| В ирландских летописных сводах запись о кончине К. помещена под 602 (в «Ольстерских анналах», «Анналах Тигернаха» и «Хронике ирландцев») или 605 г. (в «Инишфалленских анналах»). В «Ольстерских анналах» есть дополнительная запись о его кончине под 601 г. со ссылкой на «книгу Куану» - несохранившуюся летопись из вост. части Ирландии (см.: Ó Mórdha E. The Placenames in the Book of Cuanu//Seanchas: Studies in Early and Medieval Irish Archaeology, History and Literature in Honour of F. J. Byrne/Ed. A. P. Smyth. Dublin, 2000. P. 189-191). В «Анналах Тигернаха» и «Хронике ирландцев» указано, что К. умер на 91-м году жизни и на 50-й год 3-й месяц и 10-й день аббатства, в 6-й день перед майскими идами; та же информация - в Мартирологе из Тамлахты. Рождение святого (вероятно, сведения вставлены позднее) указано под 516 г. в «Ольстерских анналах», «Анналах Тигернаха» и «Хронике ирландцев» (в «Ольстерских анналах» также приведено альтернативное известие под 520). Об основании Беннхора в анналах сообщается под 555, 558 и 559 гг., но имя К. там не названо. В «Повременном перечне святых Ирландии» (IX или X в.) К. отнесен ко 2-му чину (ordo) святых Ирландии (Catalogus Sanctorum Hiberniae/Éd. P. Grosjean//AnBoll. 1955. Vol. 73. P. 210). В трактате «Sancti qui erant bini unius moris», в к-ром ирл. святые сопоставлены с библейскими героями и отцами Церкви (сохр. в Ленстерской книге, XII в.; изд.: Corpus Genealogiarum Sanctorum Hiberniae. 1985. N 712. 11), К. уподоблен ап. Иакову. Основной источник сведений о К.- Житие на латинском языке, сохранившееся в 2 редакциях. Пространная версия представлена в Дублинском (Килкеннийском) собрании житий ирл. святых (обозначается сиглой M или D) и издана Ч. Пламмером по рукописи Dublin. Marsh " s Library. Z 3.1.5. Fol. 90v - 94 (XV в.) (изд.: Plummer. Vitae. T. 2. P. 3-21). Краткая версия (представляет собой выжимку из пространного Жития, текст к-рого близок Житию К. из Дублинского собрания, но не идентичен ему) сохранилась в составе Саламанкского собрания (Brux. 7672-7674, XIII - нач. XIV в.; в тексте есть лакуна из-за утраты 1 листа; изд.: Heist. Vitae. P. 332-334) и Оксфордского собрания (рукописи Bodl. Rawl. B. 485 и B. 505, обе - XIV в.; частично издана, см.: Grosjean. 1934). По мнению Р. Шарпа, сохранившиеся версии Жития К. были созданы не ранее нач. XIII в., хотя, возможно, они основаны на более раннем тексте (см.: Adomn á n of Iona. Life of St. Columba/Transl. R. Sharpe. Harmondsworth, 1995). На ирл. языке К. посвящен лишь небольшой фрагмент, представляющий собой перевод одной из глав его пространного Жития ( Kenney. Sources. P. 397). |
| е. 15-годичный цикл, заимствованный из практики фиска. – И. М.), за которым следуют месяц и день. 503 Ибо таким образом время сохранится навсегда, да и упоминание о царствовании, порядок консулатов и прочие наблюдения, включенные в документы, будут весьма способствовать тому, что последние не смогут быть подделаны. Если же (§ 1) у жителей Востока или у других людей сохраняется обычай исчисления времени от основания городов, не будем этому препятствовать, но пусть сначала ставится царствование, за ним следуют, как уже сказано, штат (консул), индикт, месяц и день, в который совершается и записывается происходящее ( πρττεται κα γρφηται τ γινμενα, geruntur et scribuntur quae aguntur), 504 и уж потом пусть приводится и год с основания города. Ибо мы ничего не упраздняем из того что было раньше, но императорской прибавкой возвеличиваем дело». Во II главе новеллы предписывается судейским чиновникам проставлять даты актов на греческом или латинском языке в зависимости от того, на каком языке писан «контекст» ( τξις, ordo). Наконец, новелла 73 от 4 июня 538 г., чрезвычайно важная, поскольку в ней затрагивается фундаментальная проблема юридической действенности документа в зависимости от способа его засвидетельствования. 