| Карин Струк: родилась в 1947 г. в Шлягтове, вблизи Грайф-свальда. Её семья в 1954 г. скрывалась от госбезопасности, поэтому она выросла в Северорейнской Вестфалии. В 1966 г. Карин успешно закончила школу в Белефельде. Училась в вузах Бохума, Бонна и Дюссельдорфа; у исследователя Гейнефоршера, профессора Виндфура. Писательница. Известность Карин Струк принесла её прекрасная книга «Я вижу своего ребёнка во сне», изданная в 1992 г. Она — мать-одиночка, воспитывает четверых детей, из которых двое учатся в школе, а двое — дошкольного возраста. В данное время её не публикуют из-за бойкота её книг на тему аборта, хотя Карин Струк получила высокие награды как писательница — в 1974 г. литературную премию Рауризера, в 1975 г. награду Андреаса-Грифиуса за произведение «Мать», а 1991 г. — награду организации «В защиту жизни», похвалу профессора Гертруды Геллер и другие. Почему аборт так тяжело забыть? Женщина не видит своего крохотного ребёночка, когда делает аборт. И в этом весь драматизм. Ведь известно: когда мать после потери своего ребёнка не может его ни увидеть, ни прикоснуться к нему, траур по нему ещё больший, а иногда длится годами. Смерть становится невидимой и ещё более страшной. Чтобы преодолеть её, нужно покончить с нереальностью ребёнка. Замалчивание начинается тогда, когда на консультации женщине не говорят, что её ожидает после аборта, то есть о всевозможных его последствиях. Из бесед, которые проводила на протяжении 20-ти лет со знакомыми, подругами и читательницами, мне стало известно: немногие женщины знали о последствиях аборта, ещё меньше было таких, которых предостерегали от него. Если консультационные пункты претендуют на отстаивание личной свободы женщины во время нежелательной беременности, значит, должны сказать ей всю правду о постабортном синдроме. Здесь не может быть полуправды или умалчивания. Общее мнение, которое усматривает в аборте женское освобождение от моральной заскорузлости, затрудняет восприятие того факта, что аборт — это не освобождение, а наоборот, западня и неизлечимая травма. |
| pixabay Бабушка учила: «Мужчинам верить нельзя». А мать повторяла, что все вокруг разводятся Как три поколения женщин одной семьи столкнулись с одиночеством 22 ноября, 2020 Как три поколения женщин одной семьи столкнулись с одиночеством pixabay Кетино в 40 лет осталась одна — без семьи, детей, мужа. Ни отца, ни деда она не помнила. Всю жизнь ее бабушка повторяла, что мужчинам верить нельзя, а мама сетовала, что время такое — все вокруг разводятся. Казалось, что это правильно — надеяться только на себя. Но отчего Кетино так грустно? Кетино, 40-летняя худышка с невыразительным птичьим лицом, сидела за компьютером и возилась с фотошопом. Глаза слипались от усталости. — Нет, не могу уже. Надо сделать перерыв, — сказала сама себе Кетино. Потянулась, чтоб размять онемевшее тело, выбралась из-за компьютера и пошла варить кофе. По пути на кухню взгляд автоматически фиксировал старые выцветшие обои 35-летней давности, облупившуюся краску на подоконнике и висящий на одном винте шпингалет. Эх, когда же все это сделается! Работает Кетино не разгибаясь, а все еле-еле сводит дебет с кредитом. Везде не хватает мужской руки, а на бесконечных сантехников и других умельцев денег не напасешься. Не успеешь тут починить, там уже прорвало. Да и как по-другому. В этом доме мужчин не было лет 60, как минимум. Не повезло бабушке Лали, потом ее дочери Тине, маме Кетино, а на нее саму уж тем более не хватило женского счастья. На кухне мизансцена тоже не вызывала радужных эмоций. Чистенькая, плохо прикрытая бедность. Кетино достала джезву, покрутила между пальцами. Вот эту вмятину она соорудила, когда