| Ройда, древо избранное и дивное, в наших странах неслыханое, листвие на нем подобно частию грушному листвию, древо ростом невелико и тонко, и ветви имать зело тонки и редки, цвет имеет прекрасный алый, подобен попремногу маковому цвету, обаче жесток и неудобоувядателен, о котором писано есть в акафисте, уподобляя сему цвету Пресвятую Богородицу, и глаголет: «цвете неувядаемый»: и тако у нас преведено. У Греков же стоит написано: «ройда неувядаемая, радуйся», и проч. На сем древе после цвету израстают яблока великия по кулаку, полны ягод красных и сладких, подобных нашей костянице, обаче крупнее, и взрезывают яблоко ножем и ядят из него те ягоды вилками честно. Сего древа обретается во Святей горе много, его же плод ядят больше ради здравия, нежели ради услаждения. Керась, древо плодовитое же, листвие на нем походит на вязовое листвие, древо ростом и коркою подобно рябиновому древу, плод же его ягоды во всем подобны нашим вишням, обаче сладше вишен, и поспевают зело рано прежде и смоковниц, множае обретается его в Лавре. Каридия, по-нашему орехи грецкия, инии же называют волошскими (от сего древа называется во Святой горе нарек место среди святыя горы, идеже по вся субботы бывает торг). Сие древо мнози из наших знают, и в Киеве и во иных ближних странах обретаются, сего ради нетреба о сем много писати, точию о сем воспомянем яко тамо велики сии древа растут, и многую часть земли покрывают ветви своими, и толико плодоносны, что с единого древа орехов много четвертей на один год мощно собрати. Употребляют сей плод святогорцы в монастырях в коливо на праздники и в кутью по усопших, растолкши мелко мешают и вместо меду со пшеницею. Такожде и в Великий Пост ядят в трапезе с хлебом. Другие орехи такие что и у нас, обаче садовые, их же садят святогорцы и надзирают яко же ведят, и снимают плоду много. Древо листвием и цветом по всему таково же что и наши, но плод обретается крупнее нашева и продолговатее: Егда же созреют, в та времена приезжают во Святую гору из окрестных островов жители на карбасах по морю, и купят орехи тыя и нагружают ими многия карбасы, и отвозят в Царь-град и во иныя грады и распродают. Серби и Болгары называют сии орехи летниками. |
| Содержание Что такое раскол? Глава I. Происхождение раскола § 1. Обрядовое направление в религиозной жизни русского народа § 2. Религиозная самомнительность русского народа § 3. Эсхатологические чаяния, существовавшие на Руси § 4. Состояние богослужебных книг до открытия книгопечатания в Москве § 5. Состояние богослужебных книг после открытия книгопечатания в Москве § 6. История обрядовых особенностей на Руси и утверждение мнений ошибочных § 7. Перемена в давнем взгляде русских на православие греков, совершившаяся в половине XVII века § 8. Первые распоряжения патр. Никона и первые его противники § 9. Приготовления к исправлению богослужебных книг § 10. Издание новоисправленных книг § 11. Пропагаторская деятельность противников церковных исправлений; условия благоприятствовавшие ей, и её следствия § 12. Сущность протеста, его обоснования и характер § 13. Суд над противниками церковных исправлений; собор 1667 года; начало истории раскола Глава II. Раскол в первое время своего существования. Распадение раскола § 14. Сношения сосланных расколоучителей с Москвой; их руководственные писания; внутреннее состояние общины § 15. Надежда раскольников на возвращение старых церковных порядков; челобитные и открытые возмущения § 16. Ожидание кончины мира; самоистребление; колонизация. – Распадение раскола Глава III. История безпоповщины § 17. Условия образования безпоповщины. Общие её начала § 18. Толк поморский § 19. Толк федосеевский – Согласия, отделившиеся от федосеевства: титловщина, аристовщина, федосеевцы рижские и польские § 20. Толк филипповский § 21. Толк странников. – Аароновщина § 22. Толк приемлющих браки § 23. Нетовщина. – Глухая нетовщиша. – Самокрещенцы. – Рябиновщина. – Новоспасовцы. – Некрещеные § 24. Замечания о мелких сектах в безпоповщине Глава IV. История поповщины § 25. Начальная история Керженца § 26. Дон и Ветка § 27. Беглопоповщина в Стародубье § 28. Замечания об образовании беглопоповщины. – Как принимали беглых попов § 29. Возникновение Рогожского кладбища; время его процветания § 30. |
