| В день праздника я получил от упомянутого раньше Якутского протоиерея Димитрия Хитрова записку следующего содержания: «Спешу поздравить вас с праздником и порадовать вас известием о вашем деле, Синод удовлетворил во всем ходатайство митрополита, и Д-учебное управление послало уже ему о сем ведение. Деньги же будут высланы вам за все время в начале грядущего июля. Если буду на досуге, постараюсь и сам увидеться с вами». Здесь речь идет о моем магистерском окладе, о коем говорено было мною выше. 2-го июля писал мне профессор Московского университета Осип Максимович Бодянский 322 : «С большим бы удовольствием прислал к вам Русского Вестника в коих помещены статьи о состоянии Болгарш, но то горе, что все с нового года включительно до июля (сколько вышло) отправлено мною за границу, в Вену, нашему там священнику. 323 Что до Беседы Русской, то и она находится с месяц уже на почитании у других. Приношу вам нижайшую благодарность за описание известных рукописей. На этой же неделе препровожу, куда следует, требование о возвращении их ко мне, для передачи по принадлежности. Надеюсь на успех». 7-го ч. получил я от ректора Московской семинарии архимандрита Леонида краткую записку следующего содержания: «Если вашему высокопреподобию угодно воспользоваться хорошею погодою, то не поедем ли в Черкизово 324 , где и всенощное возможно отслушать на месте, которое освящено стопами св. Алексия. Если угодно, то я ожидаю так, чтобы не позже первой половины четвертого в путь». 23-го ч. писал я ординарному профессору Московской дух. академии А.В. Горскому: «Сим честь имею уведомить ваше высокородие, что препровожденный ко мне при отношении вашем от 15-го текущего июля за 87, две славянские рукописи Синодальной библиотеки под 896 и 932, мною получены 17-го сего же июля. podpisCuhoдaльhый ризничий podpisapxuмahдpum Савва». 28-го ч. писал я в Муром теще Прасковье Степановне Царевской: «С сердечным удовольствием спешу исполнить пред вами данное обещание: посылаю вам, в особом пакете, малую толику денег (25 р.с.) от своих трудов приводных – академических, из магистерского оклада, на сих днях мною полученного. Извините, что на сей раз удаляю вам не столько, сколько бы желал. Как ни значительна, по-видимому, сумма, мною полученная (около 800 р.с.): но ее далеко не станет на издержки по изданию настоящих моих археологических и палеографических трудов. В непродолжительном времени я надеюсь окончить эти издания и не умедлю выслать вам их в дар. |
| 36. Алексей Руфович Ржаницын (с 1905 г.). Избрание в почетные члены Братства совершалось, по предложениям Совета Братства, в Общих Собраниях братчиков. Предложения Совета были всегда мотивированные; но мотивы только иногда заносились в годичные отчеты Братства. Бывший около 5 лет Председателем Совета Братства Архиепископ Алексий был в 1885 году избран почетным членом Братства во внимание тому, что нравственная поддержка, с самого основания Братства им оказываемая Братству, много содействовала установившемуся вниманию общества к Братству, а пожертвования, чрез него доставляемые, всегда служили значительным источников средств Братства 13 . Об избранных в почетные члены Братства в 1887 году – протоиерее С. К. Смирнове, профессоре В. Д. Кудрявцеве-Платонове и профессоре П.И. Горском-Платонове – в отчете за 1887 годе сказано, что они принимали участие в самом учреждении Братства, трудились над составлением для него Устава и впоследствии, за все время существования Братства, принимали на себя значительные труды по устроению Братских дел 14 . В 1889 году был избран почетным членом Братства профессор Академии и член Совета Братства Димитрий Феодорович Голубинский „во уважение к постоянному и плодотворному участию его в делах Братства со времени основания сего последнего 15 . Митрополит Киевский Иоанникий был избран почетным членом Братства в 1892 году, как „бывший в течении почти 10 лет Покровителем Братства и во все это время обнаруживавший истинно-отеческое попечение о нуждах его, сопровождая это попечение щедрыми в Братство пожертвованиями» 16 . Юлия Ивановна Базанова и Варвара Петровна Кельх были избраны почетными членами Братства в 1893 году „во внимание к щедрым их пожертвованиям в фонд помощи бывшим воспитанникам Московской Духовной Академии» 17 . Протоиереи: Александр Михаилович Иванцов-Платов и Григорий Петрович Смирнов-Платонов были избраны в 1894 году почетными членами Братства „в уважение их трудов по организации дела помощи бывшим воспитанникам Академии» 18 . Таким образом некоторые лица, как напр. |
