| Второй Юноша (берет ранцы). Ни за что! будем с голоду умирать, а без твоей воли не тронем, ты знаешь нас! Огонь-Огнев. Знаю, знаю; да не мешало сказать, а вы за это не положите на меня гневу! (Кладет крышки в сухарный мешок Кирилова . Ему.) А ты, брат, понесешь это. Сцена V (Те же, два офицера и лекарь Стабеус из-за скалы с левой стороны, бодро выходят, худо одетые в шинелях; они всматриваются) Стабеус . Вот он, наш-то добрый Михайло Михайлович, здесь! (Сближаются к Огню-Огневу. Махотин и юноши всматриваются; исключая Кирилова, все встают на ноги) . Здравствуйте! Все , Здравия желаем, Ваши Благородия! Стабеус. Михайло Михайлович, друг, брать, однополчанин, старинный мой приятель! почини мне сапоги, видишь? (показывает ноги). Вовсе обосел, — без подошв и нет ни у кого у сапожников дратвы. Оба офицера (в один голос). И мне, брат Михайло Михайлович! отец Михайлович! Видишь, до крови свои-то родительские подошвы продрали, сделай милость обуй! Огонь-Огнев. Извольте, ваши благородия, сейчас! Как таким, как нашему доброму лекарю и вам, храбрым нашим начальникам, не услужить! Садитесь-ка здесь, (сажает их под навесом пещеры. Он, Махотин и второй юноша снимают с ног сапоги.) Посушите пред огнем свои ноги. Ну-ка, Петр Иванович и вы (второму юноше), мой последний воскормленник, извольте-ка приниматься за починку сапогов живее, а я достану нужное. (Берут сапоги, отбирают их, а Огнев с живостью достает из своего ранца и сухарного мешка сапожный инструмент, концы дратвы, крышки французских патронных сум, восковой свечки свиток, втыкает в землю штык, зажигает свечку, становит на штык, дает Махотину и второму юноше все нужное к работе.) Извольте-ка приниматься пошибче, да поскорее, и починим. (Шибко начинают работать.) Да помельче шов-то делайте. Бот видите ли, и пригодилось то, чему я вас учил! Знать что-нибудь полезное не мудрено и не тяжело. (Первому юноше.) А который-то теперь час и далеко ли до свету? Посмотрите-ка, сударь, на часы. Первый юноша (вынимает из-за пазухи часы, смотрит) . Скоро будет четыре часа, Михайло Михайлович! |
| Махотин. Э, да голова-то у тебя в крови!… Рана? Звонов. Ничтожная, пустая ранишка! Огонь-Огнев (снимает с головы Звонова повязку и осматривает его). С боку!… вскользь! однакож нехорошо. (К 1-му юноше) Дайте-ка поскорее свои острые ножницы, а ты, Кирилов, достань из моего ранца бутылочку, что для ран, с уксусом и водкою, скорей! (Остригает волосы на голове у Звонова; обтирает, примачивает рану, и прикладывает пластырь, потом обвязывает голову его большим платком, говоря юноше: ) Вот хотели вы для облегчения бросить платок то, а он и пригодился; посмотрите-ка, ведь теперь Гаврило наш стал похож на трехбунчужного пашу. — Ну, дело сделано; кажется, хорошо. (К Звонову) Нет ли у тебя еще раны? Звонов. Есть мой отец, мой родной! есть… вот в левом боку пуля пронесла; кажется, ссаднила только кожу, однакож сильно рвет; перевязать-то перевязали, но наскоро; кажется, обвязка соскочила. ( Вмиг снимают с него мундир, камзол, и Огнев, осмотрев рану, перевязывает ее.) Огонь-Огнев. Ну, кончено, все сделано; пройдет; ведь и дома топором порубишь, косой или ножом порежешь, бывает больно, однакож проходит. Ну, рассказывай нам теперь, как ты намедни ночью в драке отбившись, от нас, странствовал, и расскажи с начала, от Мутного , чтобы Петр Иванович слышал да знал. Звонов . Повремени, отец мой, после. ( Подвигает к себе французские ранцы, развязывает их, и из двух вытряхивает: куски сыру, ветчины, белые сухари и хлеб, кусок бульону, да плоских б утылочек, обтянутых кожею, до десяти.) Вот наперед всего, едомое