| Заканчивая свою книгу, автор возвращается к ее заглавию: «Аравия –колыбель ислама» и считает своим патриотическим долгом обратить внимание соотечественников на важное значение, какое имеет ислам для России, насчитывающей в своих пределах до 20 миллионов исповедников этой религии. На происходившем 13–26 июня настоящего года в Казани миссионерском съезде, в котором принимали участие представители более 20-ти внутренних губерний империи с инородческим населением тюрксо-финского племени, был с разных сторон рассмотрен вопрос об опасности, грозящей русской православной церкви и неразрывно соединенному с ней русскому государству со стороны ислама. Ссылаясь в этом случае на факты, приведенные в докладах разных членов съезда 445 , автор заканчивает ссылкой на заметку уже цитированного в настоящей книге прогрессивного русско-мусульманского, издаваемого в Париже журнала «Мусульманин». Заметка эта напечатана в 14 названного журнала и имеет заглавие: «Роль ислама среди народов». В ней автор-мусульманин приводит главные мысли проф. университета в Льеже, востоковеда Брикте, о современном значении и влиянии мусульманской религии. По его словам, ислам и в настоящее время распространялся с не меньшей силой, чем в первые века своего существования на земле. «Правда – читаем в «Мусульманине» – ислам исчез в Испании и Сицилии, по-видимому, падает в других европейских странах, но неизменно преуспевает на своей родине, в гигантской Азии, пробуждения которой в Европе многие ждут с опасением; ежегодно, без всякого шума, ислам приобретает там тысячи сторонников, восторженных до фанатизма; в Китае он насчитывает 20 миллионов верных и угрожает заменить собой буддизм; чрезвычайно быстро он преобразует положение вещей на Зондских островах. В самой Индии, покоренной великой христианской нацией, ислам распространяется в ущерб буддизму с изумительным успехом; число его приверженцев, согласно официальным отчетам, за 30 лет возросло с 20 до 60 миллионов. Все это ясно указывает, что распространение ислама продолжается и после периода завоеваний, не нуждаясь, как это неоднократно утверждалось, в поддержке ятагана. Но успехи ислама в Азии – ничто, по сравнению с его торжеством на огромном африканском материке. Африка – избранная арена мусульманской пропаганды. |
| – Клянусь жизнью, тут какая-то ошибка! – воскликнул Квентин. – Я ничего не знаю о графе де Сен-Поле. – Ну хорошо, мы вас не допрашиваем, – сказал толстяк. – Позвольте мне только шепнуть вам два слова: я – Павийон. – Какое же мне до этого дело, сеньор Павийон? – спросил Квентин. – Разумеется, никакого… Только, я думаю, вам будет приятно узнать, что вы говорите с человеком, заслуживающим доверия. А вот и товарищ мой – Руслер. При этих словах выступил вперед сеньор Руслер, тучный бюргер с большим круглым животом, которым он расталкивал перед собой толпу, словно тараном. Он нагнулся к товарищу и шепнул ему тоном упрека: – Вы забываете, милый друг, что мы не одни… Я уверен, что почтенный сеньор не откажется зайти к вам или ко мне выпить стаканчик рейнвейна с сахаром, и тогда мы узнаем что-нибудь новое о нашем добром друге и союзнике, которого мы любим и чтим от всего нашего честного фламандского сердца. – У меня нет для вас новостей! – сказал Квентин с нетерпением. – Не нужно мне вашего рейнвейна. Об одном прошу вас, почтенные господа: разгоните эту толпу и позвольте чужестранцу выйти из вашего города так же спокойно, как он в него вошел. – В таком случае, сеньор, – сказал Руслер, – раз уж вы так настаиваете на своем инкогнито даже с нами, людьми, заслуживающими полного доверия, и желаете оставаться неузнанным в Льеже, позвольте вас спросить напрямик: зачем же вы носите отличительные знаки вашей дружины? – Какие знаки и какой дружины? – воскликнул Квентин. – Вы кажетесь такими почтенными, серьезными людьми, а между тем, клянусь душой, вы или сами рехнулись, или хотите меня свести с ума! – Черт возьми, – воскликнул первый бюргер, – да этот молодец способен вывести из терпения самого святого Ламберта! Послушайте, да кто же носит шапки с крестом святого Андрея и цветком королевской лилии? Кто, как не шотландские стрелки гвардии короля Людовика? – Ну так что же? Допустим, что я стрелок шотландской гвардии. Отчего же мне не носить отличительных знаков моей дружины? – проговорил с досадой Квентин. |