| Есть у меня в епархии два женских училища, в коих учатся и воспитываются дочери священнические, а частью причетнические и даже вовсе сироты. Немалое было бы до- —641— 1866 г. ставлено этим питомцам, в особенности сиротам, утешение, если бы кто-нибудь из Ивановских Христолюбцев поусердствовал прислать от своих мануфактурных произведений хотя бы самого скромного ситчику на платья. Горячо помолились бы эти сиротки о таком благодетеле, и эта молитва, конечно, услышана была бы небесным Отцом сирых»... Но почтенный о. Димитрий, хотя и обещал обратиться к известным ему благотворителям с просьбою о пособии бедным церквам и училищам полоцкой епархии, с, надеждою на успех, но успеха никакого не получил: богатое Иваново не оказало ни малейшего сочувствия к нуждам бедной полоцкой епархии. Расскажу затем нечто курьезное. Известно, что дисгармония цветов, где бы то ни было – в живописи, или в одежде, так же неприятно поражает эстетически развитое зрение, как дисгармония звуков болезненно раздражает гармоническое ухо. В следствие этого, как светские образованные люда, так и духовные, не чуждые эстетического развития, тщательно стараются избегать в своей одежде, всякой пестроты и сочетания цветов, не гармонирующих между собою. Покойный митрополит московский Филарет и особенно преосвящ. Леонид обращали большое внимание на взаимное соответствие цветов в своих церковных облачениях. Не чужд был этой заботы и я, пока был в Москве, но, когда переселился в Витебск, предоставил заботиться об этом ризничим, у которых, конечно, не было никакого понятия о гармонии цветов. Светские дамы начали мне делать на этот счет замечания. Чтобы не оскорблять впредь их тонкого эстетического вкуса, я поручил им же самим составить таблицу, с показанием, какой цвет с каким не гармонирует и дать эту таблицу в руки для руководства хранителям и распорядителям моих облачений. – Такая таблица и была действительно составлена целым комитетом нескольких высокопоставленных дам и прислана была мне при письме от 18-го декабря моим добрым приятелем. Н. П. Мезенцовым. |
| 111 и 112 , письма от 3 января и 13 февраля 1805 г.), и биографию преосв. Аполлоса Байбакова, о котором кое-что проведал, «живучи в Петербурге» (в январе-марте 1805 г.), где, «сообщал он графу, «я не опускаю случая собирать сведения о писателях» (стр. 112, письмо от 19 февраля 1805 г., ср. стр. 113; письмо от 6 марта тогоже года). 19 апреля Болховитинов просил своего сотрудника прислать ему полный список всех умерших и живых членов Российской академии. «дабы, добавлял он, я сам мог титулы их выставлять в свои статьи» (стр. 118), а в числе членов были, без сомнения, и духовные особы. Кроме того, если от переписки мы обратимся к «Материалам к Словарю Евгения о русских писателях», хранящимся в Императорской публичной библиотеке, то там найдем, между промим, под 54 ответ Хвостова на вопрос преосвященного корреспондента о годе, смерти ростовских, митр. Арсения и архиепископа Афанасия Вольховского (сб. ст. Ак. Наук, V, I, стр. 254). Этими немногими указанными случаями и ограничивается участие графа в деле приготовления к печати на страницах, редактировавшегося им журнала Словаря духовных писателей и к отдельному 1-му изданию его. С первого раза можно видеть, что сиятельнейший сотрудник нашего автора был плохой ему помощник. Не даром же в ноябре (13 ч.) 1807 г. Евгений писал Хвостову, что в биографиях, помещенных в «Друге Просвещения» есть «много ошибок» (стр. 142), которые, стало быть, граф не замечал или потому, что не мог, или иногда и мог, да не хотел. Так, когда Словарь духовных писателей вышел в свет 1-м изданием, сам же он нашел в нем ошиоки и, между прочим, в тех самых биографиях (Адама Зерникова, Вениамина Румовского и св. Димитрия ростовского ), которые некогда печатались в его журнале (см. письмо к Евгению Хвостова от 15 ноября 1818 г., стр. 170; ср. письма от 21 декабря 1818 г. и 21 июня 1820 г., стр. 173 и 190). Кроме этих биографий, Хвостов, сделал еще в печатном экземпляре словаря кое-какие замечания по поводу биографии Феофилакта Горского, которыми преосвященный обещался было воспользоваться при «будущем издании» Словаря (письмо от 22 ноября 1818 г., стр. |