| Страшная опасность книг о Гарри Поттере в том, что они внушают неокрепшим умам ложь о существовании доброй магии и о возможности собственной волей овладеть её тайнами и возможностями. Такое овладение становится для человека самоцелью: он хочет получить некое могущество - часто для достижения вполне эгоистических результатов. Нередко повествование о юном кощее называют сказкой, даже сопоставляют книги английской сочинительницы с русскими фольклорными традициями. Но в русской сказке волшебство есть лишь художественная условность. Оно никогда не становится для героев самоцелью, а только некоторой временной помощью в борьбе со злом. Иван-царевич с волшебной палочкой в руках никогда не служит нечистой силе, а после его победы над злом просто утрачивает свою волшебную силу. История Гарри развивается по совершенно иным законам и со сказкой имеет лишь внешнее сходство. Лучше уж называть всё это уродливым словечком " фэнтези " , оно в данном случае удачнее подходит. Повесть Никоса Зерваса помогает раскрыть тот чудовищный обман, которым успели соблазниться, увы, слишком многие. Раскрыть не декларативно, но через создание художественной образной системы, которая облечена в достаточно занимательное повествование с остросюжетными ситуациями. Обычные дети со своими слабостями, недостатками и сложностями характера попадают в школу магии, хорошо известную по книгам о Гарри Поттере, и постепенно выясняется, что все эти " добрые " колдуны злы и коварны, способны на самые мерзкие преступления, а посулы добра есть лишь ловкая маскировка. Борьба же добра со злом, олицетворённых " белым " Гарри и " чёрным " герцогом Моргиаволой, оказалась лишь дешёвой инсценировкой, своего рода театральной игрой ради соблазнения наивных душ. В магической системе требуется отречение от важнейших ценностей ради якобы добрых целей. Это действует на неокрепшие детские умы (как действует порою и на вполне взрослых особей рода человеческого). Недаром заезжий маг-развратитель Лео Рябиновский принуждает отказаться от Церкви и от Родины наивную девочку Наденьку, возжелавшую заняться магией, чтобы творить добро для людей. И недаром поэтому в школе магии учеников с самого начала приучают красть, развратничать, лгать, отказываться от родителей, предавать друзей. |
| Михаилу, можно сказать, повезло. Берег обрывистый, старая развесистая черемуха над плесом, так что ни малейшей тени. И солнышко. Косым лучом высвечивает хариуса. Ну а насчет терпения беспокоиться нечего. Закален. Над ним тучей висели слепни и комары, мураши проложили свои тропы по его белой рубахе, по телу, по сапогам (страсть сколько их оказалось на стволе черемшины, к которому он жался), а он стоял. Он не двигался. И медленно, сантиметр за сантиметром, подводил крючок к хариусу. Вечернее солнце все больше и больше зажигало речку. Чешуя у хариуса стала золотой. И вот чудо — рыбина стала расти быстро, на его глазах, как если бы кто-то надувал ее изнутри. Но Михаил ничем не выдал своего удивления. Не ахнул, не пошевелился. Жизнь у него была только в руках, а все остальное закостенело, задеревенело, и муравьиные караваны, беспрерывно сновавшие по нему вверх и вниз, едва ли теперь отличали его тело от ствола черемухи. И все-таки, несмотря на всю свою собранность и величайшее внимание, Михаил не мог бы сказать, как хариус оказался на крючке. Что произошло в самый решающий момент: он ли сделал раньше подсек (ему казалось, что до рыбины оставалось меньше четверти), или хариус, метнувшись, напоролся на крючок, но только вода возле валуна вдруг заходила, забурлила, и тоненькое рябиновое удилище в его руках выгнулось дугой. Рывок. Рывок. Еще рывок… Золотой сверкающий клин резал воду… “Только бы выдержала леска, только бы выдержала леска”, — твердил про себя Михаил. Леска в шесть конских волосьев была явно не рассчитана на такую рыбину, и он, переступая по кромке обрывистого берега, осторожно и мягко, без малейшего надрыва выводил ее к травянистому мыску, на котором уже, с нетерпением поджидая хариуса, стояли ребята. Леска выдержала. Не выдержала рыбья брюшина. Сорвался, дьявол, с крючка. У самого мыса сорвался. От досады, от горя Михаил только что не рвал на себе волосы, а двойнята те просто расплакались. И все-таки они не с пустыми руками вернулись к избе. С рыбой. Два хариуса-ножовика Михаил выдернул в следующем пороге, да там же, на плесе, три ельца, да еще каким-то чудом выбросили на берег налима ребята, порядочного, не меньше чем на фунт. |
