| (Продолжение следует) 1 Murphy R.E. Introduction to Wisdom literature. The Jerome Biblical commentary. London, 1968. P.13. 3 От греч. слова – διδλσκ учить, обучать, поучать, наставлять. Древнегреческо-русский словарь. T.I. М., 1958. С.397. 6 Herbert A.S. Wisdom. Dictionary of the Bible, New York, 1963. C.1039. Также у: Ропе Д. Краткий толкователь к Ветхому Завету. Библия , книга священного писания Ветхого и Нового Завета. Брюссель, 1973. С.1906. 8 Mc Kenzie J.L. Reflections on Wisdom. Journal of Biblical literature. Philadelphia, 1967. P.1. 10 Сергий, иером. (Гаврилив). Религиозно-нравственное учение книги Екклесиаст; Курсовое сочинение. Л., 1977. С.56. 14 Гнома – (rp.gnômé ) краткое изречение (чаще в стихотворной форме). Словарь иностранных слов. М., 1964. С.175. 20 См. более подробно: Троицкий Г. Значение термина «хохма» (Премудрость) в учительных книгах Ветхого Завета: Курсовое сочинение. Л., 1962. С.64–115. 23 См.: Herbert A.S. Указ. соч. С.1039. « их нынешней форме восходят к послепленной эпохе, но в них содержится немало материалов гораздо более древних». 24 Гревуль А.Ф. Учительные книги священного Писания Ветхого Завета: Курсовое сочинение. Л., 1971. С. 43. 26 Беленький М.С. О мифологии и философии Библии. М., 1977. С.126; также Tsevat М. The meaning of the Book of Job. Hebrew union college annual. Vol. 37· Cincinnati, 1966. C.84. 40 Псалтерий от ψαλτριον=перебирать пальцами струны, бряцать на музыкальном инструменте, славить песнями. Древнегреческий русский словарь. Т.П. М., 1958, с.1794. 41 Гавриловский В. Учительные книги Ветхого Завета. Вольск, 1911. С.100; см. также: Вишнякова Н. Толкование на Псалтирь. СПб., 1880. С. 6; Holm-Nielsen S. Veisatkaa Herralle. Johdanto Psalmeihin. Raamattu ja sen kulituurihistoria. osa 4. Helsinki, 1971. C. 116. 45 Кнопов И. Образ Мессии и Его служение по псалмам: Курсовое сочинение. Л., 1966. С. 19; Гревуль А. Указ. соч. С.39. 49 Murphy R.E. Указ. соч. с.574, или у II Messaggio della Salvezza. J salmi come libre. Salmi sapenziali./D.Franco Festorazzi. |
| 1. Когда тело страдает давним и сильным воспалением, тогда требуется много времени и труда, много благоразумия в употреблении лекарств, чтобы совершенно ослабить его силу. То же наблюдается и относительно души. Если кто захочет с корнем исторгнуть страсть, укоренившуюся и долго жившую в душе, то для этого исправления недостаточно однодневного или двухдневного увещания, а нужно часто и в продолжение многих дней беседовать об этом предмете, — если только хотим проповедовать не из честолюбия и для удовольствия, а для блага и пользы. Поэтому, что мы сделали относительно клятв , побеседовав с вами об одном и том же предмете в течение многих дней кряду, то же сделаем и относительно гнева, предложим о нем, по мере сил наших, продолжительное увещание. Это, мне кажется, самый лучший способ наставления — не переставать внушать, что бы то ни было, до тех пор, пока не увидим, что внушение перешло в дело. Кто говорит сегодня о милостыне, завтра о молитве, послезавтра о кротости, далее о смиренномудрии, тот не утвердит своих слушателей ни в одной из этих добродетелей, потому что он постоянно перебегает от одного предмета к другому и от этого опять к иному. Напротив, кто хочет, чтобы слушатели исполняли на деле слова его, тот до тех пор не должен прекращать свое увещание и советы об одном и том же предмете и переходить к другому какому–нибудь, пока не увидит, что прежнее увещание хорошо укоренилось в них. Так поступают и учителя: они до тех пор не переходят с детьми к слогам, пока не убедятся в достаточном знакомстве их с буквами. Итак, прочитав вам недавно притчу о ста динариях и десяти тысячах талантов, мы показали, как гибельно было злопамятство. В самом деле, кого не погубили десять тысяч талантов, того потопили сто динариев; они и данное уже прощение отменили, и дар отняли, и освободившегося от суда снова ввели в судилище, а оттуда ввергли в темницу, и, таким образом, предали его вечному наказанию. А сегодня мы обратим слово к другому предмету. Правда, тому, кто хочет учить смирению и кротости, следовало бы самому подать примеры этих прекрасных добродетелей, чтобы и словами наставлять, и делами поучать. Но так как мы сами весьма скудны ими, то воспроизведем перед вами образ одного из святых (прославившихся этими добродетелями), и (как бы) поставив его перед вашими очами, сделаем вам убедительное и сильное увещание, побуждая и вас и себя подражать добродетели праведника, как некоему первообразу. |
