| С железных и пластмассовых кассет я переписал их на более компактные, а затем на аудиодиски, но оригиналы я храню в моей фонотеке, начатой ещё в 60-е годы, которая называется «Голоса двух эпох». - Николай Николаевич, родители ваши могли быть с Ахматовой в «благожелательных» отношениях, но ведь у вас с ней речь шла о записи «Реквиема» - поэмы, которую люди учили наизусть, чтобы в случае обыска не было улик. Наверное, нужно было её убедить в том, что запись нужна не только вам, но и ей?.. - Думаю, не последнюю роль сыграло то, что по окончании записи мы вместе слушали готовый результат, и он произвёл на взыскательного автора хорошее впечатление... При наших встречах с Анной Андреевной tete-a-tete, я ей читал свои стихи, которые не были известны родителям. В том числе и те, которые позже инкриминировались мне как антисоветские, назывались «составом преступления» и фигурировали в обвинительном заключении. Её отзывы об этих стихах, важные для меня, я запоминал и впоследствии имел возможность их обдумать и что-то учесть на будущее. Из-за недостатка времени цитат приводить не буду. А она мне читала, в частности, большие отрывки из «Поэмы без героя», сопровождая чтение комментариями. Надо было видеть, как она преображалась при чтении! Это произведение было для неё не менее значимо, чем «Реквием»! У нас возникла договорённость о магнитозаписи этой «Поэмы...», помешала её простуда. При одной из следующих встреч она в отрывках читала уже вторую часть, делая краткие пояснения к главам, их персонажам, которые так дороги ей, увлечённо говорила о том, как поэма просилась быть написанной, о том, что в ней выражен внутренний сплав несовместимого и необъяснимого ни в какой другой форме, кроме иносказательной... Эту её открытость и доверительность я считал большой честью для себя. И это, надо добавить, в то самое время, когда замкнутость и подозрительность в советской литературной среде была обычным явлением! Тетрадка в клеточку - Вы не думали писать воспоминания об Ахматовой? - А мы с вами чем сейчас занимаемся? Взгляните... Вот тетрадочка - обыкновенная, школьная, в клеточку. В мордовском лагере в 72-м году, когда быть на «строгом спецу» мне оставалось ещё восемь лет, я решил зафиксировать то главное, что помнил о наших встречах с Ахматовой, чтобы, не дай Бог, чего важного не забыть. Это были лагерные наброски к «вольным воспоминаниям». Писал мельчайшим почерком. И переписывал - слово в слово копировал написанное. Конечно, ничьих имён или фамилий там упомянуто не было. Один экземпляр хранился в каптёрке среди писем и других бумаг. Второй - у человека старшего поколения, который был «лесным братом» и шмону подвергался реже, чем я. Перед самым вашим приходом я открыл приготовленную тетрадочку наугад и наткнулся на следующий факт. |
| Кому и когда говорила, Зачем от людей не таю, Что каторга сына сгноила, Что Музу засекли мою. То, что было символами и образами, фигурами речи, в судьбе Ахматовой стало простой фактической реальностью. И среди всех безымянных могил, запрещенных к поминовению имен и вещей, среди тюрем и пыток, среди тех, кого она по-библейски называет упившимися «яростным вином блудодеянья», Ахматовой выпало хранить и другое — маленькое, слабое, то, что возникает: Кто-то маленький жить собрался… Хранить достоинство человека и поэта, с которым многие так решительно расстались, уговаривая себя, что иначе нельзя и что «все так делают»: Ахматова свидетельствует — не все. Хранить живое общение со всем, что создал человеческий гений, от Эсхила до современника Т. С. Элиота, — и что было вычеркнуто из официальной культуры как «идейно чуждое». Хранить, наконец, свежесть чувств и мыслей простоту, почти невозможные во времена мутной и неискренней казенной жизни. Еще долго после смерти автора