| Что касается до искушений бесовских через людей, то по двоякому характеру их и брань с ними двоякого рода. Одни искушения производят в нас гнев, скорбь, отвращение, а другие обольщают, возбуждают приятные чувства, привлекают к себе. Когда какой предмет возбуждает неприятные чувства, то от него не должно уклоняться, а лучше сближаться с ним; например случается, что люди несогласные между собою становятся тем ненавистнее друг другу, чем более избегают встречи друг с другом, а когда один из них хочет сблизиться с противником, то часто примиряются. Впрочем, когда от недавней обиды чувство гнева сильно кипит, то в это время надобно опасаться, чтобы от присутствия сделавшего неприятность чувства гнева и злости еще более не возбуждались и, омрачив рассудок, не довели до безрассудных поступков. Тогда лучше удалиться от искушения, обратить все внимание на другой предмет и выжидать, пока утихнет буря, – отними кипящий котел от огня, пока остынет, как некто из древних сказал. Чтобы совершенно подчинить страсти разуму, истребить уязвляющее жало их, недостаточно однажды только подавить их, а лучше, не уклоняясь новых случаев к возбуждению страсти, стараться с новым усилием подавлять ее. Например, когда представляем себе разные неприятности и огорчения, то здраво должны обсудить, что в таких обстоятельствах при помощи благодати надобно делать; и при всяком данном случае надобно принуждать себя незлобиво, молчаливо стерпеть, великодушно перенести неприятность, как искушение, посланное нам за грехи или для испытания терпения, для приучения к незлобию, ободрять себя примером Спасителя, Который «пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его... Будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал то Судии Праведному» (1Пет. 2:21—23). А на оскорбившего человека надобно смотреть как на ослепленного страстью, как на жалкое орудие бесовского искушения. Когда Семей злословил царя Давида и спутники хотели убить его за это, Давид остановил их, говоря: «Оставьте его, пусть ругается, так повелел ему Господь. Может быть, Господь, увидев, как меня бесчестят, возвратит мне благосостояние за нынешнее поругание» (см. 2Цар. 16:11—12). А мы, говорит авва Дорофей, не хотим сказать о брате нашем, что Господь повелел ему, но если услышим оскорбительное слово, то поступаем подобно собаке, которая, когда кто бросит в нее камень, оставляет бросившего и бежит грызть камень. Так делаем и мы: оставляем Бога, попускающего напастям находить на нас к очищению грехов наших, и обращаемся на ближнего, говоря: «Зачем он мне это сказал? Зачем он мне это сделал?» И тогда как мы могли бы получать большую пользу от подобных случаев, мы делаем противное и вредим сами себе, не разумея, что Промыслом Божиим все устраивается на пользу каждого. |
| Но чтобы грех духовника ложился на исповедника, - такого еще не бывало. Это какая-то радикальная форма ереси донатистов (они полагали, что благодатность Таинства прямо зависит от личной добродетельности священнослужащего)... Бесцензурное распространение фольклорной литературы, издаваемой от имени Церкви, может привести просто к гонению на Православие и к запрету самой Церкви. Но страдать мы будем в этом случае не за веру в Христа, а за собственное невежество. В новом Законе " О свободе совести и религиозных объединениях " статья 14. 2 среди оснований для запрета на деятельность религиозной организации называет " склонение к отказу по религиозным мотивам от оказания медицинской помощи лицам, находящимся в опасном для жизни и здоровья состоянии " . Вообще-то эта норма появилась для того, чтобы противодействовать " свидетелям Иеговы " , которые запрещают своим последователям совершать переливание крови и сдавать ее на медицинские анализы. Но и в псевдоцерковной литературе есть такие призывы, что позволяют апеллировать к указанной статье. Например, для А. Ильинской запрет на медицинское лечение есть один из излюбленных мотивов: " Всякое вмешательство медицины в " Божье посещение " , каким является болезнь, особенно хирургическое, принималось ею с подозрением. Болящим матушка