| Господи Боже наш, поскольку человеческое естество не может вместить сущность Божию, Ты Своим Промыслом поставил для нас подобных нам учителей, которые блюдут Твой престол, чтобы приносить Тебе жертву и приношение обо всех людях Твоих. Ты, Господи, и сего, ставшего устроителем архиерейской благодати, сделай подражателем Тебе, истинному Пастырю, положившему душу Свою за овец Своих, путеводителем слепых, светом для тех, кто во тьме, наставником неразумных, учителем младенцев, светильником в мире, дабы, доведя до совершенства вверенные ему в настоящей жизни души, он без стыда предстал перед Твоим Престолом и получил великую награду, которую Ты приготовил для пострадавших за проповедь Твоего Евангелия. По окончании чтения молитв на новопоставленного архиерея возлагают саккос, омофор, крест, панагию и митру. На каждый из этих предметов новопоставленный получает благословение у всех присутствующих архиереев, и на каждый возглашается «Аксиос». По окончании рукоположения все архиереи преподают своему новопоставленному собрату целование мира и следуют на горнее место, где внимают чтению Апостола. По практике Русской Церкви совершение литургии продолжают все присутствующие архиереи. Новопоставленный архиерей совершает благословение дикирием и трикирием после чтения Евангелия. Когда происходит в алтаре причащение священнослужителей, патриарх преподает им Тело Христово, а новопоставленный епископ – Святую Кровь. По окончании литургии новопоставленный епископ получает от всех участников хиротонии благословение на ношение архиерейской мантии. Архиереи – уже в мантиях – вновь выходят на середину храма. Новопоставленный архиерей выходит после всех и становится лицом к рукоположившим его собратьям. Патриарх (первенствующий архиерей) по традиции произносит слово назидания, в котором говорит о смысле епископского служения. После этого он вручает новопоставленному архиерею жезл как символ епископской власти. Приняв в левую руку жезл, архиерей благословляет народ. Изложенный чин архиерейской хиротонии в основных чертах одинаков для всех Поместных Православных Церквей. Чины наречения и архиерейской присяги в разных Церквах тоже мало различаются. Однако существуют и некоторые богослужебные особенности, характерные для отдельной Поместной Церкви. |
| Архиерей снимает с себя клобук, мантию, панагию, четки и рясу. Первая пара диаконов берет благословение на кадило, и протодиакон возглашает: “Да возрадуется…”. Хор начинает петь: “Да возрадуется…”, глас 7. Пение должно закончиться к моменту, когда Архиерей начнет одевать на себя митру. Ориентир для регента. Порядок облачения Архиерея таков: подсаккосник, епитрахиль, пояс, палица, поручи, саккос, омофор, крест, панагия, (еще подается гребень для волос), митра. Протодиакон: “Тако да просветится… И во веки веков. Аминь”. Трио поет: “Тон Дэспотин”. Весь хор поет: “Ис полла эти дэспота” три раза. Далее до малого входа Литургия идет обычным чином. Малый вход: по возгласе протодиакона: “Премудрость, прости” духовенство поет “Приидите, поклонимся”. По практике служения митрополита Ювеналия, духовенство допевает это песнопение до конца. Хор сразу после духовенства поет: “Спаси ны Сыне Божий…” тем же напевом (греческим). После хора духовенство повторяет: “Спаси ны…”. После духовенства трио из состава певчих хора или иподиаконов (кому петь, нужно договориться до начала службы) начинает петь: “Ис полла эти дэспота”. Закончить пение надо в тот момент, когда Архиерей начнет кадить клиросы и народ. Весь хор отвечает Архиерею на каждение пением так называемого большого “Ис полла”. Если на Литургии поет два хора, то отвечает сначала правый хор, а потом левый. После хора большое “Ис полла” поет духовенство. Далее хор поет тропари и кондаки по Уставу (регент до службы должен согласовать с настоятелем и с архиерейским протодиаконом количество и порядок пения тропарей и кондаков). Последний кондак на “И ныне”, по традиции, поет духовенство в алтаре. Порядок пения Трисвятого: мелодия Трисвятой песни может быть или “Болгарского напева”, или “Агиос…” напева Гефсиманского скита Троице-Сергиевой Лавры по изложению архимандрита Матфея (Мормыля), или “Архиерейская”. Любая другая музыка должна быть согласована с регентом, управляющим пением духовенства в алтаре. 