ахматовские стихи публиковались у нас в изуродованном виде: с огромными пропусками, с измененными датами, в смещенной хронологии. Только с выходом полного корпуса текстов мы смогли различить общий путь Ахматовой — и увидеть, каким магнитом собирается эта «горсть странных стихов». Мы смогли увидеть в ней прежде всего Поэта Истории; быть может, единственного в нашей литературе свидетеля этих десятилетий, сохранившего летописную ясность зрения: И это станет для людей Как времена Веспасиана. Этой летописной широты мало кто ожидал от автора первых книг, от «русской Сафо», чьей непривычно смелой любовной лирике так охотно откликались и так неловко подражали. Свидетель истории — и отечественной, и мировой — Ахматова продолжает главное, быть может, дело русской словесности. Первым самостоятельным жанром Древней Руси были, как известно, летописи. Они начинались с Сотворения мира. Записи о позднейшем, о том, что происходило на глазах хронографа, располагались в этой перспективе: от Сотворения мира — к последнему Суду. «В моем начале мой конец», этот любимый Ахматовой стих (впервые сказанный Машо по-старофранцузски, потом Элиотом по-английски) уместен и здесь. История — увиденная как бы взглядом из будущего — осталась навсегда сердцевинной темой для русского писателя: для Пушкина, для Льва Толстого, для Солженицына. Ахматова вписала в эту летопись полное достоинства и сострадания слово о временах Горя. Об этом еще гадательно она говорила в ранних стихах: |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Живые голоса: Ахматова, Мандельштам, Бродский 19 мин., 14.03.2019 Как читала свое стихотворение «Мужество» Анна Ахматова? Какой была интонация авторского чтения Осипа Мандельштама или Иосифа Бродского? И почему звукоархивистика так важна для литературоведения? Об этом и не только рассказывает Павел Крючков, звукоархивист, редактор, сотрудник Государственного музея истории российской литературы имени В. И. Даля. Смотреть еще: Живые голоса: Маяковский, Бунин, Есенин Расшифровка: Переходя ко второй части нашего повествования, то есть от эпохи фонозаписей к эпохе магнитофонной, грамзаписи, я хочу сказать несколько слов об аудионаследии Анны Андреевны Ахматовой. Но прежде попросить извинения у тех слушателей, которые ждали и ждут от нас более, может быть, широкого представления тех или иных голосов писателей. Конечно, в рамках отведенного нам времени я очень многое с печалью и грустью оставляю для каких-то следующих встреч. Но тем не менее давайте то, что есть, то и будем слушать. Я об Ахматовой вспомнил сейчас еще и потому, что это единственный поэт Серебряного века, чей голос сохранился, она дожила до 1966 года, и в последние 10 лет ее жизни было сделано огромное количество аудиозаписей ее авторского чтения на бытовые магнитофоны, это была уже эпоха таких аппаратов, как «Темп», «Днепр», «Яуза». Но дело в том, что голос Анны Ахматовой впервые был записан именно на фоновалик, то есть Бернштейн записал ее в Институте живого слова в 1920 году. И эта запись сохранилась. Мы сегодня ее слушать не будем. Я просто хочу сказать, что это единственная из великой четверки или шестерки поэтов, чей голос доступен нам, зафиксированный в разные периоды человеческой биографии. У нас есть голос молодой Анны Ахматовой, есть открывшийся недавно голос Ахматовой, разменявшей 50-летний рубеж и очень много записей ее пожилой. Мне, конечно, очень хотелось бы рассказать вам о том, что интонация авторского чтения, в данном случае поэта, с годами, как это ни удивительно, не меняется. Но об этом чуть позже. |