| И ещё отметим, что от этого глагола НАКАЗАТЬ, который в древнерусском языке употреблялся в значении – “учить”, «поучать», было образовано существительное НАКАЗАТЕЛЬ, что значило “учитель”. И в старину считалось, что самым первым наказателем детей должен был быть отец. Вот как об этом говорится в “Пчеле” – это древнерусский сборник поучений и кратких изречений, составленный в конце четырнадцатого века: Когда же детей не учат целомудрию и обязательным вещам, то это не отцы, а детоубийцы. И даже хуже, потому что убийца убивает тело, а эти – убивают душу. Можно привести ещё несколько советов из этого древнерусского сборника, которые адресованы прежде всего родителям: – Стремись оставить детей обученными, нежели богатыми. – Первое, чему учат детей, – говорить правду. – Как печать отпечатывается в мягком воске, так и учение мудрых в малых детях оставляет след. Кстати говоря, этому же учит довольно известная русская пословица: Учи дитя, пока оно поперёк лавки лежит (то есть учи тогда, когда ребёнок ещё мал). Вернёмся к слову наказание. В древнерусском языке оно было многозначным. Так называли не только обучение какому-либо ремеслу, сюда входила и общая образованность, и правила поведения: то есть как нужно ходить и говорить, как одеваться, как сидеть и стоять. Конечно, они отличаются от наших, современных правил поведения, потому что они были связаны с древнерусскими нравами и обычаями, многие из которых давно ушли из нашего обихода. И ещё в Древней Руси было “наказание книжное”. В том же сборнике “Пчела” приведено очень много советов, как нужно наказывать, то есть учить премудрости книжной. И они, нужно отметить, совершенно не изменились и можно даже подумать, что составлены в наше время. Мы приведём некоторые советы: – Наказывая, то есть наставляя ученика, не надо гневаться, впадать в ярость: как же можно вразумить другого, если сам себя ведёшь неразумно? – Лучше научить, чем ругать. Первое – кротко и любо, второе – жестоко; первое – исправляет ошибающихся, а второе – оскорбляет. |
| Раздав и все имение, нужно идти выше, давать чувство, давать мысль, сердце, истинную любовь перед Богом. Все в состояниях двояко: одни входят в брак, продолжают род; другие посвящают себя равноангельной жизни, целомудрию. Тем не воспрещено то законом, этим дозволено это; а благодатью даны Божественные примеры и правила. И те, и другие должны в них и ими искать высшего совершенства, евангельской любви. Наше знамя – крест; мы побеждаем лишь им. Наше состояние – смерть для всего мирского; наша жизнь только неотступная мысль о смерти; мы живо-мертвы. Мертвые не действуют телом; мы можем и должны действовать духом. Если сказано, что виновный в дурной мысли, в греховном пожелании даст ответ и за них, то как же не будет угодна Господу наша добрая мысль, наше благое пожелание сотворить бедным милостыню, хотя мы ничего не имеем вещного? Сигклитикия обращала еще особенное внимание своих послушниц на опасность действия, которым враг уловляет даже и лучших, тем удобнее, что действие это не только благовидно, но является добрым святым делом любви, именно на стремление руководить, наставлять, поучать. «Не знают, говорила она, эта неопытные водительницы, что дьявол сумеет обратить это орудие добра, в обоюдоострый, смертоносный нож. Когда слепец водит слепца, трудно ли обоим спотыкаться и наконец попасть в яму? Здесь можно повредить телу, там можно нанести неисправимый вред душе. Неопытный водитель к добродетели, сам, едва узнав азбуку неиссякаемой науки, впадает в гордость, в самомнение, утрачивает смирение, покаяние, послушание, все, едва приобретённые, малые плоды своего труда, а руководимого вводит в ложный гибельный путь. Так, добрым по наружности делом, дьявол , смеясь, погубляет многие души. Учители и водители других готовятся Господом в горниле долголетних искушений, браней, отречения всеполнейшего и опытного знакомства со всеми тонкостями, со всею ядовитостью, всей проницательностью нашего греха и зла сатаны. Представьте себе человека, который из доброго чувства призывал бы всех проходящих, для упокоения, в свой дом с треснувшими стенами, из которых ежеминутно вываливаются камни. Представьте человека, который стал бы учить, как построить царский дворец, потому лишь, что сам сложил из десятка полен костер, или из камней жаровню. И что за научение к спасению в указании двух, трех поверхностных недостатков или грубых грехов? Что за научение словом без призвания, без помазания, без примера собственной жизни во всем от мала до велика, без того действенного, сильно влиятельного примера, который глубоко врезывается и без речи в ум, в волю, в сердце и в душу ученика? |
