| XX в. было продолжено изучение некрополя Троице-Сергиевой лавры (В. И. Вишневский, С. З. Чернов, А. В. Энговатова). Дальнейшее продвижение исследований Н. обеспечили работы, начавшиеся с 80-х гг. XX в. в мон-рях Москвы под рук. Л. А. Беляева. На их основе была издана фундаментальная монография (Русское средневек. надгробие. М., 1996), позволившая перейти к рассмотрению генезиса и развития форм и орнаментики древнерусских Н. на широком культурно-историческом фоне. В оборот были введены сотни новых Н., уточнена формальная типология, созданы критерии внетекстового датирования, предложены варианты каталожного описания. Последовавшая за монографией 1-я коллективная работа о древнерус. Н. (Русское средневек. надгробие XIII-XVII вв.: Мат-лы к своду. М., 2006) обозначила необходимость составления общего свода Н. и продолжения сравнительного анализа их искусства и семантики. В обеих работах авторы опирались на находки, происхождение к-рых археологически документировано, что позволяет привлечь исторический контекст при изучении усыпальницы князей Пожарских в суздальском Спасо-Евфимиевом мон-ре и Н. более позднего периода в московском Даниловом мон-ре. В дальнейшем в процесс сбора и публикации Н. (в т. ч. археологических фрагментов) включились специалисты по охранным исследованиям Москвы, древних городов и сел Подмосковья (напр., А. В. Алексеев), мон-рей Рус. Севера (Кириллов Белозерский мон-рь - И. В. Папин, Соловецкий мон-рь - В. А. Буров и др.). Для фиксации привлекаются новые методы (3-D-ckahupobahue и др.), готовятся научные программы тотального обследования некрополей, музейных и церковных собраний. Происходят открытия и на давно изученных кладбищах, что позволяет иногда заново представить картину духовного мира «владельцев» Н. и оказывает влияние на формирование национальной исторической памяти (серия дублирующих Н. в Высокопетровском мон-ре). Параллельно развитию археологического, эпиграфического, формально-иконографического и др. методов изучения меняется и подход к культурной интерпретации такого явления, как древнерус. |
| московского Данилова мон-ря, где в XVIII-XIX вв. хоронили кроме братии и священства выдающихся рус. ученых, художников, купцов и военных, с идентификацией могил архиеп. Никифора (Феотокиса) и писателя Н. В. Гоголя; обследование усыпальницы князей Пожарских и Хованских в суздальском Спасо-Евфимиевом мон-ре (Беляев); изучение и восстановление кладбища кон. XIX - XX в. в Троице-Сергиевой лавре (А. В. Энговатова и др.). Продолжаются исследования др. кладбищ (в 2009-2016 изучался Н. Воскресенского Новоиерусалимского мон-ря; раскопки 2016 г. в Высокопетровском мон-ре показали заботу о рус. кладбищах в XVI-XVII вв.; в настоящее время идет работа по виртуальной реконструкции кладбища XVI-XX вв. в Новодевичьем мон-ре и др.). Полученный опыт позволил издать первые методические разработки по изучению, идентификации погребений и восстановлению Н., в т. ч. в качестве материалов-инструкций для работников Русской Православной Церкви ( Тихон (Шевкунов) и др. 2015). Историко-археологическому и антропологическому изучению Н. посвящаются специальные конференции (напр. 2-я конференция «Археология и общество» в Троице-Сергиевом мон-ре, 2015). Лит.: Богуславский Г. А. Вечным сынам Отчизны: Памятники Великой Отеч. войны. М., 1975; Ari è s P. L " homme devant la mort. P., 1977 (англ. пер.: The Hour of our Death. N. Y., 1981); Dagron G. Le christianisme dans la ville byzantine//DOP. 1977. Vol. 31. P. 1-25; Rowell G. The Liturgy of Christian Burial: An Introductory Survey of the Historical Development of Christian Burial Rites. L., 1977; Brown P. R. L. The Cult of the Saints: Its Rise and Function in Latin Christianity. Chicago, 1981; K ö tting B. Die Tradition der Grabkirche//Memoria: Der Geschichtliche Zeugniswert des Liturgischen Gedenkens im Mittelalter. Münch., 1984. S. 69-78; Янин В. Л. Некрополь новгородского Софийского собора: Церк. традиция и ист. критика. М., 1988; Picard J.-C. Les souvenirs des évêques: Sépultures, listes épiscopales et cultes des évêques en Italie du Nord des origines au Xe siècle. |