да питомое; бери отец, Михайло Михайлович, и дели всем нам, как сам знаешь. Видите ли, г-да цесарцы, заботясь о друзьях своих французах, доставили им роскошную пищу, а о нас, с незапамятных времен своих хранителях, о нас, своих кровных помощниках, забыли! Ну, да Бог с ними; об этом знает Бог и царь, да наша матушка Святая Русь. А вот (вытряхивает из третьего ранца) , это добыча моя, добыча праведная, от французишков собранная, побор святой! Вот тонкое белье; вот семь толстых кошельков золотых голландских; вот четверо часов золотых; вот и серебряные вещи: ложки, бокалы, чарки, и золотые монисты и перстни; все это, видно по праву liberte, egalite, по праву равенства, — взято было покойниками, взято честно, под ударом штыком, от мирных жителей прирейнской Неметчины и от вольнолюбивых бедных швейцарцев. (Смотрит на все эта с презрением, и говорит сам с собою:) Дорого вы мне достались!… и если буду жив, то долго буду помнить явное спасение меня господом Богом. |
| Махотин. А я дам две серебряные ложки, позволишь? Огонь-Огнев. Хорошо, детки! спасибо вам от меня; вот и выходит, что правда нашему присловью: русский человек готов и последним куском поделиться. Звонов (подводит к Огню-Огневу швейцарцев). Вот они; я сказал им, что мы идем и больше едва ли увидимся. Посмотрите, как у старика стало лицо печально. (Отдает Огню-Огневу бокалы.) Огонь-Огнев (Звонову). Переводи же им слова мои. (К швейцарцам) За ваше к нам доверие мы все тебя, брат, благодарим и всем вам от нас спасибо. Вот мы идем отселе и едва ли когда увидимся. Прощай! Господь вас всех да сохранит; и вот тебе от нас на память, прими, да помни нас. (Отдает ему два бокала, две рюмки, две больших ложки и серебряные карманные часы.) Это не грабленое, помилуй Бог! нет, — слышь ты. не грабленое, а взятое у грабителей, которых мы в сражениях отправили на тот свет. Француз кесим-башка! француз морт! (Последним словам все улыбаются; швейцарец благодарит, кланяется и жмет всем руки. Звонов достает из своей записной книжки лоскуток бумаги и пишет на нем карандашом, по-немецки о том, что Императорские русские гренадеры, — прописал имена, — из благодарности швейцарцу, оказавшему им доброе расположение и услугу, подарили из добычи своей серебряные вещи. Написав, отдает ее швейцарцу. Все прощаются со швейцарцами, и идут к козлам ружей; слышен бой барабанов; ратники идут к сборному месту.) Сцена XIII Фронт охотников трехсотенной дружины. На правом фланге отдельно стоят, не по ранжиру, пятнадцать человек ратников и три музыканта. Ратники держат ружья у ноги. Полковник Жуков стоит пред фронтом, барабанщики бьют на молитву, Жуков командует: «Слушай! (Флигельман выбегает) на молитву! (Флигельман показывает, ратники сделали на молитву, скидают шляпы и молятся» Потом Жуков командует:) Слушай! на плечо! по отделениям направо заходи! ступай! стой! Охотники, ступай! — Колонна двинулась, и всякий ратник перекрестился. Барабанщики забили фельдмарш, засыпали бой дробью а Огонь-Огнев запел с песенниками: |
| — Я его очки не считал, — буркнул Мосяков. — Я одно знаю: песни он сладко поет, это точно. Сам поет, а сам, между прочим, теперь уже за министрами гоняется… Мало ему, что Тараки арестовал… Надо, пожалуй, в Союз бедолаг переправить, чтобы он им башки не свернул. Точно! В ящики заколочу — да и… И махнул рукой, подтверждая серьезность сказанного. — А что ему оставалось делать? — спросил Огнев, пожимая плечами. — Кто кого в своем доме пытался убить? — Ты что имеешь в виду? — непонимающе спросил резидент и несколько раз моргнул. — Покушение на Амина я имею в виду! В доме