| Наконец, П. Никону был присущ и дар целения недугов. Этот дар проявлялся в нем особенно в период заточения, когда благочестивые люди приходили и приезжали к нему, испрашивая молитв в своих болезнях. Но с особенной силой исцеления стали совершаться после его смерти от его гроба в Новоиерусалимском монастыре. Ясно, что у П. Никона не могло быть непомерной гордости, ибо она несовместима с благодатию Св. Духа, которая была присуща ему с самых младенческих лет и проявлялась в нем в очевидной и поразительной мере до самой его кончины. Ему были присущи обычныя человеческия немощи, которыя коренились не в преступной и страстной воле, а в его природном пылком характере. При этом П. Никон отличался строгой взыскательностью к подчиненным, при нарушении ими своих обязанностей. Эта строгость переходила даже в суровость, когда П. Никон сталкивался с прямым нарушением Божественных законов. Все эти черты его личности, проявляясь в отношении к людям недуховным и строптивым, были для них невыносимы. Но если деятельность, сопровождаемая такими чертами, исходит из ревности по Боге, то она высоко ценится в очах Божиих. Такою ревностию и отличался П. Никон, ибо все его действия показывают, что центром его жизни была не личная слава, а слава Божия, благо русской Церкви и государства, о чем свидетельствует и его учение. Во всяком случае, не гордость и властолюбие П. Никона , коих у него не было, могли быть причиною трагедии, происшедшей в России от его размолвки с царем Алексеем Михайловичем. Истинной причиной смуты было властолюбие бояр, с желанием господствовать в государстве и в Церкви; также личная зависть и ненависть их к П. Никону , который был для них слишком сильным препятствием для осуществления их властолюбивых замыслов. Таким образом, как деятельность, так и жизнь П. Никона свидетельствуют о том, что нам следует не обвинять его в непомерной гордости, а благоговейно преклоняться перед ним, чтить его вместе с простым верующим русским народом, как праведнаго и благодатнаго светильника русской Церкви, и всемерно содействовать тому, чтобы в возрожденной России он был причислен к лику святых Российской Церкви. В данный же момент и на будущее время, в целях возрождения России, мы должны следовать святым заветам П. Никона , как своего учителя, и стремиться к возстановлению у нас истинной самодержавной царской власти, которая будет таковою, если в основу своего отношения к Церкви она положит начала симфонии властей. Иначе сказать, мы должны стремиться возсоздать ту царскую самодержавную власть, которая будет находиться в самом близком единении с православною русскою Церковью, свидетельствуя это единение своею защитою православной веры от всех ее врагов – безбожников, еретиков, раскольников и сектантов, оказывая ей, как господствующей религии в русском государстве, свое почитание, о котором говорится в теории симфонии властей. |
| Митрополит Иларион: Удивительно, как внешнее сходство совершенно не влияет на содержание, потому что если «Болеро» — это танец, это пластичная, красивая, эластичная мелодия, то у Шостаковича мы действительно видим зверские полчища, надвигающиеся танки. Действительно, из одного и того же малого барабана Равель извлекал прекрасные убаюкивающие звуки, а Шостакович — невероятную мощь. М. Шостакович: Я был еще совсем маленьким мальчиком, когда родители меня взяли на премьеру 7-й симфонии в Куйбышеве. Тогда на меня эта музыка произвела страшное впечатление: приближение страшной силы, бой барабанов меня очень испугал. Когда я вернулся домой, то долго не мог заснуть. В те годы все газеты были полны карикатурами, где кровавые фашисты с топорами отрезают головы, и так далее. Моя няня, будучи очень набожным человеком, долго читала мне Псалтирь, чтобы я успокоился. Митрополит Иларион: Пережитые испытания войны нашли отражение еще в одном сочинении Шостаковича, в его Восьмом струнном квартете, который он посвятил памяти жертв войны. М. Шостакович: Памяти жертв фашизма, там написано. Митрополит Иларион: Памяти жертв фашизма, совершенно верно. Но это произведение в то же время глубоко автобиографическое. И неслучайно композитор зашифровал в нем свою музыкальную подпись. М. Шостакович: Дело в том, что формально Шостакович посвятил это произведение памяти жертв фашизма. Это было сделано по настоянию властей. А на самом деле Восьмой струнный квартет отец посвятил себе. Там стоит его музыкальная подпись «DSCH», которую он, кстати, неоднократно использует в своих произведениях. Эта музыкальная монограмма, объединяющая начальные буквы имени и фамилии Шостаковича в немецком написании, пронизывает насквозь всё сочинение. Митрополит Иларион: Думаю, что тема взаимоотношений между Шостаковичем и властью, о которой много сейчас написано, в том числе на Западе, конечно, нашла отражение в его творчестве. Вы говорили о финале 5-й симфонии… М. Шостакович: Это его героическая симфония. Митрополит Иларион: В ней Шостакович фактически говорит о том, что будет продолжать идти своим путем. Это 1937 год. Но помимо 1937 года в его жизни был и 1948 год, когда уже прославленный композитор, автор «Ленинградской симфонии», известной на весь мир, вдруг получает очередной удар в форме партийного постановления, подписанного А.А. Ждановым, осуждающего композиторов, пишущих «антинародную» музыку, в числе которых оказался и Шостакович. Его исключают из консерватории, его произведения перестают исполнять, их фактически запрещают. |