505 Дело в том, что до Юстиниана в целях сообщения частному письменному акту доверия (impositio fidei) широко применялся в судопроизводстве метод сравнения почерков ( σγκρισις των γραμμτων, comparatio litterarum). Юстиниан на материале практики судов показывает несовершенство этого метода и вменяет в обязанность составлять документ, подписанный по меньшей мере тремя свидетелями, а еще лучше – совершенный табеллионом. Поводом к изданию закона послужил «парадоксальный» случай, происшедший в Армении, когда суду был предъявлен акт об обмене ( το μεψεως συμβλαιον), почерк подписей свидетелей которого был признан «непохожим» и, значит, подписи недостоверными. Однако сами свидетели, позднее разысканные, опознали свои подписи, и акт «получил доверие». Этот случай побудил Юстиниана к весьма скептической оценке метода сравнения почерков: с одной стороны, он способствует появлению эпидемии подделок, ибо «у подделывателей один предмет увлечений – как можно больше упражняться в подражании почеркам; ведь подделка – это не что иное, как подражание истине, и в эти времена мы встречаемся с бесчисленным количеством подделок ( μυρας παραποι σεις) в судебных процессах»; с другой – весьма неустойчива сама природа почерка, ибо «часто причиной непохожести его является время (ведь неодинаково, пожалуй, будет писать кто-либо, пребывая в молодом возрасте, в зрелом, постарев, а возможно, и дожив до самого дряхлого возраста), а зачастую и болезнь на это влияет; да что мы вообще говорим об этом, когда даже простая смена пера и чернил полностью уничтожает тождественность почерка» (praef.). |
| Латинский текст инвитаторного псалма - единственный в средневек. оффиции - заимствован из Римской Псалтири (Psalterium Romanum), тогда как проч. псалмы использовались в оффиции в редакции Галликанской Псалтири (Psalterium Gallicanum, в переводе блж. Иеронима Стридонского , вошедшем в Вульгату). В Novus Ordo допускается замена Пс 94 псалмами 24, 67 или 100 для пения с И. Особенности псалмодии Муз. структура И. следует его словесному тексту: каждая из 3 фраз каждого стиха открывается собственной начальной интонацией и завершается собственной каденционной формулой; в каждой фразе возможны разные теноры (тоны речитации). При этом напевы отдельных стихов инвитаторного псалма разнятся в деталях, т. о. в отличие от др. псалмов инвитаторный псалом невозможно исполнить целиком во всех подробностях по образцу 1-го стиха: для этого необходимо иметь муз. запись всего псалма. Вероятно, эта изменчивость инвитаторных псалмовых тонов от стиха к стиху коренится в древней импровизационности, присущей устной традиции церковного пения. Модальная структура И. также указывает на древнее происхождение этого жанра и связанной с ним псалмодии. Во-первых, инвитаторные псалмовые тоны не укладываются в рамки 8 псалмовых тонов, соответствующих 8 модусам октоиха. Так, отсутствуют 1-й и 8-й псалмовые тоны (поэтому в позднее время производились попытки создать недостающие тоны). Зато количественно преобладают 4-й и в меньшей мере 6-й тоны, в к-рых в отличие от остальных тонов имеется неск. наборов формул. Кроме того, несмотря на то что в певч. изданиях все инвитаторные псалмовые тоны формально отнесены к одному из псалмовых тонов октоиха, в них имеются явные следы более древних модусов, не входящих в октоих. Так, в 6-м псалмовом тоне тенором может быть не только обычный для этого тона звук ля, но и до1 (напр., в псалме при пасхальном И. «Surrexit Dominus vere, alleluia» (Воистину воскрес Господь, аллилуия) наряду с менее значимыми тенорами ля и фа) или си-бемоль (напр., в псалме, связанном с заупокойным И. «Regem cui omnia vivunt, venite adoremus», наряду с тенором соль в 3-й фразе стиха). |
