| Таким образом, в послание царю Алексею Михайловичу 1662 г. патриарх Никон включил 25-е наставление из собственного сборника наставлений, адресованного царю и составленного на основе «Нравственных правил» Василия Великого . Но в этой связи интересен не столько факт механического перенесения автором текстового фрагмента из вторичного источника – «секундарного претекста», по терминологии И. П. Смирнова 1103 , в новое произведение (пусть даже текстом-посредником и является одно из собственных сочинений автора), сколько сам выбор первоисточника – «примарного претекста» – для цитирования библейских текстов. Как показывает проведенное мной сравнение текстов разных вариантов библейских цитат, для увеличения примеров-выписок из Библии в «Наставлении царю» патриарх Никон обращался преимущественно к сборнику правил Василия Великого , широко используя представленный в нем цитатный фонд. При выборе источника цитирования библейских текстов Никон полагался на авторитет вселенского учителя и отца церкви, включая в собственные произведения варианты библейских цитат, принадлежащие Василию Великому . Однако работу патриарха Никона с книгой каппадокийского святителя нельзя квалифицировать как механическое перенесение из его правил текстов новозаветных цитат в собственный сборник наставлений. По-видимому, патриарх Никон, порой буквально следуя тексту Василия Великого , заметил, что одна и та же цитата при неоднократном воспроизведении в сборнике вселенского учителя имеет варианты. Поэтому при подборке текстов цитат для собственных наставлений патриарх Никон отдавал предпочтение только тем цитатам, которые в «Нравственных правилах» использовались лишь один раз; тексты цитат, имевших в сборнике Василия Великого варианты, Никон воспроизводил по московским изданиям библейских книг времени его патриаршества. Особое отношение патриарха Никона к «Нравственным правилам» Василия Великого – сборнику цитат из библейских источников, подтверждает и послание Никона царю 1664 г. Свод правил каппадокийского святителя стал одним из источников библейских текстов этого письма, и патриарх Никон отдал предпочтение тем цитатам, которые встречаются в сочинении Василия Великого лишь один раз. |
| Op. S. Basilii Т. 2. Нельзя призвать за сочинения св. Василия 1) постановления для монахов, живущих вместе и уединенно (р. 533. Слав. кн. 3, стр. 438–75): аа) в них встречаются противоречия с правилами св. Василия. Василий почитает жизнь уединенную опасною и много вооружался против нее, а здесь она превозносится; бб) дух сих правил не тот, чтó в подлинных правилах св. Василия; вв) да и к чему было бы св. Василию говорить в этих постановлениях о тех же самых предметах, о которых говорил он в других? Эти-то правила имеет в виду Созомен, когда говорит, что монашеские правила, писанные Евстафием Севастийским, известны под именем правил св. Василия (Н. Е. 5, 14). Дух наставлений вполне принадлежит Евстафию Севастийскому. 2) Два краткие слова о подвигах иноческих, помещаемые после нравств. правил (р. 318–26. Слав. 252–59), также не принадлежат св. Василию. В них жизнь иноческая называется философскою, как не называл ее св. Василий; часто повторяются слова: κατηγουμενος, προηγουμενος, συνοδια, которых никогда не употреблял св. Василий. 3) Тоже должно сказать о 60-ти епитимиях для иноков и 19-ти для инокинь (р. 520–32. Слав. 476–82): в них язык совершенно другой, нежели каким писал св. Василий. Вероятно, что некоторые из них устно были предложены в обителях, учрежденных св. Василием и потом записаны были другими лицами, от того и число их не по всем рукописям одинаково; напр. в 2 синод. греч. списках XI в., списанных с кесарийского древнего списка (cod. 27, 29) написаны только последние 7-мь запрещений для иноков и совсем нет запрещений инокиням; напротив, в древнейшем слав. списке Кормчей (Розыскам. 119), равно и в слав. списках сочинений св. Василия (Анад. 2 списк.), нет тех 7-ми запрещений, а помещены все прочие. От того есть разности и в чтении (см. cod. Taurin. 19. Bibl. Taur. р. 183. 4) книга о девстве к Летоию еп. Митиленскому (Т. 3, р. 589, в слав. перев. у Толстого по рук. XVI и XVII в. 1, 415, 11–56) сочинение очень древнее, но не Великого Василия – как по слогу и содержанию, так и потому, что Летой, который называется епископом и другом в самом сочинении, поставлен в епископа после смерти Василия Великого |