| Делание добра в его православном понимании невозможно вне выполнения заветов Священного писания. Поэтому-то автор 6-й новеллы и православный царский самодержец придал канонам силу гражданских законов (новелла 542 и 545 гг.), которые впоследствии стали утверждаться санкцией государственной власти(5), а также установил тесное взаимодействие патриархов и государей в вопросах государственного управления. Для этого была создана специальная система, которая по своей форме выдает нам сам принцип симфонии властей в его практическом виде. Патриархи, которые «наблюдали за делами своего округа»... «от лица церквей своего округа сносились с государственной властью, для чего установлены были особые должности апокрисиариев и референдариев»(6), которые обеспечивали постоянную двустороннюю и обратную связь между светской и духовной властью. «Апокрисариями назывались представители патриархов Римского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского, постоянно находившиеся при царском дворе для объяснений по делам своих церквей и патриархов с царской властью; референдариями же назывались лица, употреблявшиеся для сношений между государем и константинопольским патриархом»(7). По сути, мы имеем дело с древней, насчитывающей 16-ти вековую историю, традицией православной государственности, в становлении и развитии которой вопросы государственного соработничества царской и светской власти имеют свои догматические истоки в христианском вероучении, а первый опыт практического воплощения - в византийской эпохе. Реальное претворение в жизнь идеи 6-й новеллы святого Юстиниана, как это обычно бывает, оказалось не столь идиллическим, как ее текст. Многие византийские императоры стремились подчинить себе патриархов и, «если патриарх был неугоден императору, - поясняет эту особенность их взаимоотношений известный автор «Истории христианской Церкви» Е.И. Смирнов, - то последний всегда имел возможность низвергнуть его»(8). Дело доходило до того, что «как назначение Патриархов стало исключительной прерогативой императоров, точно также, следуя все далее и далее по пути присвоения им не принадлежащего, некоторые императоры думали даже брать на себя право суда над Патриархами(9), а «некоторые императоры также не считали себя чуждыми церковной власти вязать и решить. |
| Pour elle la France avait crée un nouveau sacrément. Ce roi sacré «faisait des miracles». Cette réligion de Reims fut la réligion de Jeanne d " Arc: elle en vécut, elle en mourut. Légende incomparable, fable saintel восклицает Ренан, не понимая, что без действительной веры невозможно возрождение животного человека, и Janet спрашивает Ренана, уличая его в непоследовательности (146): La critique peut «elle nous de-mander de croire encore a la sainte legende de Reims, lorsqúelle nous depouille de la legende de Jesus»? 2 Никон с своей стороны ставил царскую власть в связь с Церковью через её оцерковление и под покров Церкви, давал ей смысл и высшее назначение, и как бы давал предостережение не вырождаться в один из видов технического устройства правительственного механизма. Это назначение и интегральная связь с Церковью власти монархической просматривается теми исследователями, которые подобно Barthélemy («Le role du pouveoir executif dans les republiques modernes») склонны сводить все различие республики и монархии к способу назначения главы государства. Это значение просматривают и те, кто хочет для России монархии, отводя Церкви значение, занимавшееся ею в период разложения и упадка идеи царской власти. Православный царь немыслим без той связанности Церковью и церковными законами, как мыслил ее Никон. И Никон раскрыл уже определившееся в жизни понятие православного царя и защищал его от подтачивающей его абсолютизации, т. е. отрешенности от основ Церкви и народа, а не нападал на царскую власть, как думают иные, и в этом отношении был предшественником современного учения о царской власти. Устанавливая понятие симфонии властей, мы отметили, что в это сложное понятие входит не только понятие о самостоятельности, независимости этих властей, но и понятие об их соподчиненности при преследовании в конце концов общей цели: спасения человечества в будущей жизни. Пальмер, блистательно осветивший понятие самостоятельности Церкви, как объект борьбы Никона, не закончил изображения того здания, которое строил Никон, а именно его стремления жизненно возсоздать симфонию властей. |