| 17 Так как преосвященный Алексий в своих письмах к А.В. Горскому неоднократно упоминает о комитетах по преобразованию духовно-учебных заведений в 1867 – 1869 г.г., то будет не лишним сказать здесь несколько слов об обстоятельствах этого преобразования. Еще в 1860 г. был образован в Петербурге комитет по преобразованию духовных семинарий, под председательством преосвященного Димитрия, архиепископа Херсонского. Когда (в 1862 г.) комитет этот окончил свои занятия и труды его были отпечатаны, Св. Синод поручил епархиальным преосвященным рассмотреть составленные комитетом положения – лично и через комитеты из известных им своею педагогическою опытностью лиц, между прочим и начальников и наставников духовно-учебных заведений, с правом представления отдельных мнений. В марте 1866 г., вследствие всеподданнейшего доклада нового обер-прокурора Св. Синода гр. Д.А. Толстого 1) о настоятельной необходимости увеличения крайне скудных окладов жалованья лицам, служащим при духовно-учебных заведениях, до сравнения их со светскими, и недостаточности суммы на содержание воспитанников и 2) о крайне неудовлетворительном состоянии духовно-учебных заведений и о необходимости составить комитет для преобразования их, последовали Высочайшие повеления: 1) о назначении духовно-учебным заведениям ежегодного пособия из государственного казначейства в размере 1 500 000 рублей и 2) об учреждении, под председательством Высокопреосвященного митрополита Киевского Арсения, комитета для составления проекта преобразования духовно-учебных заведений, причем для руководства комитету был составлен и напечатан подробный свод мнений епархиальных комитетов. Вскоре, за отбытием Высокопреосвященного Арсения в епархию, председательство в комитете было поручено Нектарию, епископу Нижегородскому. К концу 1866 г., как и предполагалось при учреждении комитета, проект уставов духовных семинарий и училищ был составлен комитетом, представлен на рассмотрение Св. Синода и им одобрен, а 14 мая 1867 г. удостоился и Высочайшего утверждения. |
| Мысль учредить специальное Братство для помощи нуждающимся студентам Московской Духовной Академии, а равно для помощи бывшим ее воспитанникам, уже по поступлении на места испытывавшим нужду, которое было бы поставлено под покровительство Преподобного Сергия, Основателя Лавры, в которой помещается Академия, и носило имя сего Угодника Божия, была в первый раз заявлена открыто в октябре 1877 года бывшим тогда Ректором Академии Архимандритом Михаилом в собрании служащих при Академии и некоторых посторонних лиц, состоявшемся в доме профессора Академии Виктора Димитриевича Кудрявцева-Платонова, по случаю исполнившегося двадцатипятилетия его службы при Академии. Мысль эта весьма сочувственно была принята присутствовавшими в собрании и тогда же была открыта подписка на составление фонда Братства, в которой приняли участие и некоторые лица, не принадлежащие к составу служащих при Академии, а профессору Павлу Ивановичу Горскому-Платонову поручено было составить проект Устава Братства. Проект был выработан и отправлен чрез Митрополита Иннокентия в Св. Синод, а из Св. Синода передан в Министерство Внутренних Дел. Министерство не утвердило представленный проект, находя необходимым этот проект „вообще подвергнуть некоторым редакционным исправлениям с целью придать ему более определенности и последовательности изложения», а главным образом, потому что „в порядке управления вообще благотворительными Обществами, имеющими целью вспомоществование нуждающимся воспитанникам учебных заведений, принято обыкновенно за правило, чтобы в состав Совета или Комитета, заведующего делами Общества, входили, в качестве непременных членов, несколько лиц из числа начальников и преподавателей того учебного заведения, для которого учреждено Общество, каковое условие не соблюдено в проекте Устава Братства Московской Духовной Академии». Возвращенный проект был, согласно указаниям Министерства, исправлен, причем внесен параграф, что „инспектор Московской Духовной Академии есть непременный член Совета Братства по своему званию», и, наконец, 20 марта 1880 года состоялось утверждение Устава Братства Товарищем Министра Внутренних Дел. |
