| Единый учебник истории — без нравственной оценки прошлого К детям надо относиться серьезно. И стараться давать им максимум правды, честно подходить к отечественной истории. Не прятать какие-то факты, не стараться что-то лакировать. Важно говорить и о трагедиях, и преступлениях, и о достижениях. Всю правду, какая есть, какую мы знаем. Это особенно касается советского периода. 13 ноября, 2013 К детям надо относиться серьезно. И стараться давать им максимум правды, честно подходить к отечественной истории. Не прятать какие-то факты, не стараться что-то лакировать. Важно говорить и о трагедиях, и преступлениях, и о достижениях. Всю правду, какая есть, какую мы знаем. Это особенно касается советского периода. По поводу концепции единого учебника истории размышляет старший научный сотрудник Института российской истории РАН, кандидат исторических наук Игорь Александрович Курляндский Игорь Курляндский, фото: Наталья Гилева Концепция единого учебника, которая была представлена президенту на подпись, вызывает к себе неоднозначное отношение у многих. В том числе и у меня, как у историка. С одной стороны нельзя сбрасывать со счета, что в ее создании принимали участие видные ученые — историки из нашего института, уважаемые мной. И потому разные фрагменты концепции более тщательно научно проработаны, чем это было в предыдущих документах, которые давались прежде Министерством образования. С другой стороны, многие трактовки советского периода, вызывают обоснованную критику исследователей: этот период наиболее непрост для общественного осознания. В концепции представление репрессий получается несколько размытым. И вообще там нет понятия государственного террора, который реально существовал в Советском Союзе. Это не какая-то эмоциональная оценка, а установленный историками факт. Был государственный террор, когда уничтожались люди, граждане своей страны. Под словом «уничтожались» имеются в виду не только бесчисленные смертные казни. Людей отправляли в ссылки, в лагеря — по социальному, религиозному принципу; зачисляли в отряды так называемых лишенцев, когда люди теряли там не только избирательное право, но и право на какую-то нормальную жизнь. Право на жилье, на образование… |
| - Господа! я намерен сложить с себя мои служебные должности и пришел объявить вам об этом. Бирон отвечал: - Не я возлагал на вас ваши должности, и не вижу, каких должностей могу лишить вас. В настоящее время не в должностях и званиях суть дела, а в спокойствии государства. Вам, принц, было бы полезно несколько дней оставаться в своем доме, никуда не показываясь: опасно, чтоб народ, раздраженный за множество из-за вас истязанных людей, не отважился бы сделать чего-нибудь непристойного вашей высокой особе. Принц не противился, покорился приговору о своем домашнем аресте, порицал тех, кто ввел его в заблуждение, и давал обещание не делать ничего, что бы побуждало усматривать в его действиях покушения на захват верховной власти. С тех пор ежедневно все только того и ожидали, что регент выгонит принца с принцессою за границу или - что еще хуже - зашлет их в какое-нибудь отдаленное место. И прежде зазнавался в своем величии герцог курляндский, теперь он воображал себя на непоколебимой высоте славы и чести. И прежде высокомерный и заносчивый, теперь он уже не знал никого себе в уровень и стал обращаться неуважительно как с принцессою, так и с особами, содействовавшими его возвышению. Тогда как в завещании императрицы ему вменялось в непременную обязанность оказывать принцессе Анне и ее супругу почтительность, он дозволял себе такое грубое с ними обращение, что принцесса трепетала, как только видела, что к ней входит Бирон. Герцог, соображая, откуда может угрожать ему опасность, старался тогда подделаться к принцессе Елисавете, так как звание единственной дочери Петра Великого, для всей России незабвенного, сильно располагало умы и чувства русских в ее пользу. Герцог курляндский нередко ездил к ней в ее особый дворец, беседовал с нею, старался показывать к ней изысканные знаки внимания. Назначение этой дочери Петра Великого ежегодной пенсии в пятьдесят тысяч было всеми встречено очень одобрительно, и если являлись голоса, не хвалившие этого поступка, то разве в таком смысле, что назначено было немного. |
