| Христианское богослужение, восприняв в себя некоторые формы ветхозаветного богослужения, обновило их внутреннее содержание и придало им смысл сообразно с теми началами духа и истины, каковыми качествами отличается все христианское новозаветное вероучение. Гораздо слабее следовательно соотношение богослужебных форм синагоги с теми же формами в христианском храме, так как синагогальное богослужение лишилось главнейшей и существеннейшей своей составной части – жертвоприношения, и было, как выражается г. Никитин, «дополнением“ (стр. 329) храмового богослужения. Раба Агарь, как иногда уподобляют иудейскую синагогу церковные учители (стр. 330) по сравнению с христианскою церковью, в доме Авраама не может быть поставлена ни в какую параллель со свободною Саррою. Иначе, однако, посмотрел на рассматриваемый нами вопрос г. Никитин. Потратив – и совершенно напрасно – смелость и энергию на решение первого вопроса о зависимости христианской базилики от иудейской синагоги, где он все понятия перевернул на изнанку и где самые сложные гордиевы узлы археологической науки разрешал одним почерком своего пера, здесь в конце книги он сделался вял и даже чрезмерно не решителен. Забывая совершенно о том, что он становится в полное противоречие с самим собою, г. Никитин начинает вести речь в ином духе, иного характера. «Универсальное по своему характеру христианство , пишет он теперь, не могло ограничиваться ни в одной из своих сторон (а как же синагога была вполне пригодна для богослужебных целей христиан?) узкими рамками иудейской синагоги. История показывает (?), что христианство никогда не становилось на сторону исключительного и преимущественного предпочтения иудейских обрядов и никогда не считало их тесно связанными 14 со своею сущностью“ (стр. 326). «Пастыри и учители первохристианских общин сознают (?), что богослужение новозаветной религии должно созидаться не на основании подражаний иудейству, а на почве внутренних требований христианства“ (стр. 327). Но и этого мало. «Христианское богослужение, как чистый и свободный продукт христианского духа, имеет свой исходный пункт не в синагоге, а в храмовом богослужении, которое в нём (в ком или в чём?) достигает своего полного действительного исполнения, уяснения и завершения“ (стр. |
| 3. 162-165). Поэтому он предпочитал использовать типологическое толкование, для того чтобы выявить скрытый христологический и экклезиологический смысл ВЗ. Так, напр., согласно Г., патр. Иосиф был не только историческим персонажем, но и «прообразом Христа» (tipus Christi - Ibid. 5. 24), а «глиняный сосуд» (или «чаша», vas fictile), в к-рый прор. Елисей вложил соль и сделал воду здоровой, был «прообразом тела Христа, которое Он намеревался воспринять от первозданных людей, чей образ - перстный» (Ibid. 15. 25-26; ср.: 4 Цар 2. 20-22). В свою очередь Сарра, свободная и благородная жена Авраама, была «прообразом Церкви (typus ecclesiae), которая есть Тело Христово, чьи члены суть святые и верные, как и Сарра была плотью Авраама» (Tract. Script. 3. 39-42); а Агарь означает Синагогу, «которая вместе со своим сыном, т. е. израильским народом, была изгнана из Церкви и отвергнута Господом» (Ibid. 3. 166-168). Вслед за Оригеном Г. полагал, что в Песни Песней повествуется не об историческом царском браке, а о духовном браке Христа-Жениха и Церкви-Невесты (In Cant. Praef. 6-13; I 4-9). Такой метод позволял Г. открывать таинственный, духовный смысл Свящ. Писания, сокрытый под покровом буквы и часто ускользающий от внимания «простецов» (simpliciores - см.: Tract. Script. 8. 1; 11. 1; 16. 8-9; 17. 3; 19. 12). В области догматики Г. сосредоточил внимание на триадологии, к-рая раскрывается гл. обр. в трактате «De fide» (О вере). В этом вопросе Г. испытал сильное влияние тринитарного богословия предшествовавших и совр. ему зап. богословов - Тертуллиана, Новациана, еп. Фивадия Агенского, еп. Луцифера Каралитанского, еп. Илария Пектавийского, а также вероопределения Сардикийского Собора 343 г. с его сильным акцентом на единстве Божества: он точно так же говорил о различии между Богом Отцом и Сыном «по именам» (nominibus - De fide. Prooem.; 7), подчеркивал «единство сущности» (unitas substantiae - Ibid. 5), переводил никейский термин «единосущный» (μοοσιος) как «единой сущности» (unius substantiae - Ibid. |
