| Русский перевод: Слова преподобного Симеона Нового Богослова в переводе на русский язык с новогреческого еп. Феофана. Вып. I–II. М., 1890–1892. Филарет Московский Православный катехизИс.М., 2004. Слова и речи: В 5 т. М., 1873–1885. Собрание мнений и отзывов по учебным и церковно-государственным вопросам/Под ред. архиеп. Саввы (Тихомирова) . В 5 т. М., 1883–1888. Письма к наместнику Свято-Троицкой Сергиевой лавры архимандриту Антонию (Медведеву). 1831–1867 гг. Ч. 1–4. М., 1877. II . Другие Источники Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII вв. Новый Завет. Т. 1a. Евангелие от Матфея 1–13 . Ред. М. Симонэтти, Ю. Р. ВарзонИн.Тверь, 2007. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII вв. Новый Завет. Т. 2. Витрувий. Девять книг об архитектуре. М., 1936. Георгий КедрИн.Синопсис: Historiarum compendium. PG 121, 23–1165. Гоголь Н. В. Размышления о Божественной Литургии. СПб., 2006. Деяния Вселенских Соборов: В 4 т. СПб., 1996. Дневники святого Николая Японского : В 5 т./Под ред. Кэнноскэ Накамура. СПб.: Гиперион, 2004. Т. 5. Евагрий Схоластик . Церковная история. СПб., 2006. Евангелие Никодима//Памятники древней христианской письменности в русском переводе. Т. 1, I: Апокрифические сказания о жизни Господа Иисуса Христа и Его Пречистой Матери. М., 1860. С. 45–60. Евсевий Кесарийский (Памфил) . Церковная история. М., 1993. Игнатий (Брянчанинов) , еп. Слово в великий четверток на литургии//Собрание сочинений: В 6 т. М., 2004. Т. 3. С. 163–196. Иларион (Троицкий) , свщм. Творения. Т. 1–3. М., 2004. Иоанн Кронштадский. Мысли о покаянии и причащении. М., 1997. Иосиф Флавий. Иудейская война. М., 1993. Константин Багрянородный. О церемониях византийского двора=De ceremoniis aulae byzantinae. PG 112, 73–1445. Леонтий Византийский . Против Нестория и Евтихия=Contra nestorianos et eutychianos. PG 86, 1267–1396. Русский перевод: Церковь и время 2:15. 2001. P. 231–244. Летопись византийца Феофана от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта/Пер. с греч. В. И. Оболенского и Ф. И. Терновского; предисл. О. М. Бодянского. М., 1884. |
| Не удивляюсь, что сказания о древних подвижниках кажутся им вымыслами, да многие и не знают их. А между тем стоило бы, если уж не ради подвига подражания им, то хотя бы ради так называемого научного интереса, ради, наконец, собственной пользы, в целях здоровья, заглянуть в жития святых, чтобы так или иначе использовать их опыт в отношении поста. Ведь, и они были такие же, как мы, люди, такую же и плоть носили, хотя, конечно, не столь избалованную, как наша. А все же - не угодно ли вот послушать, как они постились. Раскроем бесценное сокровище назидания - жития святых Божиих и приникнем слухом сердца к тому, что говорят они. Вот преподобный Иларион принимает пищу иногда чрез три, иногда чрез четыре дня. Преподобный Савва вкушает чрез пять дней, а Симеон Дивногорец, еще в самом нежном детском возрасте, шести лет от роду, уже постится по семи дней. Во всю жизнь потом он держится правила: вкушать чрез три дня, иногда чрез семь, иногда же чрез десять. Преподобный Ор вкушал раз в неделю, так же постился и преподобный Макарий Александрийский в святые четыредесятницы. Иоанн Постник, патриарх Константинопольский, во все время своего святительства, в продолжение всей недели не имел стола, и только в воскресенье вкушал немного огородных овощей. Преподобный Паисий пять дней в неделю постился, а в субботу и воскресенье подкреплял себя скудною пищею. Потом, к одной неделе приложил он и другую, и вкушал уже чрез две недели. Преподобный Петр Афинский постился сперва две недели, а после постоянно вкушал чрез сорок дней пищу, которую приносил ему Ангел Божий. Преподобные Виссарион и Симеон юродивый часто проводили без пищи целую неделю, а иногда и сорок дней. Симеон столпник сначала вкушал в неделю раз, потом, желая приучить себя к строжайшему посту, заключился в тесной келье на сорок дней, и хотя