| Нек-рое оживление архитектурной и художественной деятельности отмечено в посл. четв. XV в.: в 1475-1476 гг. был построен собор в монастыре Святой Троицы, в 1483 г. расписан старый собор Большого Метеорского мон-ря. Мон-рь первомч. Стефана Мон-рь первомч. Стефана XVI век является временем экономического расцвета М. м. Мн. обители были отстроены заново и украшены росписями: напр., в нач. XVI в.- собор в монастыре Анапавса (фрески Феофана Критского, 1527), ок. 1530 г.- собор Русану (фрески 1560), в 1541-1542 гг.- собор Варлаама мужского монастыря во имя Всех святых (фрески наоса Ф. Кателаноса из Фив, 1548; фрески нартекса братьев Г. и Ф. Контаридов из Фив, 1566), незадолго до 1545 г.- старый собор Стефана первомученика монастыря, в 1544/45 г.- наос Большого Метеорского мон-ря (фрески Джорджи (Дзордзи?), 1552). Ларисский митрополит Дионисий Милостивый († 1510) впервые назначил старшего из монахов Большого Метеорского мон-ря игуменом. XVI век стал временем выхода М. м. из-под духовной власти скита Дупиани. К-польский патриарх Иеремия I , посетивший М. м. в 1540 г., даровал Большому Метеорскому монастырю ряд привилегий и статус ставропигиального. В 1545 г. Иеремия I по образцу афонских обителей предоставил «независимость и самостоятельность» мон-рю первомч. Стефана. В XVI-XVII вв. число М. м. достигло 24, среди них известны ныне не действующие обители Пантократор, Ипсилотера, или Каллиграфов (Καλλιγρφων, благодаря жившим в нем переписчикам книг), Панагия, Неа-Мони, Модион (τ Μδιον), келлия Константия, Каллистрата, св. Павла, вмч. Георгия «ту Мандила» (το Μανδηλ), свт. Николая «Бандовас» (Μπντοβας), Алиссу (Αλσσου), Сретения Господня, Стилу (Св. Духа), вмч. Димитрия, Микани ( Μκανη; Палеопанагия), Бунила (το Μπουνλα) и др. В этот период мон-рям, как и афонским обителям, значительную экономическую поддержку оказывали валашские и молдав. господари. В сер. XVIII в. начался упадок М. м., связанный с регулярным опустошением этой области Фессалии отрядами албанцев. Земельные участки десятилетиями не обрабатывались, подворья запустели, тяжелое налогообложение привело к появлению у М. м. больших долгов. В 1765 г. арматол Афанасий Влахавас из с. Влахава близ Каламбаки обновил мон-рь Сретения Господня. Он хотел, чтобы его сын стал иереем. В 1808 г. свящ. Евфимий Влахавас поднял восстание против Али-паши Янинского, но потерпел поражение; за поддержку восставших Али-паша увез в Янину игуменов М. м. и разрушил обитель вмч. Димитрия Солунского. |
| В этой же церкви в правом рукаве трансепта находится заалтарный образ К. А.: святая представлена фронтально в рост с крестом в левой руке в окружении 8 житийных сцен (по 4 с каждой стороны средника). Судя по надписи, икона была создана при папе Мартине IV (1281-1285). На этих образах, ставших основой иконографии католич. святой, К. А. изображена юной девой, с несколько вытянутым овалом лица, невысокого роста, с тонким станом. Св. Клара Ассизская. Роспись в базилике Барди ц. Санта-Кроче во Флоренции. 1325 г. Худож. Джотто Св. Клара Ассизская. Роспись в базилике Барди ц. Санта-Кроче во Флоренции. 1325 г. Худож. Джотто К. А. представлена обычно в монашеском облачении (темном или светлом) с платом на голове (напр., «Богоматерь с Младенцем на троне между св. Франциском и св. Кларой», худож. Дж. Б. Чима да Конельяно, ок. 1510, Метрополитен-музей, Нью-Йорк), с лилией (среди 8 святых в бифокальных 3-лопастных стрельчатых арках на фреске в капелле св. Мартина Турского в нижней ц. Сан-Франческо в Ассизи, худож. С. Мартини, 1318), с лилией и книгой - уставом ордена кларисс (фреска Т. Раньери ди Диоталлеви (д " Ассизи) в ц. Санта-Мария-дельи-Анджели в Ассизи, 1500), с книгой и крестом (в работах мастеров венецианской школы рубежа XV и XVI вв., напр. образ К. А. на створке алтаря, худож. А. Виварини, XV в., Галерея Академии, Венеция), с крестом (фрагмент триптиха Дз. ди Пьетро, XV в., Городской музей Риети). На алтарной створке т. н. рейнского мастера интернациональной готики К. А. впервые изображена с дароносицей в форме пиксиды (сер. XV в., Музей Вальраф-Рихарц, Кёльн); этот тип изображения (форма дарохранительницы варьировалась) получил распространение во 2-й пол. XV - XVI в. и встречается в работах художественных школ Ломбардии (полиптих В. Фоппы из ц. Санта-Мария-делле-Грацие, 1500-1510, Пинакотека Брера, Милан) и Эмилии (фрагмент полиптиха, 2-я пол. XV в., Галерея Академии, Венеция), а также представлен на запрестольном образе худож. Моретто (А. Бонвичино) (ок. 1540, Национальная галерея, Лондон). |