| Под некоторыми именами царей, императоров и консулов Кассиодор приводит краткие исторические справки. Написанная Кассиодором «Церковная история в трех частях» («Historia ecclesiastica tripartita») была задумана как продолжение «Церковной истории» Евсевия Кесарийского . В ней близко к оригиналу воспроизводятся фрагменты из греческих историков Церкви – Созомена, Сократа, блаженного Феодорита – в переводах на латинский язык, выполненных Епифанием Схоластиком. Лучший исторический труд Кассиодора «Происхождение и история готов» («De origine actibusque Gothorum») в 12 книгах, над которым он трудился с 526 по 533 г., утрачен, но его содержание известно по переделке, принадлежащей Иордану, переименовавшему готов в гетов для того, чтобы, присоединив к истории готов историю другого народа, сведения о котором уходят в глубокую древность, облагородить происхождение завоевателей Италии. Но стремление возвеличить готов, подчеркнуть значимость этого народа во всемирной истории свойственно было и самому Кассиодору. В виде фрагментов сохранились «Речи» («Orationes») Кассиодора и его генеалогический трактат, посвященный истории собственного рода, – «История рода Кассиодоров» («Ordo genesis Cassiodororum»). Последний труд Кассиодора, написанный им перед смертью, в девяностолетнем возрасте, посвящен лингвистике и называется «Об орфографии» («De orthographia»). В него включены многочисленные отрывки из утраченных трудов древних авторов по латинской и греческой грамматике. По характеристике И. Н. Голенищева-Кутузова, «литературное наследие Кассиодора Сенатора было мостом, перекинутым из Античности через самый темный период Средневековья к 11–13 вв. – периоду восстановления наук и обновления литературных традиций в западно-европейских странах» 748 . По словам французского историка Жака Ле Гоффа, Кассиодор «заложил основу интеллектуального воспитания новых варварских народов, организовав работу по переводу греческих текстов, а также переписыванию рукописей. Кассиодор стоит у истоков Европы книжной и библиотечной. |
| Однако столь же очевидно, что всё то же самое верно не только для слова Орда, но и, например, для немецкого слова Ort «место», и для латинского слова ordo «порядок», и для арабского слова ard «земля», и для таджикского слова орд «мука», и т. д. Но и это, конечно, лишь ничтожная часть всех тех слов самых разных языков, для которых все сказанное о слове Орда тоже верно: ведь для этого годится любое слово любого языка, состоящее из небольшого числа достаточно распространенных фонем. Но отсюда следует, что наличие у слова Орда «следов» во всем мире, которое «новые хронологи» подают как важный научный факт, подтверждающий новую концепцию истории, в действительности решительно ничего не подтверждает. Ведь если следовать фоменковской методике, то можно взять почти любое короткое слово любого языка, и его «следы» непременно найдутся во всех странах мира! Как может математик не произвести этого простого расчета? Дело, таким образом, не в неведении. «Новые хронологи» поступают не как ученые, а как мастера пиара и рекламы, мастера психологического воздействия на легковерных и некритичных. В своей статье о «лингвистике по АТФ» я выдумал, в качестве пародии на утверждения АТФ, ряд очевидных абсурдов, добросовестно стараясь, чтобы они были как можно глупее. Среди этих пародий были, например, такие: «Названия Сирия, Ассирия и Персия – это просто переиначенное название Руси, России»; «На русском языке говорили когда-то во всем мире»; «Первоначальное население Южной Америки составляли русские». И что же? Оказывается, многие из придуманных мной пародий, например, все те, которые здесь приведены, в самом деле содержатся в тех или иных сочинениях тех же авторов – в качестве поданных всерьез утверждений «новой хронологии»! В частности, все они фигурируют и в книге СК. Что и говорить, в такой беспардонности опознается рука большого мастера пиара. Это ведь сильный ход, обезоруживающий критика, – на обвинение в абсурде с полной решительностью отвечать еще большим абсурдом. Например, читатель изумляется: «Как же вы говорите, что Америку захватил русско-ордынский флот? Ведь Америку открыл Колумб!». А тут АТФ спокойно отвечает: «Так флот Колумба и был русско-ордынским» (см. цитату выше, в разделе «Конспект мировой истории по А. Т. Фоменко») 32 . |