у него были хлеб и вода, однако он не прикоснулся к ним. С тех пор он постоянно проводил св. четыредесятницу без пищи и питья. Преподобные: Герасим, Анин, Феодор Сикеот, Антоний и Феодосии Великие, Макарий Египетский, Кириак, Иоанникий Великий, Марк Фраческий, Афанасий Афинский, Арсений Великий, Онуфрий Великий, Мария Египетская, Даниил столпник и множество других подвижников всю жизнь свою проводили в изумительных подвигах поста. А когда принимали пищу, то надобно еще сказать: что это была за пища? Это были смоквы и финики, разные огородные овощи, самым простым образом приготовленные, без всяких приправ, разве только с солью, очень редко - с маслом. Одному подвижнику, в день Пасхи, ученик приготовил пищу с маслом: он посмотрел на нее, залился слезами и, сказав: |
| В конце 1860 г., 7 сентября, великий старец отец Макарий после долгих трудов и подвигов в Бозе почил, оставив преподобного Исаакия на попечение своего присного ученика и преемника великого старца Амвросия. Два года спустя после кончины старца Макария, в 1862 г., скончался и преподобный Моисей, и преподобному Исаакию пришлось заместить его в управлении обителью. Трудно было смиренному подвижнику, любителю безмолвия, проводившему большую часть времени в чтении творений святых отцов-подвижников и пребывании в молитве, принять на себя бремя правления обителью, сопряженное с постоянными заботами. В 1864 г., 8 сентября, он был возведен архиепископом Григорием в сан игумена. Оптинский настоятель преподобный Исаакий говорил: «Я принял обитель с одним гривенником». Действительно, по кончине нестяжательного преподобного Моисея в денежном его ящике нашли наличных денег только один гривенник – он завалился где-то в трещине. Первые дни начальства были тяжелым испытанием для преподобного Исаакия и послужили к утверждению его веры в Промысл Божий о святой обители. Приходилось ему нередко плакать о невозможности содержать братию, но вдруг известие об уплате долгов ее и еще о завещании одного благочестивого жертвователя в ее пользу 15 тыс. рублей рассеяли его печаль. С тех пор преподобный Исаакий уже не переставал возлагать упование свое на Господа и нужд материальных более не встречал, ибо доходы монастырские видимо стали увеличиваться и уже не прекращались почти во все время его управления обителью. Причиной тому был великий старец Оптиной пустыни преподобный Амвросий, к которому во множестве стекались посетители со всех концов России и несли в обитель посильные жертвы. И еще другой старец, тогдашний скитоначальник преподобный Иларион, имевший много духовных детей, из коих некоторые были весьма состоятельны, также немало помогал настоятелю в материальном отношении. Прежде всего, преподобный Исаакий занялся достройкой неоконченного храма во имя Всех Святых, что на новом кладбище. Затем, в конце 1860-х гг., он в Казанском соборе вновь устроил иконостас, а в Введенском перестроил старый и сделал новые полы. Впоследствии он значительно расширил Казанский собор. Вся стенная живопись в обоих храмах, как и в верхних ярусах обоих иконостасов, была произведена вновь. |
| Значительный вклад в развитие монашества в Палестине внесли пришедшие из Египта преподобные Иларион Великий (†372), Герасим (†451), уроженец Сирии Евфимий Великий (†473), выходцы из Каппадокии — Феодосий Великий (†529) и Савва Освященный (†532). Последний основал в Палестине семь лавр, в том числе знаменитую Великую лавру, находящуюся близ Иерусалима. Палестинское монашество, создавшееся под непосредственным влиянием египетского, имело келиотский строй: монахи жили в кельях, зачастую представлявших собой естественные пещеры, разбросанные в расселинах скал на разном расстоянии одна от другой. Объединяющим монахов в одно братство было духовное руководство аввы и причащение Святых Тайн в храме, что обычно совершалось в воскресные дни. В прочие дни седмицы монахи пребывали в своих кельях, отправляя в установленные часы