| е. позже, чем нынешний, на 4 стиха псалма, со ст. 28; но древнейший славянский (XIV в.) и «Чин» патр. Филофея – уже как ныне. Изменение вызвано, может быть, укорочением напевов. Списки XVI в. и старообрядческий вместо нынешнего «в епитрахили» (не имеющегося во всех древних): «и восприем патрахиль и прекрестив его рукою крестообразно и целовав воскладает на ся» 2062 . Предполагается практика, соблюдающаяся и ныне на Востоке и в Греции, что священник одевает епитрахиль каждый раз только на время молитв и свящ. действий, все же остальное время службы стоит без нее в ряду других братий; ввиду этого епитрахиль вешается на лицевой стороне иконостаса у св. дверей 2063 . Светильничные молитвы Читаемые священником при пении предначинательного псалма молитвы называются «светильничными», εχο το λυχνικο, т. е. молитвами вечерни (вечерня называлась το λυχνικν, «светильничное», уже и в IV в.), так как это почти все молитвы священника на вечерне, и в древности они распределялись по разным моментам этой службы. Их положено священное число 7, что отвечает и 7 дням творения и промышления, воспеваемым при чтении их; на утрене, соответственно большей длине и важности этой службы, аналогичных молитв положено тоже священное число, но 12. По содержанию ни каждая отдельно из светильничных молитв, ни, тем более, весь ряд их не представляют чего-либо систематического. Тем не менее каждая следующая молитва, направляя внимание на новую сторону в существе Божием, пополняет чем-нибудь прошения предшествующих. 1-я, взывая к милости и долготерпению Божиим, этим основным свойствам Его, как вступительная, просит прежде всего услышать наше моление, наставить нас вообще на путь Божий и сообщить радостное чувство страха Божия; молитва имеет заключительное славословие, тождественное с возгласом великой ектении. 2-я и 3-я молитвы – покаянного характера, причем одна кроме того просит о духовном просвещении и безгрешном остатке дня, а другая – об исполнении всех прошений наших, полных надежды на Бога, о даровании нам не только страха пред Богом (1-я мол.), но и любви к Нему; заключаются молитвы возгласами 2-й и 3-й ектений (малых) вечерни. |
| Первые шесть псалмов отделились и составили особую часть, которая стала известна под именем шестопсалмия. О шестопсалмии на утрене ясно говорится в известии о синайской всенощной, а о шестопсалмии на вечерне речь идет у Пахомия Великого , который несколько раз упоминает о шести вечерних молитвах; но молитвы, как известно, чередовались с псалмами и соответствовали числу последних. По уставу Венедикта, в ночной службе выделяются две группы псалмов, по шести в каждой; из них первая отошла к первой части службы и составила так – называемый «primum nocturnum», а последние шесть – ко второй «secundum nocturnum». И замечательно, что это число, несмотря на колебания в составе службы летом и зимой (что зависело от неодинаковой продолжительности ночи), служит как бы нормальным пределом псалмопения и более не сокращается. Начиналась ли ночная служба непосредственно этими псалмами, как можно думать из описания синайской утрени, или им предшествовали другие части в роде предначинательного псалма, греческие источники оставляют в неизвестности. На западе эта обстановка уже сложилась в VI веке, и в уставе Венедикта ночная служба, точно так же как и все другие, открывается предварительным стихом: «Боже, в помощь мою вонми», после которого настоятель трижды произносит: «Господи, устне мои отверзеши», причем три раза крестил рот, и передавал продолжение службы очередным лицам. Затем читались 3-й и 94-й псалмы, из которых последний называется пригласительным (invitatorius), и с него-то собственно начинается служба, так как монахи к этому времени должны были собраться и занять свои места. Согласно общему порядку псалмопения, шестопсалмие не читали, а пели антифонно, сопровождая каждый псалом молитвой. У Венедикта шесть псалмов поются с антифонами и аллилуиа. По словам Василия Великого , присутствовавшие на утрене делились на два хора и попеременно пели псалмы, затем произносил псалом представитель хора, а прочие подпевали. У Кассиана способ исполнения псалмов во время ночной службы обозначается выражением «cantare, psallere», т.е. раздельное, внятное, с интонациями совершаемое, произношение псалмов на два хора или поочередно. (De inst. coenob.L. II, с. 11–12). Один монах на утреннем правиле пел пять псалмов, произнося по шести стихов за один прием и каждое такое отделение сопровождал аллилуиа. (Patr. с. compl. Т. 65, col 277). В житии Саввы Освященного рассказывается, что он однажды ночью, до призыва к молитве звуком била, услышал в соседней келии пение псалмов как бы целым большим собранием и с сладкогласным исполнением одного стиха из псалма. Думая, что уже началась служба, преподобный будит канонарха и, взяв кадило со свечами, идет в келию старца, откуда слышалось пение. (Cotel. Monum. eccl. gr. IV, p.287). Из приведенного рассказа видно, что ударял в било канонарх, что во время ночной службы употреблялись свечи и курение, что псалмопение производилось целым собранием сообща, при чем псалмы пели по стихам сладкозвучно. |