| Я глубоко вам за него признателен; и надеюсь, все живущие в Каррадейле примут мою благодарность. Искренне Ваш, ДЖ. Р. Р. ТОЛКИН. 145 Из письма к Рейнеру Анвину 13 мая 1954 Издательство «Хоутон-Мифлин» прислало Толкину черновик «рекламки» для размещения на суперобложке американского издания «Властелина Колец». Ему также продемонстрировали подборку отзывов на книгу, которые «Аллен энд Анвин» предполагали разместить на обложке британского издания. В их числе цитировался и К. С. Льюис: он высоко отзывался о книге, сравнивая ее с Ариосто; Ричард Хьюз отмечал, что ничего сопоставимого по масштабу не появлялось в литературе со времен «Королевы Фей» Спенсера; а Наоми Митчисон назвала произведение Толкина «потрясающей научной фантастикой». Рейнер Анвин также сообщил Толкину о рождении сына, Мерлина, — Рейнер предположил, что это имя подходит ребенку больше, чем «Гандальв». Большое спасибо за присланные мне варианты «рекламок», каковые вам возвращаю. Американцы, как правило, критики и поправок не терпят; но их творение кажется мне настолько убогим, что не могу не попытаться его улучшить, при том на результат надеясь ничуть не больше, нежели в случае с омерзительной обложкой, которую они произвели для «Хоббита». Вкладываю листок с предложениями; не перешлете ли вы его в «Хоутон-Мифлин»?…. Могу ли я настоятельно попросить вас постараться выпустить книгу в июле? А то жаль будет, если энтузиазм возьмет да и схлынет. Мне также кажется, что июль для многих — время куда более удобное, особенно для преподавателей и «университетских»; в июле они приподнимают головы, а в сентябре опять склоняют их под бременем забот. Есть у меня и веские личные причины. Вот одна из них: мне крайне важно, чтобы том I стал достоянием общественности до того, как я приеду в Дублин получать степень Д. Лит . 20 июля на торжествах в честь столетней годовщины. (Хотя у ирландцев денег на такие дорогие книги не наберется, возможно, вы уломаете Дублин приобрести экземпляр-другой в честь праздника!) Дождь идет — ливмя льет (как наверняка сказал бы мистер Баттербер); мне еще докторскую степень в Льеже получать 2 октября; но полагаю, том I уж к тому-то времени по крайней мере выйдет….. |
| Во второй группе находятся люди, которые начали получать среднее и высшее образование в России до революции, но вследствие войны и революции не закончили его. Они поступили в армию, кто по призыву, кто добровольно, и приняли участие в Первой мировой, а затем и в Гражданской войне. Большинство из них были выходцами из духовенства. Это были или бывшие семинаристы, или недоучившиеся студенты духовных академий, которые теперь, находясь в эмиграции, решили закончить свое богословское образование, а уже потом – иногда не без определенных трудностей и кружных путей – вернуться к своему первоначальному призванию или к служебной традиции родного сословия. Таких людей так много, что всех не перечислишь. Ограничимся лишь несколькими примерами. Отец Владимир Гусев, окончивший пять классов Минской духовной семинарии, участвовал в Гражданской войне в рядах 2-го Корниловского ударного полка. Он эвакуировался вместе с Белой армией в Болгарию, где и закончил полный курс богословского факультета Софийского университета перед тем, как стать священником во Франции, а затем в Швейцарии. Отец Валент Роменский, сын сельского священника в Украине, на 4-м курсе Харьковской Духовной семинарии поступил добровольцем в Белую армию. После эвакуации в Галлиполи и нескольких лет тяжелой физической работы в каменоломне на Балканах он окончил Станимакское пастырско-богословское русское училище в Болгарии, а затем Парижский Св.-Сергиевский богословский институт. Став священником в 1932 г., он служил сорок пять лет на приходе в Бельгии и на юге Франции. О нем митрополит Евлогий отзывался как о «человеке умном, толковом, пламенном и предприимчивом», который «ринулся самоотверженно в приходскую работу». Благодаря деятельности отца Валента Ромейского приход в Льеже, куда митрополит Евлогий его направил по окончании богословского института, полностью изменился: было создано сестричество, стали выпускать приходской листок. Но самой большой заслугой о. Роменского является постройка настоящей каменной церкви на месте прежнего временного помещения для богослужений. |