| Особое положение среди лубочных изд-в в XIX в. занимали монастырские металло- и литографские мастерские. В нек-рых обителях металлографские мастерские были закрыты и на смену им пришли литографские. В ряде мон-рей издание собственной продукции прекратилось, и они заказывали все необходимое в светских мастерских. Напр., в Соловецком мон-ре литографское производство было налажено в 60-х гг. XIX в., а в нач. 70-х гг. XIX в. его признали невыгодным и прекратили работы. Мастерская была возрождена в 1892 г. Несмотря на наличие собственного производства, Соловецкий мон-рь заказывал видовые картинки с изображениями обители и скитов, листы с соловецкими святынями в мастерских Москвы - у И. И. Пашкова, И. А. Морозова, С.-Петербурга - у Веферс и Ко, Одессы - у Фесенко (у последнего мон-рь делал заказы на яркие лакированные хромолитографии и в нач. XX в.). Похожая ситуация сложилась и в др. обителях. Литографские мастерские существовали в Серафимо-Дивеевском мон-ре и в Оптиной пуст. (последняя заказывала картинки с видами обители и святынями в Москве уже в 1826), в Александро-Невской лавре в С.-Петербурге и др. Особую роль в развитии картинки духовного содержания сыграла Троице-Сергиева лавра. Литографская мастерская при лавре действовала с 1843 по 1910 г. Ее продукция отличалась высоким качеством, была разнообразной, выходила большими тиражами. Мастерская была одной из крупнейших в России. Она выпускала видовые изображения не только лавры и скитов, но и др. мон-рей, а также многочисленные житийные изображения, циклы, посвященные истории лавры, ее осаде. Значительную часть лаврских изданий составляли изображения святых, чудотворных икон. Лубочные изображения духовного содержания на протяжении всей истории их существования различались по своему жанру. Один из них в лит-ре определяют как «образа» - изображения чудотворных икон, икон с традиц. иконографией. Особую группу составляют изображения святых и житийные изображения. Значительная часть изображений в Л. отводится видам мон-рей и св. |
| А. по традиции считаются нек-рые разновидности документов регистрационно-учетного вида, напр. сотные или выписи из писцовых книг XV-XVII вв. Они составлялись на владения того или иного земельного собственника в одном уезде. Сотные содержат ценную информацию о составе земель и населения монастырских и митрополичьих вотчин эпохи Русского централизованного гос-ва. Под «А. гражданского состояния» подразумевается фиксация рождения, бракосочетания и смерти, к-рая в XVIII - нач. XX в. осуществлялась в метрических книгах, ведшихся приходскими священниками, а после Октябрьской революции 1917 г. - в книгах «Записи актов гражданского состояния». Сами по себе эти записи, будучи в составе книги, не могут рассматриваться как отдельные А. Весьма условно можно отнести к разряду частно-публичных А. документы просительного вида: челобитья, прошения, жалобы. Все письма вообще принадлежат к эпистолярному виду. Вместе с тем служебные письма в одних случаях тяготеют к эпистолярно-распорядительному, в др.- к эпистолярно-отчетному виду. В имп. Риме и в раннесредневек. монархиях Запада законы и договоры часто облекались в форму посланий. Поэтому целый ряд документов эпистолярного вида следует квалифицировать как А. В XVI-XIX вв. в церковных учреждениях (при митрополите, с 1589 при Патриархе, в крупных мон-рях) создавались копийные книги А., куда переписывались в том или ином порядке тексты грамот, хранившихся в церковно-монастырских архивах. В 1-й трети XVI в. была сформирована Митрополичья копийная книга, в 1534 г.