преподавала особую мазь, приготовленную специально для этого случая. Ею должен был пользоваться только тот, кому она предназначалась. Остатки матушка велела выбрасывать, чтобы злые люди не воспользовались... Когда у него (отца Ионы) спрашивали, прибегать ли к врачам, совет был такой: " Если хочешь скорее в гроб, лечись, а если хочешь жить, то не лечись, а молись " " [ 3 ]. Свт. Василий Великий считал все же иначе, призывая пользоваться искусством врачей [ 4 ]. По его мысли, хотя болезни и приходят к нам от Промыслителя, но Им же созданы и врачи. Уклоняться надо только от тех видов целительства, которые используют магию и внушения. Надо беречься того, чтобы кто-нибудь под предлогом помощи твоему телу не вторгся в твою душу. А обычное лечение никогда не возбранялось Церковью. Даже самые строгие церковные правила возбраняют лишь обращаться к врачу-иудею [ 5 ], но не запрещают обращения к врачам как таковым. Да и Писание смотрит на этот вопрос иначе, чем говорит персонаж А. Ильинской. Премудрый сын Сирахов говорит: " Почитай врача... по надобности в нем, ибо Господь создал его, и от Вышнего - врачевание, и от царя получает он дар. Знание врача возвысит его голову, и между вельможами он будет в почете. Господь создал из земли врачевства, и благоразумный человек не будет пренебрегать ими... дай место врачу... и да не удаляется он от тебя, ибо он нужен " (Сир. 38, 1 - 4). Так готова ли г-жа Ильинская, пренебрегшая советом Писания, нести ответственность (и перед Богом, и перед законом) за судьбы тех людей, которые, прочитав ее книгу, откажутся от медицинской помощи? А избегает ли она сама врачей и лекарств? |
| Скачать epub pdf 1 . Подвижническая жизнь есть не что иное, как воздержание от страстей, господство над помыслами, непрерывная борьба против невидимых врагов, сохранение души чистою от дурных помыслов, которые возбуждают нас, ибо во время помыслов страсть возгарается, как огонь, между тем как мы, удаляя страсти, отражаем искусителя при самом его нападении. 2 . Мы имеем большую нужду в бодрствовании и внимании, в готовности сердца к обузданию ума нашего, дабы он не склонялся к тому, что не должно (делать), не впадал в неуместное, не начертывал дурных образов, не создавал греховных пожеланий, от которых нам нет никакой пользы, а напротив и чаще всего – мы скорбим и сокрушаемся, не постигая ничего полезнаго. Посему единственное спокойствие и единственное удовольствие состоят в том, чтобы очищать душу и заботиться о безстрастии. 3 . Итак, станем пребывать в непрерывном свидетельстве нашей совести, не преклоним, братия, колена пред Ваалом, не допустим того, чтобы помыслы одержали над нами победу, а еще лучше – будем погашать разженныя стрелы лукаваго слезами, вниманием, молитвою, сокрушением и остальными изнурениями плоти. Ибо «супостат» наш, «яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити» ( 1Петр. 5, 8 ), кого уловить в добычу или отчасти, или всецело, – ибо, уловив отчасти, он не довольствуется, но всегда стремится вперед – к худшему, пока не предаст греховной смерти. Так, он прежде всего старается, чтобы мы приняли приражение (прилог), потом внушает в сердце что-либо дурное, а после, обольстив таким способом и отравив душу, он выводит ее из естественнаго состояния и делает ее безумною, несмысленною и слепою, стремящеюся к тому, что не должно (совершать). Посему мы всяким хранением должны блюсти свое сердце, не давая места диаволу, но тотчас отражая нападение (прилог). Если же мы при этом потерпим поражение, то, по крайней мере, не должны оскверняться (его внушениями); если же мы и в этом будем побеждены, то не станем долго пребывать в таком состоянии и не допустим увлечь себя до пределов греха. И нам случается испытывать такое (бедственное) состояние от предразсудков и воспоминаний о прошлом. Станем же избегать предубеждений, будем уклоняться от юношеских воспоминаний. Ведь быть посредством воспоминания в прошлом что другое означает, как не то, что мы обратились сердцем в Египет? Это нам следует соблюдать по внутреннему человеку. |
