| Несмотря на то что император и патриарх стремились всеми средствами поддержать иконоборческое движение, их бессилие проявлялось все более наглядно. Поле их деятельности в основном ограничивалось столицей, и только воля императора и немногих его приближенных обеспечивала ему господство 466 . Когда 20 января 842 г. Феофил умер, иконоборчество рухнуло и тем самым завершился большой кризис, который вызвало это движение. 320 Опубликованное посмертно большое критическое исследование К. Н. Успенского (Очерки по истории иконоборческого движения в Византийской империи bVIII-IX вв.Феофан и его хронография//ВВ З (1950). С. 393–438; 4 (1951). С. 2Н-262) стремится доказать, что источники, использованные Феофаном и Никифором для данной эпохи, происходят из иконоборческого лагеря и обнаруживают благоприятную для иконоборцев тенденцию, которая обоими писателями-иконопочитателями была обращена в свою противоположность. Впрочем, более пристальный анализ источников (как я уже указывал в английском и французском издании этой книги, 1956 г.) показывает, что этот тезис не выдерживает критики. Если, к примеру, понижение стоимости продуктов питания при Константине V объясняется обоими писателями тем, что жадный иконоборец копил золото, и если оба писателя за это называют его Мидасом ( Theophanes . P. 443.19; Niceph . P. 76.5), то совершенно очевидно, что это насмешливое сравнение находилось уже в их общем источнике. К такому же отрицательному результату, на основе таких же аргументов и не зная моих замечаний, пришел и Александер ( Alexander . Patriarch Nicephorus. P. 158 f.). 321 Georgii Monachi Chronicon/Ed. C. de Boor. Lipsiae, 1904. 2 vol. Интерполированная версия вместе с продолжением издана Муральтом ( Georgii monachi, dicti Hamartoli, Chronicon/Ed. E. de Muralto. СПб., 1859). 324 См. Шестаков С.П. Парижская рукопись хроники Симеона Логофета//ВВ 4 (1897). С. 167–183; 5 (1898). С. 19–62. 325 Симеона Метафраста и Логофета Списание мира от бытия и Летовник, собран от различных летописец/Изд. В. И. Срезневский . СПб., 1905. О сложной проблеме состава этого сочинения и соотношения различных изводов см. особ. Васильевский В.Г. Хроника Логофета на славянском и греческом//ВВ 2 (1985). С. 78–151; Острогорский Г. Славянский перевод хроники Симеона Логофета//SK 5 (1932). С. 17–37; Каждан А.П. Хроника Симеона Логофета//ВВ 15 (1959). С. 125–143. См. тж. литературу в: Moravcsik . Byzantinoturcica. Bd. I. S. 517 f. |
| Тому же Симеону Логофету принадлежат, очевидно, еще 2 стихотворения (эпитафия экс-императора Стефана, сына Романа Лакапина, и сатирическое обличение некоего Дисиния, магистра Мелитины), изданные В. Г. Васильевским по рукописи Paris, gr. 1277 45 . Поскольку Стефану Лакапину уделено немалое внимание в хронике, но о его кончине не упоминается, Васильевский заключил, что Симеон должен был завершить свой труд до смерти Стефана (последовавшей, согласно Иоанну Скилице, в 963 г. 46 ). Наконец, известны письма Симеона, «магистра и логофета дрома» 47 . Титулование автора хроники очень близко к титулам Симеона Метафраста – составителя знаменитого корпуса житий святых 48 . В рукописной традиции Симеон-агиограф также носит прозвания «магистра» и «логофета», а расцвет его творчества приходится на начало правления императора Василия II (976–1025) 49 . Многие исследователи признавали возможным отождествлять двух одноименных и современных писателей ( В. Г. Васильевский , Ж. Даррузес, А. Сотируди, А. Маркопулос и др.) 50 . Впрочем, А. П. Каждан занял в данном отношении скептическую позицию, указывая на хронологические проблемы и отсутствие стилистического сходства между хроникой и житиями; к его точке зрения склоняется и С. Вальгрен 51 . И хотя вопрос этот еще ждет своего окончательного решения, мы не видим серьезных оснований для различения двух Симеонов. Высший титул магистра в сочетании с должностью логофета в Византии X в. имели немногие лица; наличие двух соименных и одновременно живших писателей-сановников, несомненно, заставило бы современников (к которым восходят по крайней мере некоторые заголовки) как-то отделять Симеона-историка и Симеона-агиографа (например, по имени отца или прозвищу) – чего мы в источниках не наблюдаем. Судя по содержанию хроники, ее автор был, скорее всего, представителем служилой столичной аристократии, неодобрительно относившейся к росту династий провинциальных магнатов. Так, Симеон с большой симпатией описывает правление Романа I Лакапина, пробившегося на трон из низов и много сделавшего для поддержки простого народа. |