| В то время как константинопольский устав всюду всегда требует для совершения богослужения певцов, в богослужении по иерусалимскому типику можно ограничиться просто чтением. Довольно верный относительно позднейшей богослужебной практики по иерусалимскому уставу этот взгляд ошибочен в отношении к старейшему его исполнению: древнее иерусалимское богослужение, подобно константинопольскому, все исполнялось певчески, о чем свидетельствуют даже позднейшие наши уставы, говорящие о пении шестопсалмия, кафизм и т.п. частей. Указав троякий источник нашего богослужебного устава, можно далее в грубых чертах и с приблизительной точностью частнее наметить отдельные его элементы, относящиеся к каждому из указанных источников. В обширном и сложном содержании типика различаются следующие наиболее существенные его стороны или части: во?первых, круг последований суточного богослужения, во?вторых, богослужебный календарь, то есть системы богослужебных памятей неподвижных и переходящих, в?третьих, особенности в порядке богослужения отдельных памятей или целых богослужебных периодов, и, наконец, некоторые составные части богослужения, именно чтения (и прежде всего паремьи, апостольские и евангельские зачала) и песнопения (разумеется стихословие Псалтири и затем произведения христианских песнотворцев). Из перечисленных элементов в нашем богослужебном уставе на долю древнего святогробского типика приходятся, во первых, главнейшие службы суточного круга, именно, последования утрени, вечерни, часов и, вероятно, повечерия. Все эти службы построены очень сходно и сравнительно просто: единство лежащей в основе их схемы затемняется позднейшими прибавками и осложнениями, а также допущенным уже издревле соединением нескольких совершавшихся рядом служб в одну. В наиболее чистом виде иерусалимская схема суточных служб выступает в последованиях часов: ее основу составляют три псалма. В последовании вечерни эта древняя схема осложнена прибавкой так называемого предначинательного псалма, то есть 103 — «Благослови душе моя Господа”. |
| В то время как константинопольский устав всюду всегда требует для совершения богослужения певцов, в богослужении по иерусалимскому типику можно ограничиться просто чтением. Довольно верный относительно позднейшей богослужебной практики по иерусалимскому уставу этот взгляд ошибочен в отношении к старейшему его исполнению: древнее иерусалимское богослужение, подобно константинопольскому, все исполнялось певчески, о чем свидетельствуют даже позднейшие наши уставы, говорящие о пении шестопсалмия, кафизм и т.п. частей. Указав троякий источник нашего богослужебного устава, можно далее в грубых чертах и с приблизительной точностью частнее наметить отдельные его элементы, относящиеся к каждому из указанных источников. В обширном и сложном содержании типика различаются следующие наиболее существенные его стороны или части: во-первых, круг последований суточного богослужения, во-вторых, богослужебный календарь, то есть системы богослужебных памятей неподвижных и переходящих, в-третьих, особенности в порядке богослужения отдельных памятей или целых богослужебных периодов, и, наконец, некоторые составные части богослужения, именно чтения (и прежде всего паремий, апостольские и евангельские зачала) и песнопения (разумеется стихословие Псалтири и затем произведения христианских песнотворцев). Из перечисленных элементов в нашем богослужебном уставе на долю древнего святогробского типика приходятся, во-первых, главнейшие службы суточного круга, именно, последования утрени, вечерни, часов и, вероятно, повечерия. Все эти службы построены очень сходно и сравнительно просто: единство лежащей в основе их схемы затемняется позднейшими прибавками и осложнениями, а также допущенным уже издревле соединением нескольких совершавшихся рядом служб в одну. В наиболее чистом виде иерусалимская схема суточных служб выступает в последованиях часов: ее основу составляют три псалма. В последовании вечерни эта древняя схема осложнена прибавкой так называемого предначинательного псалма, то есть 103 – Благослови душе моя Господа. |