| В третьей части речь о практических положительных последствиях усвоения мудрости, к которой в качестве антитеза присоединяется несколько уроков нравоучительных отрицательного свойства (не отказывай...; не говори...; не замышляй...; не ссорься...; не соревнуй...). В заключение, Притч.3:32–35 , опять замечание о судьбе праведников и грешников – мудрых и безумных. Глава 4 опять распадается на три части, из которых, каждая начинается обращением: «дети» ( Притч.4:1 ) или «сын мой» ( Притч.4:10,20 ), Общее содержание всей главы составляет увещание следовать урокам мудрости с указанием добрых последствий от этого и избегать общества порочных людей, т. е. не следовать внушениям безумия. Как эта 4-я глава составляет таким образом развитие мыслей, вкоротке еще раньше встречавшихся: так 5 глава подробно развивает тему, данную в Притч.2:16–19 . Здесь предлагается именно предостережение от прелюбодейной женщины, в первых 14 стихах, разделяющихся на два отдела обращением; «сын мой!» ( Притч.5:1 ) и «дети!» ( Притч.5:7 ). В первом из этих отделов предлагается характеристика развратной женщины; а во втором увещание уклоняться от ее общества подкрепляется указанием на дурные последствия, которые неизбежно влечет за собою для человека близость с этой развратной женщиной. В Притч.5:15–20 , в качестве антитезы первой половине главы, дается наставление довольствоваться любовью и ласками своей жены. Наконец, последние три стиха ( Притч.5:21–23 ) составляюсь заключительное замечание, что Господь знает все пути человека и что беззаконник погибает именно вследствие своих беззаконий. В 6 главе первые 19 стихов заключают в себе 4 группы мыслей, не имеющие между собою связи: а) Притч.6:1–5 наставление на случай, если человек поручился за ближнего своего; б) увещание ленивцу, Притч.6:6,11 ; в) характеристика лукавого и коварного человека с замечанием о его судьбе, Притч.6:12–15 ; г) Притч.6:16–19 исчисляются некоторые пороки, ненавистные Господу. Начиная с Притч.6:20 опять внушается помнить уроки мудрости и блюсти их, как охранительное руководство на всех путях жизни, и в особенности опять дается предостережение от общения с злою развратною женщиной, при чем речь преимущественно и подробно идет о дурных последствиях, к которым неизбежно ведет человека преступное общение с чужою. |
| Возражение 2. Далее, апостол призывает «усердно стараться о том, чтобы жить тихо, делать своё дело» ( 1Фес. 4:11 ), каковые слова глосса разъясняет так: «Воздерживаясь от всяких людских дел, дабы полней сосредоточиться на исправлении собственной жизни». Но монахи как никто другой предаются исправлению собственной жизни. Следовательно, они не должны заниматься мирскими делами. Возражение 3. Далее, Иероним, комментируя слова [Писания]: «Носящие мягкие одежды находятся в чертогах царских» ( Мф. 11:8 ), говорит: «Из этого следует, что строгая жизнь и решительная проповедь должны избегать царских чертогов и уклоняться от палат изнеженных роскошью людей». Но нужды мирских дел нередко приводят людей в царские чертоги. Следовательно, монахи не вправе заниматься мирскими делами. Этому противоречат следующие слова апостола: «Представляю вам Фиву, сестру нашу... помогите ей, в чём она будет иметь нужду у вас» ( Рим. 16:1–2 ). Отвечаю: как уже было сказано (186, 1), монашеское состояние определено к достижению совершенства любви, которое в первую очередь состоит в любви к Богу и во вторую – в любви к ближнему. Поэтому монахи в первую очередь и ради самих себя стремятся вверить себя Богу. Однако когда ближний терпит нужду, любовь побуждает их уделить внимание и его делам, согласно сказанному [в Писании]: «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» ( Гал. 6:2 ), поскольку, служа ближнему ради Бога, они покорствуют божественной любви. В связи с этим читаем: «Чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцом есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях» ( Иак. 1:27 ), что, как говорит глосса, означает помогать нуждающимся по мере их нужд. Таким образом, из этого можно заключить, что монахи и клирики не вправе заниматься мирскими делами из