1раз поет хор, 2раз поет духовенство, 3раз поет хор. В некоторых пособиях для регентов можно встретить указание, что 3раз Трисвятое надо петь на одной ноте. Это нецелесообразно по той причине, что Архиерею надо за время третьего пения успеть принять у священника крест, поклониться духовенству, повернуться и выйти из алтаря на амвон. Поэтому лучше петь тем же напевом, что и в первые два раза. |
| Крикуны начали уже выходить из круга, чтоб снять с митрополита облачение; но тут из толпы рванулся донской козак Мирон: «Что вы, братцы, на такой великий сан хотите руки поднять? нам к такому великому сану и прикоснуться нельзя». В ответ козак Алешка Грузинкин кинулся на Мирона. схватил его за волосы, другие воры пристали к Грузинкину, начали Мирона колоть, рубить, вытащили за круг и убили. Мирона убили, но слова его произвели впечатление: точно, показалось страшно дотронуться до архиерейского облачения, и козаки начали приступать к священникам, толкать и бранить их скаредною бранью: «Снимайте с митрополита сан! он снимал же и с Никона-патриарха сан». Иосиф сам снял с себя митру, панагию и, обратившись к протодиакону, сказал: «Что же ты стал, не разоблачаешь? уже пришел час мой!» Протодиакон в ужасе снял омофор, снял саккос. Тут козаки выбили все духовенство из круга, крича: «До вас дела нет!», и повели Иосифа пытать на пороховой двор. Митрополита положили на огонь и спрашивали: «Откажи свое воровство, как ты переписывался?» Иосиф не отвечал ни слова, только творил молитву и проклинал палача. Спросили о казне: Иосиф объявил, что у него только 150 рублей, а поклажи ничьей нет. После пытки митрополита повели на казнь, на раскат: проходя тем местом, где лежал еще труп убитого за него Мирона, Иосиф осенил его и поклонился. Взвели на раскат, посадили на край и хотели сринуть: Иосиф испугался последней минуты, ухватился за козака и поволок было его с собою; тогда воры положили его на бок на краю раската и столкнули. Это были самые отчаянные воры, которые работали на раскате, Алешка Грузинкин с немногими товарищами. Самая деятельность поддерживала их ожесточение, их опьянение. Но с другим чувством стояло большинство воров внизу, подле раската; их страх увеличивался все более и более с приближением дела к развязке, и, когда наконец тело Иосифа ударилось об землю, козакам послышался страшный стук: они обомлели и минут с двадцать стояли в глубоком молчании, повеся головы. Потом опохмелились пыткою и казнию воеводы князя Семена Львова. |
| На основании приведенных выдержек ясно, следовательно, что на Востоке во второй половине XVII столетия начал устанавливаться относительно ношения митр-корон епископами тот самый порядок, который соблюдается и до настоящего времени. Т. е. правом ношения митр пользовались все восточные патриархи, но, отдавая почтение старшинству занимаемого престола, при совместном служении, не возлагали митр все, а только старейший из них по своему положению 14 . Митрополиты и епископы получают митру с головы патриарха в конце литургии, но не при самой хиротонии, и пользуются ею при богослужениях в своей епархии и когда первенствуют в богослужениях, в присутствии же своего патриарха, митр не надевают, а покрывают голову камилавкой с флеровой наметкой. Что касается формы восточной митры, то, не пускаясь в глубокие разыскания о форме древней александрийской митры, определить которую, в виду отсутствия положительных данных, не легко 15 , мы можем в решении этого вопроса свое внимание сосредоточить прежде всего на принятом на всем Востоке, и при том с давних пор названии её–короной (κορνα) или венцом (στφανος). Действительно, известная нам древнейшая восточная