дня и ночи правила псалмопения. Вечер субботы и утро воскресного дня, предшествующие причащению Святых Тайн, по общему христианскому обычаю, они должны были проводить в храме. Отправив воскресную вечерню, им следовало бы расходиться по кельям с тем, чтобы после полуночи снова придти в храм к утрени, но хождения в ночной темноте в кельи, расположенные на отвесных скалах глубоких ущелий, были не только затруднительны, но даже опасны для жизни. Чтобы не рисковать сорваться в ночной темноте со скалистой тропы и разбиться в пропасти, монахи должны были после вечерни оставаться в храме в ожидании начала утрени. Таким образом, в палестинских монастырях, и, в частности, в Лавре преп. Саввы были налицо естественные причины, диктовавшие необходимость введения чина воскресного всенощного бдения. И коль скоро этот чин возник и получил освящение в практике матери всех церквей – храме Воскресения, для преп.Саввы оставалось ввести его в своем монастыре, что он и сделал. Дежурный монах сопровождает паломников в монастыре, дает пояснения, следит за порядком, наглядно демонстрирует силу веры и мужского достоинства. Вся атмосфера пронизана крепостью монашеского братства и доказательством того, на сколько автономным может быть мужской коллектив. В стенах монастыря абсолютная чистота, все идеально пригнано, все на своих местах, все поражает своей крайней рациональностью. |
| Какие же выводы должны мы сделать из всего сказанного? 1-й вывод. Пора, возлюбленные, пробудиться нам от тяжкого сна лености, смежающего очи нашей души, пока не пришел еще час грозного Суда Божия и ангел смерти не осенил нас своими крылами. Преподобный Иларион Великий от младенчества начал служить Богу и своими подвигами достиг святости и дара чудотворения. Но и он страшился суда Божия на смертном одре и старался утешить свою болезнующую душу такими словами: «Изыди, что боишися? Изыди, душе моя, что сомневаешися? Семьдесят почти лет служила ты Христу, и смерти боишися!» А великий и преславный среди подвижников благочестия преподобный Симеон столпник, восемьдесят лет простоявший на столпе в молитвенном бодрствовании, при разлучении души от тела возопил к другу своему диакону св. Иоанну: «Всеми силами, Иоанне, пекись о душе твоей, да возможешь без великого смущения встретить час смертный и пройти через мрачные мытарства. Только один Бог знает, в каком страхе и трепете пребываю я ныне! ..» Ужели и эти примеры из жизни великих угодников Божиих не послужат нам к вразумлению и своевременному исправлению. Ведь Слово Божие ясно говорит нам: «Если праведник едва спасается, то нечестивый и грешник где явится?« 2-й вывод состоит в том, что для нашей же пользы мы должны чаще размышлять о своей смерти. »Помни о конце твоем, – говорит премудрый сын Сирахов, – и вовек не согрешишь» ( Сир. 7:39 ). Многие подвижники для непрестанного памятования о смерти имели в своих кельях человеческий череп или спали в гробах, приготовленных для своего погребения. Господь не требует от нас столь великих подвигов, но вспоминать о смерти мы должны как можно чаще. И какую пользу имели бы мы, если бы, отходя ко сну, со вниманием прочитывали известную вечернюю молитву-размышление: «Владыко Человеколюбче! Неужели мне одр сей гроб будет? Или еще окаянную мою душу просветиши днем? Се ми гроб предлежит! Се ми смерть предстоит! Суда Твоего, Господи, боюся и муки бесконечной, злое же творя не престаю»... Наконец, 3-й вывод заключается в следующем: чтобы удостоиться непостыдной христианской кончины, мы должны много и усердно потрудиться, искореняя в себе при помощи Божией греховные наклонности и привычки и не только сердце, но и самое тело свое очищая и уготовляя в жилище Святаго Духа ( 1Кор. 6:19 ). |