| Лишь после избрания Анны Иоанновны русской императрицей знати Курляндии удалось передать правление дяде Фридриха Вильгельма Кетлера Фердинанду Кетлеру (1655-1737), однако он отказался переезжать в Курляндию и до конца дней жил в Гданьске. Фердинанд был последним герцогом Курляндским из рода Кетлеров; после его смерти по настоянию России герцогом Курляндским был избран ближайший сподвижник имп. Анны Иоанновны Э. И. Бирон (1690-1772). Ист.: Russow B. Chronica der Provinz Lifflandt. Rostock, 1578, 15842; Idem//Scriptores rerum Livonicarum. Riga; Lpz., 1848. Bd. 2. S. 1-158 (рус. пер.: Рюссов Б. Ливонская хроника//Сб. мат-лов и статей по истории Прибалтийского края. Рига, 1879. Т. 2. С. 157-404; 1880. T. 3. P. 123-352); Henning S. Warhafftiger und bestendiger Bericht, wie es bisshero und zu heutiger Stunde, in Religions Sachen, im Fürstenthum Churland, und Semigaln, in Lieffland, ist gehalten worden. Rostock, 1589; idem. Lifflendische Churlendische Chronica. Lpz., 1594; Idem//Scriptores rerum Livonicarum. 1848. Bd. 2. S. 195-290 (англ. пер.: Salomon Henning " s Chronicle of Courland and Livonia/Transl. and ed. J. Smith, W. Urban, J. W. Jones. Dubuque; Madison, 1992); Codex diplomaticus regni Poloniae et magni ducatus Lituaniae. Vilnae, 1759. T. 5; Schirren C., Hrsg. Quellen zur Geschichte des Untergangs livländischer Selbständigkeit. Reval, 1861-1881. 8 Bde; idem., Hrsg. Neue Quellen zur Geschichte des Untergangs livländischer Selbständigkeit. Reval, 1883-1885. 3 Bde; Документы к истории присоединения Ливонии к Польше//Сб. мат-лов и статей по истории Прибалтийского края. 1880. T. 3. C. 410-432; Sehling E., Hrsg. Die evangelischen Kirchenordnungen des XVI. Jh. Lpz., 1913. Bd. 5. S. 45-123. Лит.: Kallmeyer Th. Die Begründung der evangelisch-lutherischen Kirche in Kurland durch Herzog Gotthard//Mitteilungen aus dem Gebiete der Geschichte Liv-, Est- und Kurlands. Riga, 1851. Bd. 6. H. 1/2. S. 1-224; Seibertz J. S. Gotthard Ketteler: Letzter Herrmeister des deutschen Ordens in Livland, und erster Herzog von Kurland//Zschr. |
| Главные церковные попечители избираются в Лифляндской губернии-местным ландтогом (земским собранием владельцев), а в Эстляндской губернии и на острове Эзеле-тамошними дворянами из ландтогов. В Курляндской губернии они избираются дворянством и лицами, владеющими в этой губернии, на правах собственности, дворянскими вотчинами, а в Виленской и Гродненской губерниях-дворянством из тамошних, имеющих недвижимую собственность, дворян лютеранского исповедания. В светские члены главных церковных попечительств или заседатели, которые непременно должны принадлежать к евангелическо-лютеранскому исповеданию, избираются на три года в Лифляндской губернии-на местном ландтаге лица всякого состояния, а в Курляндской, Эстляндской, Виленской и Гродненской губерниях и на острове Эзеле-только владеющие вотчинами дворяне. По окончании трехлетия они могут быть избираемы и снова. Главные церковные попечители и светские заседатели в прибалтийских губерниях утверждаются губернским начальством, которое об их утверждении немедленно сообщает генеральной консистории; в губерниях же Виленской и Гродненской они утверждаются генеральною консисторией, по представлении губернских правлений.-Для сельских приходов с.-петербургской губернии президент с.-петербургской лютеранской консистории есть вместе с тем и главный церковный попечитель; на место светского заседателя генеральная консистория назначает одного из дворян лютеранского исповедания, имеющих в этой губернии недвижимую собственность, или одного из почетных с.-петербургских жителей-лютеран, с их согласия, или же одного из светских членов петербургской лютеранской консистории. – Место духовного члена в главных церковных попечительствах в губерниях прибалтийских и с.-петербургской всегда занимает старший из пробстов подведомственного попечительству округа, в Вильне-Баденский пробст, на острове Эзеле-тамошний пробст. Когда заседающий в главном попечительстве духовный член, по законным причинам, не может быть на его заседаниях, то на его место приглашается другой- старший из пробстов или даже проповедников подведомственного попечительству округа. |
