| В марте 1629 года было напечатано на латинском языке «Исповедание веры почтеннейшего господина Кирилла, патриарха Константинопольского, написанного от имени и с согласия Александрийского и Иерусалимского патриархов и предстоятелей других восточных Церквей» (в действительности такого согласия не было). В нем Кирилл Лукарис встал на сторону кальвинистов в волновавших Европу протестантско-католических спорах. Книга эта тотчас же по своем появлении вызвала среди греков против себя сильную бурю. В ней проводились протестантские идеи. По теме нашей работы в «Исповедании» говорилось следующее: «Мы признаем в евхаристии присутствие истинного и реального Тела Христова, то (присутствие), которое вера нам дает, но не то, о котором учит пресуществление (μετουσωσις)» 167 . Кто был автор «Исповедания» — Кирилл Лукарис или кто-либо другой в целях исследования это не важно. Важно, как отнеслось к появлению его религиозное сознание греков и в связи с этим какой дальнейший статус термина «пресуществление» в греческом, православном богословии. Одним из самых решительных оппонентов Кирилла Лукариса стал православный богослов протосинкелл Константинопольской патриархии Мелетий Сириг. Мелетий выступает против символического понимания Евхаристии, ссылаясь на святых отцов и на богословов XV–XVII веков. Отсутствие термина «пресуществление» у отцов I тысячелетия он объяснсет тем, что тогда не было ересей, ставящих под сомнение учение о сущностном изменении Святых Даров. Однако, как пишет Мелетий, «в его время этот термин стал необходимым по причине борьбы с еретиками» 168 . Допустимость его введения Мелетий поясняет примером введения в православное богословие во время тридологических и христологических споров ряда терминов, не содержащихся в Священном Писании, например, «нерожденный» (αγννητος) и «единосущный» (ομοοσιος) 169 . Теперь же, в связи с появлением новых ересей, необходимо введение в православный богословский язык термина «пресуществление». «Желающие употреблять святоотеческие традиционные термины μεταβολ и др. имеют полное право так делать, однако они не должны разжигать споры о словах с теми, кто противопоставляет ересям, наделяющим традиционные термины новыми и ложными значениями, однозначный и точный термин «пресуществление» 170 . |
| Но и ей не гнушаются борцы с «католическими влияниями» в своём противлении реальности Причащения. Этот аргумент настолько неожиданный для православного обывателя, что чаще всего на него или не находят ответа или предпочитают не отвечать, исходя из принципа, так сказать, «богословского целомудрия», согласно которому в Православии некоторые вопросы решаются в общем виде, без проработанной казуистики. Но поскольку при этом создаётся ложное впечатление несоответствия концепции пресуществления тем или иным реальным ситуациям, то мы просто вынуждены ответить на это надуманное недоумение. Действительно, хотя всякий благоговейный пастырь, признающий реальность евхаристического преложения, всеми силами стремится оградить себя от подобных ситуаций, но на практике уронить частицу Даров или пролить несколько капель из Чаши иногда случается даже с благоговейными пастырями. И, в строгом соответствии с церковной доктриной пресуществления-преложения, священнослужителям в подобной ситуации предписывается вылизать («да излижет») и собрать до мельчайших частей всё, что нечаянно разлито, и всё потребить. В случае попадания освящённых Святых Даров на материю, бумажную или деревянную поверхность, их необходимо сжечь, а пепел высыпать в специальный сухой колодец («пепел же под престол да вкопает»), в случае попадания, скажем, на каменный церковный пол, по возможности, собрав устами Дары («да излизано будет или губою (специальной губкой. – В.Ш.) добре истирано»), вымыть («измовено водою чистою») соприкасавшуюся с Дарами поверхность, «вода же губою собрана и под престол исцежена да будет». Кроме того, священник обязан сообщить о таком случае правящему архиерею и понести соответствующую епитимью. Более того, далее попавшее в Чашу насекомое или волос необходимо сжечь без остатка 1076 . И сама практика тщательного очищения антиминса от случайно упавших на него частиц, равно как практика благоговейного и тщательного замывания Чаши после каждой Божественной Литургии свидетельствует об отношении к Евхаристии как к величайшей святыне. Некоторые архиереи специально проверяют чистоту антиминса, на котором из-за небрежения священнослужителя могут остаться мельчайшие частицы Святых Даров. Ведь степень благоговения к Евхаристии свидетельствует как о духовных качествах священнослужителя, так и о глубине его веры в само Таинство. Величайшие святые с величайшим трепетом относились к Божественной Литургии (Златоуст, Иоанн Кронштадтский ). Описанные выше руководства к действию в исключительных ситуациях могут иметь место только в той христианской конфессии, в которой признаётся реальность пресуществления. К таким конфессиям, помимо православных, относятся монофизитство и католичество, хотя в последнем, как известно, в результате свойственного папизму стремлению к богословским и богослужебным преувеличениям, в отношении Святых Даров, как и в отношении некоторых других вопросов, произошли некоторые недопустимые и ничем не оправданные изменения. |
