открытие церковно-приходских школ, в которые они должны были внести дух православной веры и церковности. Но, прежде чем это великое и святое дело просвещения начало прививаться, – сколько пришлось слышать возражений против него, сколько порицаний! Всем памятны вопли недоброжелателей церковно-приходской школы. Одним она казалась зданием, построенным не только на песке, но даже на воздухе, другим она казалась каким-то абсурдом, а более крайние противники ее находили в церковно-приходской школе не просвещение, а только извращение духовной природы детей; один из таких не постеснялся сказать, что «в так называемых церковно-приходских школах не учат, а развращают крестьянских мальчишек: их не развивают, а забивают, их учат верить во все старинные поповские сказки и строго держаться суеверий и предрассудков». Словом, чего, – чего не наговорили мнимые ревнители просвещения! И, однако, что же? Церковно-приходская школа не только не умирает и не глохнет, но растет и развивается не по дням, а по часам. Теперь школы эти завоевали себе одно из самых почетных мест, так что прежние порицатели их все более замолкают. По-видимому, более серьезным из всех вышеприведенных замечаний против церковно-приходских школ является то, что институт церковно-приходских школ начал организовываться без подготовленных твердых средств. «Школа церковная», по замечанию одного высокообразованного москвича, вышла на делание свое, не имея ни серебра, ни меди при поясе, без всякой поддержки богатых народными средствами земств. Но, видно, духовно-нравственное учреждение не всегда необходимо требует золотых и каменных подпорок, в организации его преимущественное значение имеют нравственная сила и самоотверженная готовность призванных деятелей служить святому делу. Такою-то нравственною силой и крепка наша церковно приходская школа. Она воссоздана на началах исторически сложившихся и всегда крепко хранящихся в глубине души русского народа. Она положила в основу свою развитие этих начал. Начала эти – беззаветная преданность народа Церкви православной и всегдашнее стремление «жить по-Божески». По словам Ф. М. Достоевского, «наш народ просветился уже давно, приняв в свою суть Христа и Его учение..., в огромном большинстве своем он православен и живет идеей православия в полноте, хотя не разумеет эту идею ответчиво и разумно». |
| Далее, со времени реформы, в качестве необходимого условия для поступления в духовную службу, выставлено было настойчивое требование известного специального образования в духовных школах, которые повсюду начали заводиться при архиерейских кафедрах для обучения детей «в надежду священства». По предначертанию Духовного Регламента, с течением времени, когда школ «за Божиею помощью довольное число покажется», посвящаться в священнослужители должны были одни только кончившие школьный курс 17 . Эти духовные школы должны были произвести чрезвычайно важную перемену в порядке занятия церковных мест. С одной стороны они были в полном распоряжении архиереев, даже так и назывались их собственными школами, – обстоятельство, дававшее епархиальной власти полную возможность распространять свое влияние на приходские места, потому что, заведя у себя школу, архиерей после этого получал возможность всегда иметь под рукою своих испытанных кандидатов на церковные должности, которых мог, сообразно с своими видами, противопоставлять и приходским избранникам и слишком притязательным наследникам. С другой стороны, школа вносила в практику замещения церковных должностей новый принцип избрания кандидатов не по праву наследственному и не по благорасположению прихожан, а по личному достоинству человека и степени его подготовки к будущему служению. Законы Петра прямо указывали ставить ученых на места, не стесняясь ни правами наследников, ни выбором прихожан 18 . Таким образом, школа, по-видимому, должна была поколебать и тот и другой порядок старинного поступления на церковные должности. Но на самом деле она имела неодинаковое действие на них. Приходские выборы были действительно стеснены, но наследственность духовного звания, поддерживаемая и правительством, и иерархией, легко помирилась с требованием школьного образования от духовенства на том, что школа сделана была обязательною для всех детей духовенства. Когда наследники церковных мест сделались учеными, они только еще более усилили свои права и притязания на эти места. К этому присоединилась еще сословная замкнутость самих духовных школ, по причине которой доступ к ним, а через них и к церковному служению для посторонних сделался почти невозможным. |
| В Нижнем Новгороде подготовят руководителей приходских обществ трезвости 7 марта 2020 г. 11:45 14 марта 2020 года в Нижнем Новгороде начнет работу Школа руководителей обществ трезвости. В ходе теоретических и практических занятий священнослужителей и социальных работников научат создавать общества трезвости, куда могут обратиться за помощью люди, страдающие алкогольной и наркотической зависимостями. «В Нижегородской епархии действует одна из сильнейших в России православных трезвеннических организаций " Трезвение " . Она занимается профилактикой зависимостей и реабилитацией, проводит Школы трезвости, — рассказал руководитель Координационного центра по противодействию алкоголизму и утверждению трезвости Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению Валерий Доронкин. — Данный проект посвящен подготовке ведущих обществ трезвости при православных приходах. Это очень важно, чтобы было как можно больше мест, куда могут прийти за поддержкой зависимые люди и их родственники». Школа руководителей обществ трезвости пройдет в форме цикла теоретических и практических занятий признанными экспертами в работе с людьми, страдающих от различных форм зависимостей. К участию приглашаются священнослужители и социальные работники, а также все интересующиеся проблемой зависимости. Место проведения: Православный семейный центр «Ковчег», город Нижний Новгород, ул. Порт-Артурская, д. 12. Для участия в Школе необходима предварительная регистрация по телефону +7 (902) 682-64-10 и электронному адресу noo-trezvenie2@mail . Православный реабилитационный центр «Трезвение» оказывает помощь людям, страдающим химической зависимостью и их близким. Священники, психологи, арт-терапевты, руководители профилактических программ проводят индивидуальные консультации, группы по работе с зависимыми и созависимыми людьми. В центре также работает Школа трезвения — цикл занятий о том, как избавиться от зависимости. Синодальный отдел по благотворительности проведет «Онлайн-школу трезвости» для зависимых и их родственников. С 10 по 31 марта в рамках «Онлайн-школы трезвости» пройдут четыре лекции и цикл видеосеминаров с ответственным за организацию помощи алкоголезавимым при храмах Москвы диаконом Иоанном Клименко и председателем Иоанно-Предтеченского братства «Трезвение» протоиереем Игорем Бачиным. Зарегистрироваться на курс можно по ссылке . На сегодняшний день при поддержке Русской Православной Церкви в России реализуется порядка 600 православных инициатив и проектов, которые помогают алкозависимым и их родственникам, в том числе более 60 реабилитационных центров и более 300 обществ, братств и групп трезвости. При поддержке Минздрава России и Русской Православной Церкви в России с 2014 года проводится Всероссийский день трезвости. Диакония.ru /Патриархия.ru Календарь ← 7 апреля 2024 г. 7 января 2024 г. |
| неверной, хотя и тысячелетней буквослагательной методе. Я бы никогда не позволил себе одобрить подобных явлений, и не вижу ни одной принципиальной точки зрения, которая бы запрашивала у школы, раз она церк.-приходская, такого, простите, юродивого обучения грамоте; и единственное, что тут практически требовалось бы признать, это разве то, что пока не были готовы надлежащие учителя школы грамоты и пока средства церковной школы были мизерны, делать нечего – должно было, лучше было мириться и с такими учителями, которых ставил доброму наставнику в пример крестьянин, говоря: «Я возьму сына своего из училища; что это за учение? Уже вторая неделя доходит, что мой Алексей бегает в школу, а ты ему еще не дал никакой книжки..; спросил было я его почитать, а он и первых-то складов не знает; вот старший-то у меня учился у одного поселенца, так тот с первого же дня начал его учить по книжке, и в первую неделю 12 складов знал; а у тебя что?» 11 Или может имеют в виду пренебрежительно критическое осуждение Толстым момента наглядности, за которым по нему до уморительного гонятся наши начитанные в немецких книжках «педагоги»? 12 Но в конце выходит одно и то же. Разве не нужна в обучении наглядность? Разве то будет хорошо, а не из рук вон плохо, если по примеру Толстого (т. е. его критики, а совсем не дидактической практики) церк.-приходская школа не будет, где только возможно, прибегать к содействию этих наглядных средств? Что под наглядностью разумели и разумеют одну грубо-чувственную наглядность, это, как и вообще сенсуализм, вещь никуда негодная. Но в принципе наглядность есть прямо закон – неотложный закон всякого правильного обучения. Но то, конечно, тысячу раз справедливо, что церковно-приходская школа имеет удовольствие очень и очень считаться с последним дидактологом, которого называет и верно ставит мнение, указавшее на Ушинского и гр. Толстого. Профессор университета, которому вдобавок вовсе не приходилось удручаться невниманием к себе студентов, ученый, заявивший себя печатно, отказывается от чести, славы и столицы и водворяется в глухой деревне Смоленской губернии, которая сделалась кандидаткой на большую известность только благодаря его имеющим быть трудам. |
| Желаемое, увы, часто выдается в статье за действительное. Когда с видимой симпатией говорится о " росте антиклерикальных и антицерковных настроений в обществе " в эпоху реформ Александра II, то не следует уточнений в какой части общества: патриархальной религиозной деревне (составлявшей подавляющее большинство российского населения), русской интеллигенции или в среде интеллигенции инородческой? А может быть, автор говорит о народовольцах, чьи " настроения " привели к убийству императора-реформатора? Или " антицерковными " автор считает мнение части (а не всей) учительской интеллигенции, считавшей, что уровень образования сельского духовенства не позволяет методически правильно поставить дело школьного образования в деревне? Или автор говорит о настроениях министров народного просвещения и обер-прокуроров, осуществлявших секуляризацию начального образования? Следует заметить, что совмещавший обер-прокурорство и руководство министерством народного просвещения Д.А.Толстой, будучи убежденным сторонником сохранения сословной системы школьного воспитания, последовательно проводил линию отстранения духовенства от участия в организации начального школьного образования, стремился подчинить церковные институты жесткому государственному контролю. Правление Д.А.Толстого многим тогда напомнило о временах двух других могущественных обер-прокуров Протасова и Голицына. Заметим, что против реформ Толстого выступали не одним только клирики. Да и клирики смотрели на участие духовенства в народном образовании различно. Это ведь священник И.Беллюстин предрекал молодым людям нравственную гибель, если школа окажется в руках " поповства " , которое " может и способно лишь растлевать и губить " . Рассуждения Одинцова о том, что земская школа в эпоху Александра II " была более дешевой, чем церковная " , содержалась земством и лишь отчасти финансировалась государством далеки от исторической правды. Большинство церковно-приходских школ к тому времени и в последующий период (вплоть до начала 80-х годов XIX века) были бесплатными, создавались по инициативе приходского духовенства за собственный (а не казенный) счет в церковных помещениях или домах причта. Главной мотивацией духовенства при создании приходских школ было просвещение и укоренение в религиозной настроенности крестьянских детей. Материальное положение церковно-приходских школ было весьма скромным. Например, учебники приобретались за счет епархиальный или приходской, оплаты труда преподавателя-священника, за редким исключением, не предполагалось. Потому не корректно сравнивать положение земской, в материальном отношении обеспеченной, и церковно-приходской бесплатной школ. |
|
|