| Тоже наблюдается и относительно души. Если кто захочет с корнем исторгнуть страсть, укоренившуюся и долго жившую в душе, то для этого исправления недостаточно однодневного или двухдневного увещания, а нужно часто и в продолжение многих дней беседовать об этом предмете, – если только хотим проповедовать не из честолюбия и для удовольствия, а для блага и пользы… Это, мне кажется, самый лучший способ наставления – не переставать внушать, что бы то ни было, до тех пор, пока не увидим, что внушение перешло в дело. Минь. Т. IV. С. 677. Творения Т. IV. С. 831. 323. Постепенность тем в проповеди Кто говорит сегодня о милостыне, завтра о молитве, послезавтра о кротости, далее о смиренномудрии, тот не утвердит своих слушателей ни в одной из этих добродетелей, потому что он постоянно перебегает от одного предмета к другому и от этого опять к иному. Напротив, кто хочет, чтобы слушатели исполняли на деле слова его, тот до тех пор не должен прекращать свое увещание и советы об одном и том же предмете, и переходить к другому какому-нибудь, пока не увидит, что прежнее увещание хорошо укоренилось в них. Минь. Т. IV. С. 677. Творения Т. IV. С. 832. 324. Святые – образы добродетелей в проповедях Кто хочет учить смирению и кротости, следовало бы самому подать примеры этих прекрасных добродетелей, чтобы и словами наставлять, и делами поучать. Но, так как мы сами весьма скудны ими, то воспроизведем пред вами образ одного из святых (прославившихся этими добродетелями) и (как бы) поставим его пред вашими очами, сделаем вам убедительное и сильное увещание, побуждая и вас, и себя подражать добродетели праведника, как некоему первообразу. Минь. Т. IV. С. 677. Творения Т. IV. С. 325. Забота о примирении с врагами Станем все переносить, и делать, и терпеть, лишь бы врагов (наших) примирить с нами. Будем доискиваться не того, справедливо или несправедливо они злобятся на нас, а только того, чтобы они перестали враждовать против нас. И врач заботится о том, как бы вылечить больного от болезни, а не о том, насколько виновен он в своей болезни. |
| Другими словами, содержание, на которое падет выбор мысли, должно само иметь природу мысли, и только опознанное как имеющее таковую природу оно может послужить действительной точкой опоры. Новая философия, вкусивши универсального сомнения, естественно стремилась к отысканию " что " исходного пункта, через который мог бы быть отвоеван обратно весь мир данных объектов, завоеванных у наивного мышления философским сомнением. Но это искание было наивным, неметодичным и немощным. Это тем более замечательно, что тут шел вопрос о самом существовании философии как самостоятельной дисциплины. Больше того, тут шел вопрос о правах философии и философов учить и поучать, сражаться с традицией, уничтожать " суеверие " , изгонять из всех областей жизни, мысли и чувства все то, что было несогласно, может быть, совершенно с " частными " , по существу ни для кого не обязательными мнениями отдельных мыслителей. Гордость просветительного рационализма прямо пропорциональна его философской необоснованности, и эта необоснованность уже ясно видна из той невнимательности, с которой рационализм всех оттенков и разветвлений всегда относился к вопросу об исходном пункте философствующей мысли. Мы уже видели, с какой легкостью Декарт остановился на cogito ergo sum. Не говоря уже о том, что переход к этой формуле, как было указано выше, не обоснован и даже после высказанной мысли о Боге - Обманщике и незаконен, - формула эта, взятая сама по себе, как исходный пункт не годна. Ибо что такое я есмь? Для того, чтобы " я есмь " было действительно достоверным положением, нужно, чтобы смысл его был точно установлен. Необходимо, чтобы я знал себя во всей глубине своего существа, чтобы мое " я " было в том смысле абсолютно прозрачно для рассуждающей мысли, в каком мы установили выше. Но мы знаем, что проблема личности, проблема нашего " я " - есть одна из самых запутанных, самых сложных и к тому же наименее изучаемых проблем философии. Но если " я " - есть величина неопределенная, т.е. неизвестная, - какой определенный смысл имеет положение: я есмь? Оно логически равно: есть X. |