| Я бы желал принимать в ваших трудах деятельное участие; но не знаю, как удовлетворить этому желанию. Ты можешь ясно представить трудности, предлежащие мне при исполнении моих намерений. Вот я хотел было в сырную неделю дня три посвятить одному делу; а вместо того не посвятил и трех часов, потому что нельзя было. Только ныне я написал строк десять; помолись Богу, да поможет Он мне. Перелетел бы я к вам, и сел бы, хотя у тебя в прихожей, только бы книги было, где положить, да другие поменьше мешали делом заниматься! – О мечты! отойдите вы от меня. Готовится ли у вас Программа? Взглянул бы я на нее, чая утешения от выполнения оной. Не мешало бы, мне кажется, после сочинений Отцов Греческ. Церкви, уделить местечко и для сочинений древних или не так древних Отцов и Российской Церкви, напр., Димитрия Ростовского , Тихона Ростовского, да можно бы, кажется, отрывать статейки и в рукописных томах Русск. Богословов, с Латинского ли, или Славянск., переводя на Русский язык, и особенно статейки, годные против нынешних заблуждений или пороков. Для сего можно бы давать книги такого содержания и отдельным Студентам, чтобы они отмечали, которые места позамечательнее. При сем я бы заставил делать замечания и другого рода, именно: отмечать, как кто из наших Церк. Писателей учил о каком догмате, и как кто объяснял какое-нибудь трудное место в Св. Писании. Ведь у нас в нашей Греко-Российской Ц. древних толковников не видно; а очень немало можно находить толкований на Св. Писание в Проповедях и др. сочинениях. Посему и дух разумения Св. П. в нашей Церкви надобно отыскивать в сих памятниках. Пора бы нам полюбить и свои хорошие древности, и вырывать их из архивного праха! О, как мне хочется видеть все отечественное Церковное в большем свете! – Завели бы Археологическое общество; заставили бы членов его трудиться в Архивах; заставили бы пересмотреть с нужными извлечениями – все и Русские, и Греческие Священные древности по вернейшими кодексам! И что бы после того?– Много еще, очень много остается... Но от жужжания комара, конечно, ничего не будет; так лучше ему замолчать. |
| II. Если же я решился сделать представление Св. Синоду об удалении Протоиерея Никоновичу от консистории и кафедрального Собора, то побуждением к сему были именно те причины, которые изъяснены мною в донесении и по которым Никонович, будучи терпим на другом месте, не может, без соблазна для епархии и без вреда для православия, оставаться на таком видном и важном месте, как настоятельство кафедрального собора. Если Св. Синоду благоугодно будет выслушать более обстоятельное раскрытие этих причин, я готов и почитаю своим долгом это сделать. Доказательством недостаточного образования Протоиерея Никоновича служат: 1, то, что он, как видно из дела о произведении его в 1839 г. во священника, по увольнении в июле 1833 г. из 1-го (по нынешнему – низшего) отделения Белорусской Греко-Униатской Семинарии во 2-м разряде, состоя в течение года в числе ставленников, обучался нравственному и пастырскому Богословию, церковной истории и догматическому Богословию; между тем в клировых ведомостях пишет о себе, что он окончил полный курс Семинарии; 2, поучений не говорил никогда, как свидетельствуют его сослуживцы; 3, резолюции на жур- (Продолжение следует). Отчет о состоянии Московской Духовной Академии в 18991900 учебном году//Богословский вестник 1900. Т. 3. 11. С. 147 (4-я пагин.). —1— А. Состав Академии I. а) Состав почетных членов К началу отчетного года почетными членами Московской Духовной Академии состояли 24 лица: 18 духовных и 6 светских. – В течение года вновь избраны в звание почетных членов Академии и утверждены в означенном звании Святейшим Синодом: а) Преосвященный Никодим (Милаш) , Епископ Далматинский и Истрийский, – во уважение ревностных и плодотворных ученых трудов его по разработке церковного права православных поместных церквей; б) Преосвященный Димитрий, Епископ Чигиринский, Ректор Киевской Духовной Академии, – во уважение свыше тридцатилетней многополезной профессорской деятельности его в Киевской Духовной Академии и ученых трудов по церковной истории; в) Преосвященный Антоний, Епископ Чистопольский, Ректор Казанской Духовной Академии (ныне Епископ Уфимский и Мензелинский), – во уважение к плодотворной религиозно-просветительной деятельности его, выразившейся в многочисленных печатных и проповеднических трудах; г) Преосвященный Борис, Епископ Ямбургский, Ректор С.-Петербургской Духовной Академии, – во уважение его учено-литературных трудов по разработке предметов богословского образования; д) заслуженный экстра- |