| Брак Ивана III с Софьей Палеолог усилил эти влияния. Софья воспитывалась в Риме под непосредственным руководством кардинала Виссариона. Даже в Москву ее сопровождал папский легат. Это был «брак царя на Ватикане», как назвал его отец Георгий Флоровский . Но в такой римской оболочке Русь наследует традицию государственного и культурного строительства все-таки от Византии. Иван III первым из московских князей принимает титул самодержца. Самодержавие на русской почве получило совершенно иной смысл (его основополагающей идеей было доверие к личностному началу самодержца, аппеляция к его совести), но этот смысл был искажен ложно понятой идеей «Москвы – третьего Рима». Идея православного царства, высказанная поначалу, как идея духовного наследования Византии и защиты Православия государственной властью, сдерживающей приход антихриста и помогающей в деле спасения, превращалась постепенно в идею сильной православной империи, устраивающей крепкую социальную, земную жизнь. Равновесие в симфонии властей было нарушено – произошло смещение в сторону государственно-социальную. Личностное восхождение к Богу с целью исполнения Его воли затенялось всеобъемлющим горизонтальным деланием. Невозможно представить себе Петровское преобразование России в империю и превращение Церкви в государственный департамент без этого предварительного извращения идеи симфонии властей. Характерно, что в таком виде эта идея оформлялась под сильным влиянием Запада, даже мистически это выразилось в браке с «римлянкой». В таком виде она была искажением религиозно-мессианской идеи: подменой внутреннего мессианского усилия внешним насильственным мессианизмом, поэтому она способствовала укреплению могущества государства, но не духовному становлению Церкви. В такой интерпретации это была чисто римская идея. В этом смысле, показательно самосознание Московских царей, которые родословную своей власти вели от Августа Цезаря, преемство начинали даже с Навуходоносора – невольное откровение, саморазоблачение имперского духа Вавилона. |
| Постулат четвёртый . Залог социальной стабильности России – симфония властей, власти духовной и власти светской. Идея симфонии была сформулирована еще в VI веке святым императором Византии Юстинианом в знаменитой 6-й новелле Юстинианова Кодекса. Понимание двумя ветвями власти – светской и духовной – своего фундаментального единства возможно, конечно только в условиях, когда и та, и другая власть понимают свое предназначение как служение Богу. На практике степень симфоничности отношений двух властей зависит от того, насколько государственные законы основываются или хотя бы не противоречат церковным канонам. В нашей истории есть немало примеров сложностей в отношениях между светской и духовной властью. Все это приводило к дестабилизации в жизни общества. Поэтому сегодня жизненно необходимы выстраивание церковно-государственных отношений и какая-то институализация статуса Церкви в государстве. В противном случае враги России будут бить в это наше самое слабое место. Весьма показательно, что идеалом Западной цивилизации является не симфония, а разделение властей. У истоков этой концепции стояли английский философ Джон Локк и французский просветитель барон Шарль Монтескье, разработавший учение о разделении законодательной, исполнительной и судебной власти, ставшее с тех пор неотъемлемой частью политической культуры Запада. Примечательно, что здесь даже не рассматривается власть духовная, она выведена за скобки политического процесса в Западной цивилизации, в сферу частной жизни человека. Это, конечно, связано с кровавыми религиозными войнами и разделением Европы на католиков и протестантов. Россия не знала религиозных войн, уподобление им Никоновского раскола – недопустимое упрощение событий XVII века. Постулат пятый . Русские – это суперэтническая общность, а русский этнический национализм может стать могильщиком России. Это прекрасно понимали великие государственники: император Николай Павлович, объяснявший русофобу, французскому маркизу де Кюстину, что малоросс, остзейский немец, молдаванин, грузин и татарин, которых он видит на балу и есть русские; и Иосиф Сталин, называвший себя не грузином, а русским грузинского происхождения. |