| Святитель Василий написал огромное количество писем к высокоавторитетным и богатым лицам, заступаясь за знакомых и друзей, за бедных и угнетенных и даже за целые города и селения (см., например, следующие письма: 3, 15, 31–37, 68(72)-74(78), 79(83)-84(88), 92(96), 100(104), 104(108)-108(112), 132(137), 137(142)-139(144), 170(177)-173(180), 263(271), 265(273)-268(276), 271(279)-273(281), 295(303)-311(319). К этой же группе писем относится и переписка Святителя с ритором Ливанием Антиохийским (см. письма 326(335)-336(359), подлинность которой, впрочем, до сих пор является предметом споров. Некоторые из писем, по крайней мере такие, как 326(335)-330(344), могут быть признаны аутентичными на основании их рукописной традиции и содержащихся в них исторических сведений. Послания Архипастыря к Ливанию, полные благодарности, представляют молодых кап-падокийских учеников Святителя выдающемуся греческому софисту и ритору. В этих письмах Святитель в полной мере использует свое риторическое мастерство, да так, что Ливаний в одном из своих ответных писем (письмо (338) говорит, что он был побежден красотой эпистолярного стиля Василия 27 . Эта переписка представляет собой интересный факт дружеского диалога между христианином и язычником и дает один из самых лучших примеров теплых взаимоотношений между двумя великими представителями христианского и эллинистического (языческого) мира. Но кроме того, эти документы показывают Василия Великого как благодарного и благородного ученика, на всю жизнь сохранившего уважение к своему учителю. Канонические письма Святитель написал много писем с целью исправления канонического порядка везде, где имело место его нарушение. Особое внимание в этих письмах уделяется епископам в сельской местности, так называемым хорепископам ( οι χωρεπσκοποι), которые по статусу были равны епископу столицы провинции, но юридически ему подчинялись. Наиболее интересными в этой группе писем являются письма 49 (53) и 50 (54), относящиеся к самому началу епископского служения Василия и ярко характеризующие суровость Василия как пастыря (недавно заступившего на свой пост и горячо чувствующего свой долг) по отношению ко многим сельским епископам. Можно говорить о суровости начальника, который видит в решительном и бескомпромиссном искоренении злоупотреблений единственный способ вывести дрейфующий корабль Церкви на правильный курс. |
| Наконец, в исходе 371 года. Прибыл в Кесарию первый сановник Империи, Префект Претории, Модест, которому поручено было до прибытия Императора расположить Василия к общению с Арианами. Беспрекословный исполнитель самых несправедливых приказаний своего повелителя, низкий ласкатель 160 , по вере арианин, Модест немедленно приступил к своему делу. Он вызвал к себе Василия, и не удостоив Православного Архипастыря имени Епископа, первый вопрос предложил ему: «Для чего ты, Василий, противишься Государю, и один из всех остаешься упорным? Для чего не держишься одной веры с царем?» – «Не того требует мой Царь, – возразил Василий, – Не могу поклониться твари, потому что сам я Божия тварь». «Что же мы, по-твоему? – спросил Модест, – Или ничего не значим?» «Ты Префект, – отвечал Василий, – и притом из знатных, однако же, не выше Бога. И для меня важно быть в общении с вами: почему и не так? И вы Божия тварь. Но не важнее, чем быть в общении со всяким другим из подчиненных вам». Раздраженный Модест начал угрожать ему различными наказаниями: отнятием