| «Смиренная, одетая убого…» — здесь и далее цитаты из стихотворения А. С. Пушкина «В начале жизни школу помню я» (1830). Вейнингер, Отто (1880—1903)— австрийский философ, психолог, автор знаменитой в начале века книги «Пол и характер» (1903). Петербургская поэтика Впервые как вступительная статья в кн.: Гумилев Н. Собр. соч. Т. 1—4/Под ред. Г.П. Струве, Б. А. Филиппова. Вашингтон: Изд-во В. Камкина, 1968. Т. 4. Вошло в кн. «О поэтах и поэзии». «Чужое небо» (1912) – четвертая книга стихов Н. Гумилева. «Колчан» (1916) – пятая книга стихов Н. Гумилева. «Я злюсь, как идол металлический…» — строки из стихотворения Н. Гумилева «Я вежлив с жизнью современною…» (1913). «Ахмет-Оглы берет свою клюку…» — имеется в виду стихотворение Н. Гумилева «Паломник» (1911). «Шатер» (1918) — седьмая книга стихов Н. Гумилева. «Уронила луна из ручек…» (1911) — цитата из перевода стихотворения Т. Готье «На берегу моря», выполненного Н. Гумилевым. книжки с тютчевским заглавьем… — имеется в виду книга Игоря Северянина «Громокипящий кубок. Поэзы» (1913); это название взято из стихотворения Ф. И. Тютчева «Люблю грозу в начале мая…» (1829, 1854). «Пепел» (1909)-— книга стихов А. Белого. «Ты совсем, ты совсем снеговая…» — стихотворение Н. Гумилева «Отравленный» (1912). «Жемчуга» (1910)— третья книга стихов Н. Гумилева. «Хмелеет мечтой веселее и беспечнее, чем Брюсов» — цитата из рецензии Вяч. Иванова на третью книгу стихов Н. Гумилева (Аполлон. 1910. 7). ко дню их венчания — венчание Н. Гумилева и А. Горенко (Ахматовой) состоялось 25 апреля 1910 г. по ст. стилю. «Романтические цветы» (1908) — вторая книга стихов Н. Гумилева. «В 1910 году явно обозначился кризис символизма…» — цитата (с пропуском) из автобиографической заметки А. Ахматовой «Коротко о себе» (1965). «В 1912 году проехала по северной Италии…» — цитата из автобиографической заметки А. Ахматовой «Коротко о себе». Гумилев «изобразил в стихах» все эти города …— речь идет о стихотворениях Н. Гумилева «Генуя» (1912), «Пиза» (1912), «Флоренция» (191 з), «Болонья» (1913), «Падуанский собор» (1916), «Венеция» (1913), «Неаполь» (1913), «Рим» (1912), «Вилла Боргезе» (1913), «На Палатине» (1913), «Тразименское озеро» (1913). |
| Не знаю, в полной ли мере замечено было тогда же, до чего все эти, в том числе и ахматовские, стихи не похожи на итальянские стихи Блока, где «изображение», как бы свободно его ни понимать, играет несравненно меньшую роль, где лирическое «я» все созерцаемое им не только в себя вбирает, но и собою заслоняет. У Мандельштама к этой чуждой Блоку (а в дальнейшем и Ахматовой) описательной лирике относятся «Царское село», «Петербургские строфы», «Адмиралтейство», «Дев полуночных отвага…», «Летают Валькирии…», а также «Дворцовая площадь» и все «портретное» в других поздних стихотворениях, где идет речь о Петербурге, но в то же время, конечно, и «Айя-София», и «Notre Dame», и «Феодосия», и стихотворения о Риме, об Армении, о Москве, о церковной службе, о Европе. При всем их витийстве, которое у Мандельштама неотделимо от лиризма, они все-таки изобразительны, предметны, и притом так, что предмет их не только узнаваем, но и — мы чувствуем это сквозь все наслоения смыслов — «похож». Отблески таких «сходств» не отсутствуют еще и в воронежских стихах. И о каком другом городе возможно было бы написать: Тяжелы твои, Венеция, уборы, В кипарисных рамах зеркала. Воздух твой граненый. В спальне тают горы Голубого дряхлого стекла. При всех различиях не только эти четыре стиха, но и все стихотворения 1920 года, откуда они взяты, все-таки ближе к венецианским стихотворениям Гумилева и Ахматовой, чем Блока, который даже и в первом из трех, самом «венецианском», не столько Венецию, пусть и свою, почувствовать нам дает, сколько себя в Венеции. То, что оказалось общим у трех поэтов, писавших стихи «Чужого неба», «Колчана», «Камня», «Вечера» и «Четок», положило начало тому, что можно назвать петербургскою поэтикой. Гумилев был зачинателем ее, поскольку врожденная его склонность к поэтической портретности или картинности нашла отклик у Мандельштама, а на первых порах – и у Ахматовой и поскольку склонность эта привела к особенностям стихотворного языка, проявившимся также и в стихотворениях непосредственно (а не сквозь изображение) лирических. |