| При таких обстоятельствах «новым Константином», спасителем православия, должен был считаться великий князь Московский 259 . Но к этому же самому аргументу прибегали для возвеличения не только Москвы, но и других русских центров. Так, например, один из полемистов считал, что князь Борис Тверской, также посылавший представителя на собор и теперь отвергший латинскую веру, тоже заслуживает императорской диадемы 260 . Кроме того, в Новгороде при архиепископе Геннадии (1484–1509) появился любопытный русский вариант Дара Константина – Повесть о белом клобуке. Согласно этому сказанию, Константин Великий после своего крещения даровал папе Сильвестру белый клобук ( πικαλμαυκον). Последний православный папа, предвидя впадение Рима в ересь, послал клобук на сохранение константинопольскому патриарху Филофею, который затем (также предвидя измену во Флоренции) послал драгоценную реликвию новгородскому архиепископу 261 . Таким образом, не только Москва, но и Тверь и Новгород так или иначе претендовали быть наследниками «Рима» и центром христианской веры... Но стать столицей империи было суждено Москве. Именно к ее великому князю псковский монах Филофей (ок. 1510–1540) направил свое знаменитое послание. «Все христианские области, – писал он, – придут к концу и соединятся в единую область нашего государя, то есть в область русскую, согласно пророческим книгам. Два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать» 262 . Но, как показал Георгий Флоровский и другие, теория «Москвы – третьего Рима» излагалась в контексте апокалиптическом: для Филофея Москва была не только «третьим Римом», но, что еще важнее, «Римом последним», и он призывал великого князя к покаянию и христианским добродетелям, объясняя это близостью Второго пришествия. В политическом отношении призыв не имел большого практического значения. Московские государи созидали национальную империю, в большой мере вдохновленную образцами и идеалами западного Ренессанса, им было мало дела до апокалипсиса. Теория «третьего Рима», или translatio imperii из Константинополя в Москву, никогда не была принята в качестве официальной государственной теории. |
| Специального изучения в ряду слав. житий новомучеников, пострадавших от мусульман в Османской империи, заслуживает стоящее (наряду с Житием нмч. Георгия Нового Кратовского) у истоков традиции пространное Житие Иоанна Нового, замученного ок. 1510 г. в Серрах. Памятник, греч. текст к-рого неизвестен, несомненно близок по времени к описанным в нем событиям и сохранился в единственном (к сожалению, дефектном) списке посл. четв. XVI в. (ОГНБ. 1/119). В остальном в серб. Ж. л. в посл. четв. XV-XVI в. преобладают проложные, но при этом достаточно пространные жития. На Афоне в начале периода было написано (вероятно, доместиком Геннадием Святогорцем ) Житие прп. Петра Афонского как сопровождение слав. службы ему, представляющее в сравнении с пространным греч. текстом самостоятельную версию ( 1990. С. 11-21, 28). В 1-й пол. XVI в. на Фрушка-Горе в Среме, отданном венг. королями в держание отпрыскам династии Бранковичей и населенном сербами, создается цикл проложных житий, посвященных последним представителям этого рода и повествующих о трагических событиях серб. истории накануне и после утраты национальной независимости. Это Житие деспота Стефана Слепого (написано до 1502), его сына митр. Унгро-Влахийского Максима (деспота Георгия, создано в 1523) и жены