| Говоря о царствовании этого замечательного императора, следует иметь в виду, что он умер в 29 лет. Обладая несомненными достоинствами и задатками государственного мужа, Феофил мог многое сделать для славы Римского государства. Характерный момент – несмотря на все военные неудачи, он сумел значительно укрепить государственную казну, не увеличивая налоги и подати, и сохранить свой авторитет среди высшей элиты Римской империи – достаточно редкий случай. Многократно выросшее благосостояние государства позволило Римской империи продолжать многочисленные войны с суровыми сильными врагами, борясь иногда одновременно сразу на нескольких фронтах. Как следствие, Византия сохранила свое влияние во внешних делах и являла собой образ процветающего государства 587 . И нет ничего невероятного, что со временем царь под влиянием своей жены и объективных обстоятельств изменил бы свое отношение к святым иконам 588 . Увы, этому не суждено было сбыться: 20 января 842 г. императора Феофила не стало. Приложение Император, «симфония властей» и иконоборчество. Греческий национализм I Постепенное удаление Западной Европы из-под юрисдикции Византийского императора, а затем переход под политический протекторат Франкского короля требовали адаптации некоторых базовых принципов существования Римской империи к новой политической действительности. Просуществовав сравнительно короткое время, Западная Римская империя, или империя Карла Великого, распалась на несколько политических образований. И хотя сама по себе идея единой Римской империи не исчезла, власть Западного императора оставалась номинальной на фоне многочисленных суверенных правителей. Но Византия с честью вышла из этой сложной ситуации, вычеканив ту фигуру, единственно благодаря которой можно было примирить все разногласия и противоречия, по обыкновению таящиеся в природе человеческих обществ. Личному праву франков, способному только расшатать имперские устои, и вселенским амбициям Апостольского престола была противопоставлена личность Римского императора, как центра всей власти в Римской империи, высшего гаранта Православия и безопасности государства, наместника Христа на земле. Иными словами, преодоление на Востоке политического и церковного кризиса, случившегося в годы иконоборчества, само выживание Византии мыслилось лишь путем закрепления за Римским царем абсолютных прав. В политической терминологии VII–IX веков наблюдается воспроизведение прежних идей, но налицо и новое содержание, вкладываемое в старые понятия, должное усилить впечатление от статуса Римского царя, подчеркнуть его вселенское значение и величие. И вполне закономерно для «симфонии властей» прослеживается параллелизм в определении прерогатив монарха как в политической сфере, так и в Церкви. |
| Независимое и неподкупное англосаксонское правосудие в эпоху глобализации превращается в одно из конкурентных преимуществ Англии и США — именно в Лондоне и Нью-Йорке предпочитают располагаться крупнейшие юридические фирмы, именно в судах этих стран предпочитают решать споры фирмы со всего мира 9 . Приведём несколько примеров благотворности с христианской точки зрения принципа разделения властей. Независимое парламентское и судебное расследование по делу М. Левински в 1998 г. заставило американского президента Б. Клинтона принести публичное покаяние. В 1972 г. именно четвёртая власть — пресса — отправила в отставку президента Р. Никсона за установку подслушивающих устройств в штаб-квартире оппозиционной Демократической партии. В 2007 г. телекомпания CNN отказала в эфире госсекретарю К. Райс по вопросу войны в Ираке. Позиция госсекретаря, по мнению телеканала, была не только “некомпетентна” (!), но и продолжала вести к человеческим жертвам. Из истории можно вспомнить юридический казус мельника из Сан-Суси, который в Королевском суде Пруссии выиграл процесс против короля, связанный с недвижимостью. Представить себе что-то подобное упомянутым случаям в современной России и во множестве других стран, к сожалению, весьма трудно. В Священном Писании неоднократно упоминается суд (судья) неправедный. Надо признать, что добиться справедливого правосудия жителям современных развитых демократий гораздо проще, чем ветхозаветным иудеям. Уместно вспомнить и пресловутую симфонию духовной и светской власти — разделение власти между Патриархом и императором Византии. Этот принцип — к сожалению, недолгое время — внедрялся с большим или меньшим успехом в допетровской Руси. В целом разделение властей не позволяет сконцентрировать власть в одних руках, а значит, не даёт человеку почувствовать себя богом и вседержителем и наоборот, подчёркивает его ограниченность и зависимость от других людей. Таким образом, принцип разделения властей даже более, чем принцип свободы, соответствует православному сознанию. |
