| Иван Соколов . Родился в 1885 году в семье мещан города Вышнего Волочка. Закончил церковно-приходскую школу. Женат не был. 15 апреля 1912 года поступил в Зосимову пустынь. Направлен на послушание хлебником. 22 мая 1914 года зачислен в указную братию. 26 декабря 1915 года принял постриг. Продолжал нести послушание хлебника и на клиросного. «Очень хорошего поведения». Монах Анания Александр Молчанов. Родился в 1886 году в крестьянской семье Ярославской губернии. Закончил церковно-приходскую школу. Женат не был. 17 сентября 1909 года поступил в Зосимову пустынь. Послушание нес на скотном дворе. 21 января 1913 года зачислен в указную братию. 28 ноября 1916 года принял постриг. Нес послушание гостиничного. «Очень хорошего поведения». Монах Агапит Алексей Гаврилов. Родился в 1860 году в семье крестьян Костромской губернии. Грамоте обучался дома. Женат не был. 15 декабря 1909 года поступил в Зосимову пустынь. Направлен на послушание в портновскую. 22 мая 1916 года зачислен в указную братию. Нес послушание плотника. 28 ноября 1916 года принял постриг. «Очень хорошего поведения». Монах Вавиан Василий Абрамов. Родился в 1864 году в семье крестьян Владимирской губернии. Грамоте обучался дома. Вдов вторым браком. 4 мая 1893 года поступает в пустынь Параклит. 22 марта 1897 года пострижен в Параклите. 21 марта 1902 года переведен в Зосимову пустынь. Монах Петр Павел Антропов. Из крестьян Владимирской губернии. Грамоте обучался дома. 22 августа 1899 года поступил в Зосимову пустынь. 16 июля 1902 года зачислен в указную братию. Нес послушание живописца. 24 июня 1905 года принял постриг. Указные послушники Василий Захаров. Родился в 1882 году в крестьянской семье Рязанской губернии. Грамоте обучался дома. 18 июня 1902 года поступил в Зосимову пустынь. Нес послушание повара. 13 декабря 1906 года зачислен в указную братию. Нес послушание пономаря. Игнатий Ващенко. Родился в 1857 году. Казак Полтавской губернии. Неграмотный. 20 мая 1905 года поступил в Зосимову пустынь. Нес послушание на конном дворе. 5 июня 1908 года зачислен в указную братию. |
| Через два года эти показания лягут в основу обвинительного заключения арестованного иеросхимонаха Иннокентия. Его хотели взять еще в 1931 году, приходили за ним, чтобы арестовать. Но, по одной из версий, в этот момент он оказался в Москве, у врача, и, узнав об арестах, в Олесово не вернулся. В уголовном деле имеется запрос Завидовского ОГПУ МО о его розыске. Оказавшись на нелегальном положении, скрываясь от преследований властей, отец Иннокентий вынужден был часто менять место жительства, в чем ему помогал Ленинградский митрополит Серафим (Чичагов) . Вскоре после первого тревожного сигнала с неудавшимся арестом, по благословению владыки иеросхимонах Иннокентий переехал на станцию Поповка Ленинградской области, к секретарю митрополита, протоиерею Леониду Богоявленскому 60 . Митрополит Серафим выдал бывшему зосимовцу справку о том, что по состоянию здоровья тот служить не может и отправлен на покой. Во всех скитаниях зосимовского старца сопровождала монахиня Иннокентия (Хвостова), преданная духовная дочь, сестра которой, Варвара, как уже говорилось, отмолила батюшку, взяла на себя его болезнь и умерла от сыпного тифа в 1919 году. Высокой духовной жизни монахиня, разделявшая все невзгоды нелегального положения (у нее были фиктивные документы), она до последнего дня не оставляла старца, заботилась о нем. В августе 1932 года в Ленинграде начались массовые аресты. Отец Иннокентий со своей помощницей переехали в город Старица Тверской области, где поселились в доме 30 по улице Набережная реки Волги, и оставались там до 14 марта 1933 года – дня их ареста. Друга батюшки, иеромонаха Мелхиседека, арестовали в 1931 году и 6 июня того же года расстреляли. Глава 12. Арест Архивно-следственное дело Р-37074 (другие шифры: Н-8360 и 1702) по обвинению по статье 58/11 Орешкина Ивана Игнатьевича, «1869 г. р., из крестьян Калужской губ., Боровского уезда, Рождественской волости, деревни Ерюхино, иеросхимонаха, проживавшего на нелегальном положении, одинокого, несудимого, малограмотного» 61 , представляет иеросхимонаха Иннокентия руководителем широко разветвленной контрреволюционной организации, ставящей своей задачей «борьбу с советской властью и восстановление монархии». |