Тараки! — Э-э-э! — иронически протянул Мосяков. — Ну да. Ты его слушай. Он еще и не такое расскажет. Покушение! Выдумки. Не было никакого покушения. Огнев, похоже, хотел что-то сказать, но сдержался. — А приказ сбивать самолет — был! — продолжал резидент. — Тут уж не откажешься!.. Главный военный советник нахмурился. Ему не хотелось уличать Мосякова во лжи, хотя он точно знал — от посла знал, от Рузаева, — что и покушение было, и резидент при нем присутствовал. «Вот же кагэбэшная сволочь!» — подумал он. Но подумал беззлобно. Он понимал — работа такая. При такой работе в простоте и словечка не скажешь… Они молчали, занимаясь простыми застольными делами: один сгрыз орешек, другой отщипнул виноградину. Резидент потянулся к бутылке. — Но дело даже не в том, кто первый начал, — примирительно сказал он, разливая напиток. — Москва его не хочет, вот в чем дело. — Верно. А почему не хочет? Потому что представительство КГБ в Кабуле заняло сторону Тараки. И чернит Амина в глазах советского руководства. Резидент хмыкнул. — Не чернит, а снабжает объективной информацией. Знаешь, что он в последнее время придумал? Загоняют людей в самолет, и над Гиндукушем — рампу настежь. Называется — десантирование. Каково? У него и так руки в крови по локоть, а если его к власти допустить, что будет? — Они с твоим любимым Тараки — два сапога пара, — отмахнулся Огнев. — Тараки мало крови пролил? Целыми кишлаками людей расстреливал! Живьем в шахты кидал! Ты бы и об этом сообщал подробней… |
| Огнев усмехнулся и покачал головой. — Хорошо бы спросить… — негромко сказал он. Астафьев наклонил к нему голову. — Я говорю, спросить бы надо, почему этот добрый и веселый народ недавно в клочья разорвал наших советников в Герате… Рахматуллаев вопросительно посмотрел на Огнева. — Нет, нет, — покачал головой тот. — Это я так… переводить не надо. Продолжайте. — …Если бы не враги, — продолжил Рахматуллаев, — наш народ давно бы вышел на дорогу счастья. Петровский медленно кивнул. Астафьев осторожно взглянул на него и тут же отвел взгляд от его внимательного, но довольно спесивого и надменного лица. Лицо барина, нашедшего в себе терпение и мужество выслушать невнятные жалобы крепостных. Амин выпрямился на стуле и бросил несколько резких фраз, подчеркивая каждую решительным движением ладони. — В борьбе с врагами нужна жесткость! Товарищ Амин говорит, что товарищ… гм!.. гм!.. Рахматуллаев поднес кулак ко рту и покашлял, посмотрев на Огнева так, будто не решался перевести сказанное. Огнев поторопил его кивком. — Говорит… мм-м… что товарищ Сталин научил нас, как строить социализм в отсталой стране: сначала будет немного больно, а потом — очень хорошо! В нашем государстве двенадцать тысяч феодалов. Сделать из них трудящихся так же невозможно, как превратить лошадь в корову. Поскольку они мешают строительству нового общества, их придется уничтожить. Как только мы всех уничтожим, настанет мир и спокойствие. Кроме того, вы не знаете наш народ. Наш народ вообще плохо поддается переделке. Уж если какое-нибудь племя взялось за оружие, оно сложит его только в двух случаях — или уничтожив противника, или перестав существовать само. Если племя восстало против народной власти, у нас только один путь — перебить всех от мала до велика! И уж тут все средства хороши — танки, бомбы, напалм!.. Что делать, такие у нас традиции… Петровский невольно вскинул брови, посмотрел на Огнева и крякнул. — Эк его!.. — пробормотал он. Огнев в ответ сделал довольно безучастную мину — мол, да-да, все так, я вас предупреждал, Георгий Христофорович… |