| Swainson. The Gr. Lit., 218, 238, 302, 320, 219. Goar. Ευχολγιον, 2—3. 1-я часть великой вечерни в историческом развитии... И всем строем своим, и торжественностью исполнения начало великой вечерни очень напоминает песненную вечерню, особенно в древнейшем ее виде, следов которого, впрочем, очень мало осталось в ее памятниках XIV-XVI в. Судя по этим памятникам, вечерня начиналась тремя антифонами (см. Вступ. гл., с. 377), состоявшими каждый из одного псалма, певшегося сплошь антифонно с припевом «аллилуиа» или «Слава Тебе Боже»; этими псалмами, должно быть, были 85-й, ныне третий псалом 9-часа, затем пс. 92-й «Господь воцарися», ныне давший прокимен для вечерни, и наконец – 67-й «Да воскреснет Бог» (см. Вступит. гл., с. 341), ныне приуроченный только к пасхальной вечерне и утрене. Каждый антифон имел священническую молитву и малую ектению; длинная же ектения, великая или сугубая, была, должно быть, впервые после входа (см. Вступит. гл., с. 377). Вот, вероятно, то наследие, которое получили в качестве начала вечерни Святогробский и Студийский уставы (см. Вступит. гл., с. 357) и которое они должны были переработать в целях приспособления к монашескому богослужению с его обязательным выпеванием в тот или иной период всей Псалтири (см. Вступит. гл., с. 189—190, 295). Результатом такого приспособления была постановка вместо постоянных псалмов для начальных антифонов воскресной вечерни первого отдела Псалтири с сохранением и прежнего строя для начала вечерни, и способа пения псалмов. Вместо же удаленных с начала вечерни постоянных «воскресных» псалмов введен постоянный «вечерний» псалом 103-й. ГОСПОДИ ВОЗЗВАХ После кафизмы ветхозаветные песни вечерни сменяются собственно христианскими: псалмы – стихирами, и вместе с тем постоянные напевы вечерни – для предначинательного псалма и Блажен муж – сменяются напевами чередными, гласом Октоиха или Минеи (в собственном смысле это бывает тогда, когда из 1 кафизмы поется лишь ее 1 антифон; если поется вся кафизма, то уже на 2 и 3 антифоне ее начинается глас Октоиха). Ввиду этого по окончании кафизмы с ее ектениями канонарх, на обязанности которого лежит начинать важнейшие песни, объявляет громко этот глас, именно глас первых стихир на Господи воззвах, следовательно, в воскресенье чередной наступающий глас Октоиха, а в праздники глас первых минейных стихир, объявляет в форме: «Глас такой-то». |
| По окаждении алтаря священник вторично становится пред святым престолом с кадилом в руках; диакон выходит пред царские врата со свечой и возглашает: «Восстаните, Господи, благослови...» 20 . Начало всенощной Священник, делая кадилом крест пред престолом, торжественным возгласом «Слава Святей...» полагает начало всенощной. Лик поет: «Аминь». Диакон же по возглашении «Восстаните» снова возвращается в алтарь и здесь, ставши позади престола, лицом к священнику или рядом со священником, как принято, поет вместе с ним «Приидите, поклонимся». По пропении последнего: «Приидите, поклонимся и припадем Ему», когда певцы начнут петь «Благослови, душе моя, Господа», диакон исходит снова пред царские врата, Каждение храма а священник, обратившись к ним, кадит оныя, причем к той части врат, которая окаживается, одновременно со священником кланяется и диакон. Затем совершается остальное каждение по обычаю (см. выше стр. 150). По совершении каждения и пения избранных стихов предначинательного псалма царские врата закрываются, псаломщик читает весь 103-й псалом, Чтение светильных молитв а священник читает семь светильничных молитв по Служебнику пред царскими вратами. По чтении этого псалма и по прочтении светильных молитв диакон выходит на солею северною дверью, кланяется священнику Великая ектения и произносит на солее великую ектению, а священник возвращается в алтарь южною дверью; а если нет диакона, то он сам произносит на солее великую ектению. «Блажен муж». Стихословие 1-й кафизмы По окончании великой ектении поются избранные стихи из 1-го антифона «Блажен муж...»; стихословится вся первая кафизма. В дни же праздничные, торжественные, в средние праздники с полиелеем и с бдением, праздники Богородицы, если эти дни не случатся в воскресение, а равно и великие праздники Господские, если они случатся только в понедельники, – поется только лишь один первый антифон «Блажен муж». После каждого антифона положена малая ектения. Возгласы на малых ектениях Возгласы: по первом антифоне (по первой «Славе») – «Яко Твоя держава...»; по втором – «Яко благ и человеколюбец...»; по третьем – «Яко Ты еси Бог наш, Бог миловати и спасати...» (обычно поются только одни стихи первого антифона и говорится одна ектения, а остальные два антифона не читаются). |