| Иеромонах Пантелеймон (Успенский) настаивает на авторстве Симеона, однако, не доказывает его . И. Кодер, безусловно отвергая авторство Симеона Нового Богослова, считает возможным приписать молитву жившему и X веке Симеону Метафрасту, тем более что во многих рукописях она надписывается его именем. Переписчики в самом деле иногда путали этих двух авторов. А и церковнославянском «Последовании ко святому причащению» (употребляемом старообрядцами и более древнем, чем наше обычное последование) даже имеется канон, надписанный: «Творение преподобнаго Симеона Новаго Богослова, Метафраста, Логофета». 3. Издания и переводы творений преподобного Симеона Вплоть до конца XVIII века сочинения Симеона Нового Богослова на православном Востоке существовали главным образом в рукописной традиции. Первое печатное издание творений Симеона осуществлено Дионисием Загорейским в 1790 году в Венеции . Это большой том, состоящий из двух частей: в 1–й части помещены 92 Слова и 181 Глава Симеона Нового Богослова, а также «Слово аскетическое» Симеона Студита (Благоговейного) в переводе на новогреческий язык; 2–я часть, имеющая отдельную пагинацию, содержит 55 «других слов в стихах», то есть Гимнов Симеона Нового Богослова. Таким образом, подлинный текст Симеона содержит лишь 2–я часть. Что касается 1–й части, то это скорее пересказ, чем перевод, потому что Дионисий позволял себе изменять текст в тех случаях, когда ему казалось, что мысль оригинала может смутить читателя. По этой же причине — из опасения смутить коголибо — Дионисий не включил в свое издание несколько, безусловно, подлинных произведений, например, 2–е, 18–е и 21–е Огласительные Слова, 15–й и 53–й Гимны, Послание об исповеди, некоторые главы. С другой стороны, в сборник вошли произведения сомнительной подлинности — большинство Слов Алфавитных, «Метод священного внимания и молитвы», молитва «О Отче, Сыне и Душе» и другие. Помимо этого основного издания, отдельные Слова и группы Слов издавались в различных сборниках, а также в переводах на другие языки. |
| Но если так. обр. Борис возымел окончательную решимость принять христианство, быв поражен созерцанием написанной в его доме картины страшного суда, – если он приказал крестить себя тотчас же, то очевидно, что уже не могло быть речи о войне, т. е. что Борис был вынужден креститься сею последнею, что он крещен был не в самой Болгарии, а на месте мирных переговоров, где-то в Греции и пр. За чем автор переделывает рассказ Логофета о самой этой картине, ответ на это очень простой, за тем, что в том виде, как читается у Логофета, рассказ ему не нравился и не представлялся занимательным. Переделывая рассказ, он разумеется, не имел ни малейшей заботы о том, не удаляется ли он с своей новой редакцией от подлинной действительности; на его беду случилось это последнее, – что Борис крестился после и вследствие войны с греками, при заключении с ними мира, это есть «акт, не подлежащий сомнению, известный нам не из позднейшего Симеона Логофета, а из современника Никиты Пафлагонскаго. Относительно некоторых частностей при своей переделке автор вдохновляет себя тем же Симеоном Логофетом: последний говорит, что Борис, смирив упорных, всех явно сделал христианами, и вот в противоположение к этому «явно» сам Борис крестится у него тайно, во время глубокой ночи. Как мы видели, автор наш позволяет себе отступить от Симеона Логофета и в показании времени крещения Бориса: неправильно он хочет относить событие к правлению импер. Феодоры, без сомнения, потому, что речью о ней начинается весь рассказ, т. е. он полагает, что все частные события рассказа имеют место одно за другим в непродолжительном времени [Если бы кто-нибудь, из желания во что бы ни стало отстоять рассказ о картине страшного суда в том его виде, в каком он читается у продолжателя (некоторые ученые питают какую-то особенную привязанность к этому рассказу), вздумал утверждать, что не он переделывает Симеона Логофета, а этот последний переделывает его: то сейчас указанными, несомненно известными нам, его погрешностями отнимается всякая к этому возможность. |