| С цветка на цветок, с травки на травку день до вечера перелетает пчелка, несет праздники . И не упасть первой росе, а уж щелкает, звонко хлопает в воздухе кнут, звякают коровьи колокольчики — гонят стадо. А за стадом высоко, как дым, подымается пыль вдоль по улице. И они чахлые и заморенные — Коровья смерть да Веснянка-Подосенница с сорока сестрами пробегают по селу, старухой в белом саване, кличут на голос. Много они натворили бед — съешь их волк! — то под тыном прикинется — Подтынница, то на дворе пристягнет — Навозница, то соскочит с веретена да заскочит в пряху — Веретенница, то выскочит с болотной кочки — Болотница : им бы портить скотину, вынимать румянец из белого лица, вкладывать стрелы в спину, крючить на руках пальцы, трясьмя трясти тело. И не гулянье от них ребятишкам: не век же голопузым носить на себе змеиного выползка . Но и нечисть знает черед. Собирается нечисть зноем в полдень к ведьмаку Пахому, — Пахома изба на краю села: там ей попить, там ей поесть. В курнике петух взлетает на насест, схватившись с места, как шальной, кричит по селу. Кричит петух целые ночи, несет змеиные спорыши , напевает, проклятый, на голову от недели до четверга. Сам Пахом-ведьмак об эту пору в печурке возится, стряпает из ребячьего сала свечу , — той свечой наведет колдун мертвый сон на человека и на всякую Божию тварь. Джурка, Пахомова дочка, не смыкая глаз, летает перепелкой, собирает золотой гриб . Так от недели до четверга. В четверг в полночь на пятницу подымается на ноги все село. С шумом врываются в Пахомов курник , чадят зажженными метлами, ловят черного петуха. Изловили черного петуха и с петухом идут на другой край села. Алена верхом на рябиновой палке с мутовкой на плече, нагая, впереди с горящим угольком, за Аленой двенадцать девок с распущенными волосами в белых рубахах, с серпами и кочергами в руках и другие двенадцать с распущенными волосами, в черных юбках держат черного петуха. А за ними ватагой и стар и мал. Шумя и качаясь , вышли девки за село, запалили угольком сложенный в кучу назем , трижды обнесли петуха вокруг кучи. |
| Преосвященный так посоветовал. Покачал головой печально и прошептал: «Греховная и соблазнительная картинка!» Но отцу очень нравится — такой шик! Закрыта и печатная картинка, которую отец называет почему-то — «прянишниковская», как старый дьячок пляшет, а старуха его метлой колотит. Эта очень понравилась преосвященному, смеялся даже. Все домашние очень строги, и в затрапезных платьях с заплатами, и мне велели надеть курточку с продранными локтями. Ковры убрали, можно теперь ловко кататься по паркетам, но только страшно, Великий пост: раскатишься — и сломаешь ногу. От «масленицы» нигде ни крошки, чтобы и духу не было. Даже заливную осетрину отдали вчера на кухню. В буфете остались самые расхожие тарелки, с бурыми пятнышками-щербинками, — великопостные. В передней стоят миски с желтыми солеными огурцами, с воткнутыми в них зонтичка-ми укропа, и с рубленой капустой, кислой, густо посыпанной анисом, — такая прелесть. Я хватаю щепотками, — как хрустит! И даю себе слово не скоромиться во весь пост. Зачем скоромное, которое губит душу, если и без того все вкусно? Будут варить компот, делать картофельные котлеты с черносливом и шепталой, горох, маковый хлеб с красивыми завитушками из сахарного мака, розовые баранки, «кресты» на Крестопоклонной... Мороженая клюква с сахаром, заливные орехи, засахаренный миндаль, горох моченый, бублики и сайки, изюм кувшинный, пастила рябиновая, постный сахар — лимонный, малиновый, с апельсинчиками внутри, халва. А жареная гречневая каша с луком, запить кваском! А постные пирожки с груздями, а гречневые блины с луком по субботам. а кутья с мармеладом в первую субботу, какое-то «ко-ливо»! А миндальное молоко с белым киселем, а киселек клюквенный с ванилью, а... великая кулебяка на Благовещение, с вязигой, с осетринкой! А калья, необыкновенная калья, с кусочками голубой икры, с маринованными огурчиками. а моченые яблоки по воскресеньям, а талая, сладкая-сладкая «рязань»... а «грешники», с конопляным маслом, с хрустящей корочкой, с теплою пустотой внутри!.. Неужели и там, куда все уходят из этой жизни, будет такое постное! И почему все такие скучные? Ведь все — другое, и много, так много радостного. Сегодня привезут первый лед и начнут набивать подвалы, — весь двор завалят. Поедем на «Постный рынок», где стон стоит, великий грибной рынок, где я никогда не был. Я начинаю прыгать от радости, но меня останавливают: |