| И здесь тоже возникает очень много разных трудных проблем, связанных опять-таки с католическим учением о литургии и вообще и таинствах. Как мы уже говорили, католики считают, что для совершения таинства необходимо правильное произнесение сакраментальной, или тайносовершительной, формулы. И наше русское богословие до сих пор еще до конца не отрешилось от этого католического учения, хотя именно в этом веке благодаря усилиям русских богословов в эмиграции началось освобождение от этого учения. Сейчас уже не все так говорят, но до сих пор еще многие не свободны от этого вполне. До недавнего времени так думали все богословы русские и священники были воспитаны в том, что есть тайносовершительная формула. Встает вопрос: какая же это формула? Где эта формула? Католики совершенно точно говорят: тайносовершительной формулой являются слова Господни: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за Вы ломимое во оставление грехов. Пийти от нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы и за многи изливаемая во оставление грехов». Слова евангельские, слова Христа — они и являются тайноразрешительной формулой. Когда священник произносит эти слова, он благословляет Святые Дары, и в этот момент происходит, как они говорят, пресуществление Святых Даров. Пресуществление , то есть меняется их сущность. У них есть учение о субстанции и… Была сущность хлеба и вина, а стала сущность Тела и Крови Христовых, произошло пресуществление. Но на Востоке у святых отцов мы не находим такого термина и такого грубого понимания таинства. Ища правильный термин, русское богословие нашло другое слово — преложение Святых Даров . Сказать, что хлеб и вино превращаются, будет неправильно и грубо, это не улавливает и даже искажает смысл того, что происходит. Превращение — это не то, что происходит здесь. Пресуществление — тоже не так, нельзя сказать, что сущность хлеба и вина здесь превратились в сущность Тела и Крови Христовых, это будет грубо, философски недостаточно, это не улавливает смысла таинства. И вот термин «преложение» оказывается здесь более подходящим. Что значит «преложение»? Это значит, что здесь происходит некая тайна, которая лучше всего этим словом славянским обозначается. Прелагаются хлеб и вино в Тело и Кровь Христовы. |
| М.М. Бернацкий Освящение поминальных частиц в контексте спора о времени пресуществления Святых Даров, состоявшегося в последней четверти XVII в. Источник Публикация представляет собой текст раздела «О частицах, изъемлемых в проскомидии» по основным рукописям «Остена» и «Щита веры» – богословско-полемических сборников, созданных по указу патриарха Московского Иоакима и призванных быть официальным («Щит веры») аргументированным опровержением неправославного мнения о времени пресуществления Святых Даров и других заблуждений, содержавшихся как в печатных южнорусских книгах XVII в., получивших в Москве широкое распространение вследствие присоединения Малороссии к Московскому государству, так и в сочинениях московских богословов, находившихся под влиянием этих книг. В предисловии к публикации рассматривается история появления раздела «О частицах...», а также приводятся различные письменные высказывания по вопросу о природе поминальных частиц, имевшие место в ходе спора о пресуществлении Святых Даров, произошедшего в последней четверти XVII в. в Москве. В рамках спора, разгоревшегося в последней четверти XVII в. в Москве между партиями «грекофилов» и «латинствующих», не только рассматривался центральный вопрос о времени пресуществления Святых Даров на Божественной литургии и связанный с ним вопрос о поклонении Телу и Крови Христовым, но была также затронута проблема природы литургийных частиц, вынимаемых на проскомидии в память святых и в поминовение живых и усопших – прелагаются ли они в Тело Христово, или нет. К сожалению, эта проблема оказалась вне поля зрения многочисленных работ, посвящённых истории указанного спора, его богословскому и социально-историческому анализу 1 , – и, таким образом, требует особой разработки. Обращение к данной проблеме оправдано также и интересом, возникшим благодаря некоторым недавним публикациям, посвящённым историческому происхождению и богословскому значению поминальных литургийных частиц 2 . Настоящая публикация посвящена лишь изданию небольшого раздела официальных полемических памятников XVII в. «Щит веры» и «Остен», где рассматривается вопрос о пресуществлении частиц. |