митра, хранящаяся ныне в скевофилакие лавры св. Афанасия на Афоне и слывущая в предании за венец императора византийского Никифора Фоки (963–969), ктитора лавры, относится, по определению академика Н. П. Кондакова , к XVI веку 16 и представляет форму короны позднейших византийских императоров, т. е. высокой шапки с ободком вокруг головы и с закруглением вверху 17 . Немногим отличается по своей форме от митры-короны и принятая ныне в практике александрийской церкви вторая патриаршая митра 18 , употребление которой введено, по преданию, с глубокой древности. Греческому национальному самолюбию было вполне естественно, после падения Константинополя в 1453 году, возложить венец несуществующих уже императоров на голову своего вселенского патриарха, главного и единственного блюстителя интересов православия и самой национальности на всем мусульманском Востоке, тем более, что еще раньше, в эпоху рассвета византийской империи, патриарх из рук императора получил такие знаки царского достоинства, как далматика или саккос, лор или омофор и др. 19 . В этой форме короны митра из Константинополя перешла к другим восточным патриархам и епископам, а в 1653 году, по желанию любителя греческих порядков патриарха Никона , и к нам в Россию 20 , заменив в нашей богослужебной практике существовавшую дотоле форму– шапки-митры. |
| В это время все, готовившиеся служить литургию, подходя попарно к Патриарху, получали благословение на служение и облачение, и, не читая входных молитв, шли прямо в ризницу. Здесь каждый по списку получал на руки священные одежды своего сана, от самого святогробского наместника. За сим патриарх подошел к открытым царским вратам и ему начали читать входные предлитургийные молитвы, по окончании которых, осенив народ свечами, он взошел на средину церкви на уготованный амвон. Началось облачение его; архимандриты, игумены и священники из старших по заслугами несли: один из них подризник, другой – поручи, третьи- епитрахиль, четвертый – палицу, пятый – пояс, шестой – саккос, седьмой – омофор, восьмой – одну панагию, девятый – другую, десятый -наперсный крест, одиннадцатый – орден Св. Анны, двенадцатый – гребенку, тринадцатый – это был наш о. архимандрит Антонин – митру. Во время облачения пели обычное «Да возрадуется». Часов не читали; они у греков вычитываются в келье. Пред началом литургии вышли на средину церкви к патриарху четыре архиерея и шесть архимандритов; священники же, – до ста душ, оставались в алтаре и только на малом входе все явились на средину. По входе в алтарь, с патриархом рядом стало два митрополита, два епископа, 6 же архимандритов заняли места с боков престола, а остальные служащие разместились в беспорядке, как попало, толпой, по алтарю, и тут же теснился народ разных наций, так что нас, служащих, то и дело, что толкали. Апостол и Евангелие читались на четырех языках: греческом, арабском, славянском и турецком почти целый час на особо устроенной кафедре, в среднем ярусе иконостаса, лицом к народу. Патриарх во время чтения апостола восседал на горнем месте, на высоком амвоне, а на ступеньках его, на поданных бархатных подушках сели архиереи; остальное все, за неимением возможности сесть, стояло. После сугубой ектеньи, сейчас же началась херувимская песнь, во время которой кадил престол, служащих и весь народ сам патриарх, имея в правой руке кадильницу, а в левой жезл. |