Ангелины (1530?). Последними в этом ряду стоят «историческое» и Похвальное слова деспоту Стефану Штиляновичу ( после 1540) - вассалу венг. кор. Фердинанда и защитнику сербов от тур. набегов; датировка этих текстов колеблется от сер. XVI в. до нач. 30-х гг. XVII в. ( 1978; 1980. С. 270-271). Завершающим этапом развития средневек. серб. Ж. л. является творчество Печского патриарха Паисия (Яневаца) : в 1629 г. в связи с открытием мощей кор. Стефана Первовенчанного он написал проложное Житие для службы ему. После 1642 г. патриарх создал пространное Житие царя Уроша ( Стефана Уроша V , которого автор представляет как царя-мученика), основанное на исторических источниках (летописи, родословы, царская грамота Сербской Патриархии) и обширном фольклорном материале, его пространный заголовок свидетельствует о новых лит. веяниях. Ядро повествования исторически недостоверно, в его основу положена известная с XV в. легенда об убийстве Уроша его вассалами братьями Мрнявчевичами (Вукашином и Углешей), собственно Житие сопровождает своеобразное резюме средневек. серб. истории, доведенное до завоевания страны османами в 50-х гг. XV в. |
| Вечером 4 мая 1542 г. «Квилон» остановился в устье р. Мандови, поблизости от г. Гоа, центра португ. владений в Азии - сети укреплений и торговых факторий между мысом Доброй Надежды и Молуккскими о-вами. В окрестностях города, захваченного португальцами в 1510 г. (к 1540 там насчитывалось 1800 европ. колонистов и 3600 солдат), находилось ок. 30 селений с 50 тыс. жителей-индийцев. В Гоа было несколько католич. церквей и большой францисканский мон-рь, существовала епископская кафедра (с 1533), к-рую занимал еп. Жуан ди Албукерки (1538-1553). С разрешения епископа К. трудился в качестве проповедника и духовника, опекал больных и заключенных. В португ. колониях существовала проблема духовного окормления мирян. Из-за низкого морального и образовательного уровня клириков католическое духовенство (в Гоа и окрестностях было ок. 100 священников и монахов) не пользовалось авторитетом. По мнению К., чиновники, солдаты и колонисты стремились обогатиться любыми способами, а отсутствие контроля со стороны светской и духовной властей способствовало пренебрежению церковной дисциплиной и равнодушному отношению к вере. Миссионер занялся религ. образованием жен португ. колонистов, их детей и рабов, к-рые слабо представляли себе христ. учение. По вечерам К. собирал в ц. Носа-Сеньора-ду-Розариу на окраине города до 300 чел. и объяснял им значение основных молитв, Символа веры и заповедей. Для этого он составил краткий катехизис (Epistolae. 1944. T. 1. P. 93-116). В проповедях миссионер использовал искаженный португ. язык, на к-ром говорили местные жители и рабы-негры (Ibid. 1945. T. 2. P. 219-220; Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 347; Valignano. 1944. P. 50-51). В воскресные и праздничные дни К. читал для индийцев-христиан проповеди о важнейших положениях христ. вероучения и проводил занятия, учил паству основным молитвам и разъяснял смысл заповедей (Epistolae. 1944. T. 1. 125-126). Миссионер нашел эффективный способ борьбы с внебрачными связями колонистов, к-рые нередко сожительствовали с рабынями-наложницами: К. не обличал их и не требовал немедленно прекратить незаконные отношения, напротив, он устанавливал доверительные отношения с колонистами и спустя нек-рое время советовал хозяину «гарема» вступить в брак с одной из рабынь и отпустить остальных на свободу. Как правило, португальцы не решались отказать К., имевшему репутацию праведника ( Schurhammer. 1977. Vol. 2. P. 227-229). |