| Молодой человек — это уже формирующаяся личность; у него уже свои взгляды, он начинает думать, размышлять, критически воспринимать обращенные к нему наставления, советы старших. Поэтому здесь нужно уметь как-то очень тонко подойти к душе молодого человека, чтобы его не обидеть, не задеть, не начать учить менторским тоном, поучать — это очень отталкивает молодежь,— а говорить, скорее, на равных, на таком языке, чтобы тебя поняли, чтобы тебя приняли как одного из товарищей, причем авторитетных. Есть такое понятие: лидер группы, то есть человек уважаемый в какой-либо социальной группе. Если такой человек будет навязан извне, он не будет обладать тем авторитетом, каким обладал бы, если естественным путем появился внутри этой группы. Как правило, лидером бывает сверстник, но имеющий такие качества, которые привлекают к себе сердца остальных членов этой группы. Священник, который проповедует молодежи, должен это понимать. Там недопустимо учительство свысока. Существует такой богословский труд: " Об искусстве общения " . Обладать этим искусством особенно важно для пастыря, потому что к каждой душе нужно подходить индивидуально, а к душе молодого человека нужно подходить с особенной чуткостью. Одно лишнее слово может привести к тому, что эта хрупкая душа сломается, восстанет против того, что ты говоришь. Молодому поколению, особенно современному, свойственен бунт, резкое неприятие всего, что кажется фальшивым. Это естественно, ничего плохого в этом нет, и не надо за это упрекать. Все мы бунтовали в свое время. Но о Христе надо суметь рассказать так, чтобы это не вызвало бунта. Приведу несколько нетипичный пример. Как известно, у хиппи был лозунг: " Христос был первый хиппи " . Кто-то может воспринять это как кощунство. Но на самом деле это говорит о том, что для хиппи идеалом был именно Христос — не Будда, не Магомет, не Конфуций,— что это были во многом идеалистичные и романтичные души, и никто другой, как Христос был для них уважаемой Личностью. В Евангелии, в проповеди Евангелия они увидели что-то близкое себе. |
| Тамара 4 апреля 2016, 00:24 Это же надо сколько у нас спецов в области музыки! Куда там отцу Андрею до них..Различать Таривердиева и Бабаджаняна - это круто! И это все, что эти люди заметили в ответах батюшки.. И еще не постеснялись попенять, так сказать. Как в той басне - " слона-то я и не приметил " . Неужели кроме этой ерунды (ясно же, что человек просто оговорился!) не нашлось более важных вещей для раздумий и комментария - то, что вопиет словами отца Андрея - о глубочайшей трагедии народа Украины!! Особенно умилила некая дева, иронично предложившая столь образованному человеку " учить матчасть " . Вот потому нас майдануть ничего не стоит - мы и Всевышнего готовы поучать - мол, не делаешь и не так...Господи, когда же мы научимся смирению? Только три буквы выучили, а уже метим писать научные трактаты. Дорогой батюшка, отец Андрей помолитесь за нас неучей и равнодушных людей, в особенности за всех тех - кто здесь " исправлял " Ваши ошибки. Станислав 8 марта 2016, 01:36 Евгения 7 марта 2016, 03:00 " Не сошлись характерами " - это городской аргумент. И вообще-то тема развода в основном городская " . Так в современной России в городах проживает 74% населения!!! О чем ещё и говорить, как не о городе? Деревню то, к сожалению, угробили почти полностью... Евгения 7 марта 2016, 03:05 Станиславу (4 марта 2016, 02:00). " Не сошлись характерами " - это городской аргумент. И вообще-то тема развода в основном городская. А в деревне, чтобы разведясь разойтись, надо, чтобы заступился отец или очень авторитетная мать разведенной женщины. А если таковых нет, то муж будет по-прежнему приходить, бить и отнимать деньги. И что самое поразительное, он по мнению многих будет прав. Найдутся даже сочувствующие ему женщины. И в том, что после развода его запои стали злей, обвиняют жену. Да и в городах то же: если не широкие общественные массы, то уж родственники " брошенного " мужа точно в его неустроенности винят жену. Ваше сравнение с собачками очень удачно, абсолютно с Вами согласна. Евгения 7 марта 2016, 02:46 |