уронила ее об пол в пятом или шестом классе. Вроде мелочь, ерунда, а все опять лишний намек на ту же тему. Разбитое сердце Деда своего, Левана, Кетино не помнит. Бабушка рассказывала только плохое. Бросил ее с грудной дочкой и растворился в закате дня. Кое-как мама выросла и, хотя бабушка твердила: «Мужчинам верить нельзя», все же допустила роковую ошибку. Угораздило Тину влюбиться, да еще и забеременеть. В результате появилась Кетино, которая сколько росла, столько слышала эту формулировку из трех слов. Время от времени бабушка и мама теорию подкрепляли примерами из окружающей жизни: |
| Ольга 16 апреля 2018, 19:57 Существует медицинская карта Надежды Аллилуевой, жены Сталина, в которой записано, что она сделала 10 абортов, и сделаны они за 14 лет супружества со Сталиным. Где милосердие Сталина? ТаняСем 16 апреля 2018, 18:58 А я просто хочу сказать - молитесь Господу и не убивайте детей-ЭТО СЧАСТЬЕ_ПОВЕРЬТЕ!!!!Я сама мать-одиночка в 50 лет,а доченьке всего 7 лет и мы идем в первый класс в сентябре,но... не поверите,как бы я на нее не ругалась и не " срывалась " (очень грешная я в этом,не успеваю и все в одних руках)но...дочуся обнимет и скажет мне-Мамочка,ты у меня самая лучшая,да еще и пожалеет... Ничего ЛУЧШЕ в своей жизни я не испытывала..СЛАВА БОГУ ЗА ВСЕ!!!!И я молю только об одном Господа нашего,чтоб она у меня не была мать-одиночка,а создала свою ПОЛНОЦЕННУЮ СЕМЬЮ,чего искренне и всем ЖЕЛАЮ ОТ ДУШИ!!!Помоги,Господи!!! 16 апреля 2018, 18:36 Кто-то из великих отцов американской нации, кто точно - не помню, однажды сказал... " Все ратующие за аборты забывают, что однажды были рождены! " Автору респект и уважение! Спаси Господь! Ангела Хранителя! Сергей Рязанцев 16 апреля 2018, 17:10 Ответ Руслану: " Как по мне, если человек горячо выступает против абортов или усыновления иностранцами ... " (с) Если человек выступает против абортов или усыновления иностранцами - он просто нормален. Он против убийств, избиений, издевательств, отжиманий на гвоздях, изнасилований, детского порно и тому подобного. Руслан 16 апреля 2018, 16:17 Иулиания, я не защищаю аборты, но вот куча детей в детдомах, и почему-то тех, кто так переживает за судьбу нации (мол вымираем) почему-то не волнуют уже родившиеся дети, у которых нет семьи и которые никому не нужны. Детдома будут ещё более переполнены, а после детдома куда идти таким детям? Надо условия для таких детей постоянно улучшать. Государству и большинству дети в детдомах просто безразличны. Если отношение безразличное и родившиеся дети не нужны, то неужели вы думаете, что сократится число абортов? Может быть многие родили бы и отдали бы ребенка в детдом зная, что государство об этом ребенка реально будет заботиться и создаст ему нормальные условия жизни и самореализации. |
| «Как же я буду одна?» Мать-одиночка, разведенка с прицепом — как уйти от стереотипов и найти силы и ресурсы Психотерапевт — о том, как жить после развода 16 декабря, 2019 Психотерапевт — о том, как жить после развода В России после развода родителей дети чаще всего остаются жить с мамой. Развод всегда не к месту, но с грудным ребенком на руках женщина особенно уязвима. Часто разрыв случается неожиданно, мнимая стабильность оказывается нарушена. Где найти силы, если осталась одна, стоит ли себя жалеть или «строить терминатора», как не зависнуть в своем горе и не начать проживать жизнь ребенка вместо своей собственной — рассказывает психотерапевт Аглая Датешидзе. — Никто не выбирает быть матерью-одиночкой заранее. Но не стоит ли отдавать себе отчет, что дети — это только твое и что рожать их можно, только будучи уверенной, что сможешь сама вырастить и обеспечить? Аглая Датешидзе — Смотрите, откуда в России история с матерями-одиночками. В 30-е годы и в Великую Отечественную войну было убито много мужчин. Многие остались калеками, они были несамостоятельны и зависимы. Новое поколение мужчин родилось в женском мире. У них почти не было гендерного примера, они выросли инфантильным и зависимым от матерей поколением. Некоторые отсоединялись, но это было довольно рискованное отсоединение. Я знаю мужчину, который приходил в гости к матери, и когда та начинала говорить, что ему нужно делать, он начинал бить тарелки. И не прекращал до тех пор, пока она не останавливалась. Сейчас мы имеем второе поколение мужчин после войны. Тоже еще достаточно прибитое нашими мамами, ведь женщины у нас героические. Но это социальная история, потом всё выровняется. Я думаю, сегодня не только женщина может взять на себя проект под названием «ребенок», но и мужчина. Оба родителя — взрослые люди. Ребенок — это тот, кто требует твоего внимания, присутствия, а у тебя нет столько времени, потому что у тебя еще есть своя жизнь. Либо ты отказываешься от своей жизни, но тогда все, что ты даешь ребенку, отравлено: ты думаешь о том, что мог бы сейчас пойти куда-то, заняться чем-то. Либо ты каким-то образом распределяешь воспитание ребенка на обоих родителей или других родных и близких. Знаете, как говорят: «Чтобы воспитать одного ребенка, нужна целая деревня». Включаются социальные связи. Друзья, родственники, с которыми ты сходишься по ценностям. Если не сходишься, то тебе придется перестроить свое мироощущение. Например, философски относиться к тому объему сладостей, который попадет в рот твоему ребенку от бабушки. |
| Но, видно, ослабело то особенное душевно-телесное напряжение, которое всегда повышало его ощущение жизни. Кого-либо полюбить больше себя Леонтьев не был способен. Он только позволял себя любить: жена, другие женщины, Маша, преданные слуги! Он привык к этому, но, может быть, ему все-таки недоставало той любви, которая заставляет забывать о себе самом – Нарциссе. Однако все это только догадки, основанные на интуиции. Доказать здесь ничего нельзя. Фактические данные отсутствуют. Вероятно, еще в Янине Леонтьев узнал о смерти матери – Феодосии Петровны, скончавшейся в Кудинове в феврале 1871 г. У него было к ней особенное отношение. Современные психологи называют это «Эдиповым комплексом» и, может быть, кое-что здесь угадывают, но далеко не все. У Леонтьева «влюбленности» в мать не было, хотя он ею гордился и ею любовался; и она не всегда его понимала – или же не так глубоко и тонко, как Маша. Было тут другое – нечто очень простое, хотя и непонятное: ощущение физической и даже метафизической связи с матерью. Может быть, не его сознание, а его кровь, его душа никогда не забывала, что где-то далеко в Кудинове мать сидит в своем обтянутом полосатыми ситцами эрмитаже или же медленно прогуливается по аллеям того самого сада, по которому в детстве проходил Полунощный Жених. Но – кто знает, как это на самом деле было! Существенно же, что в балканских романах Леонтьева нет тех матриархов, которых мы встречаем в его русских романах («Подлипки», «В своем краю»). Они только кое-где мелькают – например мать Одиссея, или старушка Костинко («Паликар-Костаки»), или же сестра, которая была по-матерински привязана к брату («Хамид и Маноли»). Но все эти персонажи где-то на периферии, а не в центре, как прежде в леонтьевских дворянских гнездах. По-видимому, на Балканах, во второй половине 60-х гг., Леонтьев из матриархата вышел и стал мужем. Но это не был выход в семью, это был выход в деятельность и в одиночество. И именно поэтому связь с матерью оставалась, хотя тема матриархата его уже не занимала. |