| О.Михаил тип монаха–аскета, монаха–мистика, миссионера. Все настоятели Братиславского прихода по своему духовному типу одинаковы: пламенная вера, мистический склад души, аскетические подвиги, ревностное, до самоотверженности, отношение к долгу. Из них наиболее склонен к мистической жизни о.Михаил. Брно (Моравия) Брно — большой университетский город. Русских студентов там множество. Здесь оказался священник — чех о.Ванек, прибившийся из России. На Волыни он окончил духовную семинарию, был настоятелем прихода близ Здолбунова: там поселились чешские колонисты. В Брно вокруг о.Ванека сгруппировались богомольцы, главным образом студенты и их родственники. Организовалась община текучая, студенческая по составу. О.Ванек очень хороший батюшка, горячо преданный православию. Чистоту православия он блюдет строго и в отношении к церковной дисциплине не допускает послаблений или новшеств. Так, например, от участия в похоронах с музыкой, когда музыканты шествуют в процессии среди хоругвей, наигрывая печальные мотивы, он отказывается, считая это заимствованием у католиков. БЕЛЬГИЯ Начало церковному объединению в Льеже положил о.Владимир Федоров, доблестный священник, связавший свою личную жизнь еще в Константинополе с судьбою детского приюта г–жи Кузьминой–Караваевой, основанного ею в 1918 году. Г–жа Кузьмина–Караваева, энергичная женщина, переехала со своим приютом из Константинополя в Бельгию, в Намюр, а потом в Льеж, где устроилась в помещении о.о.иезуитов. Спустя некоторое время о.о.иезуиты пристанище отняли. Начальница не растерялась, забрала детей (их было человек около пятидесяти), приехала в Брюссель, высыпала детвору, как из мешка, на вокзале, а сама пошла искать по городу, куда бы с приютом пристроиться. Долго голодные и холодные дети сидели, ожидая, пока их начальница не объехала благотворительные инстанции и пока наконец добрые брюссельские дамы не сжалились и не оказали посильной помощи… За 18 лет этот приют дал воспитание не одной сотне русских детей и многих поставил на ноги, вывел в люди. Из питомцев этого приюта есть уже инженеры, студенты, один учится в Богословском Институте, девочки выданы замуж и т. д. |
| – Мы собрали нужное количество подписей, подали их через архиепископа Симона митрополиту Пантелеимону (Константинопольский Патриархат), представляющему интересы всех православных Бельгии перед властями страны, – говорит отец Павел. – Однако получили от митрополита ответ: мол, все эти люди числятся в качестве прихожан Никольского собора в Брюсселе. Но не могут там числиться люди, живущие за 60 километров от столицы! Это все новые прихожане. Мы можем еще больше людей набрать. Сейчас хоть в каждом районном городе открывай приход… Был бы только добрый пастырь – и люди за ним потянутся. – Думаю, Бог нам сейчас открывает хорошие возможности, – резюмирует отец Павел. – Все дешевеет. В Льеже и Монсе мы приобрели здания для храмов благодаря падению цен. Надо покупать здания. История Православия в Бельгии показывает, что выживают, в первую очередь, те общины, которые имеют в собственности храмы. Аренда – ненадежный путь… И покупать надо именно сейчас! «Да, сейчас в Европе (и не только в ней) все внимание приковано к кризису», – подумал я. Кризис «подтачивает» некогда уверенных в себе людей, особенно тех, кто привык уповать на деньги и богатство. Но есть в экономических неурядицах и положительная черта. С одной стороны, смиряющая. А с другой – открывающая те хорошие возможности, о которых говорил протоиерей Павел Недосекин. Кто знает, может быть, благодаря разладу в мировой финансовой системе Православие в Бельгии укрепится и обретет такой миссионерский потенциал, о котором нельзя было даже помыслить несколько лет назад? Ведь этот потенциал важен для всех: как для новых эмигрантов, так и коренных бельгийцев, задыхающихся в смраде потребительства и страдающих от душевной пустоты. От страшной и гнетущей пустоты, ничуть не заполняемой фальшивыми ценностями, агрессивно пропагандируемыми и навязываемыми современным обществом. С протоиереем Павлом Недосекиным беседовал Сергей Мудров 12 октября 2009 г. Рейтинг: 8.5 Голосов: 56 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 скрыть способы оплаты Смотри также |