| Наконец, нельзя не отметить выражение святителя Григория Богослова , который назвал человека «сотворенным богом» (PG 37, 690). «Если будешь низко думать о себе, – говорит он, – то напомню тебе, что ты – Христова тварь, Христово дыхание... Ты – созданный бог!» (PG 37, 678А). Возвышенное наименование людей богами и сынами Вышнего встречается в псалмах Давида ( Пс.81:6 ), на что обратил внимание иудеев сам Господь Спаситель в беседе с ними ( Ин.10:34 ). Человек есть богочеловек по своему потенциалу: созданный последним в ряду прочих живых существ, он получил «дыхание жизни» из уст самого Бога ( Быт.2:7 ). Человек должен достичь нравственного совершенства и стать богом, ибо «богами, – как говорит святитель Василий Великий , – мы называем совершенных в добродетели» (PG 29, 665 В). Таким образом, насчитывается семь или восемь наиболее характерных для христианских авторов определений человека, который есть: существо живое, разумное, смертное, царь видимого мира, посредник между двумя мирами, микрокосмос, храм Божий, сотворенный бог. Все эти определения встречаются у преподобного Симеона Нового Богослова . «Вот что такое человек, – пишет преподобный Симеон, – живое существо смертное и бессмертное, видимое и невидимое, чувственное и мысленное, способное видеть видимое творение и постигать мысленное» (Сар. 2, 23). Подчеркивается антиномичность двойственность человека, состоящего из души и тела. По телу он является смертным, видимым и чувственным, по душе – невидимым, бессмертным и мысленным. Преподобный Симеон часто говорит о царственном достоинстве первозданного человека. Единое, то есть Бог , после прочих тварей – четвероногих, пресмыкающихся, зверей, птиц – «сотворило и меня, как царя, и дало мне все это для служения, как рабов, рабски исполняющих мои нужды» (Hymn. 45, 50–52). Бог сделал человека царем не только всего земного, но и «того, что находится под крышей неба, ибо солнце и луна и звезды приведены (в бытие) только ради человека» (Cat . 5, 160–163). Ссылаясь на свидетельство «некоего из богословов» (имеется в виду Григорий Богослов – cм.PG 38, 324 А), преподобный Симеон говорит, что «каждый из нас приводится (в бытие) Богом как второй мир – великий в этом малом и видимом» (Eth. 4, 799–801). Большинство древних авторов именно человека называли «малым миром», а видимый мир – «великим». Святой Симеон, очевидно, желает сделать акцент на превосходстве человека над миром. |
| А. А. Турилов Иконография До XII в. изображения Г. И. в визант. искусстве неизвестны, нек-рые исследователи связывают это с упоминанием в «Житии св. Евфимия» Кирилла Скифопольского о ереси Г. И., носившей временный характер. Впосл. возобладало почитание этого святого как одного из столпов палестинского монашества. Самое раннее известное изображение Г. И. сохранилось на сев. откосе арки центральной апсиды в соборе Рождества Пресв. Богородицы Антониева новгородского мон-ря, 1125 г. Святой изображен оплечно в медальоне, в правой руке крест, левая развернута ладонью вовне. В памятниках визант. круга этого времени образ святого имеет те же черты, что и на новгородской фреске. Это старец с клиновидной бородой средней длины, разделенной на 2 пряди, в монашеском облачении (хитон, мантия), с непокрытой головой. Так Г. И. представлен в росписи алтаря Энклистры в мон-ре св. Неофита в Пафосе (Кипр), 1183 г., выполненной худож. Апсевдом Феодором : фронтально в рост, в левой руке - развернутый свиток, правая - в жесте благословения и в то же время указует на свиток; в росписи алтаря пещерной ц. мон-ря прп. Феоктиста близ Иерусалима, кон. XII в. Уже в этих памятниках изображение Г. И. помещается в ряду палестинских аскетов: в соборе Антониева мон-ря - среди др. палестинских преподобных, в паре с прп. Харитоном Исповедником (на противоположном откосе); на кипрской фреске - с преподобными Ефремом Сирином, Кириаком Палестинским, Феодором Иорданским, Пахомием Великим, Иларионом Великим и Евфимием Великим; в ц. мон-ря прп. Феоктиста - вместе с прп. Саввой Освященным. Изображения XIII-XVI вв. в основном повторяют композиционное расположение (в ряду преподобных) и иконографию святого, представленную в мон-ре св. Неофита (чаще поясное изображение, свиток свернут): юго-зап. угол собора Тимотесубани (Грузия), 1205-1215 гг.,- в окружении преподобных и мучеников; нартекс собора в Милешеве, ок. 1228 г.,- среди палестинских преподобных (Иларион Великий, Феоктист Палестинский, Евфимий Великий, Савва Освященный); в росписи диаконника ц. |