| Евангельские слова Христа как раз и являются тайносовершительной формулой. Произнося эти слова, католический священник благословляет Святые Дары, в этот момент происходит, как они говорят, пресуществление Святых Даров. Пресуществление, то есть меняется их сущность. Была сущность хлеба и вина, а стала сущность Тела и Крови Христовых, произошло пресуществление. Но на Востоке у святых отцов мы не находим такого термина и такого грубого понимания Таинства. Ища правильный термин, русское богословие нашло другое слово – преложение Святых Даров. Сказать, что хлеб и вино превращаются, будет неправильно и грубо, это не определяет и даже искажает смысл того, что происходит. Превращение – это не то, что происходит здесь. Пресуществление – тоже не так, нельзя сказать, что сущность хлеба и вина здесь превратились в сущность Тела и Крови Христовых, это будет философски недостаточно, это не передает смысл таинства. Термин «преложение» оказывается здесь самым подходящим. Что значит «преложение»? Это значит, что здесь происходит некая тайна, которая лучше всего этим словом славянским обозначается. Прелагаются хлеб и вино в Тело и Кровь Христовы. И мудрость, и красота православного богословия именно в том состоит, что оно умеет эту тайну почувствовать и не дерзать объяснять ее до конца, потому что она необъяснима. А католическое богословие хочет обязательно все разложить по полочкам, все назвать своими человеческими именами, которые здесь не подходят. Нельзя все подвергнуть такому анализу и не нужно, это не целомудренно, это дерзновенно. Здесь нужно именно дать обозначение тайны, которую мы не дерзаем объяснять в каких-то философских категориях, потому-что все это будет неточно, неподходяще, по-человечески, и слово «преложеиие» употребляется в этом смысле. Вернемся, тем не менее, к учению о тайносовершителъной формуле. В тексте мессы нет последующих молитв: нет эпиклезы, нет призывания Святаго Духа. Нет и молитвы, которая называется анамнезис, которая читается после слов «Пиите от нея вси...», – «Поминающе убо спасительную сию заповедь...». |
| При установлении Таинства Господь употребил настолько простые и ясные слова, что только не сознающий божественного достоинства Иисуса Христа и предубеждённый против признания чуда преложения или вносящий в понимание его грубо–чувственные представления, вообще же – далёкий от Церковного предания совопросник может искать какой–то иной смысл в этих словах, кроме прямого, буквального. Для сохранения и утверждения истинной веры в Таинство, в котором является Сам Христос, церковные писатели применяли различные термины для обозначения непостижимой и до конца невыразимой тайны преложения в Тело и Кровь Господа Святых Даров, сохраняющих при этом только внешние естественные признаки хлеба и вина. Последним по времени является в Православии термин “ пресуществление ”, заимствованный с Запада, где употреблению его способствовало появление ереси Беренгария Турского (†1088). Сей отрицал претворение хлеба и вина в Евхаристии, причём приводил высказывания некоторых древних писателей, что было возможно ввиду неточности их терминологии. Отсюда явилась потребность изыскать термин, явно опровергающий возникшую ересь, впоследствии, с некоторыми особенностями, повторённую Лютером и усугублённую его современниками–реформаторами. “Слово “ пресуществление ”, выражающее совершенно ту же самую мысль (о преложении Святых Даров. – В. С.), – пишет архиепископ Макарий (Булгаков) , составитель многотомной православной догматики, – начало входить в употребление на Западе с половины XI века, а на Востоке – с XV века, когда встречается оно у Геннадия, константинопольского патриарха. С того времени слово это, как правильно и весьма сильно выражающее мысль евхаристического догмата, стало постоянно употребляться Православною Церковью наравне со словом “ преложение ” 60 . Действительно, говорит тот же автор, “хлеб и вино не иначе могут соделаться Телом и Кровию Господа, как только чрез преложение , претворение , пресуществление ” 61 . Принятие этого термина наряду с другими не вносит ничего существенно нового в евхаристическое богословие. И реакция в отношении него направлялась не против его значения как выражения полного изменения евхаристических Даров, а осмысливалась только в сравнении его с другими богословскими и литургическими терминами. Может быть проявлено предпочтение относительно того или иного термина в православно–богословских выражениях тайны Евхаристии, но во всех случаях является неизменным содержание церковной веры – исповедание существенного преложения , перехода в одухотворённое состояние, действительного внутреннего преобразования , претворения хлеба и вина в Тело и Кровь Спасителя . |