| По внешности Церковь эта теперь больше благоденствовала, чем прежде: не было в ней ни унии, ни латинской пропаганды, ни прямых гонений за веру, кроме известных случаев в Галиции; король подтверждал и охранял права православного духовенства и мирян. Но внутренняя болезнь Церкви, начавшаяся еще прежде и подтачивавшая ее коренные силы, достигла теперь гораздо большего развития. И главным виновником тому был сам король Сигизмунд I с своим правом или, вернее, произволом подаванья церковных должностей. Мы видели, до какой степени и безобразия доходил этот произвол в раздаче церквей, монастырей и даже святительских кафедр. Оттого православная иерархия, особенно высшая, постепенно оскудевала и изнемогала нравственными силами, забывала о своем высшем призвании служить Богу и спасению ближних, заботиться об успехах веры и Церкви, постепенно ниспадала, погружалась в одни житейские заботы, так что, когда с наступлением нового периода явились более сильные враги православия, она оказалась слабою, чтобы противодействовать им и охранять от них свое духовное стадо. Настоящий период служил постепенным подготовлением к последующему и естественным переходом к нему. Одна из епархий Литовской митрополии, Смоленская, после взятия Смоленска русскими в 1514 г. была для нее навсегда потеряна. Зато другая древнейшая епархия, Галицкая, в которой еще с 1414 г. не видим особых епископов, была восстановлена в 1539 г., хотя под управлением только викарного архиерея, так что число всех епархий в этой митрополии оставалось и теперь восемь. По обнародованным доселе актам упоминаются следующие епархиальные владыки того времени : а) Смоленские: Иосиф Солтан (1502–1506), потом митрополит, и Варсонофий (1509–1514); б) Полоцкие, которые с 1511 г. начали уже постоянно называться архиепископами: Лука (1503), Евфимий (1511), Иосиф (1516–1522), бывший потом митрополитом; Нафанаил (1524), Мисаил (1534), Симеон (1540) и Герман Хрептович (1551); в) Владимирские: Вассиан (1508–1511), Пафнутий (1514), Иона (1523), Пафнутий (1526), Геннадий (1540); г) Луцкие: Кирилл (1508–1526), Пафнутий (1526), Макарий (1528–1534), бывший потом митрополитом; Арсений (1540), Феодосий (1545–1548); д) Пинские и Туровские: Вассиан (1503), Арсений (1511), Вассиан (1513), Арсений (1514), Иона (1518–1522), Макарий (1528), Вассиан (1540), Варлаам (1545), Макарий (1552); е) Холмские: Филарет (1511), Иона (1540); ж) Перемышльские: Антоний (1511), Лаврентий (1535), Арсений (1540); з) Галицкие: Макарий (1539–1548) и Арсений Балабан (с 1549) . |
| тр ); л. 177–178 – вопросник вельможам (В-Печ. тр.); л. 178 об.–187 об. – поновление мирянам; л. 187 об.–189 об. поновление вельможам; л. 190–191 об. – поновление детям: л. 191 об.–197 об. – вопросник девицам, женщинам и вдовицам (Ж-Печ. тр ); л. 198–206 – поновление женщинам; л. 207–210 – вопросник инокам (Ч-Печ. тр.); л. 210–215 – поновление инокам; л. 215 об.–217 об. – вопросник инокиням (ЧЖ-Печ. тр.); л. 218–222 – поновление инокиням; л. 222–226 – вопросник священникам (Св-Печ. тр.); л. 226–233 об. – поновление игуменам; л. 233 об.–235 – поновление священникам-бельцам и дьяконам; л. 235–236 – молитва разрешительная; л. 241 об.–245 об. – молитва разрешительная по совершении епитимьи; л. 248 об.–254 – поисповедное поучение; л. 259 –262 об. – поисповедное поучение; л. 262 об.–267 – поучение священникам и дьяконам. Вологод. 64, ф. 354. Сборник слов, молитв, поучений и служб. 1540–1550-е гг. 4°. 509 л. Филиграни: 1) Кувшин с одной ручкой и цветком, тип: Брике, 12646 (1541–1543 гг), Лихачёв, 2950,1679 (1541–1543 гг.); 2) Кувшин с двумя ручками и цветком, вид: Лихачёв, 2899, 2900 (1555–1567 гг.); 3) Литера Р с цветком, не отожд.; 4) Единорог, вид: Лихачёв, 1538, 1539 (1527 г.) и Лихачёв, 1806, 1807 (1557 г.); 5) Щит с литерами F/x, вид: Лихачёв, 1540, 1541, 2881 (1527 г., 1530-е гг.); 6) Колесо, тип: Лихачёв, 1510, 1511 (1522 г.); 7) Перчатка с короной и литерами PC, вид: Лихачёв. 1658, 1659 (1535– 1540 гг.); 8) Литера Р с цветком, вид: Лихачёв, 2894, 2895 (1555–1559 гг.); 9) Сфера, вид: Лихачёв, 3170 (1559 г.) Записи: л. 1 – «Сия книга глаголемая Жития святых отец дому Пресвятые Богородицы и преподобных отец Дионисия и Амфилахия домовая»; л. 509 об. – «Сия книга глаголемое Житие Иоанново, никому до нево дела нет, аминь». (XVI в.); л. 270, 276 – выцарапаны записи (нрзб.). Содержание: л. 240–241 об. – поучение Григория Нисского о исповедающихся; л. 241 об.–262 – поновление инокам (с молитвами); л. 262–263 – вопросник священникам (Св-Вологод. 64); л. 263–265 об. – поновление священникам; л. |