| Это обвинение было предъявлено не только иеросхимонаху Иннокентию, но и монахине Иннокентии (Хвостовой). Зосимовский старец обвинялся в том, что призывал «к отказу от выполнения хлебозаготовок, мясозаготовок, саботажу хозяйственно-политических кампаний», «подрыву установленной в колхозах трудовой дисциплины», «организации подпольных монастырей, занимающихся практической антисоветской агитацией среди населения и вербовкой новых членов», помышляющих о «реставрации монархии». Абсурдность этих обвинений не снимает вопроса: как иеросхимонах мог признать себя руководителем церковной организации контрреволюционного характера и подписать ложное обвинение, тем самым став участником лжесвидетельства? Однако о том, какие методы могли применяться во время допросов в НКВД в 1930-е годы, сегодня известно по многим документам и публикациям 62 . Недаром в 1938 году сменилось все высшее руководство НКВД: даже советские карательные органы подобные методы «работы» признали неправильными и квалифицировали как «перегибы на местах». Кроме пыток, была распространена фальсификация протоколов и подписей подследственных. Проходившая по одному делу с батюшкой монахиня Иннокентия (Хвостова) сомневалась в подлинности подписи отца Иннокентия в следственных протоколах. На допросе 8 апреля 1933 года она заявила следователю: «Подписи Орешкина и Ирова считаю подложными, или если они и подписали сами, то их заставили насильно» 63 . Времена гонений за веру в советской России иногда сравнивают с эпохой первомучеников. Тогда в древнеримской империи христиан тоже выслеживали, арестовывали, пытали и то, как христиане себя вели, что говорили, скрупулезно записывали. Если христианин оставался верным Христу, эти записи считались свидетельством, на основании которого составлялось житие мученика. Но в данном случае аналогия с Римом вряд ли уместна. Римская власть обвиняла христиан в отказе принести жертву языческим богам, что считалось самым тяжким государственным преступлением. А раз человек нарушал главный закон страны, государство имело все правовые основания его наказать. В советском государстве дело обстояло иначе. Конституция – этот главный закон страны – провозглашала свободу совести. Однако в секретных правительственных распоряжениях (некоторые из них сегодня опубликованы) говорилось об «уничтожении поповского элемента», что и происходило на деле. Это противоречие с конституционными правами нужно было как-то обосновать. И потому карательным органам крайне необходимы были документы, оправдывающие их действия. В таком случае о юридической корректности речь не шла. Протоколы допросов могли составляться самими следователями так, как это было выгодно для хода дела. Чаще всего священник обвинялся в контрреволюции. |
| После молитвы, келейной и церковной, все свободное время о. Антоний посвящал чтению, которое было его любимым занятием всю жизнь. После о. Антония в монастырскую библиотеку поступило до 60 рукописей из святоотеческих писаний, житий святых, несколько замечательных редких сборников разных молитв и служб, тщательно собранных и переписанных полууставом, в печати они не издавались. Многие рукописные книги старца Антония были переписаны и художественно оформлены зосимовскими монахинями, об этом свидетельствуют их письма, которых сохранилось немало 381 . Живя на покое в Оптиной, под постоянное духовное руководство он принимал немногих, к нему относились лишь те, кто назидался у старца в Малоярославце или в бытность его скитоначальником. Остальных он умел духовно воспитывать, не принимая на себя ответственность духовного наставника. Высказывая богатства духовного рассуждения, которым обладал, старец никогда не настаивал на своем, его слово не звучало как непреложная заповедь, скорее как тонкий намек или мягкий совет. Оптинский светильник скрывал свои дарования и беседовал о духовных предметах только в узком кругу доверенных лиц. Многие испытали на себе благодатную силу, исходящую от о. Антония: сначала их привлекала его любовь и отеческая милость, потом они вручали свою жизнь в его руки, твердо веря, что духовный отец приведет их в Царство Небесное. От чад, находившихся под его руководством, о. Антоний требовал полного послушания. Сказав что-то однажды, он не любил изменять или повторять своего слова. Для духовных детей игумена Антония не было наказания строже, чем слова старца: «Как хотите». Отец Антоний получал много писем от чад и знакомых лиц и, несмотря на болезни, старался всегда отвечать на них собственноручно. Позже Оптинский старец Амвросий отозвался об изданных письмах преподобного Антония так: «Многим болящим и немощствующим они очень нравятся, потому что написаны мягким и снисходительным слогом и словом, аще в них везде высказывается нелицемерно и правда Божия» 382 . |
