| – Но ведь это дело не по моей части: обратитесь с этою просьбою к Петру Петровичу, может быть, он и даст. – Ах, да ведь вы же можете сами все сделать.... У вас есть деньги шальные... вы так много их тратите на бедных. – Трачу, по пустяки, тысячи три-четыре в год. А капитала у меня в руках никакого нет... – Вам стоит только захотеть, и муж наш не откажет дать мне эту сумму под вексель... Ну, ради Бога, попросите его и помогите мне в нужде. Сейчас же баронесса схватила руку хозяйки и начала ее целовать. Куда и гордость ее девалась!.. Потом даже стала перед нею на колени. «Ну, видите, до чего я дошла? – сказала она. – Умоляю вас: выручите меня из беды». – Это вас Бог наказывает за гордость, чтобы смирить ее, – сказала хозяйка: – я не помню зла и выручу вас из беды, только опять прошу вас не обижать мою гувернантку. В тот же день баронесса получила под вексель пятьдесят тысяч рублей от г. Дружинина; но отношения своего к Сашеньке не изменила. И это было единственное для девушки горе, которое встретила она здесь сверх всякого ожидания и которое она не могла переносить равнодушно. IV. Три года уже Сашенька прожила в доме Дружининых. Она вполне расцвела и возмужала. Многие девицы с завистью смотрели на нее, как на такую красавицу, которая обращала на себя взоры многих завидных в городе женихов. Многие женихи не раз уже покушались предложить ей свою руку и сердце; но она и слышать не хотела о замужестве. Она всем сердцем привязалась к своей обязанности воспитать дочку Дружининых в правилах веры я благочестия и приготовить ее к поступлению в гимназию в один из средних классов, и не хотела расстаться с этою обязанностью дотоле, пока не исполнить ее. С семейством Дружининых на третий год ее жизни у них случилось несчастие: умерла сама мать семейства. Девочка теперь осталась сиротою, и это еще более заставило Сашеньку заботиться о своей воспитаннице и заменить ей мать. В эту страшную пору семейного горя одна только она не растерялась, не пала духом и явилась ангелом-утешителем всей печальной семьи. Естественно теперь и в доме она сделалась блюстительницею семейного порядка, как бы хозяйкою. Так прошло полгода. Но, вот, и воспитанницу ее записывать в гимназию настало время, и в гимназии открылась свободная вакансия классной дамы именно в том самом классе, в который она готовила свою воспитанницу. Очевидно, теперь настало для нее время проститься с доброю семьею Дружининых, и она решилась переговорить об этом с самим отцом семейства, чтобы не поступить вопреки его желанию. |
| В тот год, когда мы пришли, она только-только открылась, причем еще неофициально. Распахнуть двери учебного заведения без желающих в нем обучаться по закону было нельзя, а гарантировать получение государственных аттестатов можно было, только имея лицензию. Другое щекотливое обстоятельство состояло в том, что гимназию основала южнокорейская протестантская миссия, и поэтому, помимо обучения, в ней ставилась цель приучить нас к соответствующим религиозным традициям. Обеспеченных родителей такая картина отпугивала и набрать первых учеников оказалось непросто. Чтобы завлечь желающих пристроить своих чад, поток 1994 года, в качестве исключения, объявили полностью бесплатным, пообещав урегулировать к выпуску все формальности с Министерством образования. Результат не заставил себя ждать, и к началу октября сорок пять пацанов угодливо вышагивали строем, на радость основателю. Пастор пытался лично следить за становлением своего детища и даже поселился на чердаке учебного корпуса, в неприветливой комнатке с маленьким окошком под потолком, но по-русски он не понимал, показуха царила даже на уровне администрации, поэтому сложно сказать, имелось ли у него сколько-нибудь реальное представление о существующем положении дел. Большинство ребят, мягко говоря, плевать хотели на религию, нечасто проявляя даже элементарное мирское уважение. На фоне внешней праведности те, кто посильнее, били слабых, отбирали личные вещи, некоторые личности водку хлестали и даже план покуривали перед молитвами. Особенно больно