имущества, изгнанием, истязанием, смертию. Но неустрашимый Святитель отвечал: «Если можешь, угрожай чем-нибудь другим: а этого я не страшусь. Кто ничего у себя не имеет, у того нечего описывать; разве потребуешь и этого волосяного рубища и немногих книг, в которых все мои пожитки. Изгнания не знаю: потому что не связан ни каким местом. И то, на котором теперь живу, не мое, и всякое другое, куда меня ни кинут, будет мое. Лучше же сказать, везде Божие место. А истязания что возьмут, когда нет у меня тела? Смерть же для меня благодеяние: она скорее препошлет меня к Богу, для Которого живу и тружусь, для Которого большею частию себя самого я уже умер и к Которому давно поспешаю». Модест приведен был в изумление таким непостижимым для него величием, для которого нет ничего страшного на земле. «Доселе никто так не говорил со мною», – сказал Префект Василию. Но смиренный Архипастырь, как будто дело шло о чем-нибудь обыкновенном, спокойно отвечал: «Может быть, ты не встречался ни с одним Епископом». 161 Тогда переменив оружие, Модест начал склонять его льстивыми словами. «Не почитай за маловажное , – говорил он Василию, – что великий Император хочет соединиться с твоею паствою. Согласись называться и его учителем, и не противься его воле. Он хочет немногого: только чтобы исключено было из Символа слово: Единосущный». «Конечно, – отвечал Василий, – желание Императора вступить в общение с Церковью весьма важное дело: ибо важно спасение души; но допустить исключение из Символа хотя бы и одного слова или прибавить что-нибудь к нему, или даже переменить в нем порядок, никак не соглашусь». 162 После того, отпуская Василия, Модест советовал ему еще подумать о предложении. Но Василий отвечал: «Я и ныне и завтра таков же». 163 |
| § 140. Учитель благочестия: педагогическое сочинение; подвижнические сочинения; дух учителя благочестия. IV. Переходя к сочинениям Василия собственно нравственным мы должны: а) наперед заметить педагогическое сочинение великого учителя: «наставление юношам, как пользоваться языческими писателями». Оно по справедливости считалось классическим сочинением для христианских училищ 520 . б) Еще современники св. Василия знали подвижнические сочинения его. Фотий высоко ценил за содержание две подвижнические книги св. Василия, считая между ними: а) предварительные наставления о вере и суде; б) нравственные наставления; в) пространные и краткие правила. Все эти сочинения читал Фотий и одобрял за ясность и силу их 521 . К подлинным же сочинениям св. Василия относятся три предварительные изображения подвижничества, как показывают слог их и древние списки; но не относятся к ним известные по слав. переводу постановления для монахов, два подвижнические слова и епитимии 522 . В сравнении с другими Василий Великого немного писал нравственных сочинений, если иметь в виду и некоторые беседы его 523 и некоторые из писем 524 . Но немногие так глубоко проникали в основание нравственности, как проникал Василий; он предлагает чистое евангельское учение о нравственности, и частные правила старается возводить к общим началам нравственности. 1) Он предлагал те основные правила нравственности, из которых должны раскрываться и в жизни, и в учении частные правила христианской жизни. Как прекрасно изображает он идеал христианской жизни в заключении нравственных своих правил! «В чем собственное свойство (ιδιον) христианина? В вере действующей любовью. В чем собственное свойство веры? В несомненном убеждении в истине глаголов богодухновенных, в убеждении, которого не колеблет никакое умозаключение. В чем собственное свойство верующего? В том, чтобы при таком убеждении держаться только силы того учения, и не дерзать ни отбрасывать, ни прилагать что-либо. Ибо, если все, что не от веры, грех есть, как говорит апостол, вера же от слуха, а слух глаголом Божиим ( Рим. 14:23, 10:17 ): то все, что вне боговдохновенного Писания, как не от веры, – грех . В чем собственное свойство любви к Богу? В том, чтобы творить заповеди Его, для славы Его имени. В чем собственное свойство любви к ближнему? В том, чтобы не искать своего, а только пользы душевной и телесной любимого. В чем собственное свойство христианина? Быть рожденну Крещением от воды и духа. В чем собственное свойство рожденного от воды? Якоже Христос умре греху единою ( Рим. 6:3 ), так и ему надобно быть мертвым для всякого греха... В чем собственное свойство рожденного свыше? В том, чтобы совлечься ветхого человека, с делами и похотями его, и облечься в нового, обновленного для ведения по образу создавшего его». В нравственных правилах своих он нисходит от более общих к более частным правилам; равно первые ответы в пространных правилах заключают первые начала нравственности христианской. |
| «Сочинение г. Протопопова состоит из введения и трёх глав —207— исследования. Во введении автор раскрывает важность рассматриваемой беседы св. Василия Великого в вопросе о взглядах св. отцов и учителей церкви на классическое образование вообще; в первой главе излагает основные черты жизни и воспитания святителя Василия; во второй раскрывает взгляды главных представителей Александрийской школы и самого св. Василия Великого , как питомца этой школы, на классическое образование, и наконец, всю третью главу, самую большую по объёму (стр. 171–369), посвящает собственно историко-литературному рассмотрению, разбору названной беседы св. Василия. В кратком заключении (стр. 369–375) автор обобщает главнейшие мысли своего сочинения и приходит к выводу о пользе классического образования в христианстве. Сочинение, при такой, довольно широкой, постановке дела раскрытия темы и при сравнительной краткости времени, находившегося в распоряжении автора, разумеется, оказалось далеко не свободным от недостатков. Так, прежде всего, бросается в глаза отсутствие ясного указания плана, который усматривается лишь по прочтении уже всего сочинения. Затем не всегда заметна строгость системы в изложении, иногда недостаёт строгости и порядка мыслей в сочинении (см. например: стр. 34–41:67:168 и др.) и под. По местам встречаются не вполне удачные опыты перевода с греческого (например: стр. 88:91:98:103 и др.) или поправок существующих переводов (например, 320:335 и др.), случаи неясности в выражении мыслей (стр. 12:20:49:55 и др.), без надобности употребляемые иностранные слова (например: „варьируемы“ – стр. 82:224, „солидарный“ – стр. 8:107 и др.), нескладные выражения и обороты речи (например: стр. 12:15:85) и под. Но все эти недостатки, легко объясняемые очевидной спешностью работы, с избытком искупаются несомненными и высокими достоинствами сочинения. Сюда относятся, прежде всего, тщательная и усердная разработка источников и благоразумное пользование ими. Автор хорошо и основательно изучил творение не только св. Василия Великого , но и других св. отцов и учителей церкви, особенно же св. Григория Богослова и св. Григория Нисского , и извлёк из них всё, каким бы то ни было образом относящееся к интересовавшему его предмету (см. например: стр. 108 и далее, 180 и далее и мн. др.); хорошо познакомился и с теми из писаний греческих классиков, которые так или иначе касаются рассматриваемой им беседы св. |
| На этом наиболее очевидная связь с Филоном в сочинении Амвросия и оканчивается; дальнейшая часть сочинения представляет собой мало прямых заимствований у Филона и напоминает последнего лишь общим характером рассуждений. Наконец, знакомство с произведениями и идеями Филона заметно и на некоторых письмах св. Амвросия, например, epist. 