| Я готов допустить, что в «Анчаре» можно найти ключ не ко всей деятельности Пушкина во втором николаевском периоде его жизни, но к некоторым, возвращавшимся к нему чаще и чаще ощущениям, далеко не жизнерадостным, а сильно пессимистическим. В такие моменты А. О. Смирнова, которой не был в подробности известен александровский период, не могла его наблюдать; с этой стороны он ей совсем не показывался, но такие вспышки чувства горести и сильной боли у него бывали и сохранились, как например следующие. В письме 1835 (VII, 239): «Chere madame Osipow, la vie, toute siisse Gewohnheit qu’elle est, a une amertume qui la rend degoutante et c’est un vilain lac de boue que ce monde ». Письмо 1836 г. (VII, 401): «русская журналистика все равно что золотарство, которое хотела взять на откуп г–жа Безобразова. Очищать русскую литературу значит чистить нужник и зависеть от полиции. Черт их побери, у меня кровь в желчь превращается». Письмо к жене 1834 (VII, 353): «Зависимость от честолюбия или из нужды унижает нас. Теперь они смотрят на меня как на холопа, с которым можно поступать как угодно». Письмо 1834 (VII, 355): «Кабы Заводы были мои, меня бы в Петербург не заманили и московским калачом. Живя в нужнике, поневоле привыкаешь к г…, и вонь его не будет тебе противна, даром что gentleman ». Письмо 1834 г. к жене (VII, 351): «Ты разве думаешь, что свинский Петербург не гадок мне, что мне весело в нем жить, между пасквилями и доносами». — Письмо (1834) жене (VII, 349): «Дай Бог плюнуть на Петербург, подать в отставку, да удрать в Болдино, да жить барином! Неприятна зависимость, особенно когда лет двадцать человек был независим». Письмо 1834 (VII, 366): «Не хочу, чтобы папеньку (моих детей) хоронили как шута, а их маменька ужас как хороша была на Аничковых балах». Письмо 1836 (VII, 404): «Душа в пятки уходит, как вспомнишь, что я журналист. Будучи еще порядочным человеком, я получал уже полицейские выговоры, и мне говорили: vous avez trompe . Что теперь со мною будет?.. Черт меня догадал родиться в России с душою и талантом! весело, нечего сказать!». |
| А. П. (Франц.) 353 Я уезжаю, рассорившись с г-жой Гончаровой. На следующий день после бала она устроила мне самую нелепую сцену, какую только можно себе представить. Она мне наговорила вещей, которых я по чести не мог стерпеть. Не знаю еще, расстроилась ли моя женитьба, но повод для этого налицо, и я оставил дверь открытой настежь. Мне не хотелось говорить об этом с князем, скажите ему сами, и оба сохраните это втайне. Ах, что за проклятая штука счастье! Addio, милая княгиня. Напишите мне словечко в (…..). (Франц.) 355 Моя дорогая, моя милая Наталья Николаевна, я у ваших ног, чтобы поблагодарить вас и просить прощения за причиненное вам беспокойство. Ваше письмо прелестно, оно вполне меня успокоило. Мое пребывание здесь может затянуться вследствие одного совершенно непредвиденного обстоятельства. Я думал, что земля, которую отец дал мне, составляет отдельное имение, но, оказывается, это — часть деревни из 500 душ, и нужно будет произвести раздел. Я постараюсь это устроить возможно скорее. Еще более опасаюсь я карантинов, которые начинают здесь устанавливать. У нас в окрестностях — Cholera morbus (очень миленькая особа). И она может задержать меня еще дней на двадцать! Вот сколько для меня причин торопиться! Почтительный поклон Наталье Ивановне, очень покорно и очень нежно целую ей ручки. Сейчас же напишу Афанасию Николаевичу. Он, с вашего позволения, может вывести из терпения. Очень поблагодарите м-ль Катрин и Александрин за их любезную память; еще раз простите меня и верьте, что я счастлив, только будучи с вами вместе. 9 сент. Болдино. (Франц.) 357 с боевым кличем на устах! (Франц.) 