| #ya-site-form0 .ya-site-suggest#ya-site-form0 .ya-site-suggest-popup#ya-site-form0 .ya-site-suggest__opera-gap#ya-site-form0 .ya-site-suggest-list#ya-site-form0 .ya-site-suggest__iframe#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items li#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:link,#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:visitedhtml body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem-link,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:hover,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_state_hover#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav:hover,#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_translate .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem .ya-site-suggest__info#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_selected#ya-site-form0 .ya-site-suggest__fact#ya-site-form0 .ya-site-suggest__highlight Закрыть Великое русское слово... Что призывала прежде всего сохранить Анна Ахматова? Катерина Беда 15:23 25.03.2024 234 Время на чтение 3 минуты Фото: crocus.msk.ru Мы знаем, что ныне лежит на весах И что совершается ныне. Час мужества пробил на наших часах. И мужество нас не покинет. Не страшно под пулями мёртвыми лечь, Не горько остаться без крова, – И мы сохраним тебя, русская речь, Великое русское слово. Свободным и чистым тебя пронесём, И внукам дадим, и от плена спасём Навеки! Так писала Анна АХМАТОВА в феврале 1942 года. Леваки назвали великого русского философа Ильина фашистом Что призывала прежде всего сохранить Анна Ахматова? Не «Бродячую собаку», где она «блистала» в молодости, не «Машину времени», не «Пикники», которых всегда было предостаточно, а дух человеческий и народный, «великое русское слово». Где оказались лауреаты «Больших книг», возведённые в ранг «писателей», к литературе не имеющие, по сути, никакого отношения? В стане противника, посылая средства для ВСУ против нас. Но ведь то же самое они делали и до своего бегства из страны, вытесняя и подавляя всё традиционное, всё самое драгоценное, оккупировав всё культурное информационное пространство... |
| Но дана ли была эта таинственная потусторонность сверх одаренному Набокову, чей дар долгие годы был ему в бремя? И даже в своей ослепительно-расточительной прозе не остался ли он на им же самим заклейменном уровне «слов-щелей», так и не достигнув той музыки, что, по его же выражению, в словах не нуждается? Мы здесь касаемся предельных тайн искусства, последнего невыделимого его признака. Или та постоянная тревога об «утечке поэзии», та великая тоска по дару свыше, не есть ли они именно тот внутренний слепок, что возносит набоковскую игру слов, «несдержанную виртуозность» (выражение Ходасевича) до высокого, а потому и потустороннего искусства? Каков бы ни был ответ на этот вопрос, одно несомненно: столь скупая на слова, столь расточительная музыкой и высоким смыслом, поэзия Ходасевича была для Набокова, столь расточительного на слова, на приемы-самоцели, и столь двусмысленного, а иногда и порожнего по сути? 120 – мерилом высшего искусства. Восемь часов с Анной Ахматовой Как известно, в последних числах мая 1965 года Ахматова, в сопровождении своей внучки par alliance, Ани Каминской, приехала в Англию для получения в Оксфорде звания доктора honoris causa. На обратном пути ей было разрешено остановиться на два дня в Париже, куда она приехала в четверг 17 июня вечером. Так как на воскресенье все места в московском поезде