жадности, однако из любви и с дозволения начальствующих они могут с надлежащей умеренностью заниматься управлением и распоряжением мирскими делами. Поэтому в «Декреталиях» сказано, что «впредь по предписанию священного синода никакой клирик не должен ни обзаводиться собственностью, ни заниматься мирскими делами, за исключением тех случаев, когда целью является попечение о подкидышах, сиротах или вдовах, или же когда городской епископ поручает ему взять на себя ведение тех дел, кои связаны с Церковью». Сказанное о клириках в полной мере относится и к монахам, поскольку, как было показано выше, те и другие не вправе заниматься мирскими делами на общих для них основаниях. |
| В ст. 1 – 7 Екклесиаст говорит о преимуществе презрения мира пред чувственным наслаждением мирскими вещами. Он увещевает стать на строгую точку зрения на жизнь, не уклоняться от жесткости, суровости и горести жизни, но избегать суетных увеселений, легкомысленных, неосновательных поступков, которые служат признаком внутренней пустоты и ничтожества и приводят человека к слабой и болезненной изнеженности. Ст. 1. «Доброе имя лучше дорогой масти, и день смерти (лучше) дня рождения». не просто «имя», но имя доброе, слава, молва хорошая (ср. Притч.22:1 ). – «елей, масло, по указанию кн. Притчей гл. 22:1, берется здесь в рассмотрение, как нечто весьма дорогое, драгоценное; им выражается высшая степень утонченных чувственных наслаждений. При выборе этого слова автор мог руководствоваться еще аллитерацией его с . На некоторую внутреннюю связь между мастью и именем указывает кн. П. Песней гл. 1:3. Смысл первого члена стиха тот, что человек должен заботиться о строгом порядке в жизни, должен прибрести такое настроение духа и идти таким путем, на котором презираются все мирские чувственные удовольствия, должен первее всего заботиться о снискании честного, доброго имени и предпочитать его самым приятным чувственным наслаждениям. «И день смерти (лучше) дня рождения». Печальная истина, высказанная уже в гл. 4:3; 6:3–5. Как и мысль первого члена, она имеет цель научить человека серьёзному взгляду на жизнь, убедить его в необходимости строгого настроения духа, и служит приготовлением к следующим стихам (2–4), где развивается положение первого стиха. Речь Екклесиаста – «день смерти лучше дня рождения» обращена к тем, которые горевали о потере счастья жизни своей. К утешению их, Екклесиаст со всею силою утверждает ту мысль, что мир есть юдоль плача, скорби, страдания; но он не останавливается на этой односторонней истине; на ряду с нею он развивает мысль, которая вносить свет в темноту страдания: в следующих стихах (2–4) он доказывает, что страдание служит к улучшению человека. Что касается отношения между 1 в 2 членами стиха, то одни экзегеты не находят между ними никакой связи, другие различно указывают ее. |
| ΧΧVI. Чего нужно избегать. а) Шатких доказательств. При беседе с сектантами весьма часто приходится ссылаться на Св. Писание, приводить оттуда цитаты, пользоваться его примерами, его доказательствами, его вразумительными наставлениями. Конечно, если разумно, честно, добросовестно пользоваться новозаветными и ветхозаветными данными, то, кроме хорошего, ничего дурного не получается. Напротив, если, при пользовании Библией , мы допускаем натяжки, ссылаемся на библейские данные, где это нужно и где не нужно, где можно и где совершенно нельзя, то в результате такого обращения со словом Божьим оказывается громаднейший вред. Поясним свою мысль примерами: На заре нашей миссии 292 имел громкую и широкую известность, как миссионер, иеромонах Арсений, впоследствии архимандрит и синодальный миссионер, а ныне совершенно сошедший с миссионерского поприща. Но в ту пору слава о нём, как о миссионере, гремела. Его вызывали иерархи в свои епархии, и всюду его выступления сопровождались большим успехом, может быть, потому, что тогда сектанты были гораздо невежественнее нынешних. Искусство иеромонаха Арсения заключалось, главным образом, в широком пользовании текстами по созвучью. Например: нужно доказать сектантам на основании, конечно, Св. Писания