359 Я уже почти готов сесть в экипаж, хотя дела мои еще не закончены и я совершенно пал духом. Вы очень добры, предсказывая мне задержку в Богородске лишь на 6 дней. Мне только что сказали, что отсюда до Москвы устроено пять карантинов и в каждом из них мне придется провести две недели, — подсчитайте-ка, а затем представьте себе, в каком я должен быть собачьем настроении. В довершение благополучия полил дождь и, разумеется, теперь не прекратится до санного пути. Если что и может меня утешить, то это мудрость, с которой проложены дороги отсюда до Москвы; представьте себе, насыпи с обеих сторон, — ни канавы, ни стока для воды, отчего дорога становится ящиком с грязью, — зато пешеходы идут со всеми удобствами по совершенно сухим дорожкам и смеются над увязшими экипажами. Будь проклят час, когда я решился расстаться с вами, чтобы ехать в эту чудную страну грязи, чумы и пожаров, — потому что другого мы здесь не видим. |
| - Да, как русская барышня с домашним образованием конца восемнадцатого - начала девятнадцатого века, воспринявшая поведение влюбленных девушек из сентиментальных французских романов, а там любовная переписка занимает существенное место. Однако после " Евгения Онегина " Пушкин пишет " Капитанскую дочку " , используя тот же сюжет: молодой человек едет в точку назначения на почтовых, там он встречается с барышней, которая в него влюбляется, потом она напишет ему письмо, он будет драться на дуэли... Он пишет эту повесть три года, хотя в ней всего сто страниц. Но ее называют духовным завещанием Пушкина, он подготовил ее к печати незадолго до смертельного ранения на дуэли. Зачем ему это было нужно? Он не был доволен " Евгением Онегиным " . Дело в том, что, когда Пушкин начинал в 1823 году сочинять " Евгения Онегина " , он брал " уроки чистого афеизма " (атеизма. - " Эксперт " ), как он сам писал из Одессы, а заканчивал роман через семь с половиной лет, в Болдино, будучи уже глубоко православным человеком. Не случайно перед этим он создаст и " Бориса Годунова " , дав совершенно новую для своего времени трактовку русской истории как осмысления Божественного промысла о народе. А в " Капитанской дочке " через Божественный промысел осмысливается человеческая жизнь. Я студентам обычно предлагаю сравнить два письма - Татьяны: " Я к вам пишу - чего же боле? Что я могу еще сказать? Теперь, я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать " - и Маши Мироновой: " Богу угодно было лишить меня вдруг отца и матери: не имею на земле ни родни, ни покровителей. Прибегаю к вам, зная, что вы... всякому человеку готовы помочь " . Смотрите, в письме Маши ни слова о любви: вы готовы каждому помочь, значит, и мне поможете. И - вера в Провидение: " Богу было угодно... " И на этом примере хорошо видна миссия литературы, о чем вы спрашивали. Она заключается в формировании духовно-нравственных ценностей, своего рода креста, где вертикаль - это духовность, соединение человека с Богом, а горизонталь - отношения между людьми, мораль и этика. |
| Но вернемся к усадьбам. Несмотря на революционный разгром и разор, многие имения долгие годы и десятилетия еще сохраняли свой архитектурный облик, да и предметы мебели, быта – что-то, что представляло ценность, как память о минувшей эпохе. Но все это не береглось государством и растаскивалось потихоньку крестьянами. Петровское. Дворец до постановки на государственную охрану. Фото МАА (до 1924 года) Вот об этом, собственно, и пишет с горечью Владимир Солоухин: о повальном и даже «народном» равнодушии к разрушению памятников и объектов национальной культуры. О том, как простые и беззлобные, в общем-то, люди в неосознанно-жестокой своей практичности растаскивают и разрушают всё, что не имеет, с их точки зрения, утилитарной ценности в масштабах страны, зато может сгодиться в личном хозяйстве. Петровское, 2011 г. Конечно, такое отношение к имуществу старых дворянских усадеб инициировано было советской властью, неустанно