| " Если муж или жена умрет, и один из них вступит после этого в брак, согрешает ли вступающий в брак? - Не согрешает, говорит он, но если останется сам по себе, то приобретает большую славу у Господа " (Ерм. Пастырь, II, 4). " Мы далеки от того, чтобы осуждать благословенный Богом союз мужа и жены, лишь бы союз этот был один. Адам был единственным мужем Евы, и Ева - единственной женой его… Знаю, что патриархи имели по нескольку жен, имели также и наложниц. Но, хотя синагога и была прообразом нашей Церкви, однако содержала много вещей, которые отменены были Новым Законом. Новый Закон был ожидаем именно потому, что старый был несовершенен… Упущения и пропуски первого откровения показывали, что надлежало усовершенствовать Закон, и это исполнено Господом нашим в Евангелии и апостолом Его в посланиях, где отменено все лишнее и объяснено все запутанное " (Тертуллиан. К жене, I.2.). Из приведенных цитат вполне очевидно, что моногамия представлялась единственной естественной формой брака для христиан. Что же касается описанной в древних книгах Библии примерах полигамии, то она воспринималась как нечто совершенно неактуальное, и получало вполне стройное и логичное осмысление. Многоженство, согласно учителям Церкви, было дозволено как послабление немощи человеческой природы, отпавшей от Творца, с того же времени, как посредством Откровения укрепилось в людях Богопочитание, полигамия была упразднена, и человечество смогло вернуться к первоначальному, установленному еще в раю Самим Богом образцу брачных отношений. Мусульмане смогут это понять, если они вспомнят, что точно также в Сунне объясняется тот факт, что Иаков, почитаемый в исламе одним из пророков, имел женами двух родных сестер, что запрещено нормами Корана. Наконец, даже иудейскими авторами отмечено, что " практически каждый случай полигамии, описанный в Библии, связан с несчастьем. Например, хотя Сарра сама поощряла Авраама взять в наложницы Агарь, кончилось все тем, что обе женщины возненавидели друг друга. Два поколения спустя, Иаков женился на сестрах Лии и Рахили: результатом этого полигамного брака было горе, омрачившее и следующее поколение, сын Лии возненавидел первенца Рахили Иосифа. Библия с неодобрением описывает и многочисленных жен, которых много позже взял себе Соломон, потому что они приносили в Израиль идолопоклонство " . |
| Учитывая особенности происхождения типологической экзегезы, ее задачи и подход к толкуемым текстам, не предполагающий ни “замещения” смысла (как в аллегорической экзегезе), ни “экспликации” смысла (как в буквалистской экзегезе), приходится признать, что христианскую типологию и христианскую аллегорезу нельзя рассматривать как единый метод или как две разновидности единого метода толкования. Более того, даже самое сравнение этих методов требует величайшей осторожности, поскольку это гетерогенные явления, и сходство между ними может носить лишь вторичный, благоприобретенный характер (как сходство между дельфином и рыбой). Это отнюдь не исключает возможности использования одним автором обоих методов толкования — даже в пределах одного сочинения 12 , хотя известно множество образцов чистой типологической экзегезы и хотя многие толкователи сознательно избегали аллегорических толкований, настаивая на том, что буквальное понимание текстов Писания гораздо полезнее для души, чем домыслы толкователей, выискивающих в этих текстах философское содержание. В принципе же оба этих метода, служащие разным