- Копийная книга Троице-Сергиева мон-ря, в 80-х гг. XVI в. в Троицком мон-ре возникла целая серия копийных книг. В XVII в. кроме Троицкого копийные книги имели Кириллов Белозерский, Симонов, Соловецкий и ряд др. мон-рей. Кроме того, по инициативе правительства в различных мон-рях в XVI-XIX вв. составлялись описные, или «отписные», книги монастырской казны. Сюда вносились и упоминания о грамотах, находившихся в мон-ре. В соответствии с канонами западноевроп. дипломатики в формуляре А. различают начальный протокол (или просто протокол), основную часть (текст или контекст) и конечный протокол (эсхатокол). В А. встречаются изобразительные элементы - символическая инвокация (крест, хризмон), художественные заставки и инициалы, колофоны, иногда миниатюры (миниатюра имеется, напр., в жалованной грамоте вел. кн. Олега Рязанского рязанскому Ольгову мон-рю, ок. 1371). К основной структуре формуляра примыкают дополнительные компоненты: удостоверительные знаки (подписи, печати), позднейшие подтверждения, пометы, связанные с происхождением и дальнейшим юридическим функционированием документа, архивные пометки. Приемы изучения А. разнообразны. Их письмо исследуется методами палеографии, печати - методами сфрагистики, формуляр - методами дипломатики, к-рая является комплексной наукой об А. (см. также статьи: Византийские акты , Европейские акты). |
| По инициативе A. 14 сент. 1815 г. был заключен Священный союз между монархами России, Австрии и Пруссии. Текст акта, написанный A., имел религиозно-мистический характер и содержал обязательства христ. монархов оказывать друг другу всемерную помощь. В России государь покровительствовал различного рода религ. собраниям, приближал к себе духовных лиц. Среди них значительное влияние на А. оказывал архим. новгородского Юрьева мон-ря Фотий (Спасский). С 1812 г. при покровительстве A. в России развернуло свою деятельность Российское Библейское общество , к-рому он подарил каменный дом в С.-Петербурге, пожертвовал 25 тыс. р. и обязался делать ежегодные взносы по 10 тыс. р. Правосл. иерархи высказывали недовольство засильем в Библейском об-ве протестант. проповедников. Этим недовольством воспользовались архим. Фотий и всесильный временщик А. А. Аракчеев, ревниво относившийся к А. Н. Голицыну , занимавшему посты председателя Библейского об-ва и министра духовных дел и народного просвещения. В 1824 г. им удалось уговорить императора остановить деятельность Библейского об-ва и уволить Голицына со всех постов. В последнее десятилетие своего царствования A. проявил себя глубоко верующим правосл. христианином. Благочестие государя резко выделяло его из окружавшей его великосветской элиты, расценивавшей настроение А. как «мистицизм» и «ханжество». А. совершил неск. паломничеств в рус. мон-ри и имел беседы с известными подвижниками. Первое его посещение Троице-Сергиевой лавры состоялось во время коронационных торжеств осенью 1801 г. В 1814 г. А. передал МДА свой дворец в лавре («царские чертоги»), где академия находится и в наст. время. А. пользовался каждой возможностью посетить храмы и мон-ри. В 1816 г. он молился в Киево-Печерской лавре и посетил ее насельника иеросхим. Вассиана (Балашевича). В 1819 г. государь был на Валааме, где произвел большое впечатление на братию мон-ря своим знанием монастырских уставов и молитвенным усердием на службах. В 1823 г. император посетил схим. Амфилохия в Спасо-Яковлевском ростовском мон-ре, в С.-Петербурге неоднократно беседовал с настоятелем Глинской пуст. |
| Разрастание российского приказного делопроизводства привело к использованию в нем и таких грамотных людей, как П. п. По крайней мере со времени патриарха Филарета (Романова) им поручалось вести т. н. ставленнические дела. Ставленник оплачивал труд задействованных в его деле П. п. (включая дьяка, обучавшего подьяков ведению делопроизводства), внося определенную сумму денег в Казенный приказ (АИ. Т. 4. С. 562-563). В документах этого ведомства сохранилось большое количество записей о помесячной выплате ставленнического жалованья П. п. Размеры жалованья зависели от количества ставленников в тот или иной месяц. Так, в 1626-1629 гг. подьяку Якову Леонтьеву с его товарищами, 2 «меньшим станицам», выплачивалось по алтыну со ставленника; количество же последних в нек-рые месяцы превышало 30 чел. (РГАДА. Ф. 235. Оп. 2. 