2, 7, 8, 19, 27, 28, 33, 37, 38, 49 и др. 563 II Осведомлённость св. Амвросия в церковной литературе своего времени весьма обширна. Ему были известны почти все выдающиеся писатели христианства. Шерманн устанавливает обнаруженное в книгах «De Spiritu Sancto» [«О Святом Духе»] знакомство св. Амвросия с катехизическими поучениями Кирилла Иерусалимского , особенно в подборе ветхозаветных примеров и типологическом объяснении лиц Иосифа, Самсона, Авраама, Гедеона и др. 564 с некоторыми творениями св. Афанасия Александрийского 565 и словами о богословии Григория Богослова , особенно пятым 566 . Но если влияние перечисленных авторов сказывается лишь кое-где, то следующие представители церковной литературы были уже его постоянными руководителями при изложении вопросов богословия. а Так, уже очень рано в произведениях св. Амвросия обнаруживается влияние творений св. Василия Великого . Заметное уже в сочинениях, посвящённых вопросу о девственной жизни, оно особенно сильно проявляется с 378 г., когда Амвросию, по просьбе императора, пришлось заняться составлением догматического трактата «De fide» [«О вере»], и затем остаётся очень заметным в продолжении всей дальнейшей деятельности Амвросия. Вызванное первоначально догматическими потребностями, влияние св. Василия постепенно приобретает силу и в вопросах экзегетических, отодвигая на задний план прежнего учителя Амвросия в этих вопросах – Филона. «De fide» [«О вере»] в своих существенных мыслях составлено под влиянием защитительных речей св. Василия против Евномия. Оставляя спекулятивный тон Василия, и ограничиваясь в данном случае лишь самыми общими заимствованными у него замечаниями, Амвросий занимается здесь главным образом анализом ветхозаветных и евангельских текстов и таким путём раскрывает своё учение. |
| Наши выпускники всегда заранее готовятся к этой игре, посещают семинары, мастер - классы. Присутствие их на игре неизменнно вызывает воодушевление и радость у ребят. Ведь когда-то они знали мастеров игры как учеников старших классов. За годы обучения подружились с ними, ведь старшие всегда подают пример младшим, являются помощниками на школьных мероприятиях. Многие из выпускников после окончания школы нередко навещают родную гимназию, заходят в гости к учителям, классным руководителям, приходят на концерты. Выпуск 2015 года оказался на редкость дружным. В качестве мастеров игры приняли участие Лопухова Ксения, Марков Даниил, Казанцев Дмитрий, Максимов Юлий. Большое спасибо ребятам за то, что откликнулись на призыв. Несмотря на плотный учебный, рабочий график, они смогли найти время, приехать и стать в итоге замечательными мастерами игры. Особенно хочется выделить выпускников 2014, 2013 годов Воронкову Марию, Волкова Владимира, Путилина Никиту. Маша и Володя уже два года подряд решают быть мастерами игры. С каждым разом совершенствуют организаторские способности, осваивают приемы ведущих групп. В свое время наши выпускники (нынешние мастера игры), учась в 8 классе, сами принимали участие в игре в роли зодчих, книжников, очевидцев, капитанов. Теперь, когда они стали ведущими, у них появилась возможность познакомиться с проектом изнутри, освоить новые навыки и умения. Также хотелось отметить труд учителей из гимназий - гостей, приглашенных к нам игру. Много сил и знаний вложили они в своих подопечных. Отлично подготовили ребят для участия в проекте. Выражаем благодарность Кувырталовой Наталья Михайловне - преподавателю истории из гимназии Святителя Василия Великого, Дьконовой Анастасии Игоревне - учителю литературу из гимназии Святителя Василия Великого, учителям математики Николаевой Наталья Сергеевне, Николаевой Надежде Константиновне из гимназии «Свято -Петровская православная школа». Паршин Александр ученик гимназии Св. Василия Великого единодушно был избран лучшим капитаном. |