| Во время же чтения им молитв, произносит тихо один из архиереев ектению: «Миром Господу помолимся», в которой просит Господа: «о Святейшем Правительствующем Синоде, священстве, защищении, пребывании, мире, здравии и спасении их, и дел рук их, Господу помолимся» – «О рабе Божием (имя рек), ныне проручествуемом епископе и спасении его, Господу помолимся». – «Яко да человеколюбец Бог не скверно и непорочно его архиерейство дарует, Господу помолимся». Засим – о благочестивейшем, самодержавнейшем великом государе нашем императоре» и т. д. 1194 После молитвы, когда снимут с главы хиротонисуемого св. Евангелие, снимают с него крест и фелон, и подносит ему иподиакон: саккос, омофор, крест, панагию, митру. Приняв каждое из этих одеяний, он целует его, подносит к каждому из архиереев, получает благословение на каждую одежду, целует руку и облачается. При облачении каждого одеяния возглашается: «’ξιος». По облачении, архиереи целуют хиротонисуемаго. Новопосвященного архиерей мирствует к Апостолу (Чин избр. и pykog. ариер., лист 38) 1195 . Во время чтения Апостола рукоположенный архиерей восседает на престоле среди архиереев. Обыкновенно, на Великом Входе первенствующий архиерей приемлет дискос (от протодиакона), а новопосвященный – Потир (от архимандрита), и во время приобщения первенствующий архиерей подает пресвитерам тело Христово, а новопосвященный – Св. Чашу. По окончании литургии, разоблачаются все архиереи в алтаре и приводят вновь посвященного к первенствующему архиерею, и он возлагает па него, с осенением руки, архиерейскую рясу, панагию, мантию (с источниками), камилавку и клобук и дает ему вервицу (четки, см. далее, о вервице). Потом архиереи выходят из алтаря и восходят на феатр (амвон). Туда протоиерей и протодиакон приводят новопосвященного и там, среди народа (паствы), вступает новопосвященный в должность архипастыря; ему вручается, с пастырским поучением от первенствующего архиерея, жезл пастырский (см. выше). На амвоне новопосвященный, взяв в левую руку посох, благословляет народ обеими руками на восток, запад, север и юг. |
| Но тут одни казак, по имени Мирон, выступив из кругового ряда, заслонил собою митрополита и сказал: – Что это вы, братцы? Опомнитесь! На такой великий сан хотите руки возложить! Нам к такому великому сану и прикоснуться нельзя! Стоявший близ него казак Алексей Грузинов не дал ему продолжать: заревев неистово, кинулся он на Мирона, схватил за волосы и потащил за круг; за ним бросились другие казаки, начали колотить Мирона и убили его, а потом опять сомкнулись в круг, около митрополита. Замечание убитого Мирона пробудили в казаках уважение к святительскому облачению. Они рассудили, что мучить и терзать митрополита можно, но прикоснуться к его саккосу – точно грех. – Вы! – кричали они на священников: – Снимайте с митрополита сан. Снимай, ты! – крикнули они на отца Ефрема и толкали его. Ефрем не решался тронуть митрополита, тем более, что разоблачать была, и по церковному чину, не его обязанность. – Берись ты! – кричали казаки на отца Иосифа. Иосиф приблизился; митрополит сам снял с головы митру, а с груди панагию и отдал ему; но Иосиф не знал, что ему делать; руки его дрожали… – Возьми Крест! – сказал митрополит отцу Ефрему. – Приходит час мой! Прискорбна была душа моя даже до смерти днесь! Протодьякон Федор! Снимай сан мой, разоблачай! Протодьякон сперва не решался, предвидя, для чего хотят его разоблачать. Митрополит сказал: – Что ты стал? Что не разоблачаешь? Уже пришел час мой! Протодьякон снял омофор и отдал священнику. – Продолжай! – сказал митрополит, и протодьякон снял с него саккос. Митрополит остался в черной бархатной ряске (подряснике) с открытой головою: его камилавка оставалась в соборе. Отец Иосиф накрыл ему голову своею камилавкой. – Теперь ступайте себе прочь; до вас нам не дела! – сказали казаки священникам. Повели митрополита на зелейный двор (где хранился порох). Шло с ним человек двадцать, а между ними палач князя Семена Львова, Ларка, которому прежде назначалось казнить мятежников; а на самом деле пришлось казнить господ. Сняли с митрополита ряску, сняли потом другую и оставили его в одной черной суконной свитке, которую он носил вместо рубахи; потом палач связал митрополиту руки и ноги, продел между рук и ног бревно и положил на огонь. Беглый солдат Семен Сука наступил ему на брюхо ногою и говорит: |