| Характеризуя политический строй тюркютского каганата, Л. Н. Гумилев писал: «Чтобы держать в покорности такую огромную страну, надо было создать жесткую социальную систему. Тюркюты ее создали и назвали «эль». В центре этой социально-политической системы была «орда» – ставка хана с воинами, их женами, детьми и слугами. Вельможи имели каждый свою орду с офицерами и солдатами. Все вместе они составляли этнос «тюрк беглер будун» – тюркские беги и народ… Термин «орда» совпадает по смыслу и звучанию с латинским ordo… т. е. упорядоченное войско с правым (восточным) и левым (западным) крылами. Восточные назывались «толос», а западные – «тардуш». А кормили этот народ-войско огуз – покоренные племена, служившие орде и хану из страха» 1245 . Изначально национальной профессией орды Ашина, составившей ядро тюркютов, была металлургия – плавка железа, добываемого в алтайских рудниках. Высокое качество тюркютского железа и стали обеспечило орду превосходным оружием – саблями, наконечниками копий и стрел, а также панцирями. Тюркюты употребляли в бою великолепные роговые луки. Раскрашенные статуэтки тюркютских воинов, извлеченные из погребения китайского сановника вблизи Турфана и хранящиеся в Эрмитаже, дают хорошее представление об экипировке тюркютской конницы. «Боевая одежда состояла из головного убора и панциря, причем первый напоминает современный казахский малахай, покрытый металлическими пластинами и снабженный коричнево-красной, по-видимому меховой, оторочкой. Воины одеты в халаты с высокими, доходящими до подбородка воротниками. Халат доходит до половины голени и застегивается на правую сторону. Поверх халата надет панцирь из металлических пластин, отороченный коричнево-красной каймой. Панцирь доходит до колен, подпоясан узким поясом, рукава короткие, выше локтей… На ногах воинов желтые с черными пятнами шаровары (вероятно, из барсовой шкуры). Сапоги черные, мягкие, вероятно, войлочные. Лошади у тюркютов… высокие с широким крупом, тонконогие, с короткой шеей и тяжелой головой… Эти лошади не имеют ничего общего с монгольскими. Широкое седло, без подушки и с низкой передней лукой, лежит на двух черных потниках. Седло светло-желтое, вероятно деревянное, снабжено круглыми стременами, подхвостником, нагрудником и пятью тороками. От нагрудника идет дополнительная шлея через спину лошади впереди седла. Вероятное назначение ее – облегчить спуск при горной езде… Сбруя украшена белыми круглыми бляхами… Лошади не взнузданы, что указывает на их хорошую выучку… Всадники сидят в седле, свесившись на бок (казачья посадка), что обличает людей, проводящих в седле большую часть жизни. Стремена… опущены низко… Воин… при длинном стремене… приобретает устойчивость, необходимую для рубки и колки длинной пикой» 1246 . |
| Особенности священнослужения епископов отражает Чиновник архиерейского священнослужения (ρχιερατικν 916 ). Соединение Служебника с Типиконом представляет собой Евхологий (Εχιερατικν). Для монашествующих, не имеющих священного сана, и мирян предназначены Канонники и Молитвословы (сборники текстов молитв и канонов для обиходного, «келейного» использования). Самый ранний тип богослужебных книг латинского обряда – libellus (либелл): маленькая книжечка или просто листок с текстом священнических молитв конкретного богослужения 917 . На рубеже 6–7 вв. появляются первые сакраментарии – собрания текстов, которые произносятся священником во время мессы (включая тексты и чина мессы, и частных последований) 918 . В то же время либеллы продолжали существовать и после появления сакраментариев (один из самых древних, т.н. Веронский сакраментарий, представляет собой именно собрание либеллов 919 ). Особые епископские благословения во время мессы были собраны в бенедикционалах 920 . Для литургии первоначально использовалось только Писание, в храмовых экземплярах которого, начиная с 4 в., на полях делались пометки; по ним можно было определить начальные и конечные слова литургических чтений тех или иных дней календаря. Постепенно эти указания были сведены в самостоятельную книгу – капитулярий 921 . В ходе дальнейшего совершенствования (в 6–7 вв.) появилась книга, где соответствующие чтения были представлены в виде целостных текстов (лекционарий, liber comitis или Comes) 922 . Вскоре она была разделена на две книги: эпистолярий (содержавший апостольские чтения) и евангелиарий (с евангельскими чтениями). При богослужениях в Средние века нередко использовались гомилиарии – сборники проповедей в порядке, определяемом лекционарием (из древнейших гомилиариев известен Homiliarius Caroli – собрание проповедей, читанных в 776–784 гг.) 923 . К 8 в. сложился новый важный тип богослужебной литературы – чиновник (ordo), представляющий собой руководство (иногда с комментариями) по совершению богослужения 924 . |