| Личность Евстафия оказала сильное влияние на формирование аскетических воззрений св. Василия 205 . Их связывала долгая дружба учителя и ученика вплоть до 373 года, когда они разошлись по догматическому вопросу о Святом Духе и св. Василий, судя по всему, остался верен сущности аскетики Евстафия, превзойдя только своего учителя в теоретическом осмыслении ее. Оба они рассматривали монашество не как некую «элиту», стоящую над «церковью несовершенных» и несколько особняком от нее, но как осуществление церковного идеала христианского совершенства тем путем, который в принципе доступен любому верующему 206 . Это ясно обнаруживается в одном из наиболее ранних творений св. Василия – «Нравственных правилах» (ок. 360 года), представляющем собой преимущественно сборник цитат из Нового Завета и недвусмысленно являющем тот факт, что все нравственно-аскетическое учение святителя (как, вероятно, и учение Евстафия, о котором мы имеем самые скудные сведения) зиждется на Священном Писании и целиком ориентировано на него 207 . Именно поэтому он говорит здесь, что, если христианину в первую очередь свойственна вера, действующая любовью ( Гал. 5:6 ), то вере свойственна «несомненная уверенность в истине Богодухновенных глаголов, которая не колеблется никаким помыслом, наводит ли его естественная необходимость или прикрывается он видом благочестия» 208 . Вследствие чего эти «Богодухновенные глаголы» есть камень, полагаемый святителем в основание всей своей аскетики, сущностной чертой которой является своего рода «созерцание в действии» 209 . Поскольку же сии «глаголы» имеют равное значение и для иноков, и для клириков или мирян, то естественно, что нет и принципиально не может быть особой «этики для монахов» и особой – для «всех прочих христиан». Поэтому в творениях св. Василия с предельной четкостью выражается характернейшее свойство всего православного аскетического богословия – его всецелый и бескомпромиссный «антиэлитаризм». Руководящим же началом аскетического богословия святителя, его жизненным нервом и всепроницающим лейтмотивом является добродетель любви, прежде всего – любви к Богу 210 . |
| Из Египта Василий вынес двойственное впечатление - с одной стороны, восхищение запредельно суровой аскезой, а с другой - удивление от эгоистической настроенности некоторых отшельников. Поэтому отшельничество как способ спасения он отринул сразу, так как считал, что такая форма подвига не дает простора для проявления «высокого чувства сострадания». «В многолюдных общежитиях Египта слишком преобладали экономические интересы и ручной труд, отвлекавшие монахов от молитвы и духовного созерцания. Василий Великий создал смешанную форму монашеской жизни, которая, совмещая светлые стороны отшельничества и общежития, была свободна от их крайностей и неудобств. Молитва и созерцание в его монастырях чередовались с физическим трудом, но для последнего допускались лишь такие ремесла, которые не разрушали духовной собранности и простоты жизни монахов. Отличительною чертою монастырей святого Василия служили также их широкая благотворительность и воспитание детей обоего пола». Уроки собственной семьи он полностью воплотил в своей монашеской жизни. Кроме того, в Египте Василий Великий пришел к выводу, что должны быть определенные правила, которыми бы руководствовались подвижники. Такие правила он, с помощью Божьей, составил сам. «Правила эти служили и служат руководством для жизни иноков всего Востока и, в частности, для наших русских иноков. Василий устанавливает для иноков обязанность беспрекословного послушания настоятелю, предписывает быть гостеприимными по отношению к странникам, хотя запрещает подавать им особые кушанья. Пост молитва и постоянный труд - вот чем должны заниматься иноки, по правилам Василия, причем, однако, они не должны забывать и о потребностях окружающих их несчастных и больных, нуждающихся в уходе». Василий Великий, наконец, встретился с Евстафием Севастийским, аскетизм которого вызывал у него восхищение. Это общение стало плодотворным для обоих. Последователи Евстафия жили по 2-3 человека в разных городах и весях. Василий обошел города Понта, посетил эти группки монашествующих, устроил из них общежития, которые приняли его устав. Василий Великий был фактическим основателем киновиального монашества в Понте и Каппадокии. |
|
|