| Людовик, следивший за ответами Квентина с напряженным вниманием, при этих словах перевел дух, как человек, с души которого скатилось тяжелое бремя. Герцог стал еще мрачнее и, видимо, сбитый с толку, обратился к Квентину с новыми расспросами. – Нельзя ли было понять из этого разговора, что план похищения замышлялся с одобрения короля Людовика? – спросил он. – Повторяю, я не слыхал ничего, что могло бы навести на подобную мысль, – с твердостью ответил молодой человек, хотя в душе и уверенный, что план похищения принадлежал королю, но не считавший себя вправе высказывать свои подозрения, – да если бы даже и слышал что-либо подобное, говорю еще раз, я не поверил бы ни единому слову, ибо получил совсем иные инструкции от самого короля. – Ты верный слуга, – сказал герцог с усмешкой, – но позволь тебе заметить, что, исполняя приказание короля, ты жестоко обманул его ожидания и своей собачьей верностью оказал ему весьма сомнительную услугу, за которую тебе пришлось бы дорого поплатиться, если бы последующие события не исправили твоего промаха. – Я не понимаю вас, ваша светлость, – ответил Квентин. – Все, что я знаю, – это что король Людовик поручил мне охранять дам и что я старался выполнить его приказание по мере сил как во время пути, так и во время разыгравшейся в Шонвальде кровавой трагедии. Я считал для себя почетным поручение короля и исполнил его честно и верно: будь оно иного рода, за него не взялся бы дворянин и шотландец. – Fier comme un Ecossois, – сказал Карл, который, несмотря на свое недовольство ответами Дорварда, был, однако, настолько справедлив, что не мог сердиться на него за его смелость. – Послушай, однако, стрелок: по чьим инструкциям ты действовал, когда, как мне донесли беглецы из Шонвальда, ты шагал по улицам Льежа во главе подлых мятежников, которые потом так жестоко умертвили своего государя и духовного отца? И какие речи ты держал перед ними уже после совершения преступления, выдавая себя за посланца Людовика и действуя как власть имущий? – Государь, – ответил Квентин, – я могу доказать свидетельскими показаниями, что во время моего пребывания в Льеже я не думал выдавать себя за французского посланца и что эта роль была мне навязана ослепленной толпой, на которую не действовали никакие мои уверения. |
| Фридрих был беден и бессилен, поскольку не обладал действительной властью над германскими князьями; ни с политической, ни с финансовой стороны он не мог участвовать в Крестовом походе. Король Франции Карл VII был занят восстановлением своей страны после долгой и разорительной войны с Англией. Турки были где-то далеко; у него же имелись дела поважнее в собственном доме. Англии, которая пострадала от Столетней войны даже больше Франции, турки казались еще более отдаленной проблемой. Король Генрих VI не мог сделать решительно ничего, поскольку он только что лишился рассудка и вся страна погружалась в хаос войн Алой и Белой розы. Арагонский король Альфонс, чьи итальянские владения, несомненно, оказались бы под угрозой при любом дальнейшем продвижении турок на запад, удовлетворился тем, что осуществил несколько незначительных оборонительных мероприятий. В то время он был уже стар; единственное, что он хотел, – это сохранить свою гегемонию в Италии. Больше ни один из королей не проявил своей заинтересованности, за исключением венгерского короля Владислава, который, конечно, имел все основания для беспокойства. Но у него были скверные отношения со своим командующим армией – бывшим регентом Яношем Хуньяди. А без него и без союзников он не мог отважиться на какое-либо предприятие 287 . Папа возлагал надежды на самого богатого государя Европы – герцога Бургундского Филиппа Доброго, поскольку тот неоднократно говорил о своем желании отправиться в Крестовый поход. В феврале 1454 г. Филипп устроил в Льеже пир, на котором к столу герцога был подан живой фазан в ожерелье из драгоценных камней, в то время как человек огромного роста в одежде сарацина грозил гостям игрушечным слоном, а юный Оливье де ла Марш, переодетый девицей, изображал горести Матери-церкви. Вся компания торжественно поклялась пойти на священную войну. Однако эта премилая пантомима не имела никаких последствий. «Клятва фазана», как ее прозвали, так никогда и не была выполнена 288 . Таким образом, хотя Западная Европа и была крайне огорчена, никакая папская булла не могла побудить ее к действию. |