истинность христианского учения об иконопочитании. Иеромонах Арсений ссылается на шестой стих 2 главы послания ап. Павла к Филиппийцам: „Он, будучи образом Божьим, не почитал хищением быть равным Богу”, делая сильное ударение и несколько раз повторяя слова: „Он, будучи образом Божиим”... о. Арсений делал вывод: „вот видите, Сам Христос образ принял, а вы, сектанты, не хотите признавать образов”. В беседе о кресте о. Арсений непременно приводил 1 стих 3 главы послания к Галатам: „о несмысленные Галаты, кто прельстил вас не покоряться истине, вас, у которых пред глазами начертан был Иисус Христос как бы у вас распятый”, и затем так пояснял эти слова: „Вы видите, даже у Галатов, только что обратившихся в христианство , было распятие, был крест, а у вас, сектантов, его нет. Вы, стало быть, хуже бессмысленных Галатов”. |
| Страх Божий учит прилежно внимать закону Божиему и всякому полезному наставлению, обличению, наказанию. Страх Божий учит совесть рассматривать и теплым покаянием очищать. Страх Божий наставляет всегда молиться и воздыхать к Богу, чтобы в грех не впасть. Страх Божий увещевает уклоняться от случаев, которые ко греху приводят. Страх Божий увещевает обидевшему прощать, и на злобствующего не злобиться, злословящего не злословить, укоряющего не укорять. Страх Божий, наконец, и сам страх человеческий смертный презирать учит, чтобы Бога не прогневать, и на смерть телесную предаваться, чтобы смерти душевной избежать. Страх Божий есть истинное училище смирения, которое привлекает Божию благодать. Воистину нет никого крепче и тверже того, кто имеет страх Божий. «Почтенны вельможа, и судья, и властелин, но нет из них больше боящегося Господа», — говорит Сирах (Сир.10:27). § 180. Признаки страха Божия примечаются следующие: 1) Имеющий страх Божий явно и тайно, то есть перед людьми и без людей, бережется от всяких грехов, поскольку везде перед собою видит Бога, Которого опасается прогневать. Следовательно, кто перед людьми не грешит, но тайно грешит, тот страха Божия не имеет, а имеет стыд и страх человеческий; людей стыдится и боится, а не Бога; людям угождает, а не Богу. И такой человек есть лицемер. 2) Не смотрит на чужие грехи, а в свою совесть проникает и, в ней находящиеся грехи усматривая, очищает усердным покаянием и молитвой. 3) Охотно слушает Божие слово и всякое наставление, наказание, обличение, и ищет того, чтобы или грехи, находящиеся в совести своей, усмотреть, и так в них каяться, или чтобы впредь смог удобнее беречься от них с помощью Божией. 4) Непрестанно и усердно молится и воздыхает, чтобы Сам Бог наставил его и сохранил от грехов и всего того, что ко греху приводит. 5) Избегает случаев, которые ко греху приводят, как-то: собраний, увеселений, игр, бесед злых, разговоров о людях и прочих. 6) Зрение и слух бережет, ведая, что через них, как через двери, всякое зло входит в храмину сердечную и колеблет ее. |
| Не с мифами и обольстительным для слуха благозвучием слова выступаю я, как будто бы хотел очаровать кого-то пением сирен 1 , не волшебный напиток удовольствия подношу я любителям его в золотой чаше, украшенной прекрасными цветами и надписями, но, повинуясь мудрецам, советую избегать больших дорог, и уклоняться от них. Убеждаю не тесниться в толпе черни. Я начинаю перед вами новую песнь в похвалу василевсу. Тысячи людей поспешно идут по одному со мной поприщу, но чуждаюсь пути, протоптанного человеками, я пойду по дороге непроторенной, на которую не омытыми ногами вступать не позволяется. Писатели гражданские, жадно наполняющие свои речи детскими игрушками искусства, писатели, любящие музу приятную и всенародную, пусть очаровывают смертное ухо смертными разглагольствованиями, и свои мнения приносят в дар удовольствию, а хранители 2 мудрости всеобщей, достигли знаний о вещах божественных и человеческих, признавая за благо избирать наилучшее, предпочитают всему человеческому боголюбивые добродетели и богоугодные деяния своего василевса, второстепенные же совершенства предоставляют воспевать людям второстепенным. Ибо, так как в деянии василевса есть