целям, могли иметь право на существование, так как они не противоречили и не мешали друг другу. Гораздо большая трудность связана с тем, что христианская типология, изначально мыслящая себя как историческая типология, по ряду причин, которые заслуживают отдельного обсуждения, не может оставаться в рамках чистого исторического параллелизма “событий и лиц”, в результате чего типологические толкования могут приобретать форму, практически неотличимую от формы аллегорических толкований. Именно в этих случаях “псевдоморфозы” (поскольку типологический метод и здесь не меняет своей сущности и не забывает о своем происхождении и задачах) особенно остро встает вопрос о критерии, который позволял бы формально отличать типологические толкования от аллегорических. Различие между аллегорическим толкованием, в котором Агарь и Сарра рассматриваются как персонификации Философии и Богословия, и типологическим толкованием, в котором они выступают как образы Синагоги и Церкви, состоит не в том, что аллегореза отрицает действительность вышеназванных исторических персонажей, и не в том, что типологическое толкование обосновано лучше, чем аллегорическое. В обоих случаях мы имеем дело с некоторыми абстрактными значениями, и различие между этими толкованиями связано прежде всего с определением области, из которой заимствуются эти значения. Поэтому для практического различения аллегорических и типологических толкований достаточно иметь в виду, что в христианской аллегорезе библейские образы и события могут получать только космологическое и моральное толкование, а в типологической экзегезе — только историческое (поскольку типологические значения всегда так или иначе подразумевают какую-то историческую реальность). |
| Поелику же примеры всегда делают слово более оживленным для слушателей, то я хочу подобием исправить образ мыслей богохульствующих, земным и низким объясняя великое и незримое чувствами. Если бы с тобою случилось несчастие подвергнуться плену от неприятелей, стать рабом, бедствовать и оплакивать прежнюю свободу, которую имел; и вдруг три известные гражданина, прибыв в страну твоих владык и тиранов, освободили тебя от удручающей неволи, поровну заплатив выкуп и равномерно разделив между собою денежные издержки; то, получив такую милость, если будешь справедливо ценить благодеяние, не одинаково ли станешь смотреть на (всех) трех, как на благодетелей, и не по равной ли части внесешь им долг за выкуп, когда общими были и забота о тебе, и издержки? Что касается до примеров, то этого достаточно, ибо ныне мы не имеем целью оправдывать учение веры. Перейдем к настоящему времени и к предположенному исследованию. Нахожу, что благодать крещения не только после крестного страдания возвестили Евангелия, но что и прежде вочеловечения Господа, ветхозаветное Писание повсюду предобразовало образ нашего пакибытия, не ясно являя вид его, но гадательно предызображая человеколюбие Божие. И как агнец был предвозвещен и крест предсказан, так и крещение было предуказано и в действиях, и в слове. Напомним же любознательным о сих прообразах, потому что время праздника необходимо требует сего воспоминания. Агарь, рабыня Авраама, повествование о которой и Павел иносказательно объясняет, беседуя с галатами (Гал.4:22—28), высланная из дома господина по причине гнева Сары (ибо тяжела для законных жен раба, подозреваемая в близости к господину), одинокая шла по пустынной земле, имея при себе вскормленного ею Измаила. Поелику же оказался недостаток необходимом, и сама она была на краю смерти, и прежде нее дитя, так как вода, бывшая в мехе, истощилась (да и невозможно было Синагоге, доколе она вращалась только среди образов приснотекущего Источника, иметь в себе достаточно жизни), то неожиданно является ангел и показывает ей кладезь воды живой, почерпнув из которого, спасает Измаила (Быт. |