| 1540 год принес стихийные бедствия: «Бысть вода велика в Великом Новегороде при архиепископе владыке Макарий» 628 . А к празднику Успения в 1540 году во Псков были принесены «с иные земли» резные иконы святителя Николая и мученицы Параскевы 629 , но «во Пскове такие иконы на рези не бывали» и возникло сомнение о возможности поклонения им. Поэтому «те иконы святые ко архиепископу послаша в Великий Новгород». Святитель благоговейно почтил их, «молебен им соборне пел, и честь им воздал и проводил их сам до судна, и велел псковичам у тех старцев те иконы выменити, и велел псковичам святые иконы стречати соборне всем». Е. Голубинский поясняет, что святитель Макарий был «из архимандритов Можайского Лужецкого монастыря, то есть знал, что Можайская резная икона св. Николая не только была принимаема, но и весьма почитаема» 630 . В 1540 году святитель дал вкладом Евангелие в придел Архангела Михаила в храме во имя Входа Господня в Иерусалим. Это произошло в день памяти Архангела Михаила, имя которого он носил в миру. В Евангелии Святитель сделал запись: «В лето 7049-го месяца ноября 8 день на память Собора святого Архангела Михаила положил святое Евангелие Преосвященный архиепископ Великого Новаграда и Пскова владыка Макарий в дом святому Архангелу Михаилу в Ерулим святый на полатех при священниках Василии, Ивани и Григорье Псковитине» 631 . В том же 1540 году священник Агафон по благословению Митрополита Иоасафа «и благословением господина пресвященного архиепископа Макария благоспасаемых градов Великого Новграда и Пскова» 632 составил Пасхалию на восьмую тысячу лет. Таким образом, при святителе Макарии была продолжена инициатива архиепископа Геннадия, который в 1492 году составил Пасхалию на первые 70 лет восьмой тысячи. В марте 1541 года государь «прислал в свою отчину в Великий Новгород к богомольцю своему Макарию архимандриту Великого Новгорода и Пскова дву старцов иерусалимских от Господня Гробу от святейшего Патриарха» Иерусалимского Германа II (1534–1579). Старцы принесли различные святыни в дар Святителю от Иерусалимского Патриарха и грамоту 633 . Она начинается словами: «Боголюбивому архиепископу святыя епископства Макарью нареченный Софея Премудрости Великого Новогорода радость и мир да будет та о Святем Дусе возлюбленный сослужебник нашего смирения и молимся Богу о здравии». Далее в грамоте излагается просьба о вспомоществовании иерусалимскому храму Гроба Господня. После текста грамоты говорится, как пришедшие старцы стали являть Святителю «бесценный духовныя и различныя поминки». |
| 1540 год принес стихийные бедствия: “Бысть вода велика в Великом Новегороде при архиепископе владыке Макарий” 26 . А к празднику Успения в 1540 году во Псков были принесены “с иные земли” резные иконы святителя Николая и мученицы Параскевы 27 , но “во Пскове такие иконы на рези не бывали” и возникло сомнение о возможности поклонения им. Поэтому “те иконы святые ко архиепископу послаша в Великий Новгород”. Святитель благоговейно почтил их, “молебен им соборне пел, и честь им воздал и проводил их сам до судна, и велел псковичам у тех старцев те иконы выменити, и велел псковичам святые иконы стречати соборне всем”. Е. Голубинский поясняет, что святитель Макарий был “из архимандритов Можайского Лужецкого монастыря, то есть знал, что Можайская резная икона св. Николая не только была принимаема, но и весьма почитаема” 28 . В 1540 году святитель дал вкладом Евангелие в придел Архангела Михаила в храме во имя Входа Господня в Иерусалим. Это произошло в день памяти Архангела Михаила, имя которого он носил в миру. В Евангелии Святитель сделал запись: “В лето 7049-го месяца ноября 8 день на память Собора святого Архангела Михаила положил святое Евангелие Преосвященный архиепископ Великого Новаграда и