твердившей, что всё, что связано со «старорежимной историей», ничтожно и не имеет значения. Но и это еще не всё. Такое «привитое», если можно так сказать, отношение сочеталось со стародавней нашей традицией растаскивать и разбазаривать всё, что «плохо лежит». И это, думается, свойство не только советского времени, но и «дурная привычка», уходящая корнями в столетия. Часть того, что нам, несомненно, надо в себе изживать. Болдино в наши дни Особенно ярко процесс этого «добродушного» разграбления изображает в своих в записках Мария Андреевна Бекетова, которая, по слову В. Солоухина, «довольно реалистично» осмысливает гибель имения Шахматово: «…В 1917-м году, – пишет она, – мы с Александрой Андреевной (мамой А. Блока – Д.Ш. ) последний раз приезжали в Шахматово. После этого туда уже ездить было нельзя, а вскоре дом был разграблен и сожжен соседними крестьянами, – не со зла, а просто потому, что, взявшись беречь брошенную нами усадьбу, они понемногу разворовали всё в доме, а потом захотели скрыть следы воровства». Отсутствие надзора и власти для массы простых людей – это соблазн, справиться с которым они не в состоянии |
| Разделы портала «Азбука веры» Повесть Белый Клык Тёмный еловый лес стоял, нахмурившись, по обоим берегам скованной льдом реки. Недавно пронёсшийся ветер сорвал с деревьев белый покров инея, и они, чёрные, зловещие, клонились друг к другу в надвигающихся сумерках. Глубокое безмолвие царило вокруг. Святая Русь Поплавки о. Нила слегка сгоняло, но закат, отражавшийся в воде, – розовый, нежный, – был безмятежен. Пролетел кулик; за рекой, в лугах, убирали сено. «Благодать! – думал о. Нил, вздыхая, поправляя седую косицу. – Послал Господь покос, послал». Пиковая Дама Повесть «Пиковая дама» была написана Пушкиным в Болдино в 1833 году. Сам поэт утверждал, что в основе завязки сюжета лежит реальная история из жизни княгини Голицыной, открывшей своему проигравшемуся внуку секрет трёх верных карт, чтобы он смог отыграться. Ключи заветные от радости В книге собраны произведения известного русского писателя Василия Никифорова-Волгина (1901 — 1941 гг.). Волею судеб оказавшись вдалеке от России, он обращается в своём творчестве к теме Родины, веры, к проблемам добра и зла и нравственного выбора в жизни. Братский замок У меня давно было желание взглянуть на нашу веру со стороны, увидеть ее в непривычной обстановке, вне традиций и устоявшихся клише. Например, почему бы не взять приключенческий сюжет в стиле романа «Сердца трех» или фильмов про Индиану Джонса... Флавиан. Армагеддон. Часть IV Книга написана лёгким живым языком, даёт пищу для ума и сердца, помогает современному человеку, ощущающему себя христианином, сориентироваться на «узком и тернистом» пути к Богу в наши непростые дни. Тихий океан... лишь называется тихим Перед вами сиквел – семь историй о судьбах абсолютно непохожих людей, упомянутых в повести " Витькины небеса. Жить ради Победы " . Время действия: от войны и до наших дней. Место действия: Киров, Владивосток, Забайкалье, Сталинград, Чечня, Германия, Куба... Самое популярное Библиотека св. отцов и церковных писателей Популярное: Сейчас в разделе 867 чел. Всего просмотров 66 млн. Всего записей 2583 Подписка на рассылку поделиться: ©2024 Художественная литература к содержанию Входим... Куки не обнаружены, не ЛК Размер шрифта: A- 15 A+ Тёмная тема: Цвета Цвет фона: Цвет текста: Цвет ссылок: Цвет акцентов Цвет полей Фон подложек Заголовки: Текст: Выравнивание: Сбросить настройки |