| X. общераспространенному у них суеверному представлению о сокровенности имени Божия. Так, уже в эпоху перевода LXX даже у александрийских иудеев (у которых национальные предрассудки были, как известно, не столь сильны, как у палестинцев) под страхом смертной казни было запрещено произносить имя Божие, как это нужно полагать на основании Лев.24:16 117 . Только один великий первосвященник, да и тот однажды в год, мог произносить во Святом Святых это страшное имя; но со времени Симона Маккавея прекратился и этот обычай 118 . Благодаря этому суеверию, утрачено было даже само звуковое произношение четырехбуквенного JHVH; верили, что тот, кто знает это произношение, может по своей воле распоряжаться всеми силами природы 119 . При публичном чтении в синагогах это имя заменялось другими ветхозаветными названиями Божества: Элоаг, Адонай и др.; самаряне употребляли Schimah – имя; в Мишне для этого служат часто слова: harn – maqom, место – жилище 120 . Так как, по иудейским представлениям, знание и откровение имени предмета равно знанию и откровению самого предмета 121 , то понятно, что это суеверие своей догматико-спекулятивной подкладкой должно было иметь раввинско-деистическое представление о недоступности Верховного Существа. Более прямые следы деистической тенденции раввинского богословия представляют таргумы Онкелоса и Ионафана. Те места Библии , где Божеству усвояются конкретные образы, видимые явления (теофании) и антропоморфизмы, таргумисты – часто с большими натяжками и очевидным насилием над текстом – стараются перефразировать так, чтобы удалить буквальный смысл текста и выдержать идею недоступности Божества. Например, Быт.16:13–14 вместо подлинного: «и нарекла (Агарь) Бога, Который говорил с нею: Ты Бог, видящий меня; ибо я, сказала она, точно видела здесь в след Видящего меня, – посему источник тот называется источник Живого, Видящего меня» Онкелос перефразирует таким образом: «И молилась во имя Бога, Который беседовал с нею, говоря: Ты Бог, видящий (знающий) все, ибо также и я, сказала она, начала видеть, после того как Он открылся мне, посему источник тот назвала: источник, над которым явился Ангел жизни». |
| Рассмотрим теперь указания христианских авторов первых двух веков по Рождестве Христовом, свидетельствующих о браках христиан. «Мы охотно пребываем в узах брака, но только с одною женщиною, для того, чтобы иметь детей, и для сего имеем только одну жену или же не имеем ни одной» ( Минуций Феликс . Октавий, XXXI). «И жену каждый из нас, которую он взял по установленным у нас законам, имеет только для деторождения» (Афинагор. Прошение о христианах, 33). «Если муж или жена умрет и один из них вступит после этого в брак, согрешает ли вступающий в брак? – Не согрешает… но если останется сам по себе, то приобретает большую славу у Господа» ( Ерм . Пастырь, II, 4). «Мы далеки от того, чтобы осуждать благословенный Богом союз мужа и жены, лишь бы союз этот был один. Адам был единственным мужем Евы, и Ева – единственной женой его… Знаю, что патриархи имели по нескольку жен, имели также и наложниц. Но хотя синагога и была прообразом нашей Церкви, однако содержала много вещей, которые отменены были Новым Законом. Новый Закон был ожидаем именно потому, что старый был несовершенен… Упущения и пропуски первого Откровения показывали, что надлежало усовершенствовать закон, и это исполнено Господом нашим в Евангелии и апостолами Его в посланиях, где отменено все лишнее и объяснено все запутанное» ( Тертуллиан . К жене, I, 2). Из приведенных цитат вполне очевидно, что моногамия представлялась единственной естественной формой брака для христиан. Что же касается примеров описанной в древних книгах Библии полигамии, то она воспринималась как нечто совершенно неактуальное и получала вполне стройное и логичное осмысление. Многоженство, согласно учителям Церкви, было дозволено как послабление немощи человеческой природы, отпавшей от Творца; с