| Другое главное облачение духовенства епитрахиль – длинная широкая лента, надеваемая вокруг шеи, – есть знак пастырства. Первоначально её делали из шерсти, символизируя «овец», то есть членов паствы Христовой, за которых пастырь несёт ответственность. Епископы и священники надевают епитрахиль в моменты исполнения своих пастырских обязанностей. Со временем облачения духовенства несколько усложнились. Дьяконы, священники и епископы стали носить особые поручи (манжеты), которые придерживают рукава ризы во время служб. Надевая их, священнослужители читают специально подобранные строки из псалмов, напоминающие, что руки их принадлежат Богу. Ещё для удобства к облачению добавлен пояс , надевая который священнослужители произносят строки из псалмов о том, что Бог «опоясывает их силой» для исполнения служения. Пояс носится лишь священниками и епископами. Каждой ступени духовенства присущи свои особые верхние облачения. Чтецы, иподьяконы и дьяконы носят стихарь – длинную одежду с широкими рукавами. Скорее всего она представляет собой изукрашенную крестильную рубаху. Иподьяконы и дьяконы носят ещё широкую ленту, или шарф, называемую орарь . Возможно, он происходит от матерчатого свитка, на котором были написаны ектении и молитвы («ораре» – по-гречески означает «молиться»). Делая возгласы во время богослужения, дьякон поднимает руку с орарем, а иподьяконы опоясываются им, перекрещивая на спине. Священники надевают белую крестильную рубаху, епитрахиль, поручи и пояс, и поверх всего этого – фелонь или ризу , облачение, напоминающее плащ. Вероятно, оно происходит от торжественных одежд раннехристианской эпохи, которые под влиянием Библии были постепенно отождествлены с иерейским призванием. Облачаясь в фелонь, священник произносит строки 131-го псалма: Священники Твои облекутся правдою, и святые Твои возрадуются. Всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь. Епископы первоначально тоже носили фелонь, поверх которой надевали омофор – знак своего сана, как главного пастыря Поместной Церкви. Однако в XV b., когда Византийская империя была завоёвана турками, епископы на её территории стали представлять для завоевателей и светскую власть, и поэтому восприняли имперские знаки отличия. Так они начали носить саккос (императорское облачение) и митру (императорская корона). Во время служб им клали под ноги орлецы (круглые коврики с изображением летящего орла) и они опирались на жезл , который указывал больше на их гражданскую власть, чем на их пастырское достоинство. Тогда же в обращении к ним стало использоваться слово «Владыко» (по-гречески – «деспотос»), тоже отражающее их земную, а не духовную власть. Духовенство стало отпускать и длинные волосы, что также тогда было присуще гражданской власти. А в XVII b., во время реформ патриарха Никона , все эти внешние формы были официально приняты русской Церковью. |
| 22 ноября (5 декабря) 1917 г. Интронизация Патриарха 21 ноября в Большом патриаршем Успенском соборе назначено торжество посаждения на престол нареченного всероссийского патриарха Тихона. Чин посаждения на престол – древнеалександрийский, с некоторыми старорусскими добавлениями, одобрен вчера церковным собором. Торжество начнется перед литургией в мироварной палате, где сонмом епископов будет отслужено молебствие Святой Троице. После этого нареченный Патриарх входит в соборную церковь , где его встречают по обычаю. Начинается литургия. После пения: «Святый Боже», рядом с нареченным Патриархом становятся два старейших митрополита и, обращаясь к востоку, кланяются трижды вместе с Патриархом. Затем берут Патриарха под руки и возводят на патриаршее горнее место. Нареченный Патриарх и митрополиты обращаются лицом к западу, и один из митрополитов громко возглашает: «Божественная благодать посаждает на престол святых первосвятителей Российских Петра, Алексия, Ионы, Филиппа и Ермогена отца нашего Тихона, святейшего патриарха великаго града Москвы и всей Руси во имя Отца. Аминь». И тотчас Патриарха возводят на горнее место, возглашая: «аксиос». Возведение происходит трижды. После этого один из архиереев, стоя во святых дверях и обращаясь к