| О таковом послушнике сам диавол отчаявается, ибо все козни его разрушаются единым чистым откровением» В одном более позднем письме зосимовской монахини находим сообщение, что о. Зосима считал, что женщины 208 «не могут вместить откровения, и перед смертью завещал только жить в любви и согласии», с тем чтобы по возможности избегать пересудов и сплетен 209 . О безмолвии старец писал: «Какая польза тому от безмолвия, иже не стяжа еще плодов Святаго Духа, ибо подвижется и стремится желанием к оному не от любви Божественной, но от немирствия, раздора и несогласия к братству, ради нетерпеливого нрава презорства и закоренелого обычая? Следовательно, таковое отшествие несть спасительно и благоугодно пред Господом. Ибо тогда доброе и Бога ради отлучение познавается, аще бывает по достижении бесстрастия, то есть во всем единонравие и согласие стяжавши, и нимало от пороков братии не вреждается» «Аще бы старец безмолвием своим, постом и всякого вида подвигами и молением возшел на высоту бесстрастия, но по глаголу Златоуста не спасется, аще презрит и оставит немощного брата, Божиим Промыслом к нему притекшего и желающего им спастися. Ибо где у такового старца покорение воли Божией – ведующему, яко Господу благоприятнее всего, аще кто немощного и страстного исправит и спасет своим тщательным старанием» Интересно высказывание о. Зосимы, свидетельствующее о его личной безраздельной любви о Христе к старцу Василиску: «Аще же ученику, сице привязанному ко отцу своему любовию, прилучится по некоей богоугодной вине на некое время удалитися и разлучитися, тогда поистине умили-тельное представляется зрелище и явна всем делается разжженная между ними о Господе любовь, ибо неудержимые бывают сердечные воздыхания, слезное течение, про-должительные объятия, пламенные друг за друга моления и непоступное к разлуке решение и, наконец, не возмогли бы отнюдь разлучитися... и со благою надеждою предаются в волю Божию и если разлучаются, то не духом, но только телесно; духовным же союзом нераздельны остаются до гроба, паче же навеки» |
| Все эти годы он, помимо священнослужения, занимается исключительно плотницким ремеслом, которым, по всей видимости, владел в совершенстве. Отец Герман отмечал его как насельника «очень хорошего поведения». По закрытии Пустыни иеродиакон Иоанникий перебирается в Параклит, впоследствии преобразованный в сельскохозяйственную артель. Из следственного дела известно, что он был рукоположен в иеромонаха, но произошло ли это в последние годы Зосимовой пустыни или в Параклите – не ясно. С 1929 года он в Загорске, где проживал на Бульварной улице в доме 27 вместе с игуменом Владимиром. Зарабатывал на жизнь колкой дров, починкой заборов. Как «социально опасный элемент» лишен избирательных прав, тогда говорили – лишенец. В 1931 году, 6 апреля, арестован по одному делу с другими Зосимовскими монахами: Макарием, Владимиром, Мельхиседеком Иннокентием, Евфросином за участие в «контрреволюционной и антисоветской» организацией «Истинных христиан». Вины за собой отец Иоанникий не признал. 6 июня 1931 года он осужден Коллегией ОГПУ по статье 58/10–11 на 10 лет концлагеря с заменой высылкой в Алма-Ату. Дальнейшая его судьба пока не известна. Реабилитирован отец Иоанникий 12 декабря 1958 года. Упокой, Господи, душу раба Твоего иеромонаха Иоанникия. Иеромонах Серафим В миру – Сергей Павлович Конюхов. Родился в крестьянской семье села Войново Меленковского района Ярославского губернии в 1881 году. Окончил три класса сельской школы деревни Крутицы. В 1899 году, после смерти отца, уходит из мира и поступает в Зосимову пустынь. В 1913 году призван в армию и служил до 1917, после чего вернулся в обитель и пребывал в ней до дня ее закрытия. В 1923 году поступает в пустошь Опихарка, Спасо-Преображенской общины, Угличского уезда Ярославской губернии. Через год архиепископом Угличским Серафимом (Самойловичем) рукоположен в иеромонаха. В обители служил до ее разгона в 1931 году. В 1932 году арестован ОГПУ по церковному делу в селе Бабаево Ярославской области. В заключение находился до мая 1933 года. |