| Несмотря, однако, на высоту императорского сана в Византии, и на все злоупотребления носителей его, в её законах и обычаях всегда была живой идея, что Царство Божественной правды не под силу создавать одному императору, и на помощь ему в его проведении, как руководящий светоч, должен был приходить тот, кто явился, по выражению Эпанагоги, живым образом Христа, словом и делом живописующим истину, это – Патриарх. i) Положение Патриарха в Византийском государственном строе и участие царя, как, экдика Церкви, в его избрании Оставляя в данный момент в стороне чисто церковные задачи Патриарха, мы посмотрим на то положение, которое он призван занимать в Византии не в Церкви, а именно в строе самого государства. Здесь основное внимание приходится обратить на то участие, которое принимает в Византийском праве император, как глава государства, при выборах Патриарха, а также на один институт, который унаследован был и Русью – именно право печалования Патриарха. Хотя последнее относится больше к правам Патриарха, но оно внутренно настолько связано с идеей императорской власти, что, говоря о последней, нельзя не говорить о том, что составляло дальнейшее развитие и дополнение вложенной в нее идеи – (оцерковление). Что касается избрания Патриарха, то именно в этом сложном процессе иллюстрируется теория симфонии Церкви и государства, поскольку она должна определять и взаимоотношения двух глав этих союзов. Царь и Патриарх считались необходимыми частями политии, благополучие которой зависело от их единомыслия во всех отношениях. Не касаясь тех искажений, которыя на практике создавала иногда государственная власть в смысле воздействия при замещении Патриаршей кафедры, мы имеем в виду указать, как de jure происходило избрание Патриарха. Процесс этот описан подробно в исследовании И. И. Соколова «Избрание Патриархов в Византии от половины IX до половины XV века». Принцип симфонии властей требовал, чтобы деятельность царя в отношении к Церкви происходила в единомыслии с властью церковной, и чтобы царь, в качестве эпистимонарха Церкви, содействовал скорейшему избранию Патриарха тем более, что в Византии не было института местоблюстительства Патриаршего престола, и мы видим, что Византийское право давало царю участие в разных стадиях того сложного процесса, который составлял создание нового Патриарха; само по себе это участие в формах Византийского права не противоречило правам Церкви, которая нуждалась в этом содействии ради общего мира и благословляла это участие. |
| 69. Ответ на 72, Golzer: Опять я замечаю у вас двойственную позицию. Начнем с того, что кафолики, из которых выросли и католики, и православные, с государством стали сотрудничать со времен императора Константина. А вот донатисты как раз отказались: " Какое императору дело до церкви? " У православных есть даже теория симфонии властей, если не ошибаюсь. Почему-то вас (вы же православный?) не смущает такая симфония с рабовладельческим, феодальным и капиталистическим государством, но как только речь зашла о государстве социалистическом - затык. Никто не собирается становиться во главе церкви - нам достаточно светской власти. Мы лишь хотим восстановить авторитет церкви до того уровня, каким он был в Российской Империи (там в Своде законов была отдельная статья о Православии). Предлагаем вам и православного царя (лично я, это не общая позиция). Но экономический строй - социалистический. Так это и не ваш вопрос даже (это прерогатива светской власти). И я по-прежнему жду ответа о другом противоречии в вашей позиции. Почему вы считаете социализм в рамках отдельной общины правильным, а в рамках целой страны - нет? В чем разница кроме масштаба? О Господи! О какой симфонии может идти речь между социалистами с Церковью? Социалистами, которые через людей будут переступать, устраивая свое видение какой-то справедливости? И что Вы все время избегаете ответов и прячетесь за всё новыми и новыми вводными, не разобравшись со своими предыдущими «затыками» в искажении Православия (их столь много, что и перечислять не стану - бессмысленно), в том числе, одобрение участия в сатанизме - политической борьбе? Кстати, будет Царь, будет и симфония. Но Вы, пожалуйста, говорите либо о социализме, либо о Царе, и не путайте непрерывно горячее с толстым, а то начали с православного социализма, а заканчиваете монархией. При такой манере дискуссии она становится просто невозможна. Ну чистый социализм-сатанизм. А про общины - тоже элементарно. Это вопрос не масштаба, а добровольности выбора людьми социалистической формы бытия на пути движения к Господу. Лучшие примеры - кибуцы израйльские. Вот организуйте свой кибуц, потом и будем говорить о его необходимых рамках и увеличении масштабов до размеров государства. Только вот проблема — свободная воля людей не позволит Вам без насилия над ними организовать страну в один большой кибуц, а если с насилием, то это уже не симфония, а папоцезаризм или цезаропапизм (в зависимости от точки зрения). |
|
|