| 22, 1) находится в московской синодальной рукописи 406 ( R ) 24 , где он примыкает к усеченному варианту хроники Симеона ( R – см. ниже). Славянская версия того же самого отрывка с заглавием представлена в рукописях т.н. «Летовника Георгия» ( Sl – см. ниже). Наиболее свободным от интерполяций отражением основной редакции (A) хроники Симеона Логофета считается текст, представленный в мюнхенском списке Т (раскрытие сигл см. ниже) и изданный Г. Тафелем под именем некоего Феодосия Мелитинского 25 . Именно данный извод, признанный за «образцовый» 26 , положен в основу критического издания С. Вальгрена. Но и он не может считаться аутентичным, т.к. обнаруживает систематические сокращения (в частности, опущены императорские портреты, указания на места погребения и имена патриархов). Текст хроники Симеона того же типа выявляется и в списке из флорентийской Лавренцианской библиотеки ( L ), где он подвергнут смешению с хроникой Георгия Монаха (особенно в части до Юстиниана) и снабжен вставками из других источников; кроме того, заключительная часть хроники (Sym. 131, 3–137) контаминирована с редакцией В (см. ниже). На наш взгляд, издатель переоценил значение списков этой группы для реконструкции первоначального текста хроники, что привело к предпочтению им худших чтений 27 . Более полный извод основной редакции хроники представлен списками семейства χ – Р H K и славянской (среднеболгарской) версией конца XIV в. в рукописи из петербургской Российской Национальной библиотеки ( Sl 1 – т.н. Славянский Симеон, изданный В. И. Срезневским 28 ). Данная подгруппа (т.н. «извод славянского Логофета») ничуть не менее, а скорее более адекватно отражает аутентичный текст первой редакции, чем принятый Вальгреном за основу список Т («извод Феодосия Мелитинского»). Об этом говорят некоторые места, адекватный смысл которых восстанавливается только при чтениях, представленных в рукописях семейства χ 29 . Ha этом основании при переводе мы, как правило, возвращали из аппарата в основной текст те слова и пассажи, которые имеются в этом изводе, но отсутствуют в мюнхенской рукописи. |
| Вместе с ним (Борисом) крестились и те, которые были между болгарами избраннейшие родом, достоинством и богатством. После сего приняли светоносное очищение и остальные, за исключением некоторых совершенно скотоподобных, но и сих, собрав на них весьма небольшое войско, поскольку вспомоществуем был Христом, без труда усмирил и привел к божественному крещению» (новое издание Феофилакта в Патрологии Миня т. 126, стр. 197 fin., § 34). Мы говорили выше, что продолжатель Феофана, которого повторяют Скилица, Кедрин и Зонара, в у которого читается разсказ о крещении Бориса отличный от рассказа продолжателя Амартолова и Симеона Логофета, не есть подобный двум предшествующим первосказатель, заимствующий свои известия из неизвестных нам источников, но что он имел своим источником. не кого иного как Симеона Логофета [Вопрос о греческом летописце, известном под именем Симеона Логофета , есть вопрос спорный и до сих пор не решенный ученой критикой: одни считают его за действительного Симеона Логофета, жившего в первой половине десятого века и известного своей обработкой житий Святых, от чего получил прозвание метафраста: другие видят в нем или носившего также имя Симеона, или неизвестного по имени византийского писателя гораздо позднейшего времени (двенадцатого века). Если справедливее второе мнение, то продолжатель Феофана не мог пе ределывать собственно этого так называемого Симеона Логофета, потому что жил раньше его (во второй половине десятого века). Но в этом втором случае нужно представлять дело так, что продолжатель Феофана пересочиняет ту древнейшую, остающуюся нам неизвестной, летопись, из которой так называемый Симеон Логофет после делал своя выписки. То же должно быть сказано об отношении к сему последнему и архиепископа Феофилакта, который, как мы замечали, отчасти пользуется известиями, читаемыми в его летописи.], и только сам собою его переделывает. Сколько помним, нам не случалось встречать у исследователей заявления о таком взаимном отношении между продолжателем и Симеоном Логофетом в вашей повести о крещении Бориса. |