того же времени, как посредством Откровения укрепилось в людях богопочитание, полигамия была упразднена и человечество смогло вернуться к первоначальному, установленному еще в раю Самим Богом образцу брачных отношений. Мусульмане смогут это понять, если вспомнят, что точно так же в сунне объясняется тот факт, что Иаков, почитаемый в исламе одним из пророков, имел женами двух родных сестер, что запрещено нормами Корана. Наконец, даже иудейскими авторами отмечено, что «практически каждый случай полигамии, описанный в Библии, связан с несчастьем. Например, хотя Сарра сама поощряла Авраама взять в наложницы Агарь, кончилось все тем, что обе женщины возненавидели друг друга. Два поколения спустя Иаков женился на сестрах Лии и Рахили; результатом этого полигамного брака было горе, омрачившее и следующее поколение: сын Лии возненавидел первенца Рахили Иосифа. Библия с неодобрением описывает и многочисленных жен, которых много позже взял себе Соломон, потому что они приносили в Израиль идолопоклонство». 165 |
| Круги Иезекииля. Миниатюра из «Книги фигур» Иоахима Флорского. XIII в. (Б-ка колледжа Корпус Кристи, Оксфорд. Ms. 255А. Fol. 16v) Круги Иезекииля. Миниатюра из «Книги фигур» Иоахима Флорского. XIII в. (Б-ка колледжа Корпус Кристи, Оксфорд. Ms. 255А. Fol. 16v) Применение всех 12 способов И. Ф. демонстрирует на примере ветхозаветных образов Авраама , Сарры и Агари (см.: Быт 21. 1-21). В историческом смысле Агарь обозначает «некую замужнюю женщину», а Сарра - «некую богобоязненную женщину, освобожденную от супружества, которая служит Богу в своем сердце»; в нравственном смысле «в служанке показана забота о плотских вещах, а в свободной - благочестивая жизнь и добрая воля» ( Ioachim Florensis. Psalt. S. 237). В тропологическом смысле «Авраам обозначает учителя Церкви, законной женой которого является духовное понимание, а наложницей - буква [Писания]» (Ibidem). В созерцательном смысле «Авраам обозначает духовного мужа, то есть совершенного монаха или отшельника, служанка - деятельную жизнь, Сарра - созерцательную жизнь» (Ibid. S. 238). В анагогическом смысле «Авраам обозначает Бога Отца, служанка - земной Иерусалим... свободная - горний Иерусалим» (Ibid. S. 239). Далее И. Ф. предлагает 6 типических толкований: 1) Авраам - иудейские первосвященники, Агарь - израильский народ, Сарра - левиты; 2) Авраам - епископы, Агарь - миряне, Сарра - клирики; 3) Авраам - начальники пустонножительства, Агарь - церковный народ, Сарра - монахи; 4) Авраам - иудейские первосвященники и греч. епископы, Агарь - иудейская синагога, Сарра - греч. Церковь; 5) Авраам - иудейские первосвященники и греческие епископы, Агарь - иудейская синагога, Сарра - лат. Церковь; 6) Авраам - епископы, Агарь - существующая труждающаяся Церковь, Сарра - буд. покоящаяся Церковь (Ibid. S. 243-244). Наконец, в 7-м типическом смысле «Авраам обозначает Бога Отца со всеми епископами, которые были от начала мира до конца... служанка - всю Церковь избранных от начала и до конца... свободная - вышний Иерусалим, который есть мать всем нам» (Ibid. S. 248-249; ср.: Гал 4. 26). |
| А так как это имело совершиться не через рождение, а через воздержание, то, вместе с обетованием сына от Сарры, заповедано обрезание. А что Бог повелевает обрезывать всех, не сынов только, а и рабов, домочадцев и купленных, то этим показывается, что благодать относится ко всем. Ибо что другое значит обрезание, как не возобновление, по отложении ветхости, природы? И что иное обозначает восьмой день, как не Христа. Который по истечении седмицы, т. е. после субботы, воскрес? Изменяются даже имена родителей; все отзывается новизной и Заветом Ветхим осеняется Новый. Ибо что называется Заветом Ветхим, как не прикровение Нового, что – Новым, как не откровение Ветхого?» 