| Все качества, какими должен обладать мальчик, мы назвали правильно. Но ведущее качество - главенство. Чувство главенства с позиции ответственности. И долг, и ответственность, и геройство, и доброта - все заложено в главенстве! Мать отвечает за все? Мальчики должны знать, что они пришли в эту жизнь главенствовать - отвечать за семью, за родителей, служить Отечеству. Вот и встает задача - как же сформировать эти чувства? Как же сделать так, чтобы в любой ситуации, в состоянии влюбленности, например, мальчик был ответственен? Первый постулат, первый закон, который мы должны дать нашим мальчикам: ты несешь самую большую ответственность за все, что будет в ваших отношениях с любимой девушкой, за все, что будет результатом ваших отношений. Мы знаем, что в нашем обществе давно все перевернуто - мать отвечает за все: она вынашивает ребенка, кормит, волочит весь груз ответственности. И это значит, что кто-то не заложил в мужа то, что именно он отвечает за рожденного ребенка. Не заложил, не достучался, недодал. Результат - мать-одиночка . Или вообще ребенка убивают. Я не говорю о нравственности или безнравственности, я говорю о поступке, который просто по сути своей недопустим. Удивительное качество ответственности, долга и подвига формирует не социальный статус, не уровень образования. Юноша должен не испугаться и сказать: «Это мой ребенок, я понесу за него ответ. Я никуда его не отдам. Я не умею ничего, я не знаю ничего, но я своего ребенка убивать не буду». «Я услышал твои слова» Мальчишки отличаются двумя удивительными особенностями - они все «ипохондрики», они боятся болезней и болячек, и вторая особенность - мальчикам свойственно чувство целомудрия. При всем том, что чувственность в них бушует гораздо раньше, гораздо больше их захлестывает, чем девочек, гораздо труднее им ее контролировать. Но, в то же время, каждый из мальчиков стремится иметь семью целомудренную, жену целомудренную. И это качество не эгоистическое, которое можно с мирской позиции объяснить, это качество духовное. |
| …После первых волнений встречи все понемногу стало налаживаться. Лиза устроилась с матерью. Глеб по-прежнему жил в комнате, где трапеция, а спал внизу с отцом в кабинете. Тимофеич, подавая в стеклянной столовой, по-прежнему надевал белые вязаные перчатки. Когда надо было отцу ехать на завод, докладывал, как о деле государственной важности: – Лошадка поданас. Вновь стал доноситься из залы Бетховен, Шопен из-под пальчиков Лизы. Дрец и Павел Иваныч являлись к обеду. Отец, чокаясь водочкой, приговаривал: «Чи-и-ик!» Дрец отвечал ему: «Клопе и отделка!» Глеб мгновенно вошел в эту жизнь, точно для нее был и создан, а Калуга, дом Тарховой, гимназия, Красавец оказались неприятным сном, тотчас и сгинувшим. Наоборот, здесь сидеть, в светлой комнате второго этажа, с окном в заснеженный сад, срисовывать Коробочку из альбома Боклевского, потом вспрыгнуть на трапецию и, держась за веревки, покачиваясь на ней, как на качелях, мурлыкать вполголоса: – Едем в море варя-яга, Иль на острове Сант-Я-а-аго! это есть жизнь. Рядом комната матери: та, где жила и откуда уехала Софья Эдуардовна. Как связано все это с тем жарким летом, пожарами, серыми глазами Софьи Эдуардовны, музыкой… И куда исчезла Софья Эдуардовна со своими длинными пальцами, красными пятнами на щеках, не совсем красивая, но такая чудесная? Сейчас там, за дверью, в кресле у окна мать. Иногда она уже встает, ходит немного, берет толстый журнал в красной обложке с изображением, в славянском стиле, некоей арки, и читает Боборыкина, роман «Василий Теркин». Из слов отца, Лизы Глеб понял, что мать, действительно, чуть было не умерла… – даже доктор, «кум» на высоких каблуках, чей портрет в альбоме помнит он еще по Устам, пал духом и почти не надеялся. Но сейчас все по-другому. И мать, и светлый, молчаливый дом, принадлежат иному миру, очень радостному. Глеб вполне в нем укрепился. Неужели важный мальчик, рисующий в людиновском доме, катающийся на коньках в оленьей шапке и романовском полушубке, бродящий в парке с ружьецом, подкарауливая сороку – все тот же Глеб, что мучился из-за экзамена, чувствовал тщету свою и одиночество в гимназии, страдал от наказания? |