| В основе псалмодической практики первоначально лежал принцип интонационного параллелизма: прозаический текст разделялся на приблизительно равные по величине словесные построения, соответствующие дыхательным группам. Близкие в грамматическом отношении конструкции прозаического текста распевались на сходные интонационные формулы, которые легко приспосабливались к различным по слоговому объему словесным построениям. Подобно образцам архаичной поэзии, членение священного текста осуществлялось на основе интонационного подобия. Как и в архаичной системе интонационной ритмики, к музыкальной единице псалмодического пения относится интонационная волна, или дуга, обрамляемая арсисом и тезисом. Структура интонационной дуги, свойственная как иудейской псалмодии, так и варварской фольклорной традиции, позволяла сопрягать абсолютно различные по слоговому объему построения. Немецкий музыковед Бруно Штеблейн (B. Stablein) считает, что «принцип псалмодии основан на обыгрывании очень «эластичной» мелодической формулы, которая может быть приспособлена к неодинаковым по длине строфам стиха». 234 Структуре псалмовых стихов свойственна двухчастность построения – т.н. «параллелизм членов». Грубер указывает, что стих (versus) включает две приблизительно равные части. Окончание первой части он уподобляет «половинному» кадансу (mediante), а второй – «полному» мелодическому кадансу (finalis, punctum) 235 . Вернер 236 указывает, что форма одноголосного псалма в наиболее полном систематическом виде представлена в антифонной 237 псалмодии оффиция 238 . В предшествующих ему бенедиктинском и древнеримском оффициях было установлено пение псалтири целиком в течение недели. Таким образом, псалмы были распределены по всей службе часов на протяжении всех семи дней недельного богослужебного круга в нескольких различных образцах, согласно с местным и монастырским использованием, и исполнялись антифонно на жестко формульные мелодии, известные как псалмовые тоны (англ. – psalm tones). Для различных литургических жанров существуют особые серии псалмовых тонов. Так, различаются антифонная псалмодия оффиция, антифонная псалмодия мессы 239 (стихи и славословие интроита, соответствующий причастный стих, коммунио), и кантилляции оффиция. Псалмовые тоны используются также в сольных разделах больших респонсориев и предначинательного псалма заутрени (Псалом 95), однако их следует рассматривать отдельно, первые – из-за их большой сложности, вторые – в связи с их необычной конструкцией и вследствие того, что они не образуют серий, как общие тоны (англ. – common tones). Каждая серия общих псалмовых тонов включает восемь тонов, в соответствии с восемью церковными модусами 240 . |
| В кресте утверждены три свечи, знаменующие трисолнечный свет… Между тем, оба лика, став посредине, поют попеременно остаток псалма, и песнь трех отроков. Во время сего пения иерей… восходит, в сопровождении всех в алтарь, как к престолу Божию…, изображая восхождение и селение на небеси…». Мы находим также у Симеона и подробнейшие изъяснения символизма каждения и буквально каждого движения и служащих и молящихся. Конечно, Симеон автор поздний и завершает длинную традицию этого символического изъяснения богослужения, столь популярного в Византии. Но о том, что традиции эта возникла рано и несомненно в связи с новым «литургическим благочестием» после константиновской эпохи, свидетельствуют и «Катехические Поучения» Кирилла Иерусалимского 223 и «Описания» Сильвии Аквитанки 224 , и многие другие памятники 225 , не дающие однако столь целостной картины, но отражающие то же самое литургическое богословие, то же понимание богослужения. 2 . На основании этой общей характеристики того, что мы называем «вторым пластом» нашего Устава, мы можем попытаться кратко отметить, что относится к нему уже с точки зрения структуры богослужения, то есть, что прибавил он к уставу до-константиновскому. В строе служб дневного круга он вводит, как ясно из сказанного выше – во-первых, новое понимание или восприятие пения в богослужении и, во-вторых, усложнение обрядовое – систему входов и процессий. В основном вечерня и утреня «мирского» типа, описанного в Патмосском Типиконе и у Симеона Солумского, сохраняют свою изначальную структуру. Они состоят из ряда антифонов, то есть пения псалмов и библейских песней, прошений диакона и молитв священника. Симеон замечает, что многие удивляются сходству песненной вечерни с первой частью Литургии, между тем как это сходство в уставе и свидетельствует о сохранении в «мирском» чине первоначальной антифонной структуры дневных служб. На то, что эта структура древнее нашей теперешней вечерни указывают некоторые из «светильничных» молитв, читаемых теперь священником, во время предначинательного псалма, но являющихся ничем иным, как «парафразой» антифонов, певшихся на песненной вечерни. |
