| Определили: Из процентов за 1916-й год с капитала, завещанного П. А. Мухановою, назначить пособия следующим членам академической корпорации: О. Инспектору Академии архимандриту Илариону, ординарному профессору Д. И. Введенскому , экстраординарному профессору А. И. Орлову, и. д. доцента священнику И. М. Смирнову и библиотекарю Академии К. М. Попову, по равной сумме – 200 рублей – каждому, о чем и представить на Архипастырское утверждение Его Высокопреосвященства. —169— III . – О назначении окончившим в минувшем учебном году курс воспитанникам Академии премий: а–б) Митрополита Литовского Иосифа, в 165 рублей (от 1915 года), и протоиерея А. Л. Невоструева, в 157 рублей, – за лучшие кандидатские сочинения; в–г) Архиепископа Казанского и Свияжского Иакова – двух премий (от 1915 и 1916 г. г.), по 152 р. каждая, – за лучшие кандидатские сочинения по догматическому богословию; д) в память протоиерея А. В. Горского, в 121 р., – за лучшие кандидатские сочинения, преимущественно по общей и русской церковной истории; е) протоиерея А. М. Иванцова-Платонова, в 80 рублей, – за лучшие кандидатские сочинения по церковной истории; ж) Архиепископа Димитрия (Самбикина) , в 76 рублей (от 1914–1915 г. г.), – за лучшие кандидатские сочинения, посвященные преимущественно описанию жизни и деятельности в Бозе почивших иерархов отечественной церкви; з) профессора И. Н. Корсунского , в 55 руб., – за лучшие кандидатские сочинения по Священному Писанию Ветхого и Нового Завета, греческому языку и его словесности, русской церковной истории или русской библиографии; u–i) двух премий Митрополита Московского Макария , по 96 руб. 50 коп. каждая, – за лучшие семестровые сочинения, представленные окончившими в минувшем учебном году воспитанниками Академии в течение первых трех курсов, и к) протоиерея И. С. Орлова, в 32 рубля, – за лучшие успехи их в сочинении проповедей. Справка: 1) Относительно присуждения премии Митрополита Литовского Иосифа указом Святейшего Синода от 28 декабря 1873 года за 3778 предписано: «Премии назначать, не раздробляя их, в каждой Академии за кандидатское сочинение по какому бы то ни было отделению, признанное лучшим из представленных студентами при переводе из III курса в IV, с тем, чтобы, согласно воле завещателя, выдача премий производилась не прежде, как по окончании воспитанниками полного академического курса». 2) Премия протоиерея А. И. Незоструева, согласно п. 1-му правил относительно употребления процентов с пожертвованного им капитала, присуждается за то из кандидатских сочинений, которое в этом году признано будет |
| И. Златоуст и бл. Иероним, к еврейскому подлиннику. Руководственное значение для толкователя Псалтири могут иметь также следующие творения отцов церкви: а) послание к Маркеллину св. Афанасия 93 ; б) трактат о надписаниях псалмов св. Григория Нисского († ок. 395) 94 , в) обозрение кн. Псалмов в синопсисе Св. П. 95 , приписываемом обыкновенно св. Афанасию. Из следующего затем средневекового периода, известного большею частью сборниками и компиляциями трудов предшествующих толкователей, преимущественного внимания заслуживает толковая Псалтирь Евфимия Зигабена 96 , греческого учителя XII в., представляющая систематический свод предшествующих отеческих толкований по тексту 70-ти, сличенному с другими древними переводами, с довольно подробным предварительным библиографических обозрением Псалтири, – особенно ценная по сохранению в ней многих извлечений из подошедших до нас толкований древних Отцов и учителей церкви. У нас в России, до половины прошлого столетия вся литература по изучению Псалтири ограничивалась переводами на церковно-славянский язык сперва некоторых отдельных толкований древних Отцов и учителей церкви (преимущ. св. Афанасия и бл. Феодорита), а потом сборников толкований Отцов восточных (в толковой Псалтири Максима Грека ) или западных (в Брюноновой толковой Псалтири, переведенной учеником Максима Грека и его толмачом Димитрием Герасимовым). Начало более или менее самостоятельного изучения ее под руководством отеческих толкований положено во 2-й пол. прошлого столетия в трудах по изъяснению Св. Писания ректоров Моск. Академии: Гавриила Петрова (1761–63), Феофилакта Горского (1769–74) и Афанасия Иванова (1786–88), остающихся, впрочем, доселе в рукописях. Первым печатным трудом о Псалтири является у нас обширное толкование на Псалтирь по тексту еврейскому и греческому Иринея архиеп. псковского, составленное первоначально (1-е изд. 1791 г.) по Беллярмину, но уже во 2-м своем издании (1807 г.) совершенно переделанное. Толкование это по простоте, ясности и последовательности изложения мыслей свящ. |