Пскова владыка Макарий в дом святому Архангелу Михаилу в Ерулим святый на полатех при священниках Василии, Ивани и Григорье Псковитине” 29 . В том же 1540 году священник Агафон по благословению Митрополита Иоасафа “и благословением господина пресвященного архиепископа Макария благоспасаемых градов Великого Новграда и Пскова” 30 составил Пасхалию на восьмую тысячу лет. Таким образом при святителе Макарии была продолжена инициатива архиепископа Геннадия, который в 1492 году составил Пасхалию на первые 70 лет восьмой тысячи. В марте 1541 года государь “прислал в свою отчину в Великий Новгород к богомольцю своему Макарию архимандриту Великого Новгорода и Пскова дву старцов иерусалимских от Господня Гробу от святейшего Патриарха” Иерусалимского Германа II (1534–1579). Старцы принесли различные святыни в дар Святителю от Иерусалимского Патриарха и грамоту 31 . Она начинается словами: “Боголюбивому архиепископу святыя епископства Макарью нареченныя Софея Премудрости Великого Новогорода радость и мир да будет та о Святем Дусе возлюбленный сослужебник нашего смирения и молимся Богу о здравии”. Далее в грамоте излагается просьба о вспомоществовании иерусалимскому храму Гроба Господня. После текста грамоты говорится, как пришедшие старцы стали являть Святителю “бесценныя духовныя и различныя поминки”. |
| 2. 201). Полоцкий архипастырь, называясь архиепископом, не раз имел спор с владимирским о первенстве (Акт. Зап. Р. Т. 2. 68. 212.). По южным Акт. черниговские епископы (опущенные в Ист. Иер.) «первый Владыка Бринский Нектарий» и «нареченный» Иона, 1499 г. Акт. Зап. Рос. 1. 4. 168. В 1465 г. Черниговский Еп. Евфимий убежал в Москву. Карамз. 6. пр. 629. 22 Св. Иона в 1451 г. напоминал королю обещание его присоединить к общей митрополии Церкви Галичской митрополии (Акт. Эксп. 1, 80. Акт. Зап. Р. Т. 2; 4. 141. 182. 185. 193, 197. Suppl. ad hist. docum. p. 138 и 142). Православные галичане (Акт. Зап. Рос. Т. 2. 196. 201. 205. Suppl. ad hist. docum. p. 143–146.) в своей просьбе 1539 г. пишут: «маем то в хрониках, ож чому есть двесте лет и один рок ... як владыка на Галиче был». Выше говорят: «на том стольце галицком учинено есть арцыбыскупство латинское при кор. Ягайле». Известно, что в 1371 г. посвящен был православный галицкий митрополит Антоний, по просьбе короля (Период монгольский § 25.). По словам галичан, основание арцыбыскупства надобно отнесть к 1414 г., что согласно и с другими памятниками (Период монгол. Стр. 69. 124.). Привилегия короля: «сему Владыце Макарию отдаем в ведение всех священников и их церкви, собрании и монастыри в землях русских и подольских; в уездах: Галицком, Львовском, Каменецком, Смятинском, Теренбольском, т.е., церковь Галицкую митрополитскую, в которой некогда начальствовал их архиепископ-митрополит, называемую ныне Крилосом, также монастырь Уневский, основанный при предшественниках наших в честь Успения Пресв. Девы Марии» (Suppl. р. 143 слч. Ак. Зап. Рос. Т. 3. 14. 15. 37.). О Холме и Перемышле выше пр. 21. Ист. Ак. 1. 472. 489. Ист. Иер. 1. 413. 425. Перемышльские епископы: Исаия 1421–29, Лаврентий 1535 г., Арсений 1540 г. (Ак. Зап. Рос. Т. 2. 29. 81. 165. 201.). Холмские епископы: Иона 1540 г., Феодосий до 1566 г., Леонтий Пеньковский до июля 1585 г. (Акт. Зап. Рос. Т. 2. 201. Т. 3. 54. 156. пр. 73.). 23 Супрасль. л. 139, 140. Владимирские епископы: Вассиан 2 упом. 1511, 1512 г., Иона 1523 г. Пафнутий 1525–1526 гг., Геннадий 1540 г., Иона-Иоанн Борзобогатый Красенский 1548–1565 гг., Феодосий с 1566 г., а до того времени Холмский епископ, известный по грамоте 1572 г. (Акт. Зап. Рос. Т. 4. 68. 78. 82. 124. 146. 201. 212. Т. 8. 13. 54. пр. 13.); Луцкие епископы после Дионисия – Алексий 1420 г., Мартиниан 1460 г., Кирилл 1503 г., Пафнутий до 1527 г., Макарий с 24 апр. 1528 г., Арсений 1540 г., Феодосий 1548 г., Иоасаф 1558–1565 гг., Иона Борзобогатый с 1566 г., Кирилл Тарлецкий с июля 1566 г. (Акт. Зап. Р.. Т. 2. 146. 151. 201, Т. 3. 7. 47. 156. 160 пр. 7.). |
|
|