| 665 Comm. in Gal.1:11–12 //PL. 26. Col. 322C; те же противопоставления «слов», «речей», «букв», «последовательности слов» (verba, sermo, littera, ordo verborum) и «смысла» (sensus, ratio, intelligentia) см.: Ep. 65. 11; 106. 29 и др. 669 νττυπος. См.: Theodor. Mops. Comm. in Jona. Prol.//PG. 66. Col. 320. Впрочем, типологическое толкование широко использовалось предшествовавшими латинскими экзегетами – св. Киприаном, Новацианом, св. Викторином Петавским, св. Иларием Пиктавийским и др. 713 Adv. Helvid. 19. Подробнее об аргументах блаж. Иеронима в Adv. Helvid. 4–19 см. выше часть II. 3. 719 Лат. redimere, так же как и греч. λυτρω, одновременно означает и «искупать (вину)», и «выкупать (из плена, рабства)», и «спасать». 798 Ep. 69. 7; Adv. Iovin. I. 38. Иероним связывает происхождение христианского крещения не только с крещением Христа в Иордане (см.: Contr. Lucifer. 6), но и с Его смертью на Кресте, когда из Его ребра истекла кровь и вода ( Ин.19:34 ), указавшие на «таинства крещения и мученичества» (baptismi atque martyrii sacramenta. Ep. 69. 6); ибо, по его мнению, «крещение не может называться совершенным, если оно не основано на Кресте и воскресении Христовом» (Contr. Lucifer. 7). 799 Contr. Lucifer. 8–9. По-видимому, с принятием Св. Духа через руковозложение Иероним тесно связывает и помазание христиан «духовным елеем» (oleum spirituale), или «духовным помазанием» (unguentum spirituale) и «помазанием крещения» (chrisma baptismi), в результате чего они становятся «помазанниками» (uncti, christi). См.: Ep. 65. 13; Comm. in Ezek.44:31 //PL. 25. Col. 444B; Comm. in Habac.3:11–13//PL. 25. Col. 1325BC; Tract. in Ps.104 . 813 Panem, quem fregit Dominus, deditque discipulis suis, esse corpus Domini salvatoris... et calicem ilium esse, de quo iterum locutus est: «Bibite ex hoc omnes: hic est enim Sanguis meus novi Testamenti, qui pro multis effundetur». Ep. 120. 2. 814 Illius bibimus sanguinem... ipse conviva et convivium, ipse comedens, et qui comeditur... et Christus nobiscum bibet in regno Ecclesiae sanguinem suum. Ep. 120. 2. |
| Если верить самому лучшему из имеющихся исследований мыслей Плифона, то само его участие в богословских прениях между христианами было «совершенно лицемерным». Во Флоренции он поддерживал Марка Евгеника, но покинул собрание вместе со Схоларием до провозглашения унии; впрочем, позднее он, по-видимому, все же принял унию. Как бы то ни было, ни один из поступков не мог иметь для него окончательного значения. Ведь в своей философии истории он показал себя убежденным детерминистом, и, значит, он просто не мог верить, что какая-нибудь помощь Запада или же верность Православию в силах хоть как-то изменить уже предрешенную участь эллинов. В Плифоне, следовательно, «светский гуманизм» достиг своей наивысшей вершины, и это означало полное бегство от исторических реалий. Ясно, что пораженчество Плифона как таковое не было приемлемым для всех византийских гуманистов: лучшим подтверждением тому является пример одного из его учеников и ближайших друзей, Виссариона Никейского (1402—1472). Став монахом еще в 1429 г., Виссарион был избран Митрополитом в 1436 г., когда приготовления к Собору шли полным ходом; его церковная карьера, тем не менее, не помешала ему сохранить близкие к гуманистическим симпатии и интересы. Его искреннюю религиозную эволюцию во Флоренции (она пошла по пути, прямо противоположному тому, которым шел Схоларий: вначале стойкий приверженец Православия, Виссарион в какой-то момент возглавил партию сторонников унии) легче всего понять, рассмотрев его отношение к богословскому знанию, очень