| О пресуществлении Святых Даров Что касается вопроса о пресуществлении Святых Даров, то это чудо Божие, которое находится за пределами сенсорики и логико-философских понятий. Причастие – это чудо. Концепция, которая пытается объяснить чудо, обречена на провал. Одно из двух: или концепция ложна, или чуда как такового не происходит, а мы имеем дело с феноменом, причины которого были для нас неизвестны. Для религиозного гносиса необходимо откровение как его незыблемое основание. Поэтому гносис неотделим от геносиса 72 , а геносис в концепции Осипова ведет нас к его истоку, содержимому в черепной коробке его автора. Ни один из святых отцов не выражал подобных взглядов на евхаристию, но они явно проглядывают в протестантской теологии. Осипов пропагандирует в своих лекциях принцип дополнительности Бора и считает, что догмат, как физическая теория, нуждается в дополнении. Одномерные понятия он называет тривиальными, многомерные – нетривиальными, более глубокими и содержательными. В применении к теологии такой принцип дает простор для релятивизма и фантастических представлений. Принцип дополнительности Осипов применил к догмату о пресуществлении, преложении евхаристических даров – Тела и Крови Спасителя. Вот примерная схема его доказательств. Господь сказал, указывая на хлеб: «Сие есть Тело Мое», и на вино: «Сия есть Кровь Моя». Но если диакон выпьет большое количество оставшейся Крови, то он опьянеет, следовательно, в Чаше вино. Чтобы сохранить эти два положения, Осипов дополняет их третьим: хлеб и вино вошли в ипостась Иисуса Христа, не изменив своей сущности, а по ипостасному соединению названы Телом и Кровью. Здесь он проводит аналогию между своей концепцией и догматом Халкидонского Собора в том, что в ипостаси Иисуса Христа соединены Божественная и Человеческая природа без их изменения. Но воплощение Бога – это единственное и неповторимое событие в истории мира, аналог которому невозможен. Условно допустим, что хлеб и вино вошли в ипостась Иисуса Христа, не изменив своей природы. |
| Что касается в частности научно-литературной деятельности Лихудов, то, по обстоятельствам времени, она получила по преимуществу полемико-апологетический характер и направлялась то против латинян, то против лютеран и кальвинистов. Особенное значение и известность получила их полемика против латинян по вопросу о времени пресуществления святых даров. Независимо от литератур- —353— ных трудов, в споре по этому вопросу огромное значение имела та нравственная поддержка, которую оказали Лихуды защитникам православия. Определить степень влияния, какое имели Лихуды на этих последних и, вообще, ту долю участия, какая принадлежит Лихудам в истории этого спора, в значительной мере составляет задачу нашего исследования. Позволим себе несколько подробнее остановиться на этом вопросе. Какое значение принадлежит Лихудам в истории спорного вопроса о времени пресуществления? Был ли он ими принесен в Москву, или же был поставлен здесь еще до их прибытия? и можно ли их именно считать виновниками споров о времени пресуществления? В ответах на эти вопросы можно отметить резкую противоположность воззрений. Если одни, и большинство, обвиняют Медведева и утверждают, что он именно начал полемику по спорному вопросу еще задолго до приезда Лихудов, то другие, напротив, находят, что «греки Лихуды приехали на Москву и завели спор о времени пресуществления св. евхаристии». Взгляд этот, высказанный еще Митрополитом Евгением, в последнее время усердно защищает г. Прозоровский, автор исследования о Сильвестре Медведеве. «Эта полемика, говорит он, могла возникнуть и действительно возникла на Руси только по прибытии на Москву самобратий Лихудов». Но почему же Лихуды избрали для спора именно этот вопрос и почему он нашел сочувствие в русском обществе и даже послужил предметом горячих споров? Ведь, должно же было что-нибудь повлиять на их выбор. С другой стороны, вопрос неинтересный, не отвечающий запросам общества, само собой разумеется, не мог встретить сочувствия со стороны этого последнего, не мог привлечь его внимания, тем более не мог сделаться предметом такого живого обсуждения, даже борьбы, какую он вызвал в действительности. Ясно, что вопрос этот уже назрел, что он был уже поставлен хотя и не успел еще сделаться предметом литературной полемики. В своей книге мы привели доказательства того, что в Западнорусской и Московской богословской литературе вопрос этот, действительно, был поставлен давно. Правда, он еще |