| Представление о награждении храмоздателя нашего Алексея Васильевича 119 дня три тому назад поступило к Обер-Прокурору, но еще не доложено ему директором. Письмо Вашего Высокопреподобия к графу Димитрию Андреевичу 120 было бы теперь весьма благовременно. Говорит Иван Александрович 121 , что графом Государю это дело может быть должено или вскоре, так как он вскоре должен иметь доклад у Государя, или же пред Пасхою. Представление о награждении наших академических наставников, не имеющих духовного сана, получено в Канцелярии Обер-Прокурора и будет подлежать рассмотрению в Великий пост с тем, чтобы быть внесенным или в пасхальный список, или же направленным по обычному пути в Комитет Министров. О лицах священного сана представление, говорит Иван Александрович, доолжно пойти мимо его Канцелярии прямо в Синод. Рассмотрение и там бывает в Великий же пост. Слух о ревизии Академий, по собранным мною сведениям, совершенно не имеет основания. И.А. говорит, что никаких ревизий Академий быть не может, как нет никаких ревизий Университетов. Наши дела идут обычным, медленным путем, и конца еще не видно. Дело о цензуре 122 на днях доложено в Синод и прошло. Синод согласился с выводами, с мотивами же, помещенными в начале, не согласился. Я не имел этого доклада. Вашему же Высокопреподобию, без сомнения, ясно и известно – в чем состоят выводы и мотивы. Препровождают во II-e Отделение и командируют туда Ивана Александровича для объяснений. Конец и этого дела, вероятно, еще далек. – Говорят, при рассуждениях в Синоде была речь и о том, чтобы наши цензора, сколько их будет состоять при общей светской цензуре, были рясоносцы. Если бы не пришлось мне писать Вашему Высокопреподобию на сырной неделе – земное поклонение творю Вашему Высокопреподобию и со слезами прошу простити ми вся, елика согреших пред Вами словом, делом, помышлением и всеми моими чувствы. Прося себе благословения Вашего Высокопреподобия, с совершеннейшим почитанием и преданностию имею честь быть Вашего Высокопреподобия всепокорнейшим слугою |
| с. с. XVI–XX). И за это внимание его к почившим духовным вождям нашей Академии, сделанное автором в сокращенном масштабе, большое ему спасибо. Это прекрасный, посильный дар питомца последнего года первого столетия Академии своей матери, дар любви, усердного труда и вместе благоговейного преклонения перед памятью первых тружеников и вождей нашей Академии. В смысле привлечения и разработки доступного автору материала его сочинение представляет работу добросовестную и стройную. Им изучены громадные по числу страниц материалы для освещения тех деятелей, которых он касается в сочинении, например: «Собрание мнений и отзывов Филарета М. Моск. и Колом. по учебным и церковно-государственным вопросам». I–V томов», «Хроника моей жизни» Саввы, Арх. Тверского I–IX т. т.: «Отчеты о состоянии Академии за несколько десятков лет, сколько их можно было найти; «Дневники», «Письма» и записки автобиографического характера А.В. Горского, Митр. Филарета, Филарета Черниговского , Леонтия Митр. Московского и прочее. нужно долго и много изучать материал до мельчайших штрихов, и нужно быть уже художником. Да автор и сам говорит «что он не задается несбыточной надеждой дать подробное и особенно полное суждение о каждом лице, особенно о знаменитых мужах науки» (с. с. IX–XX); такая работа – труд многих лет, а ему хочется почтить по мере сил память усопших и поучиться у них» (с. с. XX). С точки зрения этой цели автор сделал все, что мог, и дал весьма интересный и назидательный материал. Без сомнения всякому другому ученому работнику по этому же вопросу сочинение о. Крылова даст много ценного материала и облегчит труд, а для питомца Моск. Академии это сочинение может доставить насколько приятных часов знакомства с прошлым Моск. Академии. Нужно искренно пожелать, чтобы о. Димитрий продолжил разработку своего труда, изучение собранного им материала и в том особенно направлении, чтобы через всю свою работу провести красной нитью ту мысль, которую он высказал в начале своего труда (с. IX), как характеристику типической особенности Моск. |