269 . Изложенные события насколько обильны прообразовательными чертами, настолько же, в изложении св. Амвросия, богаты учением о нравственном состоянии души, скрытом под покровом аллегории в исторических фактах. Сарра и Агарь служат типичными представителями двух противоположных нравственных состояний: « Сарра – истинная добродетель, истинная мудрость, тогда как Агарь – хитрость, только служанка совершенной добродетели. Одна – мудрость духовная, другая мудрость мира сего, почему она и называется Египтянкой, так как прониклась в Египте мирским (философским) учением» 270 . Агарь ранее Сарры сделалась матерью, но она рождает в рабство, тогда как Сарра в Исааке делается матерью свободных. Ясно, что вторая, по времени рождения, становится первою по достоинству: Агарь – синагога, Сарра – Церковь . «Рождает рабыня рабов, чтобы Церковь сделала их свободными и от рабства привлекла народы к свободе, от преступленья к непорочности, и чтобы осужденным даровала помилование. Если взглянешь на течение жизни человеческой, то не все начинают с совершенства, не у всех совершенство первое по времени; но по достоинству совершенная добродетель древнее. Благоразумной душе (mens) свойственно рассматривать, насколько не совершенна душа (anima), и решить, в чем заключаются несовершенства, чтобы впоследствии управлять себя в правилах добродетели, пока не достигнет через упражнение совершенства. |
| Даже берега его, покрытые соляными кристаллами, представляют зрелище совершенного отсутствия жизни; самые пни, пропитанные соляным щелоком, делаются окаменелыми. Таким образом, Мертвое море служит разительным памятником Божеского проклятия и наказания на нечестивые города. Мертвое море имеет продолговатый вид и от севера к югу простирается на 20 часов пути; глубина его в северной части достигает 1.318 футов или около 190 сажен, южная же часть очень мелка. 6492 Исаак с еврейского значить: смех. Исаак назван так потому, что Сарра, мать его, смеялась, слыша обетование о его рождении; но он назван так еще и потому, что в нем заключается таинственное прообразование явления дня Христова, о котором Сам Спаситель сказал: «Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой; и увидел и возрадовался» ( Иоан.8:56 ). 6493 Как подробно излагает сие ап. Павел в послании к Галатам, Агарь и Сарра служат прообразами двух заветов: Ветхого и Нового, равно как Измаил и Исаак – членов Церкви Ветхозаветной и Новозаветной ( Гал.4:22–31 ). Агарь – рабыня – образ Церкви Ветхозаветной, подзаконной, имевшей рабский характер. Таким образом, Измаил, сын рабы и Авраама по плоти, предъизображал иудеев, считавшихся до Христа единственными обладателями Божественных обетований. Сарра предъизображала собою Новый Завет, равно как Исаак – христиан, свободных чад Нового Завета, сынов обетования, как и Исаак, а не плотского происхождения; ибо в таинстве крещения, вступая в Церковь Христову, мы рождаемся не по естеству, а по обетованно Божию. И как Агарь с Измаилом были изгнаны Авраамом, – так и синагога еврейская, с явлением Нового Завета, отвержена, и рабское иго закона удалено от чад свободной Церкви Христовой; наследие благодати и всех обетований о вечной жизни во Христе получат сыны свободы христианской и лишены иудеи, сыны рабства, которые хотели присвоить оное исключительно себе. Как Сарра была прежде неплодной и потом родила сына обетования, так и церковь ново-заветная, до Христа неплодная, породит, согласно словам пророка ( Ис.64:1 ), более сынов, нежели имущая мужа, т.е. синагога иудейская; ибо обетование Божие распространяется на все народы и, по силе благодати, все приемлются в Новозаветную Церковь Христову. 6494 Действительно, от Измаила произошло многочисленное потомство. Двенадцать сыновей его были родоначальниками двенадцати племен Аравийских, которые доселе остаются кочующими, сохраняя независимость и дикий характер своего родоначальника. Живя в Аравии, они смешались потом с другими кочевыми народами под общим именем арабов или аравитян. |
|
|