были уже заняты, то Ахматовой поневоле разрешили остаться в Париже лишний день. Помимо Ани Каминской, из Лондона в Париж Ахматову сопровождала студентка из Америки, Аманда Хэйт. За эти дни у меня было с Ахматовой три встречи, продолжавшиеся в общей сложности более восьми часов. После отъезда Анны Андреевны я сразу же записал содержание наших бесед, причем старался как можно точнее воспроизвести слова Анны Андреевны, сохранить ее интонации. Старался также представить наши беседы возможно полнее, но, разумеется, память не все сохранила, а кое-что, более личное или относящееся к людям еще живым, опущено сознательно. Как было условлено, в субботу 19 июня, ровно в 2 часа пополудни, я был в гостинице «Наполеон», в которой остановилась Ахматова 121 . Прошу обо мне доложить. В этот момент раздается телефонный звонок. Служащий передает мне трубку: «Это вам». И слышу медленный, густой, глубинный голос: «Здесь Ахматова. Вы уже приехали? Простите, я задержалась в городе, сажусь в машину». |
| Вопрос о христианстве Мандельштама никак нельзя считать второстепенным. В истории не только русской, но, пожалуй, и мировой литературы, Мандельштам представляет явление совершенно уникальное – поэта, пошедшего на поединок с государством, хрупкого, телесно и психически, Давида, померившегося с Голиафом, жизнелюбца, беспрецедентным актом свободной воли выбравшего смерть и превратившего свою безвестную кончину во всенародную, соборную, о чем провидчески сказал в затерянных листках дореволюционного доклада о Скрябине. «Грядый на вольную страсть нашего ради спасения, Господь Иисус Христос ...» – такими словами православная литургия отпускает верующих, когда вспоминается, актуализируется то, что, судя по заключительному стихотворению Tristia, так остро восчувствовал Мандельштам: Широкий вынос плащаницы, И в ветхом неводе Генисаретский мрак Великопостныя седмицы. 124) 139 Судьба Мандельштама, претворенная в поэзию, есть экзистенциальное подражание Христу, принятие на себя вольной, искупительной жертвы. Ни один другой русский поэт XX века не пошел этим путем. Смерть Гумилева носила внешне «случайный» характер («а может быть даже заговора никакого не было», говорила Ахматова, что теперь подтвердилось), хотя несомненно имела и внутренние причины: к смерти Гумилев тяготел с молодости. Ахматова страдала пассивно, ни в чем не уступая, но и не идя на особый риск... Мандельштам, мы не устанем это повторять, уникальный случай овладения собственной смертью: победа над смертью («смертью смерть поправ») дает его стихам удесятерено-очистительную силу. Мы ценим в Мандельштаме «несравненный» песенный «дар», но немеем перед высотой подвига, запечатленного в его московских и воронежских стихах. Потому мы и должны попытаться понять, как такой подвиг, не поэтический только, а нравственно-религиозный, был возможен: во имя чего, Кого, Мандельштам пошел на жертву, как случилось, что именно он «к смерти» оказался «готов»? В поисках ответа следует вооружиться правильными методологическими орудиями. Ахматова, в страничках воспоминаний, обмолвилась, что к Пушкину у Мандельштама было какое-то небывалое, почти грозное отношение. «В нем, – писала она, – мне чудится венец сверхчеловеческого целомудрия». Но «сверхчеловеческое целомудрие» не составляет ли вообще отличительной черты Мандельштама в его подходе ко всему возвышенному, не только к Пушкину, но и к любви, к творчеству и, разумеется, к самому высшему в человеке, к религии, к Богу? |