похожее на подход Варлаама Калабрийского. Поскольку относительно главного вопроса, отделяющего греков от латинян, вопроса о «Филиокве», невозможно получить никаких фундаментальных и экспериментальных знаний, нет причины отказывать латинскому Западу в роли спасителя или, по меньшей мере, убежища для вечных ценностей эллинизма. Примечательно, что все литературное наследие Виссариона, за исключением нескольких речей, написанных, так сказать, по случаю, потому что этого требовали дебаты в Ферраре и во Флоренции, посвящено греческой философии. Его монументальные «Опровержения кощунств, направленных против Платона» представляют собой манифест принципов, составляющих философию учителя Виссариона — Плифона. А письмо, всецело вдохновленное каким-то язычеством, которое Виссарион направил сыну Плифона после смерти последнего, кажется, даже указывает на тайное членство Виссариона в языческой секте Плифона . Наличие в библиотеке Виссариона автографа Плифона со священным ordo упомянутой секты вроде бы подтверждает это предположение, а то, что Виссарион долго и честно трудился на дипломатической службе курии гуманистических пап второй половины XV века, определенно не опровергает эту гипотезу. Греком по духу, разумеется, он остался, и намного успешнее удавалось это ему, чем его соотечественникам, оставшимся на Востоке; но вот насколько он остался христианским богословом? |
| Писания и примерами. Слог его сочинений достаточно обработанный, хотя и не всегда достаточно простой; лирически-ораторский тон речи в его сочинениях живо напоминает трактаты Киприана, которого он, видимо, близко изучал. Нашему изучению из сочинений Пациана подлежат «Увещание к покаянию» и «Слово о крещении». Знаменателен, и по отношению к западной церкви IV в. характеристичен, уже этот выбор Пацианом предметов для поучений. Латинские ораторы любили начинать свою проповедь с того же, с чего начиналась проповедь Иисуса Христа, задавшись прежде всего целью склонить к покаянию и освящением мысли чувством веры, а отнюдь не тонкостям диалектики и остроумным соображениям в области теоретического богословия. «Увещание» Пациана полно замечаний, имеющих своим источником точное знание испорченности человеческого сердца и жизни, и указывающих наилучшие пути обращения и исправления. Хотя автор озаглавливает свое сочинение libellus, тем не менее мы ни на одну минуту не имели права сомневаться в том, что это устно произнесенная проповедь, названная libellus лишь ради того, чтобы иметь право гражданства в литературе. Кроме признаков внутренних, которые о том свидетельствуют с несомненностью, и внешние признаки говорят о том же. Так, Пациан выражается: sermonum meorum hic ordo servabitur, хотя с заглавием sermo имеется лишь одно его сочинение (de baptismo). Затем начинается это слово так: Etsi aliquoties, tumultuose licet de poenitentium curatione non tacui..., а оканчивается сочинение чисто уже проповедническим amen . С формальной стороны эта проповедь правильна и стройна: виден автор, хорошо знакомый не только с искусственными приемами ораторской речи, но и с риторическими правилами построения и расположения. Начинается сочинение вступлением, в котором объясняется, что на этот раз проповедник будет говорить о покаянии более подробно, чем прежде. Но его смущает при этом мысль о том, не принесет ли больше вреда, чем пользы, предпринимаемое им изображение нераскаянных. Эта мысль представлялась ему еще тогда, когда он писал свое сочинение Cervulus. Далее автор ясно намечает главные части своего сочинения, т.е. делает деление: прежде всего он скажет о различии одних грехов от других (qnae sint peccata, quae cremina), чтобы не думали, что за все грехи полагается одинаковое наказание; затем будет говорить о грешниках, одержимых ложным стыдом, и убеждать их побороть этот недуг через публичное исповедание своих грехов; далее – о грешниках, которые хотя и исповедуют свои грехи, но не обнаруживают действительного раскаяния; наконец, скажет о наказаниях, каких заслуживают нераскаянные грешники, и о наградах истинно покаявшимся. |
|
|