| Если ежедневное откровение помыслов существовало как в раннем монашестве, так и позднее, то практика монашеского руководства мирянами особенно характерна для иконоборческой эпохи, по крайней мере, тогда она получила широкое распространение. Возникновение института «старцев», в задачу которых входило исповедовать мирян, тоже относится к иконоборческой эпохе. Разумеется, старцы, руководившие мирянами, существовали и прежде иконоборчества, но их общественное значение и влияние чрезвычайно возросли именно в этот период. Чтобы понять природу старчества, существующего в Православной Церкви до настоящего времени, следует принять во внимание исторические обстоятельства, приведшие к его развитию в иконоборческий период. Как указывает епископ Каллист (Уэр) , в жизни Церкви существует две формы апостольского преемства: Во-первых, существует видимое преемство иерархии – непрерывный ряд епископов в разных городах... Во-вторых, наряду с этим, большей частью сокровенно, скорее на «харизматическом» уровне, чем на официальном, существует в каждом поколении Церкви апостольское преемство духовных отцов и матерей 460 . Оба типа преемства обычно мирно сосуществуют и во многих случаях сливаются – а именно, когда епископы и священники являются духовными руководителями народа. В иконоборческий период, однако, между этими двумя линиями преемства возникла поляризация. Причиной тому было явное падение авторитета «официальной» иерархии в глазах народа из-за соглашательства многих ее членов с иконоборцами. Когда представители иерархии и клира сделались отступниками от традиции иконопочитания, народ обратился к монахам, в которых видел защитников Православия. Хотя студийские источники не упоминают о духовном руководстве мирянами как специфически монашеском служении и как будто не устанавливают специальной должности «исповедника мирян», такое служение де факто существовало с этого времени, и в него были вовлечены многие монахи. Известно, что в описываемую нами эпоху исповедь принимали не только монахи, рукоположенные в священный сан, но и не имеющие такового сана. Это явление характерно не только для студийской традиции и не только для иконоборческой эпохи. Основатели египетского монашества Пахомий Великий и Антоний Великий были духовными руководителями многих иноков, однако не были священниками; Варсануфий и Иоанн Газский тоже не имели священного сана 461 . Но в раннем монашестве влияние иноков-духовников, не имевших священного сана, в целом ограничивалось монашеской средой. Новым явлением в иконоборческий и послеиконоборческий период стала практика, согласно которой нерукоположенные монахи становились «старцами» – духовными руководителями мирян. К.Холль приводит множество примеров из житий святых и аскетических источников, подтверждающих это положение 462 . Мнение о том, что монахи обладают правом принимать исповедь, закреплено некоторыми авторитетными источниками, например, «Словом о покаянии» патриарха Иоанна Постника , который говорит: |