| Сводя теперь к единству результаты всех отмеченных трудов, мы видим, что изучение литературой деятельности Климента все время почти не сходило с первоначальной ступени, которой обычно только начинается историко-литературная работа над всяким древним писателем. Усилия ученых были направлены на приведение в известность и издание сочинений Климента, а также на разыскание их списков, и лишь попутно внимание останавливалось на лексике и литературной стороне печатаемых текстов. Плодом многолетних разысканий в настоящее время является значительное обилие литературного материала, с большей или меньшей степенью уверенности связываемого с именем Климента. 1. Основное ядро этого материала составляют те пятнадцать поучений, принадлежность которых Клименту засвидетельствована наличностью его имени в их написаниях: из них 12 сделались известны еще со времени Ундольского; из остальных трех одно открыто преосв. Димитрием и проф. Лавровым, другое – акад. Стояновичем, третье найдено нами. 2. Вокруг этого ядра группируется пятнадцать торжественных слов, не сохранивших имени Климента в надписании, но отнесенных —565— различными исследователями к числу его сочинений на основании внутренних признаков. 3. Третью группу составляет цикл проложных поучений на все почти большие – неподвижные и подвижные – праздники целого года, тесно связанных между собой единством литературной манеры и сходством фразеология, числом около тридцати. Параллельно с приведением в известность проложных поучений определялся и вопрос о принадлежности их Клименту. Но у всех почти исследователей этот вопрос настойчивее ставился, чем решался, и потому и доныне, несмотря на свою огромную важность по связи с начальной судьбой славяно-русского Пролога, он остается открытым. 4. К четвертой группе относятся известные поучения на великопостные и приготовительные к ним недели, обратившие да себя внимание еще А.В.Горского и изданные проф. Петуховым и частично – Стояновичем. Они введены в круг творений Климента единичными мнениями некоторых отдельных ученых (Стоянович). 5. Кроме поучений всех перечисленных групп в научной литературе приобрели себе определенное, хотя далеко и не общепризнанное, право считаться сочинениями Климента паннонские жития. 6. Наконец, указаны заслуживающие внимания данные также для мысли о близком отношении сочинений Климента к «Чину исповеди» в Синайском Требнике. |
| Глава 1. Открытие Братства и наиболее важные события его истории в истекшее двадцати-пятилетие Поводом к учреждению Братства Преподобного Сергия была отмена разрешения для семинаристов поступать в университеты и другие высшие учебные заведения только с дополнительным экзаменом. Молодые люди, прошедшие полный курс учения в средних духовно-учебных заведениях и желавшие закончить своё образование в какой-либо высшей школе, устремились в Духовные Академии, в том числе, в Московскую и, после успешно сданных приёмных испытаний, поступали в число академических студентов. Но так как число казённых вакансий в Академиях ограниченно, а Сергиевский Посад, в котором находится Московская Духовная Академия, почти не даёт возможности заработка уроками или перепиской, то положение студентов сей Академии, не поступивших на казённые стипендии, было крайне затруднительно, несмотря на то, что за слушание лекций в Академиях не взималось никакой платы, а нетребовательность академического начальства относительно одежды студентов доходила до минимума. Бывали случаи, что поступившие в Академию в качестве студентов, пробыв в ней один или два года, должны были, по недостатку средств, оставить Академию. Мысль учредить специальное Братство для помощи нуждающимся студентам Московской Духовной Академии, а равно для помощи бывшим её воспитанникам, уже по поступлении на места испытывавшим нужду, которое было бы поставлено под покровительство Преподобного Сергия, —2— Основателя Лавры, в которой помещается Академия, и носило имя сего Угодника Божия, была в первый раз заявлена открыто в октябре 1877 года бывшим тогда Ректором Академии Архимандритом Михаилом в собрании служащих при Академии и некоторых посторонних лиц, состоявшемся в доме профессора Академии Виктора Димитриевича Кудрявцева-Платонова, по случаю исполнившегося двадцати-пятилетия его службы при Академии. Мысль эта весьма сочувственно была принята присутствовавшими в собрании и тогда же была открыта подписка на составление фонда Братства, в которой приняли участие и некоторые лица, не принадлежащие к составу служащих при Академии, а профессору Павлу Ивановичу Горскому-Платонову поручено было составить проект Устава Братства. |