| Эта теория придумана доктором биологических наук Ириной Ермаковой, которая является известным создателем различных фейковых антинаучных теорий. Конгресс «Ученые против мифов» избрал ее почетным академиком ВРАЛ (антипремия «За выдающийся вклад в развитие и распространение лженауки и псевдонауки»). Эта теория очень интересует жителей Сочи, там ее чаще всего запрашивают. Скорее всего, это связано с тем, что бактерия Синтия водится в воде и может пожирать нефтяные пятна. Возможно, жители и отдыхающие связывают бактерию с морем и это рождает у них определенное беспокойство. В Поволжье был огромный всплеск запросов о том, что врачи фальсифицируют диагноз — то есть в свидетельстве о смерти умершему от другой болезни человеку пишут «коронавирус», а родственникам умершего предлагают за это деньги. Этот фейк распространен именно в Поволжье и на юге России, почему это интересует жителей именно этого региона, непонятно. — Есть ли какие-то фейки, которые особенно интересуют жителей Москвы и Санкт-Петербурга? — В Москве и Петербурге существенно чаще, чем в других городах, запрашивали фейковое стихотворение, якобы написанное Пушкиным во время карантина. Эта история отлично иллюстрирует, как создается то, что называют фейком. В прошлом году казахстанский блогер написал стихотворение к празднику Новруз (Новый год у многих тюркоязычных народов, празднуется в день весеннего равноденствия. — Прим.ред.): Позвольте, жители страны, В часы душевного мученья Поздравить вас из заточенья С великим праздником весны! Все утрясется, все пройдет, Уйдут печали и тревоги, Вновь станут гладкими дороги И сад, как прежде, зацветет. На помощь разум призовем, Сметем болезнь силой знаний И дни тяжелых испытаний Одной семьей переживем. Мы станем чище и мудрей, Не сдавшись мраку и испугу, Воспрянем духом и друг другу Мы станем ближе и добрей. И пусть за праздничным столом Мы вновь порадуемся жизни, Пусть в этот день пошлет Всевышний Кусочек счастья в каждый дом! Его читательница запостила стихотворение в группу своих однокурсников. Кто-то из них приписал авторство Пушкину. И дальше родился этот фейк, что Пушкин сидел на карантине в Болдино, написал прекрасное стихотворение потомкам, а сейчас его нашли. |
| Пушкин — тоже своего рода Дон Жуан. Точнее — Дон Гуан. «Каменный гость» произведение для него автобиографичное, в значении поверх конкретного смысла слова. Его жизнь — непрерывная цепь влюбленностей, порою нескольких одновременно. Не ради красивого образа написал он: И сердце вновь горит и любит оттого, Что не любить оно не может. (3, 114) Об этом много говорилось и писалось, составлялись разного рода «донжуанские списки» Пушкина, и сам интерес к тому часто опускался до вульгарного и нечистого любопытства. Создавая «Маленькие трагедии», поэт также находился накануне обретения своего идеала Мадонны, в надеждах и сомнениях о личном счастье и покое. Как и Дон Гуан. Даже на каком-то отчасти обыденном уровне былые увлечения становились ему помехою. Когда в объятия мои Твой стройный стан я заключаю И речи нежные любви Тебе с восторгом расточаю, Безмолвна, от стеснённых рук Освобождая стан свой гибкий, Ты отвечаешь, милый друг, Мне недоверчивой улыбкой; Прилежно в памяти храня Измен печальные преданья, Ты без участья и вниманья Уныло слушаешь меня... Кляну коварные старанья Преступной юности моей И встреч условных ожиданья В садах, в безмолвии ночей. Кляну речей безмолвный шёпот, Стихов таинственный напев, И ласки легковерных дев, И слёзы их, и поздний ропот. (3, 173) Это писано перед самою поездкой в Болдино, в разгар предсвадебных хлопот. Сравним с репликами Донны Анны: О, Дон Гуан красноречив — я знаю, Слыхала я; он хитрый искуситель. Вы, говорят, безбожный развратитель. Вы сущий демон. Сколько бедных женщин Вы погубили? …………………… И я поверю, Чтоб Дон Гуан влюбился в первый раз, Чтоб не искал во мне он жертвы новой! (5, 407) В Болдине, накануне женитьбы, он мысленно расстаётся с былыми привязанностями и увлечениями, обогатив русскую любовную лирику несколькими шедеврами, но, может быть, помимо своей воли создаёт он и пророческое для себя грозное предупреждение: трагедию о статуе Командора. Сочетание «каменный гость» — такой