| Гренадер Кирилов. А есть ли еще по дороге впереди эта сволочь безбожная — французишки? Юноша 1-й. Ну, если б и были? Ништо не сметем с лица земли, как в прошедшую ночь и как прежде, по-старому? Огонь-Огнев. Знатно, воскормленник! знатно! спасибо, русская кровь! Так мы должны все думать, да и на деле доказывать. (Юноши берут свои ружья, берут и ружье Кирилова, отирают их, поправляют в них кремни, переменяют на полках порох, ставят ружья с козел, вынимают из-под сумок своих патроны, очищают их бережно, считают. Огнев делает то же с своими патронами и с патронами Кирилова.) Юноша 1-й. По счету моему, как стал в Италии лицом к врагу, выпустил до сего дня 87 пуль. Огонь-Огнев. И наверное третья пуля была в лоб врагу? (Юноша весело взглядывает на Огнева и отрицательно трясет головою.) Кирилов . Что и говорить! Он мастер стрелять, а штычком-то отцом, ведь я знаю, человек тридцать сорок вы, сударь, отправили на тот свет. Юноша 1-й. (с презрением) Не лги, друг! не похлебствуй! не возводи на ближнего твоего свидетельства ложна! не лги! лжец есть негодяй. Кто считал, сколько каждый из нас, солдат, погубил французишков? ( Задумывается) Да! война эта ужасная!… Во всех делах прежде и после было горячо, а при Нови было ужасно жарко, невмоготу становилось! Помните ли, как все войска двинулись ко врагам, а по всей линии залился ружейный да пушечный огонь, и закипела штыковая работа? Помните ли, как Вилим Христофорович Дерфельден, этот храбрый старец генерал, бывши впереди, водил нас против горной батареи? Сгонят наши прикрытие, истребят дочиста, доберутся до водопроводов, до широких и глубоких канав, а из густоты виноградников пред батареею так и осыпят наших французы пулями. Долго эта батарея не давалась нашим в руки, и из виноградников лезли большие колонны французов; казалось, не было уже никакой возможности завладеть этою губительною батареею. Батюшка наш Александр Васильевич явился как ангел, как Св. Георгий, явился сам тогда, как наши от сильных колонн и от картечи с батареи назад пятились. |
| Мещерский, врач-консультант Милетий – см. Мелетий Милин М. Минин К.М., нижегородский посадский, герой освободительного движения начала XVII в. Михайлов В.М., секретарь ЦК РКП(б) Мойрова В.А., заместитель заведующего Женотделом ЦК РКП(б) Молотов В.М., кандидат в члены Политбюро ЦК РКП(б), секретарь ЦК РКП(б) Моргунов М.И., заместитель заведующего Оргуправлением ЦК Помгола при ВЦИК Морозов К.Н. Муралов Н.И., командующий войсками МВО Мюллер Р. Н адеждин Х.А., протоиерей, осужденный по московскому процессу Назаретян А.М., заведующий Бюро Секретариата ЦК РКП(б) Нежный А.И. Никандр (Феноменов Н.Г.), архиепископ Крутицкий Никольская Т.К. Новицкий Ю.П., профессор, осужденный по петроградскому процессу О боленский В.В. (Осинский Н.), полпред РСФСР в Швеции Огнев Д.Ф., профессор, осужденный по петроградскому процессу Огнев М.Ф.(Н.Ф.) – см. Огнев Д.Ф. Одинцов М.И. О.Д.К. – см. Каменева О.Д. Олех Г.Л. Ореханов Г. священник Орлов А.П., протоиерей, осужденный по московскому процессу Осоргин М.А., писатель, редактор бюллетеня «Помощь» П авлова И. В. Парийский Л.Н., помощник секретаря, осужденный по петроградскому процессу Пашкевич, помощник особоуполномоченного СНК по изъятию ценностей Пашкевич К., послушник патриарха Петров, делопроизводитель НКФ СССР Петров С.Г. Петровский А. В., протоиерей, осужденный по петроградскому процессу Петровский Г.И., член ЦК РКП(б), председатель ЦИК УССР Плетнев Κ. К., профессор, врач- консультант Плотников – см. Венедикт (Плотников В.В.) Пожарский Д.М., князь, герой освободительного движения начала XVII в. Покровский М. М., врач-консультант Покровский М.Н., заместитель наркома по просвещению Покровский Н.Н. Польский М. , протопресвитер Попов К. А., заместитель заведующего Агитпропотделом ЦК РКП(б), заместитель председателя АРК при ЦК РКП(б) Попов М., протоиерей Петроградской епархии, обновленец Попов Н. Н., заведующий подотделом пропаганды Агитпропотдела ЦК РКП (б), заместитель председателя АРК при ЦК РКП(б) Попов П. – см. Попов Н. Н. Поповский М. А. |