| В память о нём литию у бюста на открытой мемориальной аллее отслужило. Пётр Гвоздев. С приветственным словом к гостям Цветаевского праздника обратился глава администрации района Е. М. Мальцев. Евгений Михайлович сказал о том, что с открытие мемориальной аллеи Таруса получит ещё одно замечательное место, прекрасно вписывающееся в концепцию её развития, куда будут приходить и приезжать люди, о том, что роль семьи Цветаевых в отечественной и мировой культуре трудно переоценить. Тарусе повезло, что она стала для этой великой семьи " уголком сердца " , и теперь она хранит о Цветаевых благодарную память. Что касается меценатства семьи Щипковых, не в первый раз делающей городу подарки, полные патриотической глубины и силы, глава администрации отметил, что эта их деятельность бесценна. На открытие мемориальной аллеи в честь своего прадеда приехала Ольга Андреевна Трухачёва – внучка Анастасии Ивановны Цветаевой. Тарусяне очень любят Ольгу Андреевну, ценят каждый её приезд в наш город и, скажем по секрету, называют её между собой " последней Цветаевой " за её удивительную энергетику, внутреннюю силу, благородство, аристократизм и простоту; за то, что достойно хранит память рода. У бюста своего прадеда Ольга Андреевна говорила о том, что этот юбилейный для семьи год удивительным образом объединил все цветаевские места – от истоков семьи, села Талицы и Музея изящных искусств в Москве до осенней рябиновой Тарусы. Таруса для семьи – место особое. Сюда, в Песочное, привозила маленьких внучек Анастасия Ивановна Цветаева – показать своё детство: " А вот моя ель, Оля, значит, я ещё жива... " Собственно, таких мест, где осталось что то подлинное, цветаевское, на земле осталось не так много. Вслед за своей бабушкой Ольга Андреевна хочет провезти по всем этим местам своих семерых внуков, которые живут за рубежом и, к сожалению, почти не говорят по русски – чтобы знали, кто они такие, откуда их корни, к какой семье они принадлежат. Замечательное, мудрое желание. Такая поездка не пройдёт для детей бесследно. |
| В самом деле, нетовцы учат, что теперь нет средств к спасению, кроме молитв, антихрист истребил все таинства, а с ними и все средства ко спасению. Поэтому они не имеют у себя, подобно всем другим безпоповщинским сектам, особенных наставников, уполномоченных на дело строения тайн Божиих 27 . Это учение немало разнится от общего учения всех безпоповцев, имеющих свою догматику, и отличается чувством, безвыходного положения, не знающего и не признающего в деле веры, и спасения ничего твёрдого и основательного. С положительной стороны это направление отличается мистицизмом, составляющим отличительное свойство некоторых сект запада, появившихся тоже вследствие разных догматических споров и несогласии, порождённых протестантскими началами. Это же направление, как мы видели, существует и в Рябиновщине. Поэтому, по всей справедливости, эту секту следует поставить на ряду с нетовщиною. Выходя из этого сопоставления и имея в виду все, доселе сказанное, можем сделать некоторые предположения и относительно времени происхождения этой секты. Известно, что вторая половина XVIII столетия была особенно тяжела для безпоповщины, что этому времени принадлежит начало единоверия и усиление нетовщины 28 , вероятно, что в это время получила начало и рябиновская секта. Мнение это, лишенное, как мы видели, исторических данных, подтверждается с одной стороны тем, что в г. Чистополе она существовала еще 1782 г., а с другой тем, что о ней не упоминает ни один из наших обличителей раскола первой половины XVIII столетия, занимавшихся перечислением раскольнических сект 29 . Своими отношениями к Церкви и к гражданскому обществу последователи Рябиновщины напоминают также о направлении поповщинского толка: им чужд взгляд безпоповцев, к которым они примыкают более случайно, чем вследствие своих существенных убеждении. Удаляясь от православной Церкви, они не разделяют о ней понятии, господствующих в безпоповщине. «Церковью», пишет один из исследователей, «они не гнушаются, но только вновь внесённых в оную, как они думают, догматов и обрядов не принимают и молиться в оную не ходят» 30 . |