1. Л. 187, 280 об., 470 и др.; 3. Л. 196-210, 300-309 и др.). Однако со временем в ведении дел установилась «многая волокита», повлекшая и значительное увеличение со стороны ставленников денежных расходов - «по 4 рубли и болши». В 1675 г. патриарх Иоаким решил упорядочить ставленническое делопроизводство, определив и размеры пошлины, предназначавшейся П. п., а также персонально «за подьяческое ученье» дьяку патриаршего хора Феодору Константинову - всего 1 р. 96 к. (АИ. Т. 4. С. 563). Как людям, владевшим грамотой, П. п. достаточно часто поручали переписывание непевч. книг. Напр., в 1654 г., находясь при патриархе Никоне в «походе» в Троице-Сергиевом мон-ре, подьяк Матвей Кузьмин переписывал там для иерарха «Серапионовский Служебник» (РГАДА. Ф. 235. Оп. 2. 38. Л. 145). В февр. и окт. 1671 г. подьяк Павел Остафьев получил по 1 р., а в апр.- продукты (крупы, толокно, солод) за «письмо» книги «Матвеевы правила», причем в окт. вместе с ним за то же был пожалован и подьяк Павел Иванов (Там же. 73. Л. 257; 75. Л. 283; Ф. 236. Оп. 1. 22. Л. 282). В окт. 1680 г. подьякам Ивану Веригину и Александру Исакову выдали по 1 р. за то, что они переписали в Правильне на Патриаршем дворе Устав (Там же. 102. Л. 279 об., 422). В 1693 г. Александр Исаков упоминается уже как отставной подьяк, который по приказу патриарха в Чудовом мон-ре у старца Евфимия писал книги «уставным письмом». По-видимому, Александр стал писцом высокого класса. С апр. 1693 г. он был зачислен в «патриаршие книгописцы» с окладом 6 р. и значился в этой должности до 1702 г. (Там же. 147. Л. 111 об.; 152. Л. 21 об.; 179. Л. 21 об.). |
| После выхода в свет работы С. Ф. Платонова о Смуте в отечественной лит-ре прочно утвердилось представление о В. И. Ш. как о ставленнике группы аристократических родов. Он отстаивал их интересы и потому был непопулярным среди более широких кругов дворянства. Это определение нуждается в нек-рых поправках. В наст. время доказано, что В. И. Ш. достаточно широко давал «московские» чины, а в ряде случаев, как ранее и Иоанн IV, даже назначал в думу представителей сравнительно незнатных родов, пытаясь превратить их в опору своей власти. Эта политика не привела к прочным результатам. Поддержки широких кругов дворянства В. И. Ш. не добился, а отношения с рядом знатных родов были испорчены. В сочинениях современников Смуты достаточно часто встречаются критические оценки способностей В. И. Ш. как гос. деятеля. Его порицали за скупость при раздаче наград, за частые расправы, жертвами к-рых становились невинные люди, за поощрение доносчиков. Отмечались и такие неблаговидные личные черты, как «блуд» и пьянство. Современники осуждали и занятия царя, предосудительные с христ. т. зр.: его частые обращения за предсказаниями будущего к «чародеям», к-рых поселили у царских палат. Эти сообщения нарративных источников подтверждаются свидетельством списка сторонников царя, составленного после его низложения, где указывается, что стольник И. В. Измайлов «был у Шуйского у чародеев и у коренщиков». В. И. Ш. порицали также и за изъятие церковных ценностей. По сведениям келаря Троице-Сергиева мон-ря Авраамия (Палицына) , после окончания осады мон-ря царем были взяты из казны обители свыше 20 тыс. р., а затем и хранившиеся там золотые и серебряные сосуды. Разумеется, такие изъятия были мерой вынужденной (необходимо было платить жалованье детям боярским и наемному иностранному войску), но царя укоряли за то, что полученные средства он использовал на личные нужды. Однако у В. И. Ш. были и свои сторонники. Об этом говорит его идеальный образ в «Повести о победах Московского государства», созданной в среде служивших ему смоленских дворян. |