| Нынешняя молитва входа представляет по своему содержанию перифраз псалма перед стихирами на «Господи, воззвах». В ней священник молится о том, чтобы Господь Бог «исправи молитву нашу, яко кадило пред Тобою, и не уклони сердец наших в словеса или в помышления лукаветва, но избави нас от всех ловящих душы наша, яко к Тебе, Господи, Господи, очи наша на Тя уповахом не посрами нас, Боже наш». Существовавшие над этой молитвой в древнейшее время надписания: euch antijwnou h, pro tou Kurie ekekraza 65 или euch esperinh h eiV to Kurie ekekraxa 66 , вполне устанавливают эту связь и указывают настоящее место этой молитве. О девятой молитве на главопреклонение мы не будем говорить. Она занимает свое настоящее место, которое за ней оставалось и в древнейших богослужебных памятниках. Если мы и в данном случае обратим внимание на заключение каждой из светильничных вечерних молитв, то мы увидим, что заключителные их возгласы могут тоже свидетельствовать о древнейшем распорядке этих молитв в чине вечерни. Так, например, первая и четвертая светильничные молитвы оканчиваются словами «Яко подобает Тебе всякая слава, честь и поклонение», которые составляют ныне возглас после великой ектении. Вторая молитва имеет возглас «Яко Твоя держава и Твое есть царство, и сила, и слава», произносимый ныне после первой малой ектении. Возглас третьей молитвы: «Яко благ и человеколюбец» оканчивает собой вторую малую ектению. Шестая молитва и третья малая ектения заключаются возгласом: «Яко Ты еси Бог наш и Тебе славу возсылаем " quot;. Возгласом: «Яко благ и человеколюбец» оканчивается просительная ектения «Исполним вечернюю молитву нашу». Итак, из всего нами сказаннаго относительно вечерних светильничных молитв ясно вытекают следующие положения: 1 . Количество и распорядок молитв в наших служебниках рукописных и старопечатных неодинаковые. 2 . Причина этого обстоятельства всецело кроется в греческих евхологиях, с которых наши служебники были буквальным переводом. 3 . Располагались молитвы в древнейших наших и греческих богослужебных памятниках по всему чину вечерни или утрени, а не читались священником в одном месте, т. е. во время шестопсалмия или предначинательного псалма. Положение той или иной молитвы в чинах утреннего и вечернего богослужения обозначалось надписаниями вроде следующих: «молитва 50 псалму» (euch pro tou pentikostou), молитва «Слава в вышних» (euch eiV to Doxa en uyistoiV qew) , молитва пред пением «Господи воззвах» (euch antijwnou h, pro tou Kurie ekekraza) и т. д., и т. д. |
| В кресте утверждены три свечи, знаменующие трисолнечный свет… Между тем, оба лика, став посредине, поют попеременно остаток псалма, и песнь трех отроков. Во время сего пения иерей… восходит, в сопровождении всех в алтарь, как к престолу Божию…, изображая восхождение и селение на небеси…». Мы находим также у Симеона и подробнейшие изъяснения символизма каждения и буквально каждого движения и служащих и молящихся. Конечно, Симеон автор поздний и завершает длинную традицию этого символического изъяснения богослужения, столь популярного в Византии. Но о том, что традиции эта возникла рано и несомненно в связи с новым «литургическим благочестием» после константиновской эпохи, свидетельствуют и «Катехические Поучения» Кирилла Иерусалимского и «Описания» Сильвии Аквитанки , и многие другие памятники , не дающие однако столь целостной картины, но отражающие то же самое литургическое богословие, то же понимание богослужения. 2. На основании этой общей характеристики того, что мы называем «вторым пластом» нашего Устава, мы можем попытаться кратко отметить, что относится к нему уже с точки зрения структуры богослужения, то есть, что прибавил он к уставу до–константиновскому. В строе служб дневного круга он вводит, как ясно из сказанного выше — во–первых, новое понимание или восприятие пения в богослужении и, во–вторых, усложнение обрядовое — систему входов и процессий. В основном вечерня и утреня «мирского» типа, описанного в Патмосском Типиконе и у Симеона Солумского, сохраняют свою изначальную структуру. Они состоят из ряда антифонов, то есть пения псалмов и библейских песней, прошений диакона и молитв священника. Симеон замечает, что многие удивляются сходству песненной вечерни с первой частью Литургии, между тем как это сходство в уставе и свидетельствует о сохранении в «мирском» чине первоначальной антифонной структуры дневных служб. На то, что эта структура древнее нашей теперешней вечерни указывают некоторые из «светильничных» молитв, читаемых теперь священником, во время предначинательного псалма, но являющихся ничем иным, как «парафразой» антифонов, певшихся на песненной вечерни. |
|
|