| Когда решение о начале восстановления храма было принято, возник вопрос: «Отдать ли всю работу с подряда или вести дело хозяйственным образом?» Приценившись к подряду, отец Дмитрий нашёл, что приходских средств будет далеко недостаточно. Поэтому было решено вести работы «хозяйственным образом», для чего было нанято восемь человек месячных плотников и отдельно «главный мастеровой». К ним в помощь бесплатно каждый день приходило по 20–30 человек прихожан. За всеми работами наблюдал сам настоятель совместно с некоторыми членами приходского Попечительства. Лужецкий храм стали восстанавливать по плану новой Черневичской церкви. Однако едва начались строительные работы, как возникли разного рода препятствия, трудности и недоразумения. Реконструкцию храма отец Дмитрий решил начать с того, что распорядился разбить кирпичный треугольный декоративный фронтон, называемый здесь «щитом» или «вежею». Эта архитектурная деталь ему, человеку пришлому, сразу же бросилась в глаза своей неуместностью, кроме того, она придавала церкви вид костёла, тем более что купола на ней не было. Прихожанам этот элемент нравился, и когда стали его сбивать, начался ропот. Недовольство вызвало и то, что в алтаре отец Дмитрий распорядился разбить небольшие отделения, вроде чуланчиков, которые называли на польский манер закристиями. Вблизи бывшего иконостаса также торчали какие-то кирпичные треугольники, внизу которых имелись площадки, что-то вроде католических «алтажиков» (алтариков). Все это, по мнению настоятеля, нужно было уничтожить, чтобы придать церкви православный вид. Между тем брожение прихожан увеличивалось, усиливаемое «бабьими вздохами». Женщины-родильницы скорбели об этих чуланчиках потому, что они здесь в былое время принимали «сорокадневную молитву» – молитву очищения, читаемую священником на сороковой день после родов. Но несмотря ни на что восстановительные работы, благодаря вдохновенному усердию прихожан, быстрыми темпами продвигались вперёд. Этому способствовали начавшие поступать пожертвования из «внутренних» российских губерний. Приходили они от разных людей, среди которых были лица не только знатные и состоятельные, но и простые. Так, наряду с приславшим свою лепту мещанином из Перьми, с сочувствием и пожеланием успеха слал своё пожертвование государственный сановник. Среди разнообразных благотворителей посильную помощь Лужецкой церкви оказала Зосимовская женская обитель 101 , сама существовавшая главным образом на пожертвования. Настоятельницей в ней в это время была игуменья Магдалина (Верховская) – внучатая племянница основателя обители старца Зосимы. |
| За свидетелями, как всегда, дело не стало. Смелость, с какою он отрицал их показания, раззлобила фанатиков. После разных жестоких мук, ему отсекли голову 18 Апреля 1526 г. В этот день и совершается местно в Янине его память. Честная глава его хранится, как святыня в Метеорском Варламовом монастыре. Мы спешили домой, чтобы застать в Митрополии официальное „славословие» (в роде нашего „Царского молебна») о здравии и благоденствии и победе над супостатами (!) державнейшего и тишайшего 187 Государя Абд-ул Азис-хана, но нашли квартиру свою переполненною гостями, и должны были остаться дома, слышали только вторичную каноннаду, ушедерную музыку военную, шум и гам народа поблизости (около Митрополии). В числе гостей наших были и два местных археолога, – давно известные мне своею книгою, г. Л. Аравандинос, автор стократно упомянутой мною Хронографии Эпира, и другой г. Цимури. Беседа с ними, разумеется, была самого оживленного свойства. Речь зашла, конечно, и о пресловутой Додоне с говорливыми голубками (по-нашему сказать бы: чечетками), вещим дубом, упомянутыми колокольчиками и пр. Хотя мне и хорошо была известна из сочинения первого попытка его искать Додону в самой Янине, и именно в крепости, где теперь высится мечеть с древними колоннами, и автор знал, что я знаком с его книгой, но он со смирением настоящего ученого, на вопрос мой о наиболее вероятном месте всесветного прорицалища древности, отвечал, что различные различно думают, и что большинство ученых приурочивают ему гору Кастрицу (как-бы: крепостцу), находящуюся на южном берегу озера, где есть еще остатки циклопских называемых построек, чем окончательно расположил меня видеть эту, и без того уже намеченную у меня, Додону. Оба владыки также почтили нас своим посещением. С ними всего лучше беседа клеилась о Его Величестве „народо (разумей: греко-) любивом“ султане, под сенью милостивого и правдолюбивого правительства которого все цветет и благоухает... Честью для нас также можно считать и визит учителей местной семинарии или официальнее Зосимовской Школы ( Ζωσιμαα Σχολ), – людей всех с весьма достаточным для места образованием. |