| Скачать epub pdf 37. Бирен или Бюрен (Buehren) Эрнст-Иоганн, герцог курляндский, регент империи Российской сын Карла Buehren " а, королевско-польской службы корнета и арендатора каленцеемского (в Курляндии), от брака с Гедвигой-Катариной-фон-дер-Рааб, самоизвольно называвшийся Бироном. Родился на мызе Каленцеем в Курляндии 13 ноября 1690 г.; не окончив курса в кенигсбергском университете, явился в Петербург искать места при дворе жены царевича Алексея, «кронпринцессы» (см. 190), но безуспешно, в 1714 г.; через М. П. Бестужева, русского обер-гофмаршала двора Анны Ивановны, вдовствующей герцогини курляндской, занял какую-то мелкую должность при этом дворе, сделался известным герцогине и обратил на себя ее внимание около 1718 г.; для приобретения себе связей в местном дворянстве, к которому не принадлежал – и, через это, пренебрегался гордыми баронами, – обвенчан по воле самой герцогини с одной из ее камер-юнгфер, дворянкой, в 1723 г.; пожалован камер-юнкером курляндского двора в 1724 г.; по воцарении императрицы Екатерины I присылался к ней с поздравлением, но на аудиенцию не допущен, в 1725 г.; отправлен герцогиней в Кенигсберг для закупки мод, там закутил с университетскими товарищами, попал в уличную историю, сопровождавшуюся дракой, даже убийством, и едва убрался из Кенигсберга, заплатив порядочный окуп, около 1727 г.; с избранием вдовствующей герцогини курляндской на русский престол и уничтожением в Москве «митавских кондиций», приехал – вопреки заявленному нежеланию избирателей – в Москву, где способствовал учреждению Судного и Сыскного приказов (20 марта), наименован обер-камергером императрицы 24 апреля; возведен императором Карлом VI в графское достоинство Римской империи 12 августа; получил андреевскую ленту 1 октября, и устроил ужасный Доимочный приказ 4 декабря 1730 г.; еще торжественнее заявил себя России возобновлением Канцелярии тайных розыскных дел 24 марта 1731 г.; тогда же, получив в дар от короля прусского богатую местность Беген, переселился с двором императрицы из Москвы в Петербург в 1732 г.; интригами удалил фельдмаршала Миниха от государственных дел первой важности в 1733 г.; |
| Рубрики Коллекции Журнал ФОМА - Авторы - БОГАТЫРЕВА Наталья БОГАТЫРЕВА Наталья Окончила в 1990 году филологический факультет Московского государственного педагогического института им. В.И. Ленина (МПГУ). Работала учителем русского языка и литературы в школе. В 1993 году поступила в аспирантуру МПГУ, с этого года и по сегодняшний день — преподаватель этого вуза, доцент кафедры русской литературы XX-XXI веков Института филологии МПГУ. В 1998 защитила кандидатскую диссертацию «Литературная сказка В. П. Крапивина: жанровое своеобразие и поэтика» — первая в России диссертация о творчестве Владислава Крапивина. Сфера интересов — детская литература, курс которой почти четверть века читаю на разных факультетах МПГУ и ПСТГУ. История русской литературы, особенно период «оттепели». Интерес к творчеству шестидесятников и дружба со многими из них вызывали к жизни целый ряд научных монографий и книг о творчестве Виталия Коржикова, Юрия Ряшенцева, Ады Якушевой, Юрия Визбора, Юлия Кима, Александра Курляндского. Едва ли не главным делом своей жизни считаю сборник интервью с выпускниками МГПИ, шестидесятниками — «Свято дружеское пламя» в 2 томах, в котором собраны интервью с А. Якушевой, Ю. Кимом, В. Коржиковым, Ю. Ряшенцевым, П. Фоменко, В. Лукиным, М. Рощиным и другими выдающими представителями культуры. Пишу о культуре, литературе, искусстве, педагогике в различных СМИ: «Российская газета», «Культура», «Независимая газета», «Учительская газета», «Первое сентября», «Москвичка», «Труд», «Преподаватель», «Обсерватория культуры» (журнал Российской государственной библиотеки) и др. Автор предисловий к детским книгам В. Коржикова, В. Медведева, Тэффи, Ю. Коваля, Ю. Алешковского, А. Иванова, А. Курляндского в издательстве «АСТ-Астрель». Автор многочисленных рецензий на произведения детской литературы для журнала «Читаем вместе», сайтов РГДБ «Библиогид» и «Продетлит». Неоднократно принимала участие в радиопередачах, посвящённых творчеству выпускников МГПИ, авторской песне и проблемам детского чтения на Радио России в авторской передаче Т. Визбор «Воскресенье в Москве», на радио «Говорит Москва». |