| Что за этим последует? Если оно будет принято, то повлечет массу серьезных последствий догматического, литургического и церковно-практического характера. Догматические последствия 1. Придется существенно переписать православное вероучение в области сакраментологии, а точнее, необходимо будет отказаться от православного учения о действительности Таинств: если до сей поры оно было выстроено по принципу соработничества Бога и человека, где воля человека выражалась в молитве и действиях, а помощь Божия - в ниспослании соответствующих благодатных даров и деяний, то теперь придется провозгласить и соборно закрепить, что для совершения Таинств Церкви достаточно просто правильных действий без молитвенной просьбы к Богу. 2. Необходимо будет существенно изменить православное вероучение о таинстве Евхаристии и обосновать, что пресуществление Святых Даров может совершаться, не только без эпиклезы, но даже без какой-либо молитвенной просьбы об этом Евхаристическом Чуде. (В этом случае православная критика католиков за отсутствие эпиклезы в католической мессе сразу становится неправомерной.) Литургические последствия 1. Придется пересмотреть название «Преждеосвященная литургия», поскольку оно не будет соответствовать сути данного богослужения. Ибо именно в течение этой службы, а не прежде, будет якобы происходить пресуществление вина в Кровь Христову от прикосновения с Агнцем. Придется ввести новое название, например, «прежде-ныне освященная», или «частично освященная», или как-то еще. Однако название «Преждеосвященная» закреплено 52-м правилом VI Вселенского собора. Для православных пренебрежение этим постановлением - невозможное деяние. 2. Если не захочется изменять догматическое учение о Таинствах (и получить соответствующее обвинение в ереси), то придется ввести какую-то тайносовершительную молитву на пресуществление вина в Кровь, как это было сделано у сирийских монофизитов . То есть взять пример с еретиков, но даже если это сделать, остается проблема c названием «Преждеосвященная» и 52-м правилом VI Вселенского Собора. |
| Для протестантов термин «пресуществление» не приемлем ни в каком значении, ибо любая протестантская конфессия в области евхаристологии, при наличии частных отличий, исповедует сохранение сущности хлеба и вина после совершения тайны Евхаристии. Между Православием и протестантизмом в этом вероучительном вопросе различие принципиальное и несравнимо большее, чем с католицизмом. В православном богословии термин «пресуществление» не описывает, не изъясняет, а лишь указывает на тайну Евхаристии. Указывает на исходное и конечное состояние святого Приношения, но евхаристическая Тайна этим термином не раскрывается. То есть, во время Евхаристии реальный хлеб, пресуществляясь неизъяснимым образом, становится по своей сущности истинным, реальным, действительным, всецелым, обоженным телом Христовым; так же и вино, пресуществляясь, становится по сущности своей истинной, реальной, действительной кровью Господа нашего Иисуса Христа. У православных «пресуществление» — это не замещение сущностей и не последовательное уничтожение одной сущности и появление на ее месте новой, но таинственное изменение одной сущности в другую с сохранением чувственных образов первоначальной. Это необъяснимо и принимается верой. В православном понимании термин «пресуществления» отчужден от крайностей католической евхаристологии и протестантских учений. Отождествленный на Церковных Соборах с термином «преложение», он не несет в себе никакой католической «опасности» (иначе придется отвергать и «преложение»). История православного использования термина «пресуществления» дольше, чем вся история лютеранства. В документе православной стороной не только отвергается термин «пресуществление», но вводятся в употребление новые для православного богословия евхаристические термины «соединение», «союз», при этом их значение не соотносится с уже существующими евхаристическими терминами. Православные евхаристические термины всегда указывают на изменение святых Даров при их освящении, но новые термины «соединение» и «союз», судя по их общеупотребительному значению, не предполагают сущностного изменения. |
|
|