же оксюморон, как и название первой из трагедий, «Скупой рыцарь». Так выражается некая запредельная сущность этого символа возмездия. Отягчённый многотяжкою греховностью, Дон Гуан не способен обрести счастье в тот самый момент, когда он как будто близок к нему. Статуя Командора — традиционный в произведениях о Дон Жуане символ карающей судьбы — и есть свидетельство такой неспособности главного героя. Этот условный образ есть отголосок давнего приема еще античной драматургии — deus ex machina — сверхъестественного разрешения всех противоречий и конфликтов, вмешательства высших сил. |
| Е.Никифоров: - А как объединяются картины на выставке? Православие. Пушкин. Пейзаж. Кажется, так широко и разнообразно. Ищенко: - Всё объединяется, наверное, Пушкиным, его мудростью и православием. Все разговоры о его нигилизме и атеизме, и что он берет уроки чистого аферизма- как написано в письме, которое вскрыли и вышел огромный скандал. Это его экспансивность. Е.Никифоров: - Напомните о скандале, не все знают об этом. Д.Белюкин: - Неужели? Одно из писем было вскрыто, потому что в те времена существовал институт цензуры. И там написано Пушкиным, что он берет уроки чистого атеизма. Это послужило поводом для его ссылки в Михайловское. То, что была Южная ссылка - в действительности была не ссылка, а его рабочая командировка. В Царскосельском лицее воспитывались не поэты, а сотрудники Министерства иностранных дел. Они получали низший чин и должны расти, а уж писать стихи или рисовать- это во внерабочее время. Так же сочиняли Глинка, Римский-Корсаков. Когда узнал об этом Сергей Львович Пушкин, которого Пушкин приехавший с ссылку в Михайловское, застал там с матерью, пребывая на даче в летний период- был настолько возмущен поведением сына, что сам вызвался докладывать о нем, чтобы его исправить. Это была трагедия для семьи: все были поражены, что вдруг молодой Саша учудил, что он посягнул на Царя, на незыблемость трона, на монархию. То, чему служили и Пушкины, и Ганнибалы всеми своими силами. Разлад в семье был страшный. Трагедия Пушкина была в том, что, как он писал, ему было невыносимо в Михайловском. Он писал Жуковскому: «Спаси меня хоть крепостью, хоть Соловецким монастырем». Понимаете степень отчаяния молодого человека? Про Пушкина я могу говорить много, это моя тема, традиционно студенты четвертого курса делают картину по Пушкину. Я им говорю, что эта тема неистощима. У меня по Пушкину больше 11 замыслов, нет времени написать. Берите любую тему, его жизнь как произведение, как возможность написать какую-то картину- неистощима. Жуковский писал Пушкину, в его Михайловское: «Остепенись, ты более велик, чем тебе кажется, отбрось дурачества, шалости, сосредоточься, -и будешь благодарить Михайловское». Он оказался прозорлив - Пушкин потом рвался в Михайловское, чтобы получить необходимую для поэта возможность творчества. Он там же написал огромное количество шедевров. Деревенские главы Онегина. Я не говорю про Бориса Годунова, про шедевры, которые были замыслены. Не только Болдино было, но и Михайловское. Я увлекся, простите. |
| Алеко порвал «оковы просвещения», «неволю душных городов», и это первое освобождение – байроническое остается непререкаемым. Он прав в своем бунте против цепей условной цивилизации. Он ищет под степными шатра ми свободы и не находит. Почему? Пушкин верит, или хочет верить, что «бродячая бедность» цыган и есть желанная «воля»: Здесь люди вольны, небо ясно... Но этой ясности Алеко не дано. Он несет в себе свою собственную неволю. Он раб страстей: Но, Боже, как играли страсти Его послушною душой. Грех Алеко в «Цыганах» не столько против милосердия, сколько против свободы: Ты не рожден для дикой доли, Ты для себя лишь хочешь воли, Порвавшему оковы закона необходимо второе освобождение – от страстей, на которое Алеко не способен. Способны ли на это сыны степей? Поэту кажется, что да. В цыганской вольности даются два ответа на роковой вопрос: легкость изменчивой Земфиры, этой пушкинской Кармен, и светлая мудрость старика, который из отречения своей жизни выносит то же благословение природной, изменчивой любви: ...