| 18 июня императрица изволила рассуждать в Совете, что ни принца гессен-кассельского по представлению герцога Фердинанда, ни принца Морица по старанию короля польского по многим причинам допускать к избранию в герцоги курляндские не надлежит. Все члены Совета единогласно советовали, что для уничтожения этих выборов и для избрания кандидатов, представленных с русской стороны, надобно отправить немедленно в Курляндию знатных персон. Императрица приказала ехать князю Меншикову под предлогом осмотра войск для предосторожности от английской и датской эскадр, а в случае надобности для устрашения курляндцев можно выставить полки за Двину, но при этом не предпринимать никаких неприятельских действий; для склонения курляндских чинов к выбору русских кандидатов вместе с Меншиковым ехать князю Василию Лукичу Долгорукому; если курляндцы не согласятся на выбор князя Меншикова, то предложить им герцога голштинского, сына епископа любского; потом прибавлены были еще два кандидата, принцы гессен-гомбургские, находящиеся в русской службе. На место князя Долгорукого был назначен в Польшу бывший в Стокгольме Михайла Петрович Бестужев-Рюмин. 26 июня, приехав в Митаву, князь Долгорукий призвал членов правительства, сеймового маршала, депутатов и объявил им, что императрица графа Морица в герцоги курляндские допустить никак не изволит и если он уже избран, то эти выборы должны быть уничтожены и должен быть избран или князь Меншиков, или герцог голштинский; в противном случае императрица лишит их своего покровительства и, быть может, возбудит против них Речь Посполитую. Маршал отвечал, что сейм кончился, депутаты разъехались, а которые остались, те ничего сделать не могут; вновь созвать депутатов и уничтожить выборы нельзя, ибо это противно их правами обычаям; князя Меншикова избрать нельзя, потому что он не немецкого происхождения и не лютеранского закона; герцогу же голштинскому только 13 лет и до совершеннолетия никакой пользы Курляндии от него не будет; притом они не могут избирать никого без позволения королевского. |
| Ягужинский отправился прямо на сейм и 26 сентября писал из Гродна: «Я представлял польским министрам, что государственные причины не позволят соседним державам согласиться на перемены в курляндском устройстве; пусть делают кого хотят герцогом, только не Морица; но поляки упрямятся, и потому единственное средство помешать делу – это порвать сейм». Через месяц он доносил: «Неизвестно, чем кончится настоящий сейм: шестая уже неделя, как он продолжается, и дела никакого не сделано, только беспрестанный крик и сочинения разных проектов о Курляндии; заводчик часов – бискуп краковский Шанявский, который не только курляндское дело ведет со всею горячностию, но и в диссидентском деле неусыпно трудится, т. е. хлопочет об искоренении диссидентов. Я, сколько смысла и силы имел, мешал всем этим предприятиям, и не без некоторого успеха: благодаря разным затруднениям сейм затянулся, не сделавши ни малейшего дела, и подозревают, что я виновник этого. Как бы то ни было, никакого основания в курляндском деле еще не положено, и хотя король манит Речь Посполитую обещаниями выдать все оригинальные документы о Курляндии и не защищать Морица, однако все ограничивается одними обещаниями. Король действительно был уже намерен выдать оригинальные документы насчет Морицева избрания; но приятельницы Морица, находящиеся при короле, именно жена маршалка Белинская и гетманша Потеиха, слезно просили короля, чтоб удержался от выдачи документов, в противном случае получит дурную славу во всем свете, а на споры и шум поляков смотреть нечего: пошумят и перестанут. С другой стороны, Речь Посполитая твердо стоит на том, чтоб Морица выслать не только из Курляндии, но и из Польши; в Курляндию хотят послать комиссию судить курляндцев; сверх того, на последней сессии подконюший литовский предлагал послать депутацию к послу французскому и объявить Морица бесчестным, чтоб он не был терпим и во Франции, где имеет полк и доход. Королевские сторонники в Посольской избе обнадеживают поляков, что король все курляндское дело и Морица выдаст Речи Посполитой, пусть что с ними хочет, то и сделает, и этим средством они достигают того, что сейм не рвется; также стараются привести послов в соединение с Сенаторскою избою, где надеются все по своему желанию сделать». |