| Это интересное произведение имеется в двух рукописях Х-го века: в Cod. Vatic. 1912 и в Cod. Paris, suppl. gr. 920. Давно известная арабская хроника, находящаяся в одной кембриджской рукописи, признана недавно переводом этого греческого текста. Издания. Почти одновременно появились два издания греческого текста: ed. P. Batiffol, Compmes rendus de ÍAcad, des inscriptions et belles iettres, 1890, стр. 394–402 (с лат. пер.). – La cronaca Siculo Saracena di Cambrige con doppio testo greco scoperto in codici contemporanei delle bibliotheche Vaticana e Parigina per G. Cozza-Luzi con accompagnamento del testo arabico pel Can. B. Lagumina. Documenti per servire alla storia di Sicilia, IV serie vol II, Palermo 1890. He зная этих изданий, еще раз напечат. A. Wirth, Chronograph. Spane (Frankfurt 1894), 11–16. § 49. Симеон Магистр и Логофет . С этими именами до нас дошла в нескольких рукописях хроника, о которой мы, к сожалению, еще недостаточно осведомлены. Хотя теперь уже ясно видно, что это сочинение призвано сыграть важную роль в уяснении лабиринта отношений между источниками позднейших хронистов; все-же в настоящее время было бы напрасным старанием попытка точно определить первоначальный объем, время написания, источники и автора хроники. Теперь можно сказать лишь следующее: весьма вероятно, что Симеон Магистр и Логофет идентичен с Симеоном Метафрастом , знаменитым перерабатывателем житий. Составленная им хроника обнимала, вероятно, время от сотворения мира до смерти Романа Лакапина (948). Составление произведения падает не на очень позднее время; ибо даже если бы Логофет не был идентичен с Метафрастом, время окончания его произведения должно было бы быть отнесено к первым годам правления Никифора Фоки (963 – 969). До сих пор был опубликован под именем Симеона Магистра и Логофета относящийся к 813–963 годам конец хроники, сохранившейся в Cod. Paris. 1712. Выдержки из первой ее части были сообщены Г. Гельцером. Однако вся эта хроника не имеет, как заметил сам Гельцер, ничего общего с Симеоном и потому в будущем во избежание недоразумений должна быть обозначена, как хроника Псевдо-Симеона. |
| 109 fin.) и Славянский Пролог (под тем же числом). Менологий импер. Василия неладно говорит, что были умерщвлены все греческие пленники; по Прологу всего пострадало триста семьдесят семь человек и в числе их епископы – Мануил адрианопольский, Георгий дебельтский, Лев никейский (разумеется Никея не вифинская, а одна аз двух, бывших во Фракии) и Петр – неизвестного места. 28 Византийцы, говорящие о крещении Бориса, суть следующие: 1) Никита Пафлагонский, 2) неизвестный продолжатель Амартола, 3) действительный, или только так называемый Симеон Логофет, 4) неизвестный продолжатель Феофана, 5) Лев грамматик, 6) Скилица, 7) Кедрин, 8) Зонара, 9) архиепископ Феофилакт. Взаимное их отношение между собой есть следующее: Никита Пафлагонский и продолжатель Амартола суть первосказатели, именно – первый из них, как современник события, нет сомнения, говорит на основании собственного непосредственного звания, а второй (десятого века) на основании источника нам неизвестного; Симеон Логофет в одной части своего рассказа есть первосказатель, именно – сообщает сведения, взятые из неизвестного нам источника, в другой – дословно повторяет рассказ предыдущего; Лев грамматик дословно воспроизводит рассказ того же продолжателя Амартолова; продолжатель Феофана переделывает Симеона Логофета ; Скилица, Кедрин и Зонара повторяют продолжателя Феофанова; архиепископ Феофилакт отчасти говорит на основании источника неизвестного, а главным образом составляет свой рассказ, пользуясь Симеоном Логофетом и продолжателем Феофана. По группам они разделяются так: отдельно Никита Пафлагонский и отдельно архиепископ Феофилакт, потом трое: Симеон Логофет, продолжатель Амартола и Лев грамматик, и четверо: продолжатель Феофана, Скилица, Кедрин и Зонара. Никита Пафлагонский есть сказатель современный и поэтому заслуживающий нашей наибольшей веры. Но говоря о событии не нарочно, а случайно и мимоходом, к сожалению, он говорит о нем весьма кратко. Он упоминает о крещении болгар в житии натр. Игнатия; сказав о продолжительном землетрясений, бывшем в Константинополе в 861 г., которое он считает наказанием свыше за жестокое гонение на низведенного патриарха, и что тотчас, как оставили преследования, кончилось и землетрясение, он прибавляет: «и болгары, но божественному смотрению, быв удручаемы голодом и будучи преклонены от императора дарами, отложили оружие и были очищены водою небесного крещения» (житие напечатано в Собраниях соборных деяний Биния, Ляббея и Гардуина, и в X т. |