вспоминать, когда во время проповеди пастор отворачивался, а ему за спиной факи показывали – все-таки он хотел для нас добра и немало его сделал. Наряду с этим беспрестанно велась внутренняя и «витринная» пропаганда, вещавшая, что мы – избранная Богом элита, будущие лидеры, президенты страны, и так далее. Было на редкость отвратительно. На следующий учебный год расхваливаемое и действительное разверзлось в моем сознании такой широкой пропастью, что в неё провалилось даже качественное образование, и у меня началась глубокая депрессия. Два раза я устраивал ночной побег домой, пытаясь выразить протест, но никаких основополагающих реформ это не повлекло. Директор – Юрий Владимирович – меня понимал, но ничего поделать не мог, так как сам был лишь пешкой, осуществлявшей большие планы религиозного начальства. После какой-то очередной выходки «братишек» я пришел к нему со слезами на глазах и дрожащим голосом уговорил меня отчислить. Спустя некоторое время, уже возвратившись в старую школу, где я учился до восьмого класса, у меня появилось намерение поступить в «грейсовскую» духовную семинарию, дабы после ее окончания распределиться оттуда в гимназию и с позиций накопленного опыта поправить там положение дел. Я даже приезжал по этому поводу на переговоры к Александре Петровне – переводчице пастора, но вскоре меня ослепил свет вспыхнувшего солнца Церкви Объединения и устремления переместились в другом направлении. |
| Л.98 об. думали только о том, чтобы эта речь не прервалась. Был 2-й час ночи, когда мы разошлись по спальням. Последствия этой речи выразились вот в чем. Во время январской ярмарки в прежнее время появлялись в продаже фотографические карточки выдающихся духовных деятелей как здравствовавших, так и умерших. Раньше не заметно было, чтобы семинаристы приобретали фотографические снимки с таких лиц. На этот раз случилось обратное явление. Как только открылась ярмарка, семинаристы, особенно старшие, прежде всего постарались приобрести карточку архиеп[ископа] Дмитрия, а затем и других, тех или иных выдающихся духовных лиц. У меня, напр[имер], до сих пор хранятся купленные в то время карточки архиеп[ископа] Иннокентия и Димитрия и митроп[олита] Московского Филарета. Серьезное внимание обращено было Мих[аилом] З[ахарови]чем на чтение учениками книг. В то время семинаристам не доступны были, как теперь, новые журналы не только светские, но и духовные. Все вновь выходившие Л. 99 журналы разбирались вероятно преподавателями, а ученики имели возможность пользоваться ими не ранее как через год после выхода их. Инспектор первый изменил этот порядок. В 1884 году стал издаваться в Харькове журнал «Вера и Разум». По получении первой книжки этого журнала в семинарии Мих[аил] З[ахарови]ч принес нам ее и рекомендовал прочитать начавшиеся печатанием интересные статьи по философии проф. Кудрявцева. С этого времени из рук Мих[аила] Зах[арови]ча мы стали получать и другие журналы. Интерес к чтению тогда был большой. Мих[аил] З[ахарови]ч любил беседовать с нами по поводу той или иной статьи журнала. Большей частью беседы эти велись у него в квартире, куда приходилось являться к нему за новыми журналами или сдавать прочитанную книжку. Такое отношение инспектора к чтению книг заставляло нас серьезно и вдумчиво относиться ко всему прочитанному. Михаил Зах[арови]ч был большой любитель цветов и вообще зелени. Нынешний сад впереди семинарского двора получил если не начало, Л.99 об. то полное развитие при нем. Среди сада, начиная от павильона, находившегося против ректорского крыльца, были разбиты клумбы с разнообразными на них цветами. Каждый день в летнее время Ми[хаил] З[ахарови]ч, сопровождаемый толпой учеников, у которых в руках иногда были лейки для поливки цветов, обходил клумбы, причем вел оживленные беседы об уходе за цветами. Хотелось Мих[аилу] З[ахарови]чу развести и комнатные цветы во всех классах. Уезжая из Вологды в Могилев, М[ихаил] З[ахарови]ч почти все свои комнатные цветы подарил в VI кл[асс]. И потом, будучи в Могилеве, Тифлисе и даже в Америке, он в письмах спрашивал, сохранились ли его цветы. К сожалению, цветы эти продержались недолго. Вследствие худого за ними ухода, особенно в летнее каникулярное время, цветы постепенно все погибли. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance «Ничего не слышно, Господи!» Или особенности молитвы с наушниками и без 6 мин., 02.04.2019 Давным-давно, еще будучи студентом академии, случилось мне забрести в келью к одному свежепостриженному иеромонаху. Картина, которая открылась мне за дверью, была более чем неординарной: коленопреклоненный перед святыми образами монах — в застывшей позе, с наушниками. Услышав, что кто-то вошел, он не изменил своей позы, лишь немного повернулся ко мне с крайне раздосадованным выражением лица. Мне, наивному, поначалу подумалось: вот труженик-то, глаголы древнегреческие учит или диалоги какие слушает! Только почему на коленях-то? Неужто какой-то гимн преподобного Симеона, в оригинале читанный, так прошиб, что аж колени подкосились? И только потом дошло, какой страшный грех я только что совершил: прервал молитвенно-уединенное магнитофонно-опосредованное предстояние инока в совершении своего келейного правила! Когда на одном церковном собрании был задан вопрос, а как относиться к ставшему более чем распространенным обычаю «выслушивания» молитв, льющихся из динамиков плееров, автомагнитол и другой аппаратуры, последовала искренне недоуменная реакция: а в чем проблема? Разве не то же самое происходит годами в семинарии, когда студенты слушают, как читает молитвы собрат? А как же быть с инвалидами и немощными, которые по-иному просто ничего не смогут прочитать? Оставив в мире и покое пожилых и больных, лучше задумаемся о здоровых и сильных. Сегодня практика «выслушивания» правил — монашеских, ко Причащению, Псалтири и других богодухновенных книг — стала почти повсеместной. Еще бы: пока едет человек на службу Божию, чем еще себя занять, как не выслушиванием молитв? Всё лучше, чем в праздности время за баранкой проводить, за дорогой следить, аварийных ситуаций не создавать: всё это неблагочестиво, скучно и духовных дивидендов не приносит. А так жмешь газ, рулем крутишь, по сторонам мелькают гнусные виды греховного суетного мира, а у тебя из динамиков так и льются словеса божественные, сладким гласом монашеского уединения пропитанные, салон ощутимо наполняется благодатью — и несется этот моторизованный ковчег спасения со скоростью 140 км/ч, рассекая пагубную тьму греха и неведения! |
| Стечение народа всюду было необыкновенное, так что по большей части третья только оного часть вмещалась в церквах, остальной же толпился кругом церкви. Между тем, в этой, так сказать, давке нигде не встретилось ни малейшего беспорядка. Всюду народ, толпясь с жаждою принять архипастырское благословение, соблюдал однакож самую почтительную осторожность. Сцену, которая открылась в городе Белостоке после освящения тамошней церкви, разве только можно видеть в великороссийских епархиях. Здесь народ почти на половину был Римско-Католического и Протестантского исповедания, а между тем, никто не мог бы требовать большего благоговения – при получении личного среди церкви благословения, когда на стороне думали, что меня задавят, меня однакож толпящиеся кругом щадили, как нельзя более. Кроме необходимо спасительного впечатления на массы воссоединённого к Православию народа, нынешний мой проезд был также полезен в отношении иноверцев. Чем дальше от Вильна, тем менее находил я предубеждений. Всюду было на богослужении множество Римских Католиков; и если они пришли с одним любопытством, то могу уверить, что находились на нём с полным религиозным благоговением. Меня всюду принимали, просили к себе, потчивали обедами и, сколько мне известно, удивлялись, что нашли вовсе не таким, как им меня описывали. Спасибо Гродненскому губернатору – он сделал по моему отношению всё, что с его стороны требовалось для успеха настоящего моего путешествия. Я намерен был просить официально об обращении Высочайшего Его Императорского Величества внимания на его благонамеренную распорядительность; но оставил это намерение из опасения, чтобы не обвинили меня во вмешательстве не в свои дела. Не менее спасительное, как на народ и иноверцев, настоящий мой объезд имел влияние и в прямых видах епархиального управления. В семнадцати разных местах я видел лично духовенство семнадцати благочиний, то есть две трети духовенства Литовской епархии. От него получил я довольно местных сведений, дал оному нужные наставления, похвалял и ободрял достойных, исправлял по возможности недостатки и недостаточествующих. |