| Но и после Петра светские школы были школами не для низших классов народа, а для сословий дворянского и военного; простой же народ по-прежнему продолжал черпать мудрость в книгах «божественных», каковы: Псалтирь, Часослов, церковный букварь и т. п. В древности говорили даже так «яко же корабль без гвоздей не составляется, тако инок без почитания книжнаго». Относительно этой деятельности русских монастырей находим в летописях многочисленные замечания; часто в них рисуются чудные картины. Полночь, тишина; но в кельи игумена Феодосия свет. Там молодой ученик игумена – Иларион, мастер писать, пишет книги. Сам игумен Феодосий, распевая псалмы, прядет нитки для связывания тетрадей, а великий Никон переплетает написанные книги. Умер великий игумен, но остался жить дух его. После его смерти, устроенный им монастырь сделался рассадником просвещения для всей России. Чернецы этого монастыря, расходившиеся по разным надобностям во все концы России, разносили вместе с собою и просвещение. Но этой многополезной деятельности Печерского монастыря был положен конец княжескими усобицами и татарским погромом, во время которого монастырь был разрушен. Тогда выступила Троицко-Сергиева Лавра, заявившая себя на первых же порах широкой книжной деятельностью. Сам преподобный Сергий любил книжных людей и с особенною энергией поощрял их деятельность. Из Троицко-Сергиева монастыря расходились книжные люди по всем местам России. «Кирилл, ученик и друг Сергия, занимавшийся в его монастыре перепиской книг, сделавшись настоятелем Кирилло-Белоозерского монастыря, поощрял иноков писать книги и говорил им, что в их кельях не должно быть ничего, кроме книг. Любовь иноков к переписыванию была очень велика; они говорили: «печаль меня объемлет, аще не пишу». И потому всякая область России имеет какого-нибудь монаха, как представителя книжного дела, и хвалится им. И последнее вполне справедливо. Для нас труд переписывания сделался совершенно излишним. Но что, если бы нас перенести в ту пору, когда об услугах печатного станка еще не знали: тогда только могли бы мы понять и оцепить заслугу тех скромных тружеников просвещения, которые день и ночь просиживали за этим утомительным занятием и ценой упорного, кропотливого труда выпускали на свет Божий одну рукопись за другою и оставили по себе ученому миру дорогое наследство в тех старинных, часто великолепных, фолиантах, которые доселе служат украшением библиотек. |
| Сборник был готов к публикации ок. 1639 г., однако отдан в печать лишь в 1643 г. Он увидел свет 21 апр. 1644 г. и сразу оказался в центре полемики. «К. к.» привлекалась в ходе богословского диспута в янв. 1644 - авг. 1645 г. между пастором, прибывшим с гр. Вальдемаром, и рус. богословами. Большое количество цитат из «К. к.» включено во 2-е послание патриарха Иосифа к гр. Вальдемару. В 1644 г. 5 экз. издания было отправлено Киевскому митр. свт. Петру (Могиле) . «К. к.» постоянно использовалась рус. стороной в полемике с греками. В 1649 г. экземпляр «К. к.» был сожжен на Афоне. Раздел «К. к.», восходящий к «Сказанию об отпадении латин», был переведен на латынь и отправлен в Ватикан Ю. Г. Крижаничем . «К. к.» стала предметом споров в русско-швед. и русско-польск. переговорах. Впосл. она приобрела авторитет у старообрядцев благодаря подборке статей в защиту двоеперстия, а также эсхатологическим рассуждениям Стефана Зизания (защищавшего мысль о папе Римском как об антихристе). «К. к.» была переиздана старообрядцами в Гродно (1786, 1791) и в Московской единоверческой типографии (1900). «К. к.» - памятник рус. допетровской библиографии. В ней впервые был опубликован индекс истинных книг. Он включает ряд названий и имен, к-рые никогда ранее не перечислялись в древнерус. рукописных индексах истинных книг, в т. ч. книги укр. и белорус. происхождения. Среди впервые указанных в «К. к.» авторов - свт. Григорий Чудотворец , еп. Неокесарийский, блж. Августин , еп. Гиппонский, преподобные Макарий Великий , Иларион Великий и Исидор Пелусиот, митрополиты Григорий Цамблак и Феодор Авукар Карийский, а также Козьма Пресвитер, Георгий Писида. По мнению И. М. Грицевской, индекс, помещенный в «К. к.», был составлен в нач. XVII в. на базе ряда источников. Основные из них - оглавление Острожской Библии 1584 г. и индексы в редакциях XVI - нач. XVII в. Лит.: Лилов А. И. О так называемой Кирилловой книге. Каз., 1858; Виноградов И. Г., свящ. О Феодоритове слове. М., 1866; Цветаев Д. В. Из истории брачных дел в царской семье московского периода. |
|
|