| Чтобы душа, находящаяся у Судьи, могла по временам приходить к телу, для сего в гроб приготовляется маленькое отверстие. Чтобы умерший попал в светлый мир, ему нужна лесенка. А еще прежде нужно перейти через горящий котел, в который падают те, кто не может пройти по тоненькой жердочке. Нужно еще бороться со злыми духами-недоброжелателями. Для этого помогают: рябиновая палочка, пучок ветвей шиповника и деньги. Первых очевидно духи боялись, а последними (т. е. деньгами) прельщались. Иногда родные устраивают кипячение смолы около покойника, чтобы их родной теперь же перешел страшный котел, при их содействии. „Из сопоставления текстов (молитв, с которыми обращаются черемисы к богам и умершим) мы усматриваем (говорит проф. Смирнов), что умершим приписывается сила, тождественная с силой богов. Отсюда становятся понятны те заботы, которые прилагают черемисы к пропитанию умерших. Они составляют культ мертвых, как божественных существ. Трапеза, предлагаемая почившим, равнозначна умилостивительной жертве, воззвания являются молитвами, поминальные дни — праздниками. В этих явлениях пред нами выступает общераспространенный у первобытных народов культ предков во всей его полноте». В связи с культом предков стоит и происхождение некоторых кереметей. Например, лихорадки производятся духами старых дев, а духи разбойников дают араптышей, один из которых, по сообщению Золотницкого, чтится там, где он совершил убийство (около моста). Вот почему каждая местность имеет своих особенных кереметей, под которыми подразумеваются люди когда-то жившие среди черемис этой местности. У проф. Смирнова приводится несколько примеров происхождения местных кереметей. Особенно интересен рассказ про кереметь Макара. Он захотел оттягать чужую землю — и, для разрешения спора о принадлежности ее, предложил спросить землю. А в землю, в ямы, были посажены дети его. Когда спросили: чья это земля? то из-под земли услышали: Макарова. Таким образом, земля осталась за ним. Но так как спор замедлился, то дети Макара задохнулись, а он с горя умер. И явилась там Макарова кереметь. |
| Что писались дрожащей рукою… На скользких камнях Чуть видны Даты ранних смертей, Но трудно прочесть имена Под лучиной сырою. И как в темноте Отличить мне Друзей от врагов? И как на стене Рассмотреть мне в потемках – Картину? …Уходят года, Оставляя зигзаги кругов. Стирается время. И гаснет сырая лучина… Княгиня Волосы – пшеничны, очи – с и ни, В цвет овасилькованных полей… – Вы откуда прибыли, княгиня? – Я – из царства голых королей. – Вы, княгиня, как дитя, наивны! – Королей повывели давно. Есть музеи для персон старинных И документальное кино… – Может быть, – не прячет взгляд открытый Гостья издалёка. – Но и тут Короли раздетые со свитой По столичным улицам снуют. Каждый день у них свои парады. Только люди ведь – не дураки… – Полноте, княгиня! Вам бы надо Розовые заказать очки!.. Рябиновые бусы От года надломленного, черного И доныне Гр о здится время Комочками горьких идей: Вместо ягод На голой октябрьской рябине Капли крови Безвинно умученных Русских людей. Не колите, девоньки, Иголками Ягоды красные – Н и жет доля народная Ожерелья рябиновых бус Там, где по дочкам чистым И по сынам прекрасным Ночью темной Сырыми ветрами Плачет Русь. …Но потеряв и скипетр, и державу, И хлеб, и честь, и славу, и успех, Вернем хотя бы родовое право – Перекреститься на глазах у всех. Размышления у цветущей сирени Сирени весенней соборность – Сплетенье цветущих крестов – Напомнит святое упорство Не сломленных в пытках отцов. Напомнит истерзанных братьев, Замученных в тюрьмах сестер, Их веры духовные платья Рвал в бешенстве красный террор. За то, что молиться умели, Жизнь ткали не из пустячков, В их чистые очи смотрели Звериные жерла зрачков… Их знает Господь поименно, Он каждого помнит в лицо России детей разоренной – Казаков, дворян и купцов, Монахов, монахинь, священство, И Троице верных мирян, И силу, и мощь, и главенство Отчизны – Царей и крестьян. Террор не везде одинаков… Россия другим – не чета: Христа здесь губили во всяком, В ком свет замечали Христа. Потомки и жертв, и злодеев – |
|
|