| 1 Впрочем материалы для биографии м. Платона и доселе ещё не все извлечены из московских архивов. 2 В своей автобиографии Платон говорит: «к женитьбе не только никогда склонности не имел, но даже о том, когда было напоминаемо, и слышать стыдился, неизвестно почему, по расположению ли какому от природы, или по особенному какому Божию усмотрению, a единственно был склонен к духовному званию, a паче к монашеству. И сия склонность в нем открылась, ещё когда он был лет 20-ти. Ибо в сии отроческие лета часто в шутках представлял себя как бы монахом: иногда, как архиерей, обеими руками осенял, иногда чётки перебирал и прочее подобное». 3 В той же автобиографии Платон говорит: «хотя палата была не была, но теснота и духота была чрезмерная. Некоторые та слушателей малых детей своих приводя, повергали к кафедре к ногам учителя, повторяя им, чтобы они учителя слушал и помнили. Сие умножало ревность в Левшинове, ибо он чрез два часа и более толкование продолжал, обливаясь и измокнув весь от поту. Усердные слушатели из знаменитых московских купцов в воскресные дни его посещали и всем не только нужным: но и до изобилия его снабжали». 4 За свои десятилетние труды по должности законоучителя Платон получил 1000 р. в год пенсии. 5 Платон получил на этот раз и резкий выговор от Святейшего Синода, составленный по желанию самого Павла, за «недельное его прошение» об освобождении от присутствия в Синодальной конторе. Однако император скоро сознал всю несправедливость своего гнева против своего учителя и сказал петербургскому митрополиту Гавриилу: «оставьте Платона в покое и ничего не делайте ему без меня–мы и так уже пересолили» (Снегирев, стр. 124 ч. 1-я). 6 Пробуя свой старческий почерк, он в это время писал каждый вечер: «Упование моё Отец, прибежище моё Сын, покров мой Дух Святый». Когда ближайший друг его, молодой архимандрит, ректор Троицкой семинарии Евгений (Казанцев) предложил ему вместо того писать: скажи ми, Господи, кончину мою“ и пр. ( Пс. 38, 5 ), Платон не согласился. (Аратм. Григорий. Сборник для любителей духовного чтения. М. 1889, ч. 1, стр. 119). |
| Идея у меня появилась в 2015 году. В 2020-м хоспис открыли. Детский хоспис «Изумрудный город». Фото: vk.com/zhiznplus31 — Есть ли какие-то правила эффективного общения с чиновниками? — К чиновнику нужно приходить с решением вопроса, а не просто заявлением проблемы. Нужен всегда конструктивный диалог. Когда я только начала этим заниматься, в области не было хосписа, не было паллиативной помощи как таковой, в области даже не было ни одного паллиативного врача в принципе. Я прихожу к чиновникам и говорю — есть такая проблема. Они не отрицают — да, есть. Я продолжаю — у меня есть такое предложение: давайте обучим всех педиатров, расскажем им, что такое паллиатив. Прочитаем им для начала лекцию про обезболивание. И наша организация все расходы возьмет на себя, от вас только приказ, чтобы педиатры пришли. И чиновники мне отвечают: «Ну, давай». И мы сделали мероприятие, организовали семинар, привезли лекторов из Москвы, педиатры пришли. «В реанимацию боялись войти врачи и медсестры» — Как вы обучали врачей? — Передо мной посадили 50 хороших людей, которые изначально выбрали своей профессией спасать детей. Дальше ты им просто переводишь с врачебного языка на человеческий. Рассказываешь им конкретный пример: «Друзья, вот смотрите, есть мама, у нее девочка была, Яна. Я не знаю, как это выглядит с научной точки зрения, но с человеческой точки зрения эта девочка умирала страшно. У нее кровь текла из глаз, из пупка — отовсюду. Это все было на глазах у матери. И мать была с ней вдвоем в палате реанимации, куда боялись зайти врачи и медсестры, потому что они не знали, что с этим делать. И мама была с дочкой совсем одна. А теперь поставьте себя на место мамы этой Яны. Даже не на место Яны, а на место ее мамы. И представьте, что она чувствовала…» Говорю врачам: «Я вас как людей понимаю. Понимаю, как тяжело, как страшно зайти в палату к этой маме. Вообще разговаривать с ней страшно. Но вам страшно от того, что вы не знаете, что делать. Но мы сейчас вас научим. Мы привезли хорошего доктора, который вам расскажет, как сделать так, чтобы вы могли помочь, чтобы вы могли открыто смотреть в глаза этой маме. Я понимаю, что таких детей очень мало, поэтому вы имеете право не знать. Но теперь, когда вы уже здесь и вы про это знаете, вы не имеете права не слушать». |
| А вот в глазах женщин ничто не рухнуло. Они любили прекрасного Христа, который исцелял больных, прощал, творил добро, говорил слова правды и милосердия. Они, конечно, слышали, что Он - Мессия, Сын Божий, и верили в это. Но не рассуждали. И когда Его, невинного праведника, несправедливо осудили и подвергли истязаниям, а затем мучительной казни, для женщин все это стало, конечно, только причиной для еще более сильной любви. Так и в чеховском рассказе: женщины плачут, усиленно, " всем своим существом " (Ч.; 8.З09) сопереживая и сострадая - и Христу, и Петру, и всем... А вот Студент задумался: отчего на земле от века царит " такая же лютая бедность, голод, такие же дырявые соломенные крыши, невежество, тоска, такая же пустыня кругом, мрак, чувство гнета " ? И что, собственно, может весь этот " ужас " бытия изменить к лучшему? А задумавшись, естественно, и поколебался. Но зато, задумавшись и поколебавшись, смог утвердиться. Как это случилось и в те великие евангельские дни с учениками Христа. И вот еще один очень важный момент: Ивану Великопольскому, сыну дьячка и будущему сельскому священнику, истина открылась в тот самый миг, когда он подумал: " Если старуха заплакала, то не потому, что он умеет трогательно рассказывать (выделено. - А.3.), а потому, что Петр ей близок, и потому, что она всем своим существом заинтересована в том, что происходило в душе Петра " (Ч.; 8.З09). То есть в тот момент, когда он, отринув самолюбие и гордыню, показал себя способным интересоваться истиной бескорыстно, не рассуждая о своих личных перед ней заслугах. И тогда читателю открывается еще одно маленькое чудо, свершившееся в рассказе. Ведь " студент духовной семинарии " впервые, наверное, в своей жизни обратился к пастве с проповедью Слова Божия. Обратился в тот момент, когда в его собственной душе было смятение. Зачем же обратился, если сам не уверен? А затем, что он уже в глубине души чувствует себя пастырем - человеком, который, несмотря и вне зависимости от личных невзгод и проблем, должен при всяком удобном случае нести людям Слово Божие. Так проповедовал и апостол Петр, хотя до конца своих дней плакал, вспоминая свое отречение. В чеховском рассказе проповеданное Слово Божие укрепило веру не только в душах тех, к кому была обращена проповедь, но и в душе самого героя. |
| Поэтому молиться надо, но с осторожностью. По крайней мере, никогда не мнить о себе, что мы можем их вымолить, что уже такие великие, достигли такой высоты и берем на себя труд за такого человека молиться. Молиться надо, но с осознанием своего недостоинства, ничуть себя не возвышая, и в тоже время надо брать благословение на молитву, потому что тогда помощь Божия человеку сопутствует. А то я одну из встреч вспоминал случай, когда умер Ленин, народ не весь знал о его истинных делах, и многие считали, что все - таки он болел душой за народ, хотел лучше для крестьян для рабочих. Но не все так было просто. Одна женщина взялась ночью молиться за него и стала читать за него псалтырь об упокоении. Так, когда она открыла псалтырь - вдруг все полетело: кастрюли, вилки, ложки, покрывала, кровать. Все затряслось. Закрывает - все замолкает. Открывает - все трясется, пошли