| Поэтому он, как в этом письме так и в следующем (от 26 ноября) 1358 , просит обер-прокурора содействовать единоверцам в этом их желании. Действительно, благодаря живому участию последнего в этом деле, желание единоверцев осуществилось. Их депутаты во главе со старостою единоверческой церкви на рогожском кладбище купцом Н. М. Алясиным, 6 декабря явились во дворец и представили свою просьбу лично Государю. Последний принял их очень милостиво и отнесся к их просьбе очень благосклонно, заметив, что он «постарается исполнить их ходатайство имеющее ту отрадную для него черту, что свидетельствует о сыновней преданности и покорности их иерархическому чиноначалию православной церкви и выражает как искреннее единоверие с православием, исповедуемым Его Величеством и большинством России, так и правильное сознание, что никакое разъединение во всероссийской православной церкви допущено быть не может» 1359 . Такое внимание Государя Императора к просьбе единоверцев имело самые благоприятные последствия не только для последних, но и для раскольников. «Теперь были у меня единоверцы прямо с дороги, – так описывает м. Филарет в письме к Ахматову от 9 декабря их душевное состояние от Высочайшего приема. Они в восхищении от всемилостивейшего царского и отеческого внимания которого удостоены и от благочестивейшего воззрения Государя Императора на предмет их заботы» 1360 . «Просьба единоверцев, пишет Московский святитель через месяц тому же Ахматову и Высочайшее к ней внимание обещают плод. Благонамеренные раскольники говорят, что если просьба сия исполнена будет, то им не останется ничего более желать, как присоединиться к единоверию бросив безобразных лжеепископов австрийских и русских» 1361 . К сожалению и в это время, как и в 60 годах просьба единоверцев о подтверждении со стороны восточных патриархов разрешения Св. Синода не суждено было осуществиться, чего отчасти и опасался м. Филарет когда требовал особенной осторожности и неспешности в этих сношениях. «По моему мнению писал он Ахматову, не очень надобно спешить писать г. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Ахматова без стихов: чем занималась поэтесса кроме стихосложения? 4 мин., 22.06.2019 «Я не переставала писать стихи. Для меня в них — связь моя со временем, с жизнью моего народа», — писала в автобиографии Анна Ахматова. Однако она занималась не только литературным творчеством. К 130-летнему юбилею поэтессы мы собрали несколько интересных фактов из ее биографии. 1. Работала в библиотеке 20-е годы XX века После Октябрьской революции, в тяжелый для себя и для всех петербуржцев период, чтобы заработать себе на жизнь, Ахматова работала в библиотеке Агрономического института (сейчас Санкт-Петербургский государственный аграрный университет). Поэтесса не только составляла карточки и выдавала книги, но и жила при библиотеке. 2. Переводила с корейского языка Издание 1958 года Ахматова – оригинальный переводчик. Известно, что к переводческой деятельности она обращалась в трудные для себя годы, когда поэтессу не печатали. Хотя сама Ахматова не считала себя виртуозным мастером перевода, ей удалось познакомить читателей с образцами корейской и китайской классической лирики и с поэзией Древнего Египта (при жизни поэтессы вышли несколько сборников ее переводов). Также Ахматова переводила с польского, армянского, украинского и чешского языков. 3. Исследовала творчество Пушкина Возле Лицея в Царском селе Ахматова – выдающийся пушкинист. Она не только выросла и обучалась в Царском Селе, где учился ее любимый поэт, и не просто вдохновлялась его лирикой. В 1920-х годах Ахматова взялась за серьезное изучение творческого и жизненного пути Александра Пушкина. Ею созданы работы «Пушкин и Невское взморье», «Каменный гость» Пушкина», «Слово о Пушкине». В 1930-е годы она участвовала в работе Пушкинской комиссии, которая готовила к изданию академическое Полное собрание сочинений Пушкина. В последние годы жизни Ахматова работала над книгой о гибели поэта, но не успела ее завершить. 4. Могла бы получить Нобелевскую премию по литературе |
|
|