востоку, возглашает великую ектению, в которой поминает Святейшего Патриарха, ныне посаждаемого на престол. После ектении старейший митрополит читает молитву: «Владыко Вседержителю и Господи». Подходят к Святейшему Патриарху ключарь с диаконами, несущими на блюде саккос митрополита Фотия, омофор патриарший, панагии и патриаршую шапку. Тогда с Патриарха снимают митру и бывший на нем раньше саккос. Митрополиты, взявши саккос Фотия, дают поцеловать его Патриарху. Иподиаконы облачают Патриарха в саккос и возлагают на него омофор, две панагии и крест. Митрополиты дают ему целовать патриаршую шапку и возлагают ее на голову Патриарха. Протодиакон выходит в святые двери и возглашает многолетие святейшему Герману, архиепископу Константинопольскому, вселенскому патриарху, затем блаженному Фотию, патриарху Александрийскому, блаженному Григорию, патриарху Антиохийскому, блаженному Дамиану, патриарху Иерусалимскому, и наконец, святейшему Тихону отцу нашему, Патриарху Московскому и всея России. |
| Архиепископам, после такой же присяги, Патриарх выдает омофор и грамоту – посох же они получают от примата. Епископы получают от Патриарха омофор, от примата грамоту, а посох от своего архиепископа. Облачение епископа: мягкая фелонь без опления, омофор и крест и панагия. Митра без креста и посох согбенный. Архиепископа: фелонь крестовая, посох со змеями, и так далее. Примаса: саккос, палий, митра с крестом, и так далее. Патриарха: саккос с нашивными бармами. Две панагии. Некоторые архиепископы (например, Владимирский и Тверской) имеют саккосы, а экзарх Киевский и католикос Кавказский по две панагии, в виду их выдающегося значения. Архиепископы члены Синода получают право на саккос, а епископы на крестовую фелонь, те и другие на митру с крестом. Остановимся на значении митрополитов примасов. Они будут в точном и полном смысле митрополитами церковных областей, поместных церквей, благодаря палиуму 8 вполне уполномоченными и полноправными архиепископами своих провинций. Только в делах общегосударственных и касающихся всей совокупности российских церквей, они должны будут подчиняться решению церковной власти, то есть Патриарха и его синода, или всероссийского собора, как в том или другом случае представляющую всю русскую Церковь из лиц, в выборе которых они и сами принимали участие и к составу которых принадлежат и сами. Управлять областью примат будет при содействии учреждения, которому подойдет название уже находящееся в употреблении там, где сохранилась провинция, именно в Грузии: контора. Эта контора будет как бы маленьким синодом при митрополите. Все дела, касающиеся области, будут входить в нее, ею рассматриваться и решаться, и приводиться в исполнение. При конторе канцелярия под ведением архидиакона митрополии. Контора есть совещательный орган при митрополите. Членами её по праву состоят все архиепископы приматства и епископы самой митрополии как епархиальные, так и викарные. Примат может назначать епископов и других подведомственных ему архиепископий членами по назначению, но не более одного из каждой. Там, где 6 и не более епархий при одной архиепархии, епископы могут выбрать из своей среды одного члена конторы по выбору, который утверждает примат, но может отказать и предложить выбрать другого. Вторичный выбор для примата обязателен, так как утверждается Патриархом, в случае нежелания примата его утвердить. Если же и Патриарх не утвердит, то производятся новые выборы, причем, второй кандидат отстраняется, но не теряет права голоса, а первый может снова быть избран, и это избрание уже считается окончательным. Одним словом, примат может отстранить только одного епископа от членства в конторе, но не более, также как и назначить. В архиепархиях, имеющих меньшее число епископов, полномочия представительства принадлежат одному архиепископу безраздельно. Это не мешает подведомственным епископам, в случае надобности, обращаться к примату и его конторе как лично, так и коллективно. |
|
|