| Есть действие от крови, кажущееся для неопытных действием благим, духовным, а оно не благое и не духовное, оно из падшего естества нашего и познается по тому, что порывисто, горячо нарушает мир в себе и ближних. Действие духовное рождается из мира и рождает мир». Насколько важно для христианина сохранение всегда духовного мира, видно из слов старца о. Алексия Зосимовского, которые он сказал одной паре только что поженившихся супругов (из своих духовных детей): «Я вам не желаю ни богатства, ни славы, ни успеха, ни даже здоровья, а лишь мира душевного. Это самое главное. Если у вас будет мир — вы будете счастливы». Тот же старец утверждал, что «тогда только ты обрящешь мир, когда будешь верить в Промысл Божий». Как говорил Оптинский старец Варсонофий: «У кого в душе мир, тому и на каторге рай». Итак, мир есть такое сокровище, ради которого надо жертвовать всем житейским. Авва Дорофей велит оставлять всякое дело, если оно грозит потерей «устроения», т. е. мира души. Как зарождается в душе мир? На этот вопрос ответ дает Сам Господь. Он говорит: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас. Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф. 11, 28-29). Итак, при последовании за Христом в Его кротости и смирении христианин получает здесь, на земле, награду — покой души. И наличие покоя есть вместе с тем показатель того, что человек действительно следует за Христом и в нем Святой Дух. Наоборот, состояние раздражения говорит о болезни души и об отсутствии в ней Святого Духа. Как победить раздражение? Об этом св. Паисий Великий спросил Господа. Господь сказал ему: «Если хочешь не раздражаться, то ничего не пожелай, никого не осуди и не возненавидь — и не будешь раздражаться». Здесь под понятием «ничего не пожелай» следует понимать: не пожелай даже того, что кажется тебе добрым и совершенно необходимым. Человек часто ошибается в том, чего хочет от него Господь, и считает за доброе то, что противоречит в данный момент воле Господней. |
| Ко гробу отца Зосимы пришел последний из оставшихся монахов Зосимовой пустыни, иеромонах Исидор [ 5 ]. Ему и пришлось взять на себя руководство сохранившимся стадом батюшки Агафона. Духовный сын старца иеросхимонаха Алексия, старинный монах Зосимовой пустыни, он был в последнее время близок к отцу Митрофану и ему открывал свои помыслы. От него же отец Исидор воспринял и установки в руководстве душ. Но принимал он и учение батюшки Агафона, даже следил за тем, чтоб сохранялись и исполнялись все его заветы; для некоторых он стал основным старцем и духовным отцом. Из уважения к традиции отец Исидор принимал и писание помыслов, но, несомненно, он был монах-самородок. Все в нем было строго, определенно; все вопросы духовной жизни очевидны и непререкаемы. Его вера в Бога была цельной, крепкой и непоколебимой. Так же он относился и ко всем заветам старчества, так как всю жизнь был под руководством великих старцев. Он много пережил в войну, спасался от немцев, затем служил под Москвой и в Петушках, болел сердцем тяжело и долго и всегда оставался строгим монахом, трогательно любящим Православие и все духовное, был тщателен в исполнении служения, тщателен и строг к себе и другим. Скончался он на покое в Петушках и похоронен на кладбище в склепе. Духовные дети со слезами провожали его и, подобно тому, как в свое время его духовный сын, профессор Духовной академии, выходил из его келлии после откровения, обливались слезами. Сказать ли о последнем отпрыске обители Зосимовой, духовном сыне схиигумена Германа, епископе Варфоломее, том самом, который и приютил разрозненное зосимовское братство во вверенном ему Высоко-Петровском монастыре в Москве? Его руководство мы могли наблюдать только со стороны, так как не были духовными детьми Владыки. Личные наставления от него мы получали только тогда, когда, по благословению нашего старца, шли к нему как к епископу просить молитв о себе и о своих близких, когда в том была нужда. Зосимовские старцы высоко ставили епископскую власть и молитву [ 6 ]. |
|
|