| Когда ребёнку позволяют держаться за материнскую юбку: можно ли тогда сказать, что ребёнок идёт тем же путём, каким идёт мать? Нет, так, конечно, не скажешь. Ребёнок должен сперва научиться ходить — самостоятельно, в одиночку, — прежде чем он сможет идти тем же путём, каким идёт мать, и так, как она идёт. И когда ребёнок учится самостоятельно ходить, что нужно делать матери? Ей нужно исчезнуть из виду. Мы ведь прекрасно знаем, что её нежность к ребёнку остаётся всё той же, остаётся неизменной и даже, пожалуй, возрастает в то время, когда ребёнок учится самостоятельно ходить; однако ребёнок может, пожалуй, не всегда это понимать. Но так же как ребёнок должен научиться самостоятельно ходить, так и, духовно понимая, перед тем, кто становится чьим-то последователем, стоит задача научиться ходить самостоятельно, одному. Как удивительно! Полушутя и всегда с улыбкой мы говорим о беспокойстве ребёнка, когда ему приходится учиться ходить одному, не держась за материнскую юбку; и однако в языке нет, вероятно, более сильного или более трогающего или более верного выражения для глубочайшей печали и страдания, чем это: идти одному, идти в полном одиночестве. Мы ведь прекрасно знаем, что на Небесах забота о человеке остаётся неизменной и даже, если такое возможно, там ещё больше пекутся о нём в это полное опасностей время; однако человек может, пожалуй, учась, не всегда это понимать. — Следовать за кем-то означает тем самым идти одному, идти в одиночку тем путём, каким шёл учитель; не иметь рядом с собой никого, с кем ты мог бы посоветоваться; быть должным самому выбирать; тщетно кричать, как тщетно кричит ребёнок, ведь мать не смеет помочь ему видимым образом; тщетно отчаиваться, ведь тебе никто и не может помочь, и Небо не смеет помочь тебе видимым образом. Но невидимая помощь как раз и состоит в том, что тебя учат идти в одиночку; ведь этим тебя учат располагать свой дух в подобии с расположением духа учителя, а этого не увидишь глазами. Идти одному! Да, нет, вовсе нет человека, который мог бы совершить за тебя выбор или дать тебе в последнем и решающем смысле указание там, где дело идёт о единственно важном, дать тебе решающее указание там, где дело идёт о твоём блаженстве; и даже если бы было много желающих это сделать, тебе это пошло бы только во вред. |
| Впрочем, саратовские полицейские утверждали, что кони дохнут от старости, а не потому, что их недокармливают. А надо бы недоедать – по формуле Натальи Соколовой именно это помогает оставаться молодыми и красивыми. Уголовка за объедки Ольга Журавлева помогала знакомым – мыла полы в торговом зале пиццерии. Дело было в феврале в Ивантеевке Саратовской области. Пару недель назад эту историю обсуждала вся страна. Ольга – мать-одиночка. У неё две дочери, старшая – с эпилепсией. Но инвалидность у Яны не оформлена. Ольга в пиццерии ждала Яну из школы – боялась оставлять её надолго одну. Предложила барменшам помочь с уборкой. В благодарность за помощь девочки давали ей объедки со стола – для домашней скотины. А в конце месяца скинулись деньгами и подарили три тысячи рублей – на лекарства для дочери. Ольга Журавлева Об этом узнал районный отдел полиции – в эти месяцы