| Что же, следовательно, нужно для успеха внутренней миссии? Прежде всего — живая душа пастыря-отца, исполненная сострадательной отеческой любви к своим пасомым. Именно с такой живой душой, отечески настроенной, а не только по-чиновничьи и формально-механически, должен осуществлять пастырь свою троякую пастырскую деятельность в приходе:учительство, священнодействование и душепопечение. Пастырь, желающий иметь успех в деле внутренней миссии, никогда не должен забывать, что он, по заповеди Самого Пастыреначальника-Христа (Матф. 28:19), является прежде всего учителем Закона Божия для всех своих овец, независимо от их возраста, пола, состояния и положения в обществе. И он должен оправдывать это свое звание, постоянно уча свою паству — не только чисто-формально, произнося проповеди за Богослужением, но и повсюду, при каждом удобном случае. И тут ему необходимо помнить, что как проповедь его, так и все поучения и наставления его должны быть не просто механически-выполняемой обязанностью, а живым словом, исполненным искреннего, а отнюдь не напускного, деланного (который всегда чувствуется и производит часто только отталкивающее впечатление) пафоса. Все, о чем пастырь собирается говорить, чему хочет поучать свою паству, должно быть предварительно пропущено, по меткому выражению одного из наших выдающихся гомилетов (проф. В. Ф. Певницкого), через горнило его ума и переработано в лаборатории его сердца, то есть тщательно продумано и прочувствовано им самим. Вяло произносимое слово, на подобие того, как ученик отвечает зазубренный им наизусть урок, не дойдет до сердца слушателей и не произведет в них должного действия. А пафос не искренний, напускной, действует иногда даже отрицательно, не только не привлекая внимания к словам пастыря и к нему самому, как любящему отцу, а зачастую и отталкивая, ибо притворство и неискренность, коль скоро они почувствуются, никогда не могут внушить доверия и расположить к себе. Вместе с тем, уча свою паству, пастырь должен тщательно следить за тем, дабы у него самого слово его не расходилась с делом: чтобы он сам исполнял то, чему учит своих пасомых. Беда, если пасомые начинают подмечать, что пастырь сам не следует в своей жизни тому, чему он учит! Иными словами:пастырь, желающий иметь успех в деле внутренней миссии, должен учить свою паству не только словом, но и примером своей личной жизни. |
| Так как личная учительная и назидательная деятельность Стефана сосредоточена была только в пределах царского двора и круга только придворных лиц, на которых он непосредственно мог оказывать свое действие, а между тем Стефан имел в виду более широкие цели: воспитывать в благочестии весь народ, то он и постарался из среды известного ему духовенства выдвинуть таких лиц, которые бы всюду в народе были проводниками и исполнителями его предначертаний. Царь вполне разделял планы Стефана и потому последнему легко было поставить в разных городах на видные протопопские места таких священников, которые были известны ему строгой благочестивой жизнью, начитанностью и учительностью, ревностью в исполнении своих пастырских обязанностей, готовностью бороться с различными общественными пороками и недостатками и тому подобное. Ревнители, поставленные Стефаном на протопопские места по разным городам, должны были, с одной стороны, служить примером и образцом для всего подчиненного им духовенства, бороться с его распущенностью и недостатками, поучать и направлять его к правильному достойному отправлению своих пастырских обязанностей, и тем поднимать уровень пастырской деятельности всего духовенства; с другой стороны, они, каждый в своем приходе и городе, должны были учить, наставлять и обличать своих пасомых, смело и неустанно бороться с народными пороками, недостатками, с народными грубыми развлечениями, с народными языческими игрищами и суевериями, с недостатками в народе настоящей религиозности и церковности и тому подобное. Из этих ревнителей, рассеянных по разным городам, по преимуществу патриаршей области, образовался особый, довольно тесно сплоченный, кружек, главой, руководителем и опорой которого был Стефан Вонифатьевич, всегда готовый поддержать ревнителей в их трудном и ответственном служении, оградить их от обид и насилий, предстательствовать за них пред царем, и доводить до сведения государя их ходатайства о тех или других мерах, проведение которых они считали необходимым для успеха их нравственно-просветительной деятельности в народе. |
|
|