| (Все смотрят с радостью, все благодарят его.) Огонь-Огнев ( жмет руку Махотина.) Спасибо! благодарствуем! ты не забыл меня, прежнего своего дядьку и моих воскормленников. Махотин. Аще забуду, забвенна буди душа моя пред Создателем! — Эх, жаль Звонова, храброго молодца! Ведь это его святая поговорка. Бедняга, не тем будь помянут! если бы в молодости своей не зашалился, не лежать бы теперь его костям на этих ужасных, чужих горах; он был бы теперь великий духовный человек! Огонь-Огнев (во время этого разговора, все едомое делит на две половины, разрезывает бульон; одну самую большую часть откладывает, другую половину режет надвое .) Петр Иванович! я думаю так; студень-то засушеную отдать вот этот кусок побольше отцу Александру Васильевичу; этот нашему начальнику, доброму и храброму князю Петру Ивановичу; а, этот бригад-майору Зайцеву, который ныне, по милости своей, подкрепил нас хлебом, сырком, да картофелькою. Ведь у них чай этого нет. Махотин. Дело, дело отец Михайло Михайлович. Сделай как ты знаешь. (Обращается к раненому гренадеру Кирилову.) Н у ты что, сдобный пирог, купецкий сынок? ранен? Если в кость, в теперешнюю пору плоховато, если же в мякоть — вздор! Кирилов. Кажись, не в кость, да сильно рвет, сударь! Махотин (берет свое ружье, осматривает курок, обтирает его и поправляет штык.) Э? да это оттого, что ты неженка, москвич, купецкий сынок, — на калачах, да на сайках выкормлен; а вскорми-ка тебя по-нашему, на могучем черном хлебце, на штях, да на гречневой каше, ты был бы чудо-богатырь! полно, не кряхти, ведь ты не баба! (Становит свое ружье к козлу, садится .) Что ж это ты, Михайло Михайлович, разделил едомое только на две половины? Огонь-Огнев. Ты знаешь для чего: видишь, что они ослабли, не здоровы. А мы с тобой еще, слава Богу! положим да и понесем; а они (с усмешкой) и пойдут за нами, как теленок за коровой. Вот вам, мои детки! (дает каждому по кусочку хлеба и по кусочку с ыра) поешьте, мои милые! А тебе, Петр Иванович, вот и водочка! (достает из мундирного кармана фляжку, отвинчивает у ней крышку и наливает. ) Выпей-ка, старый мой воскормленник! (дает крышечку Махотину .) |
| Разделы портала «Азбука веры» Сайт о здоровье и медицине свящ. Дмитрий Огнев, прот. Илия Зубрий 28.09.2015 18.04.2023 ( 5 голосов: 5.0 из 5) Как не попасть в рабство современной техники? Как вовремя предостеречь эту интернет-зависимость и как узнать, насколько мы этой болезни подвержены? Об этом рассуждал и делился своим опытом в радиопрограмме Московской епархии «Свете Тихий» (радио «Наше Подмосковье») протоиерей Илья Зубрий. Ведущий программы — священник Дмитрий Огнев. Предлагаем вниманию читателей расшифровку беседы. Священник Дмитрий Огнев: Есть такое относительно новое явление, которого не было еще лет 25–30 назад, беда, которая захлестнула не только нашу страну, но и многие страны во всем мире. Эта новая болезнь поражает молодую часть населения, преимущественно подросткового возраста и молодых взрослых. Хоть это заболевание и не имеет ничего общего с инфекцией, но распространяется по миру со скоростью эпидемии. Речь идет о компьютерной зависимости. Сегодня очень много сообщений в прессе о том, что тут или