какие-то хрюканья, свист. И так она не спала до утра. Сама не своя утром пошла к священнику и говорит: батюшка, я вот за Ленина помолилась, а у меня такие начались вещи. А он ей: как же ты решилась, ведь он богоборец. Если кто-то из нас соприкасался с трудами Ленина - как только там упоминание о Боге, сразу у него теряется разум и брызжет ненависть. Это буквальный признак духовного недомогания. Поэтому надо молиться с осторожностью, не думать, что готов и способен вымолить. И, наверное, лучше брать благословение, чтобы уже не только наши силы, а Бог нам помогал, тогда будет легче. -Надо испытать себя. Выяснить до конца, что влечет вас: какой-то чувственный порыв или же осознанное призвание души. Потому что когда порыв у человека - это плохо, потому что порыв пройдет, и наступит уже не желание, а какая-то апатия. А если человек в монастыре или принял священный сан – то у него не должно быть такого, что вчера мне нравилось, а сегодня наскучило, я ушел. Человек раз и навсегда посвящает себя служению Господу и церкви Христовой. Поэтому нужно испытать себя. Надо жить полноценной духовной жизнью. А то у нас бывают такие люди, говорят: я хочу в семинарию, а смотришь - он курит, пиво выпивает. |
| Создание иезуитами собственной системы образования способствовало стремительному росту ордена (в 1540 - 10 членов, в 1556 (на момент смерти Лойолы) - 1 тыс., в 1565 - 3,5 тыс., в 1626 - более 15 тыс. чел.). Подготовка новых членов к проповеднической деятельности велась в орденских школах. Первая иезуитская коллегия была основана в Гандии (Валенсия, Испания) в 1546 г. по настоянию покровительствовавшего иезуитам герц. Франсиско де Борхи (Борджа; впосл. генерал ордена иезуитов (1565-1572), канонизирован в 1610 папой Римским Павлом V (1605-1621)). В 1548 г. в Мессине (Сицилия) открылась 1-я иезуитская школа для мирян; в 1551 г. основана Римская коллегия (см. Григорианский университет ). Коллегии обычно основывали на средства, пожертвованные богатыми покровителями - монархами, представителями местной аристократии или городскими общинами. В 1556 г. действовало более 30, в 1579 г.- более 140, в 1626 г.- более 400 коллегий, а накануне роспуска в 1773 г. иезуиты управляли более чем 800 коллегиями в Европе и за ее пределами. Иезуиты создавали также семинарии для подготовки священников. В 1-й пол. XVII в. под управлением ордена находилось ок. 100 семинарий и школ. В 1749 г. у ордена было 669 коллегий, 176 семинарий и школ (см.: Po-chia Hsia. 2005. P. 32). Образование в иезуитских коллегиях было бесплатным, однако предполагалось, что те, кто поступали в эти учебные заведения, уже освоили азы латинского языка, что исключало из числа учеников детей простолюдинов; на практике учеников набирали из семей дворянства и городского патрициата. Коллегии предлагали самый прогрессивный на тот момент способ обучения: деление на классы в соответствии со способностями учеников и перевод их в старший класс в зависимости от уровня знаний; телесные наказания не применялись. Программа предусматривала изучение древних языков и получение образования в гуманистических традициях; в коллегиях преподавали риторику, математику и физику. Выпускники коллегий были востребованы в качестве как чиновников на гос. службе, так и местных магистратов и юристов, что делало иезуитские учебные заведения привлекательными не только для католиков, но и для протестантов (Германия, Франция) и православных (Польша). А поскольку существенная часть курса была посвящена католич. богословию и этике, обучение в коллегиях нередко способствовало обращению инославных учеников в католич. веру. Кроме того, в Риме были созданы особые коллегии для буд. католических миссионеров в Германии, Англии, Шотландии, Ирландии. Распространенные в коллегиях религ. практики - выполнение т. н. духовных упражнений (специально разработанных Лойолой медитаций), молитвы розария, деятельность братств Пресв. Девы Марии, объединявших не только преподавателей и студентов, но и горожан, существенно повлияли на духовную культуру западноевроп. стран. |
|
|