мудрость касательно вещей и божественных и человеческих, и божественные относятся к Богу, а человеческие к людям, состоящим вне священной ограды 3 пусть, тот, кто способен, описывает мудрость его в отношении к людям, весьма уважаема, конечно, удивительна, житейски полезна и она, потому что в василевсе все прекрасно, хотя и ниже мудрости в отношении к вещам божественным, а вступившим внутрь священного храма, в неприкосновенные и недоступные его недра, затворив двери для слуха нечистого, да поведают тайное помазание василевса одним мистикам помазания 4 ; омоем же свой слух в потоках благочестия, и на легких крыльях духа взлетающие в мир мыслимый да парят вокруг Всецаря и молча да посвящаются в божественные тайны. Между тем, вещания писаные, произносимые не прорицанием или исступлением, под вдохновением божественного света, да будут для нас учителями посвящения, да поведают они нам и о самом царствии, и о верховном Царе, и о божественной страже, которая окружает Всецаря, и о царственном нашем образе и о растлителе образа, и о последователях воинства того и другого. С помощью сих вещаний, совершая боголепные таинства, мы приступим к божественному торжеству, следующим образом. |
| учение). Модель оправдания, созданная Кальвином в период поздней Реформации, избегает недостатков внешнего понимания роли Христа в оправдании человека, а также взглядов, что оправдание вызывает его нравственное возрождение. По Кальвину, вера присоединяет верующего ко Христу в «мистическом союзе» (как и у Лютера, акцент на личном присутствии Христа в союзе с верующим через веру); такой союз ведет: 1) к оправданию верующего - через Христа верующий объявляется праведным в «глазах» Божиих; 2) к тому, что верующий начинает перерождаться по образу Христа. М. Буцер полагал, что перерождение вызывается оправданием. По Кальвину, и оправдание, и перерождение человека являются результатом его союза с Христом. Поскольку христианин действует по вере, Бог взирает на него как на праведника, но при этом ему следует ежедневно признавать, что он - грешник, он не освобожден от необходимости покаяния (Лютер М. Диспут об оправдании (LW 34. P. 152). Против Латомуса (LW 32. P. 237)). «Рабство воли» является следствием греховности природы человека, отсюда свобода воли не может утверждаться самим человеком, невосстановленным человеком, но только в его отношении к Богу. Христ. упование заключается в надежде на воскресение и причастности к вечной жизни. Протестант. богословие учит, что воскреснет субстанция нашего тела, однако не пораженная грехом, и сохранится наша душа, только без греха. Что же касается исследования потусторонней жизни, то оно totaliter aliter - абсолютно не соответствует земным представлениям и измерениям и поэтому остается за пределами постижимого. Ист.: M. Luthers Werke. Weimar, 1883. [WA]; Church Dogmatics. Edinb., 1936-1969; The Teaching of the Church regarding Baptism. L., 1948; Against the Stream: Shorter Post-War Writings 1946-1952. L.; N.Y., 1954; Luther " s Works. St. Louis, 1955-. Vol. 1-30; Phil., 1957-1986. Vol. 31-55 [LW]; Evangelical Theology: An Introd. N. Y.; L., 1963, 1975; Apologia// Tappert T. G. [Ed.]. The Book of Concord. Phil., 1980; Confessio Augustana//Ibid.; Formula concordiae//Ibid.; Smalcalden Articul [Smalc. Art.]//Ibid. Лит.: Barth K. Theological Existence Today. L., 1933; idem. The Word of God and the Word of Man. N. Y., 1957; idem. Theology and Church: Shorter Writings, 1920-1928. N. Y., 1962; idem. The German Church Conflict. L., 1965; Маграт А. Богословская мысль Реформации. Од., 1994. Л. Л. Тайван Рубрики: Ключевые слова: ЗЛО характеристика падшего мира, связанная со способностью разумных существ, одаренных свободой воли, уклоняться от Бога; онтологическая и моральная категория, противоположность блага ВОЛЯ сила, неотъемлемо присущая природе разумного существа, благодаря к-рой оно стремится достигнуть желаемого ГУМАНИЗМ многозначный философский и культурно-исторический термин, связанный с пониманием человека, его особого места в бытии, обнимающий ряд разнородных явлений жизни |
|
|