| Не имею нужды подробно раскрывать общеизвестные подвиги этой человечности или гуманности Вашей – нищелюбия, неукоснительного служения долгу, высокой добросовестности в исполнении возлагаемых на вас обязанностей и пр. Если бы тот старинный чудак, что где-то за горами и долами, за далекими морями, в огромном городе, днем и с фонарем, искал человека, – каким-либо образом зашел бы теперь в наш маленький Посад, – я уверен, ему не было бы здесь нужды ни в каких вспомогательных орудиях для отыскания человека. Каждый обитатель богоспасаемого Сергиева-града, всякий питомец богохранимой Академии нашей, не только здесь, но и во всех городах обширной России – не обинуясь указал бы ему на Димитрия Федоровича Голубинского, как на истинно-хорошего человека. —713— Говоря все это, я чувствую, что моими словами движут сердца всех многочисленных сынов Академии, коих воспитывали Вы в течение 40-летнего профессорского служения Вашего. Уверен я, что немощное слово мое служит лишь слабым выражением и отзвуком тех чувств благодарности к Вам и почтения, какими исполнены и бьются сердца всех питомцев Ваших. Посему нимало не опасаясь обвинения в самозванстве или в риторических преувеличениях, сознаю за собой полную правоспособность от лица всех этих питомцев Ваших провозгласить: «Благотворному профессору, добродетельному христианину и истинно-хорошему человеку – Димитрию Федоровичу Голубинскому многая лета!» Специальным предметом богословского отделения на первом курсе был только один – патристика, 4 часа в неделю. Преподавал ее молодой, еще только начавший профессию, приват-доцент (по-теперешнему, исправляющий должность доцента) Николай Иванович Лебедев. Неудобство приват-доцентского положения состояло в том, что молодому наставнику приходилось гоняться одновременно за многими зайцами: надо было составлять лекции, давать темы и пособия студентам по третным (семестровым) и годовым кандидатским сочинениям, руководить студентами при написании этих сочинений и читать их, – исполнять ученые поручения Совета – составлять рецензии магистерских и докторских диссертаций и возражать на диспутах, – и при всем том еще работать над обязательной своей магистерской диссертацией. (Теперь, почему-то, вошли в употребление уничижительные: «кандидатка, магистерка» признак времени что ли?). При таких условиях, конечно, нельзя было ожидать хороших лекций. Н.И. ограничивался переводом кратких предисловий какого-то издания мужей апостольских и апологетов, кажется, Функа. Потом к экзамену мы готовились по предисловиям к русскому переводу прот. П.А. Преображенского. Надо прибавить еще, что большая половина лекций была опущена преподавателем вследствие того, что он страдал болезнью продолжительных и частых запоев. Это несчастье довело талантливого и многообещающего Н.И-ча (ему принадлежит самая умная проповедь на смерть А.В. Горского и |
| 881 По поводу проповедей Кирилла будет уместно привести следующее замечание ректора А.В. Горского, из вышеуказанной его статьи: «Церковные поучения (Кирилла Лукариса) не представляли удобства для проповедания новых (т. е. протестантских) мнений». (Стр. 606). 883 Арх. Арсения. Патр. К. Лукарис и его заслуги для церкви. Изд. 2-ое. Стр. 204206. Симфер. 1881. По-видимому, сочинение представляет из себя магистерскую диссертацию старого времени, т.е. до времени преобразования дух. Академий в 1869 г. 884 Александрийский патриарх Мелетий Пигас, стр. 569571. Киев 1872. Нужно впрочем заметить, что не видно, чтоб автор имел случай близко изучать историю Кирилла Лукариса. 885 Legrand. Bibliographie Hellénique ou description raisonnée des ourages publiés par des Grecs аи XVII siécle. Tomes IIV. Paris, 18941896. 887 Sine locis scripturae, т.е. без тех глухих ссылок на священное Писание, относящихся к тому или другому пункту рассматриваемого исповедания, – ссылок, помещенных в печатном издании его, но не находящихся в оригинале. 890 Учено-литературные труды Андроника Димитрокопула, стр. 623, 627. (Сочинение это было цитировано выше). 895 Вруцевич: Руководство для консисторий духовных следователей и духовенства. СПб. 1896. стр. 158. 896 «Бывал такой случай: обвиняемый, получив (от Дух. Следователя) вопросные пункты, расписался в относной тетради в получении их и ответов не давал. Следователь пишет и посылает письменные побуждения о даче ответов; ответчик или не принимает бумаг или не сказывается дома, объявляя через прислугу, что уехал для исправления треб. Следователь так и не добился ответов, прекратил следствие и донес Консистории». Луканин: Руководство к производству дознаний и следствий о прост. и преступлениях священно-церковнослужителей. Пермь. 1898, стр. 51. 900 Между тем в Своде 1832 г. порядок следствий определялся 240 статьями: от 766 по 1006. Упомянутые наставления м. Филарета напечатаны в цит. книге А. Луканина, стр. 2124. 901 Основываем эту вероятность на том во 1-х, что нам лично приходилось встречать эти наставления (рукописные) не в Московской, а в иной епархии; во 2-х на том, что брошюра Свящ. |