вольнее птицы младость. Кто в силах удержать любовь? В оптимизме старика цыгана слышатся отзвуки Руссо. Но, отдавая дань и здесь XVIII веку, Пушкин все же сомневается в его правде. Один ли Алеко, чужак, угрожает счастью детей природы? Последние звуки полны безысходного, совершенно античного трагизма: И всюду страсти роковые, И от судеб защиты нет. Очищение Пушкина от «роковых страстей» протекает параллельно с изживанием революционной страстности. Это первый серьезный кризис его «свободы», о котором дальше. Прощание с морем в 1824 году – не простая раз лука уезжающего на север Пушкина. Это внутреннее прощание с Байроном, революцией – все еще дорогими, но уже отходящими вдаль, но уже невозможными. С тех пор, на севере, свобода Пушкина все более утрачивает свой страстный, дионисический характер. Она становится трезвее, прохладнее, чище. Она все более означает для Пушкина свободу творческого досуга. Ее все более приходится отстаивать от утилитаризма толпы, от большого света, в который вошел Пушкин. Она расцветает чаще всего осенью; уже не море, а русская деревня, Михайловское, Болдино являются пестунами ее. Свобода Пушкина становится символом независимости. Такова ее, приправленная горечью, последняя декларация (так называемое «ИзПиндемонте»): |
| Судьба Евгения — показатель ушедшего времени. Он родился 10 апреля 1947 года в деревне Михайлово Гагинского района. С моим отцом они настоящие земляки. Четыре курса отучился на историко-филологическом факультете Горьковского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. После закончил Всесоюзный юридический заочный институт. В Горьковском обкоме ВЛКСМ (комсомола) руководил стройотрядами, работал (как мне рассказывал) инспектором в пожарной охране, в новые времена возглавлял собственную юридическую фирму. Любовь к А.С. Пушкину Галкин пронёс через долгие годы. Собирал книги, публикации, картины и всякое другое, связанное с именем гениального поэта. А в итоге безвозмездно подарил всё собранное Пушкинскому музею в Большом Болдино. Когда мне попадало в руки то, чего ещё не было в коллекции Евгения Ивановича, я тоже приберегал для него и при случае отдавал. Но было у него и ещё одно увлечение — протопоп Аввакум. В итоге Евгений собрал и издал «Словарь языка Аввакума». Последние года он болел. Появилась сильная одышка — задыхался, пройдя совсем небольшое расстояние. Плюс к этому обнаружилась онкология. Кажется, совсем недавно мы говорили с Галкиным по телефону, хотели встретиться, если он станет немного лучше себя чувствовать… и вот горькая новость. Многих близких знакомых потерял я за прошедший год. И всё больнее и больнее становится ощущение, что завершается в Нижнем Новгороде в его значительной части культурной составляющей — писательской, журналистской, художественной, театральной — «советская эпоха», оставляющая после себя глубокий след делами и судьбами творцов, памятью ими прожитого и пережитого. Прощай и ты, дорогой Евгений Иванович. Никакие слова не уймут смятения от этой потери в моей душе. Для своего блога, чтобы проиллюстрировать прощальное слово с Евгением, искал в компьютере фотографию Галкина. Он один из немногих писателей, кто приходил на творческие встречи коллег, вообще с интересом откликался на подобные приглашения. Евгений Иванович был любопытен до всего нового, происходящего в городе. При этом оставался скромен и почти незаметен. Вот и на фотографиях он везде где-то сзади, на периферии, случайно запечатлённый фотографом. Это ли не дополнительная характеристика к образу человека? |
|
|