| —669— 1867 г. Посему, для устранения дальнейших беспорядков по делам Консистории и для приведения в лучший порядок дел по Кафедральному собору, представляется необходимым удалить протоиерея Никоновича как от присутствования в Консистории, так и от заведывания кафедральным собором и на его место определить более способного и благонадежного человека. Таковым по моему мнению представляется протоиерей и благочинный Лепельского собора Иоаким Копаевич, который, при честном поведении, при достаточном образовании и многолетней опытности, отличается необыкновенною ревностью и усердием к исполнению своих обязанностей. Если Святейшему Синоду благоугодно будет утвердить протоиерея Копаевича в звании члена Полоцкой дух. консистории, с перемещением его к Витебскому кафедральному собору в качестве настоятеля оного, то на его место полагал бы я перевесть протоиерея Онуфрия Никоновича. Послужный список протоиерея Иоакима Копаевича при сем препровождается». В тот же день, т.е. 9-го февраля писал я и обер-прокурору Св. Синода графу Димитрию Андреевичу Толстому: «Позвольте обратить внимание Вашего Сиятельства на положение приходского духовенства Полоцкой епархии, в особенности низшего клира. Несовершенно обеспечено положение и священников, хотя жалованье им, сравнительно с священниками других внутренних епархий, довольно значительно (300–400 р.), но положение причетников, особенно семейных, при жаловании около 60 р. в год, и при отсутствии всяких почти других доходов, поистине жалкое при крайней притом в здешнем крае дороговизне и проч. От того многие причетнические места долгое время оставались и остаются вовсе незанятыми, или занимались людьми безграмотными (по крайней мере, пономарские места) и неблагонадежными; и между тем, как на священнические места есть немало желающих поступить из других соседних епархий, на причетнические вовсе нет охотников. Посему не изволите ли признать удобным употребить ваше ходатайство пред Св. Синодом о возможном улучшении положения причетников Полоцкой епархии, что- |
| Тогда (19 августа 1829 г.) постригли в монашество Димитрия Гумилевского, будущего Филарета Черниговского . Насмотревшись на обряд живого погребения 17-летний мальчик пишет в Кострому просьбу благословить и его на путь иночества. В ответ на это отец Горского прислал ему замечательное письмо. „Друг наш милый, любезный сын Александр Васильевич ! Благоговейные твои чувства к равноангельному иночеству поставили меня в такое недоумение, что я не знаю, чему оные приписать и как их назвать. Счастливый путь к небесам юному Филарету! но неужели только на воскрылиях иноческих и взлетают в горные области? И за нами и перед нами и вокруг нас тысячи, не сотни опытов доказали и будут доказывать, как скользка и как опасна стезя монастырская. Если бы не блеск митры и панагии обманывал своим сиянием пылкую и порывистую юность, то пустыни верно были бы пустыми. Прямое самоотвержение не в словах, следовательно, и не в повторении клятв и обетов, и мною и тобою данных и принятых. Сделай милость, если вперед случится тебе быть зрителем церемонии пострижения какого-либо сотрудника, то смотри на это без жару, гораздо поравнодушнее, с совершенным хладнокровием, без всякой зависти. Вообще на все обворожительное и прелестное надо бы глядеть со стороны невыгодной; в противном случае мишуру примешь за золото или пустую тень за тело. Торопливая необдуманная поспешность в моих глазах ничего более не обещает, как минутный метеор, который блеснет и исчезнет. Мать твоя все это прослушала и говорит: хорошенько его!» 9 . Но мысль о монашестве долго не покидала А. В-ча. Не раз во сне он видел себя монахом, а вместе и родителей, будто бы сочувствовавших его пострижению. На самом деле они были всегда против этого. После известного нам разрыва с товарищами А. В. опять стал просить домашних разрешить ему идти в монахи. Отец ответил ему уже не так энергично, но не советовал самому без предложения начальства принимать монашество. А между тем в академии был у А. В-ча добрый гений, который оберегал пылкого юношу от увле-чения клобуком – Ф. |
|
|