| Погодина 23 , В. П. Нечаев , в чаянии перемещения из Тулы в ближайшую к академии семинарию, отправился на новое для него дело – преподавание вышеозначенных предметов в Тульской семинарии, и со свойственною ему ревностию принялся за это дело, не забывая и о магистерском своем сочинении. От 25 марта следующего 1849 года он снова писал А.В. Горскому: «Очень благодарен Вам за известие о судьбе сочинения о Д. Р. В письме из Москвы (в ноябре прошлого года), я просил Вас уведомить меня о сочинении не прежде, как оно выйдет из цензуры, и из рук владыки. Поэтому, не получая доселе от вас уведомления, я очень хорошо понимал причины медленности его. Но любопытство, столь сродное чадам Евы, подстрекнуло меня стороною узнать о том, о чем я узнал от вас самих... Извините мою нетерпеливость... – Итак, алфавит принадлежит не св. Димитрию, a Исайи Копинскому? Чудак этот митрополит Евгений; в своем словаре изволит одно и то же сочинение приписывать двум лицам 24 . Еще более чудак я, смеющий называть чудаком ученейшего иерарха, в сравнении с которым я самое микроскопическое существо. Сделанное Вами открытие заставит изумиться всякого, кто знал Алфавит духовный, a кто его не знает и кто не притворяется изумляющимся его аскетической глубине? A спросить по совести: какая тут глубина? He будь имени св. Димитрия, не стали бы подозревать глубины там, где собраны очень обыкновенные вещи в азбучном порядке под руководством Киевского вкуса. По моему мнению, Богомысленное размышление о страстях Христовых, плач на погребение Христово и прочие статьи св. Димитрия в этом роде по своей трогательной глубине стоят тысячи алфавитов, которые ничего не прибавляют к славе святителя и только мешают ближе и целостнее уразуметь дух его 25 . Извините мою откровенность; помнится, Вы и сами что-то подобное высказывали об Алфавите по случаю моих льстивых похвал Алфавиту, сделанных с чужого голоса и без всякой основательности. С любопытством готовлюсь прочесть статью о мартирологе и другие новости. Между тем, как Вы своими полезными трудами и открытиями обогащаете сокровищницу Русской истории, я оказываюсь совершенно бесполезным членом для той науки, которую Вы особенно заставили меня полюбить вашими радушными, вечно незабвенными внушениями. |
| Хотя «монашествующее лицо, как свободное от лишних домашних забот, в состоянии принести заведению более пользы, чем лицо, связанное попечениями о делах собственной семьи; но таких как в нашем дух. учебном ведомстве чувствуется заметный недостаток в опытных и способных ректорах семинарий... то предстоит крайняя необходимость устремить на это обстоятельство особенное внимание и сделать (в уставе) такое дополнение, которого смысл предотвратил бы на будущее время несогласное с законом предпочтение, породившее такие прискорбные последствия, и доставил бы протоиереям, наравне с архимандритами, свободный доступ к занятию ректорских должностей. Отдавать преимущество сану пред способности к делу, значить, самих себя лишать многих средств вести дело с наилучшим успехом». Избрание ректора, как «дело первой важности для семинарии», должно быть предоставлено, по прежнему, исключительно усмотрению св. Синода, без всяких представлений о том епархиальных преосвященных, какие допускаются комитетом. Для правления семинарии и педагогического совета автор желает известной «доли независимости» от епархиальной власти, так что «рассуждение несогласий между этими учреждениями и местными архиереями, за упразднением академических правлений, должно будет предоставить Дух. уч. управлению, которое при другом, новом своем устройств будет в состоянии понести тяготу такой обязанности». По вопросу о допущении в семинарии воспитанников из всех сословий, Филиппов ратует за полную свободу в этом отношении и совершенное уничтожение замкнутости духовного сословия и, ссылаясь на 33-й канон VI вселенского собора, находит излишним предположенное комитетом по означенному вопросу ограничение, состоящее в том, чтобы собирать сведения о детях светского звания, «имеют ли они собственное внутреннее влечение посвятить себя на служение церкви». По свидетельству протоиерея Горского, и другие члены комитета не вполне сочувствовали выработанному проекту. Князь Урусов говорил, что преосвящ. Димитрий замышляет преобразования, не задумываясь о средствах к их осуществлению», или, как выражается сам Горский, «он как будто закрывает глаза» от некоторых недоумений и «затруднений в исполнении его планов» и при всей «возвышенности цели и желании пользы дух. |
|
|