| Мученичество вмч. Иакова Персянина. Роспись нартекса ц. Христа Пантократора в мон-ре Дечаны. Ок. 1348 г. Мученичество вмч. Иакова Персянина. Роспись нартекса ц. Христа Пантократора в мон-ре Дечаны. Ок. 1348 г. Частицы мощей И. П. широко распространены на христианском Востоке. В записках неизвестного арм. путешественника упоминается о мощах И. П. в мон-ре св. Стефана в Манганах в К-поле ( Brock S. P. Medieval Armenian Pilgrim " s Description of Constantinople//REArm. N. S. 1967. Vol. 4. P. 87). Согласно свидетельству рус. паломников XIV в. (Стефана Новгородца, Игнатия Смольнянина, дьяка Александра, диак. Троице-Сергиева мон-ря Зосимы), в мон-ре Пантократора в К-поле существовало почитание главы святого ( Majeska G. P. Russian Travellers to Constantinople in the 14th and 15th Cent. Wash., 1984. Р. 43, 95, 153, 187, 293, 387). В наст. время глава великомученика хранится в мон-ре вмц. Анастасии Узорешительницы на п-ове Халкидики, а часть главы - в ц. вмц. Екатерины на о-ве Керкира. Часть ноги находится в мон-ре свт. Николая Чудотворца близ Апикии на о-ве Андрос, др. частицы мощей - в храме Гроба Господня в Иерусалиме, в Киккском мон-ре на о-ве Кипр, в ряде афонских мон-рей (Иверском, Ксиропотаме, Великой Лавре, Дохиаре, прп. Дионисия, Симонопетре, Пантелеимоновом, в скитах Нов. Фиваида и Богородица), в греч. мон-рях Агафона, Дусику, Мега Спилео, ап. Иоанна Богослова на о-ве Патмос, в мон-рях нмч. Феодора, Таксиархов близ Нафплио на п-ове Пелопоннес, Живоносного Источника на о-ве Андрос, Неа-Мони на о-ве Хиос, Честного Креста Господня на о-ве Самос, в исихастирии Вознесения Господня в Козани (Македония) и др. Часть мощей И. П. хранится в мон-ре Сирийцев (Дейр-эс-Суриани) в Вади-эн-Натрун (Египет) и в ц. аль-Тахира в Мосуле (Ирак). На Западе существуют др. версии местонахождения честной главы И. П. Известно лат. сказание (BHL, N 4102), согласно к-рому в 1103 г. мон. Вильгельм (Людовик) привез главу в аббатство Кормери (близ г. Тур, Франция) из К-поля, где он получил ее от архимандрита мон-ря св. Диомида в Никомидии (Turris S. Diomedi - башня св. Диомида). Однако, как сообщается в Проприях на день памяти И. П. из Бревиария базилики св. Петра в Ватикане за 1674 г., мощи И. П. были перенесены в Италию римлянином Кириллом, а глава при папе Евгении IV (1431-1447) была передана собору св. Петра в Ватикане кард. Иорданом Урсином. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АДРИАН (Ангелов; † после 1563/64), келарь Троице-Сергиева мон-ря, сын Микулы Ангелова, печатника (хранителя печати) вел. кн. Василия III Иоаннович . О происхождении А. известно из рукописи с его распоряжением, хранящейся в ГММК, к-рая содержит записи о вкладах А. в костромской Ипатиевский во имя святой Троицы мужской монастырь (последний вклад был сделан в 1563/64). Принял монашество, возможно, в Троице-Сергиевом мон-ре, где в 1550-1560 гг. был келарем. В 1552 г. А. возил под Казань различные святыни, в частности складень, хранившийся у рус. государей, с частицами мощей многих святых, как молитвенное благословение войска царя Иоанна IV Васильевича Грозного, затем описал взятие Казани. В 1553 г. принимал участие в заседаниях Собора, на к-рых было осуждено лжеучение М. Башкина и Феодосия Косого ; кроме того, А. свидетельствовал на Соборе против бывш. троицкого игум. Артемия. Как келарь А. известен своей энергичной хозяйственной деятельностью. При нем в мон-ре были построены больничная и келарская палаты, устроен близ мон-ря Келарский пруд. А. много потрудился на подворье мон-ря в Кремле при строительстве храма в честь прп. Сергия Радонежского, к-рый в 1557 г. освятил свт. Макарий , митр. Московский. А. был посредником в отношениях свт. Макария и Троицкой обители. Очевидно, через него решался вопрос о переплете в мон-ре Макарьевских Великих Четьих-Миней (см. Минеи-Четьи ). А. сообщил свт. Макарию о чудесах, происшедших в мон-ре у мощей архиеп. Новгородского Серапиона († 1516; пам. 16 марта). В янв. 1561 г. настоятель Троицкого мон-ря был возведен в сан архимандрита, перед этим А. обращался с посланием к царю Иоанну Васильевичу, в к-ром испрашивал милости для «царской обители», являющейся его «славой и венцом». А. благословлял переписывать книги, к-рые затем давал вкладом в мон-рь и на Троицкое подворье в Москве. Точная дата кончины А. неизвестна, возможно, он был убит по приказу царя Иоанна Грозного после введения опричнины. Погребен А. в Троице-Сергиевом мон-ре. Ист.: Горский А. , прот. Историческое описание Свято-Троицкия Сергиевы лавры. М., 1890. Ч. 2. С. 180 [челобитная А. царю Иоанну IV]; Насонов А. Новые источники по истории Казанского взятия//АЕ за 1960 г. М., 1962. С. 3-26. Лит.: Макарий [Веретенников], архим. Келарь Троице-Сергиевой обители - старец Адриан Ангелов//Альфа и Омега. М., 1995. 2 (5). C. 117-128. Рубрики: Ключевые слова: ЕПИФАНИЙ ПРЕМУДРЫЙ (2-я пол. XIV в.- после 1443), иером., агиограф, прп. (пам. в Соборе Радонежских святых и в Соборе Ростово-Ярославских святых) ИАКОВ Радонежский (XIV в.), прп. (пам. 6 июля - в Соборе Радонежских святых), один из первых насельников Троице-Сергиева мон-ря |
| Согласно Житию прп. Стефана и обеим редакциям Сказания, родители Г. владели землями на Махре в Переяславской земле. Гавриил в отрочестве осиротел (возможно, его родители умерли во время эпидемии в 1353). Через нек-рое время его духовным наставником стал поселившийся поблизости прп. Стефан, к-рый начал здесь строительство мон-ря. В обители юноша овладел грамотой. После того как Гавриилу исполнилось 18 лет, прп. Стефан постриг его в монашество, все имущество новоначальный инок отдал мон-рю. Между 1363 и 1365 гг. Суздальский еп. Алексий по просьбе прп. Стефана рукоположил Г. во иерея. Активная деятельность прп. Стефана вызвала озабоченность соседних землевладельцев братьев Юрцовских, опасавшихся, что их родовая дер. Юрцово может отойти мон-рю. Юрцовские пригрозили прп. Стефану и Г. расправой, после чего иноки были вынуждены оставить Махрищский мон-рь и уйти в Вологодскую землю. Уход прп. Стефана и Г. из Махрищского мон-ря в источникахне датирован. Встречающаяся в лит-ре дата - ок. 1370 г. (см., напр.: Соснина Е. В. Прп. Стефан Махрищский и Троице-Сергиева лавра//Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и дух. жизни России: Мат-лы междунар. конф. М., 2000. С. 76) - вызывает сомнения. Известно, что прп. Стефана в Махрищском мон-ре посещал прп. Сергий Радонежский. Это могло случиться ок. 1372 г., когда прп. Сергий был вынужден из-за разногласий с братией покинуть Троице-Сергиев мон-рь ( Кучкин В. А. Сергий Радонежский//ВИ. 1992. 10. С. 75-92), или ок. 1373 г., когда митр. св. Алексий вызвал преподобного в Москву из киржачского в честь Благовещения Пресв. Богородицы муж. мон-ря . Следов., уход прп. Стефана и Г. из Махрищского мон-ря мог состояться вскоре после 1372-1373 гг. Через нек-рое время подвижники обосновались вблизи р. Сухоны у Юрьева протока, в пределах Ростовской епархии. Здесь прп. Стефан и Г. поставили крест, затем построили деревянные храмы во имя Св. Троицы, вмч. Георгия, в честь Благовещения Пресв. Богородицы, а также трапезную и кельи. Вскоре к ним присоединился местный землевладелец Константин Дмитриевич (во 2-й редакции Сказания он назван «простолюдином»). Сначала он стал послушником, научился грамоте и письму и в 23 года принял постриг в Авнежском мон-ре с именем Кассиан, завещав обители все имущество. После богослужения и молитвы обычным делом подвижников было выкорчевывать лес и засевать освободившуюся землю. Вскоре в мон-ре собралась братия, и он получил известность. Вел. кн. св. Димитрий Иоаннович Донской прислал в обитель «милостыню доволну и книги своя». Через нек-рое время он вызвал прп. Стефана в Москву. Покидая Авнежский мон-рь, святой поставил Г. игуменом, а К. келарем. (Согласно 2-й редакции Сказания, прп. Стефан, Г. и К. вместе прожили в Авнежском мон-ре 35 лет, т. е. приблизительно до 1407-1408. Однако, исходя из дат смерти вел. кн. Димитрия Донского - 19 мая 1389 - и прп. Стефана - 1406,- эти сведения нельзя признать достоверными; речь может идти не более чем о 10 годах пребывания прп. Стефана на Авнеге.) |
|
|