| Прежде всего рассмотрим научные и литературные предприятия, веденные по почину императора Константина и пользовавшиеся его поощрением и щедрой материальной поддержкой. В этом отношении первое место по справедливости принадлежит обширному предприятию, касающемуся обработки самого большого материала, каким только располагала православная Византия, именно, обработки житий святых. Это предприятие должно быть названо по преимуществу византийским и в то же время национальным, потому что оно соответствовало идеям и настроениям тогдашнего общества. В то же самое время оно было так обширно, что распространялось на большую часть X века, будучи начато еще при Льве Мудром и окончено при ближайших преемниках Константина. Ученое предприятие, по преимуществу связанное с именем Симеона Метафраста , носившего титул магистра и логофета, касается приведения в известность, собрания и редакции древних житий святых, из коих весьма значительная часть сохранилась до настоящего времени, именно в обработке Симеона Метафраста . Не только в пределах империи, но и везде, где греческий язык и православие получили распространение, Симеоновы метафразы читались с большим увлечением и доставили виновнику их громадную известность. Нельзя думать, что один Симеон занимался этим большим и сложным делом, требовавшим огромных средств на приобретение рукописей и целой канцелярии сотрудников для переписки, извлечений и составления новой редакции из полученного материала. Позднейшие составители жизнеописаний святых, как у нас св. Димитрий Ростовский , пользовались трудом своего византийского предшественника как главным источником. По отношению ко времени жизни Симеона остаются еще некоторые сомнения, хотя они касаются мелких подробностей и не могут здесь занимать нас 427 . Более имеет значения точное определение роли Симеона в обработке материала жизнеописаний, так называемой метафрастовской редакции. Византийским свидетельством служит здесь «Похвала» Пселла, писателя, жившего во второй половине XI в. Оказывается, что существовавшие в то время биографии святых имели много недостатков, в них было много лживого и неверного и они составлены были в стиле слишком простом и грубом. |
| 7. Судьба труда Веста. – Труд Веста, как замечено выше, представляет памятник из эпохи независимого от Василик действия номоканона. Но он, по-видимому, не остался без влияния и без действия и в следующую эпоху, когда светская часть номоканона в своем действии подчинена была Василикам. Во-первых, как увидим ниже, он не остался без влияния на комментарий Вадьсамона, задачей которого было отметить, где найти в Василиках различные светские конституции номоканона и какие из них в Василики не приняты; во-вторых, труд Веста не вышел окончательно из употребления и после появления комментария Вальсамона, как показывают рукописи. Этих рукописей только четыре, но они относятся к XII, XIII и XIV векам. Употребление номоканона Веста в эту эпоху легко может быть объяснено тем обстоятельством, что в нем отмечены были конституции, не вошедшие в Василики, а потому этим номоканоном можно было удобно пользоваться и после того, как эти конституции при Мануиле Комнене признаны были не действующими 1694 . § 48. Синопсис Стефана Ефесского в позднейших редакциях 1. Позднейшие редакции. – Как уже было замечено 1695 , канонический Синопсис, составление которого приписывается Стефану Ефесскому 1696 , дошел до нас в четырех редакциях. Происхождение последних трех редакций относится к рассматриваемому нами периоду, именно к первой его половине, т. е. до латинского завоевания. Впрочем в собственном смысле можно говорить только о двух позднейших редакциях: о редакции Симеона магистра и логофета и редакции, приписывавшейся Алексею Аристнну. Третья редакция, известная под именем номоканона Доксапатра, представляет, как увидим, только простую переписку Синопсиса в Аристиновской редакции и толкований Алексея Аристина. 2. Синопсис Симеона магистра и логофета. – Синопсис, приписываемый Симеону магистру и логофету (Συμων μαγστρου κα λογοϑτου πιτομ καννων) 1697 , имеет буквально тот же самый текст, что и Синопсис, приписываемый Стефану Ефесскому, но от последнего он отличается следующими двумя особенностями: во-первых, правила в нем расположены по авторитетности источников их, именно, сначала правила Апостольские, затем вселенских соборов, далее соборов поместных, и наконец, св. |
|
|