| «Вехи» задели не только явно революционные круги. На сборник с негодованием реагировало и либеральное, относительно умеренное крыло интеллигенции. На одном из общественных собраний была вынесена резолюция с выражением порицания авторам сборника за их «непочтительное» отношение к русской интеллигенции и ее «святым» — Белинскому, Чернышевскому и другим «властителям дум». Самым убедительным, хотя и отрицательным показателем успеха «Вех» была реакция на них главарей большевистской партии. Почуяв идеологическую опасность, Ленин забил тревогу. Недаром он назвал сборник «знамением времени». Находясь тогда за границей, Ленин прочел два доклада в Льеже и в Париже на тему об «Успехе «Вех» и их общественном значении». В успехе сборника Ленин видел угрозу перехода духовного водительства к умеренно-правым, к тому же к прицерковным элементам. Сборник был заклеймен им кличкой «энциклопедии либерального ренегатства». В Большой Советской Энциклопедии мы читаем: «Вехи» — сборник ренегатских реакционных статей, выпущенный в самый разгар столыпинской реакции... «Вехи» под видом критики русской демократической «интеллигенции», — читаем мы далее, — выступили против демократического движения масс и открыто обратились к проповеди религии, идеализма и мистики... Веховцы отвергали всю передовую, классическую русскую материалистическую философию, боролись против партийности в литературе, искусстве, философии». Но и умеренно-либеральные круги были встревожены. Милюков счел необходимым совершить большое лекционное турне по России, громя «Вехи» перед большими аудиториями. Даже Мережковские отрицательно реагировали на «Вехи». В апреле 1909 года, по свежим следам, Мережковский прочел в петербургском философском обществе доклад «Семь смиренных», в котором он обвинял авторов в религиозной «теплохладности» и социально-политической «половинчатости». Все это свидетельствует об актуальности поднятой «Вехами» темы. Кизеветтер, бывший тогда соредактором «Русской мысли», писал по этому поводу, что «Вехи» ударили в какое-то больное место нашей современности, подняли вопросы действительно назревшие и для многих мучительные». |
| С еще большей горечью батюшка говорит о детях. – К ним бывает еще сложнее найти подход, так как родители зачастую не выполняют церковных правил и в таком же духе воспитывают своих чад, – замечает отец Андрей. – Хотя я стараюсь действовать по такому принципу: как в век апостольский не налагали лишнего бремени на новообращенных из язычников, так и здесь надо с пониманием относиться к людям, которые пока не в состоянии выполнять церковные установления. Тем не менее, шаг за шагом я стараюсь приучать прихожан к православному миросозерцанию, прививать вкус церковной жизни – молитвы, пения, чтения псалмов. Это действительно важно. – Вообще мы в Антверпене как кузница кадров, – добавляет отец Андрей. – Наши чтецы помогают в Остенде, Льеже, Брюсселе. У нас в приходе есть очень ревностные и благочестивые молодые люди. Думаю, русская церковная традиция здесь не иссякнет. Отдельный вопрос – в каком виде она останется. Полагаю, что лет через десять мы столкнемся с серьезными проблемами. Приток эмигрантов прекратится. Проблемой номер один станет язык. Дети плохо понимают по-русски. Значит, им будет еще сложнее воспринимать богослужения на церковнославянском, чем тем, кто (пусть и в разной степени) знает русский язык. Перспективы создания фламандского Православия, на мой взгляд, весьма туманные. Здесь нет ни подвижников, ни сильных проповедников, ни видных харизматических фигур. Думаю, будущее все-таки за греческим и русским Православием. Греческие и русские общины будут играть первостепенную роль, а фламандско- и франкофонные – менее значимую. Возможно, так и произойдет, подумалось мне. Хотя протоиерей Ги Фонтэн из Льежа имеет другую точку зрения. Правда Льеж – это уже Валлония, да и отец Ги никаких русских корней не имеет. Кто из батюшек прав, покажет только время. Оно все рассудит. И все расставит по своим местам. Рейтинг: 8.8 Голосов: 9 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 скрыть способы оплаты Смотри также Комментарии Лилия 2 мая 2013, 22:01 К моему счастью я знакома с отцом Ги!!!Это замечательный человек,рассказал нам ,как он пришел в религию,православие!!Не все! к моему сожалению!такие честные!Кому?мы молимся?Бог все видит,и каждый человек предстанет за свои деяния на суде божьем!Бог нам всем судья!Отцу Ги,долгих и счастливых лет жизни!!!Я вам верю и очень уважаю!!! |
|
|