| Между тем в мае того же 1725 года по поводу сейма назначен был опять чрезвычайным министром в Польшу князь Василий Лукич Долгорукий, который по приезде в Варшаву нашел на первом плане торнское дело. В сентябре он писал императрице: «По состоянию здешних дел наилучший способ в торнском деле тот, чтоб склонять обе заинтересованные стороны к принятию медиации вашего величества; для этого нужно, чтоб короли английский и прусский и другие государства, вступающиеся вместе с ними за диссидентов, не ослабевали в своих домогательствах, требуя скорого окончания дела, употребляя угрозы словом и делом, а я в это время всеми способами буду склонять поляков к принятию медиации вашего величества и поступать с ними умеренно». В следующем месяце Долгорукий донес: «Не видя совершенно твердости в поступках протестантских государей, я до сих пор в торнское дело горячо вступать не хотел, чтоб прежде времени не показать намерение вашего величества и тем не озлобить которой-нибудь из заинтересованных сторон». К концу 1725 года торнское дело затихло, потому что Пруссия, принявшаяся было так горячо за него, испугалась возможности религиозной войны и ослабела в своей настойчивости. Вместо торнского дела на первый план выдвинулось дело курляндское. Мы видели, что в ожидании смерти старого и бездетного герцога Фердинанда соседние державы хлопотали, чтобы будущность Курляндии устроилась согласно с их интересами, причем дело усложнялось и затруднялось тем, что претенденты на курляндский престол должны были вместе быть и женихами герцогини-вдовы Анны Иоанновны. Короли польский и прусский предлагали своих кандидатов; Россия колебалась и медлила, не желая проводить влияния этих королей на Курляндию, а поляки хотели присоединить Курляндию к своему государству как выморочный лен, разделить ее на воеводства, чего никак не хотели допустить Россия и Пруссия, чего не хотел и король польский, хотя явно и не мог этому противодействовать. Самые влиятельные польские вельможи говорили Долгорукому: «Курляндия, бесспорно, принадлежит Речи Посполитой; республика готова оружием защищать свои права и не допустить, чтоб Фердинанд имел преемника, зная, что новый курляндский князь будет иметь родственников или друзей, отчего Речи Посполитой великие беспокойства и опасность, а Речь Посполитая в своих владениях хочет быть спокойна и для того не пожалеет не только денег, но и крови». |
| Зазнавшийся Волынский, ставши кабинет-министром и ощущая милости к себе императрицы, перестал считать свою судьбу зависящей от благорасположения Бирона. По воле сильной российской императрицы, с прекращением мужской линии наследственных герцогов династии Кетлеров, курляндское дворянство избрало своим герцогом Бирона. Насколько тут было искреннего желания видеть его своим властителем, показывает то, что во время происходивших выборов русское войско под командою Биронова свояка, генерала Бисмарка, вступило в Курляндию, и курляндское дворянство, из угождения повелительнице обширного государства, решилось признать верховным главою своего края такого человека, которого несколько лет тому назад не считало достойным ввести в среду дворянского сословия. Ставши герцогом курляндским и оставаясь по-прежнему обер-камергером двора российской императрицы, Бирон хотел, чтобы Россия соображала свою политику с выгодами его герцогства. Курляндия считалась в ленной зависимости от польской Речи Посполитой, и курляндскому герцогу был расчет находиться с Речью Посполитой в дружелюбных отношениях, тем более, что польский посол в Курляндии Кайзерлинг от имени своего короля ходатайствовал перед курляндским дворянством о выборе в герцоги Бирона. Теперь поляки домогались от России удовлетворения за убытки, причиненные русскими войсками во время прохода их через польские владения, когда велась война России с Турциею. Бирон настаивал, чтоб Россия заплатила Польше по ее требованию, а Волынский в кабинете министров доказывал, что платить не следует, и по этому поводу произнес, что он, не будучи ни польским паном, ни вассалом Польши, не имеет причины задабривать народ, издавна враждебный России. Напоминание о вассале пущено по адресу Бирона не в бровь, а прямо в глаз: герцог был взбешен и тогда же решился во что бы то ни стало отомстить за это Волынскому. Тут присоединилось еще обстоятельство, усиливавшее вражду между герцогом и Волынским. Бирон задумывал женить сына своего Петра на племяннице императрицы Анне Леопольдовне, будущим детям которой Анна Ивановна заранее назначала преемство российского престола. |
|
|