Ольга получала пособие по безработице – 4900 рублей. Посчитали, что мать-одиночка работала полтора месяца в пиццерии и, значит, ограбила государство на семь тысяч рублей. Завели уголовное дело. Судили. Суд вынес обвинительный приговор. Полицейский Сергей Забабурин получил галочку от начальства о раскрытии дела о мошенничестве. Ольга, которую в Ивантеевке все знают, боится, что её теперь даже горшки мыть не позовут – с судимостью-то по уголовной статье. Она от работы не отказывается – кому в доме прибрать, кому огород к зиме приготовить, кому с мелким ремонтом помочь – за все берется, цены не назначает. Денег дадут – хорошо. Продуктами отблагодарят – не отказывается. Вещи подарят – всё берет. Ивантеевка, дом Ольги Журавлевой Двух девочек растить на 1600 рублей «детских» и 4900 пособия непросто. Летом она работает мастером на кирпичном заводе – там зарплата хорошая – 11200 рублей! А зиму, когда кирпич не покупают и зарплату на заводе не платят, она пережидает на бирже. И вот полицейский заработал галочку в личное дело – изловил мошенницу. А Журавлева думает – на какую ей теперь диету сесть, чтобы детей своих прокормить тем, чем добрые люди помогут. Она опять работает неофициально – моет полы. Как раз 3,5 тысячи рублей получает. На еду «по Соколовой» хватит. |
| Завладейте временем Время — это ключ ко всему. Гораздо легче советовать родителям уделять больше времени общению с природой, чем самим родителям умело распоряжаться иссякающим на глазах источником, имя которому — время. И все же проблема не так уж неразрешима. Вот что рассказывает, к примеру, мать-одиночка Тери Конарс о том, как она справилась с проблемой нехватки времени и недостатка знаний о природе: «Самые ранние воспоминания моего сына во многом связаны с кемпингом. То было время, когда мы жили в студенческих общежитиях; Адаму тогда было лет пять или шесть. Я нашла организацию, которая называлась „Родители без помощников“, и мы стали ходить с ними в турпоходы. Первое путешествие Адаму очень понравилось: мы были в пустыне. У него сохранилось много воспоминаний. Он видел койотов, учился делать иглы и нити из листьев юкки, здесь он впервые по-настоящему увидел звезды. Сейчас ему двадцать, и он говорит, что опыт, который получил тогда, значительно его изменил. Я тоже отлично провела время, но когда пора было возвращаться домой, у меня сломалась машина. Отправляться в путешествие на моей развалюхе было, конечно, слишком отважным или слишком глупым поступком, но я понимала, что мы не одни, и все прошло благополучно. Как мать-одиночка я могла ходить в походы только с группой — и из-за страха перед неизвестностью, и по экономическим соображениям: расход горючего, походное снаряжение, пища и прочие вещи, которые нам тогда были не по карману». Из других рассказов, которые я собирал годами, один вызывает особый резонанс, возможно, из-за своей простоты. «Моя семья попала в ловушку завышенных ожиданий», — рассказывала одна женщина, член родительского комитета в миссии индейского племени шауни в штате Канзас. «Наш сын был в стрессовом состоянии. Мы все были в стрессовом состоянии. Мы поняли это в тот вечер, когда наши голоса поднялись на октаву выше и глаза каждого из нас широко раскрылись, и мы стали просто… просто мы вдруг поняли, что это уже слишком. Мы дошли до точки. Мы поняли, что мысленно внушаем нашему сыну, что он должен что-то обязательно выполнить, для того чтобы его любили. И мой муж, и я, мы ведь оба к этому стремились. Он ведь столько работал, и я занималась всей этой деятельностью помимо работы, чтобы меня любили окружающие, и все это было так глупо… Ведь на самом деле наша любовь друг к другу уменьшалась с каждым днем». |
|
|