там агрессивное поведение подростка, увлекающегося компьютерными играми, привело к трагическим последствиям. Наверное, многие из нас помнят, как американский подросток расстрелял своих сверстников и учителей из автомата в школе. Другой пример – гибель китайской девушки, которая перед трагедией сообщила своим товарищам при игре, что она очень устала. Выводы экспертов неутешительны. Опасность стать зависимым от компьютерной игры грозит каждому, кто проводит за этим занятием больше 2х часов в день. Отец Илья, расскажите, как по-вашему, что такое компьютерная зависимость. Протоиерей Илия Зубрий: Слово «зависимость» подразумевает несвободу, то есть в данном контексте это зависимость от компьютерных коммуникационных технологий. От интернета, от компьютера самого по себе и от различных средств коммуникации, смартфонов, планшетов, то, что сейчас принято называть гаджетами. — А можно ли считать такую зависимость болезнью? — Выражаясь языком церковной аскетики, зависимость – это страсть, болезнь души. Это непреодолимое желание, которое властвует над жизнью человека и с которой человек сам не может совладать. Любая страсть это некая искаженная добродетель. В данном случае человек, вместо радости о Боге, радости общения в мире с себе подобными братьями и сестрами, находится в изоляции. Ему становится неинтересна реальная жизнь. И как следствие, очень часто человека посещает уныние и нежелание общаться вне этих технологий. |
| Между живым и мёртвым нет по существу никакой разницы. В том и другом действуют одни и те же центральные силы. Жизнь есть только особая форма движения частиц вещества или комбинация их. Весь этот мир, блестящий светом и красками, полный различных звуков и тепла, дающий нам столько радости и печалей, в сущности лишен качества. Поперечные колебания частиц эфира отражаются в нас как цвета или тепло, продольные волны воспринимаются как звук. Сами мы, как и всякий организм, представляем собой лишь очень сложную машину. Необъятную машину представляет собой и весь мир. Казалось, что такое механическое мировоззрение завладело очень надолго, если не навсегда, естествознанием. Однако такое ожидание не оправдалось. Прежнее, казалось, давно и навсегда погребённое, учение о жизненной силе воскресло вновь и притом в несколько новой форме, чем прежде. Учение это получило название неовитализма и в настоящее время усиливается и распространяется всё более и более. В противоположность механическому мировоззрению, оно выдвигает на первое место в органической жизни особую психическую силу, которая и является главной руководительницей жизни. Таким образом, наряду с господствующим механическим взглядом на природу явилось новое учение, которое, не отрицая вполне в организ- мах, подобно прежнему витализму, значения центральных сил и механических отношений, отводит им, однако второе место в объяснении жизни». Обзору неовиталистических учений г. Огнев и посвящает свою статью. Он разбирает здесь воззрения – Бородина, Бунге, Ферворна, Риндфлейша, Фаминцына и Дриша. К сожалению, мы не имеем места, чтобы коснуться каких-либо подробностей этого в высшей степени любопытного анализа. Но мы позволим себе привести из него заключительные строки, дышащие замечательным беспристрастием и тонкой наблюдательностью. «Если сопоставить, говорит проф. Огнев, неовиталистов с механистами, то невольно приходится отметить, что против ясной, глубоко проработанной, широко захватывающей системы (механической теории) выдвигаются более или менее разрозненные мнения и гипотезы, частью носящие характер, частью являющиеся чисто произвольными. |
|
|
