| “…Любовь есть одна из тех страстей, которая надламывает наше «я» , — убеждённо утверждал Тургенев — что логически безупречно соответствует системе его ценностей. Недаром же и низводит он любовь на уровень страсти: банальное заблуждение мудрости мира сего. Страсть и впрямь разрушает, надламывает человеческое Я. В системе же ценностей Православия любовь не может надломить личность, но приблизить её к Богу. Любовь для Тургенева и загадка, и счастье, и трагедия, и болезнь, и страдание, и неотвратимый рок. Но в каком бы облике она не являлась ему и его героям, в ней неизменно одно: невозможность счастливого завершения в браке. Любовь для Тургенева обладала замкнутой самоценностью, и брак не являлся её необходимым исходом. Брак для Тургенева становится даже какой-то помехой любви: без него она пусть и трагична, полна терзаний, но всё же сладка, все же даёт ощущение полноты жизни. В самом страдании, любовных переживаниях и муках — счастье, а коль скоро они прекращаются, то исчезает и любовь. Поэтому-то, например, герой повести «Ася» (1858), даже страдая в смертельной тоске после того, как он потерял навсегда любимую девушку, всё же не очень жалеет о свершившемся, пожалуй, и рад этому: «Я даже нашёл, что судьба хорошо распорядилась, не соединив меня с Асей; я утешался мыслию, что я, вероятно, не был бы счастлив с такой женой» (6,272). Конечно бы, не был: любовь и счастливый брак для Тургенева просто несовместны. Даже если писатель и соединяет героев под венцом — но чаще всего этому мешают какие-либо роковые обстоятельства,— счастье будет для них невозможно: вместо него они обретут мизерное и пошленькое благополучие, которое будет еще хуже роковой развязки. Так случилось, например, уже в ранней его поэме «Параша»: Сбылося всё… и оба влюблены… Но всё ж мне слышен хохот сатаны. (10,158) Сатана хохочет у Тургенева именно над пошлостью благополучного брака, убивающего любовь. Опять всё та же логика: где отдаётся предпочтение сатане, там таинство должно обернуться своей противоположностью, и бес станет хохотать неизбежно. |
| С вещей Ананьинского Могильника, находящихся в С.-Петербурге в Императорском Географическом Обществе и в Императорской Археологической Комиссии, недавно тщанием госпожи Раевской для Московского музея сделаны слепки. В июле прошедшего 1870 г. мы сами были на месте Ананьинского Могильника, и нашли, что разрыта только средина его, а оба бока, обещающие довольно еще открытий, равно и другой подле разрытого меньший курган, не вполне еще исследованы. У крестьян деревни Ананьиной мы приобрели довольно вещей, найденных в Могильнике, почти исключительно бронзовых и несколько кремневых стрел, называемых у них громовыми, главное же – надгробный камень, хотя раздробленный на семь частей, по нашему мнению современный Могильнику с изображением на нем тогдашнего человека. Теперь в интересах науки и для заключения об Ананьинском Могильнике, мы сравним этот Могильник как по устройству его и образу погребения в нем скелетов, так и по содержанию или вещам, при них положенным, с другими могильниками или курганами в Западной Европе и у нас в России. Для этой цели были у нас под руками следующие специальные сочинения: 1) Саккена-Галльштатский Могильник (Das Grabfeld von Hallstatt in Oberösterreich und dessen Alterthümer, Wien 1868) в верхней Австрии, в округе Траунском, по исследованию автора (S. 144–148) принадлежащий народу Кельтского племени и относящийся к I веку христианской эры; 2) Дорова-Мольбища и могилы Германцев и Римлян на Рейне (Opferstätte und Grabhügel der Germaner und Römer am Rhein, Wiesbaden 1819) – в окрестностях Висбадена, с бронзовыми вещами и признаками трупосожжения; 3) Липденшмита – Древности нашего языческого прежнего времени (Die Alterthümer unserer heidnischen Vorzeit, Mainz 1858), содержит в себе описание таковых древностей Римско-Германского центрального музея в Майнце; 4) Нильсона Первобытные жители Скандинавского севера. 1 Бронзовый век (Die Ureinwohner des Skandinawischen Nordens 1 Bronzealter, Hamburg 1863, aus d. Schwedischen tibersezt); 5) Ворсо-Северные Древности королевского музея в Копенгагене (Спб. 1861); 6) Бэра-Могилы Лифляндцев (Die Gräber der Liven, Dresden 1850), собственно принадлежащие древнему Финскому племени (S. 30–35). 7) Крузе-Ливонские могилы (Necrolivonica oder die Geschichte und Alterthümer Liv-Est-und Curlands, Leipzig 1859), относящиеся к древнейшим временам до Рождества, по Рождестве Христове и к средним векам. Прочие, под руками бывшие, подобные сочинения означим в своих местах. |
| Считается, что жизнь Кассинского мон-ря была организована в соответствии с монашеским уставом, к-рый составил св. Бенедикт (Regula Benedicti - CPL, N 1852). Папа Григорий Великий упоминает, что святой «написал устав для монахов», из к-рого можно понять, каким мудрым и добродетельным человеком он был ( Greg. Magn. Dial. II 36). Однако в «Диалогах» недостаточно сведений об укладе жизни монахов, о богослужении и дисциплине, к-рые можно было бы сопоставить с бенедиктинским уставом. Существуют различные мнения о происхождении устава, автором к-рого считается св. Бенедикт. Долгое время исследователи спорили о его соотношении с Уставом Учителя (Regula Magistri - CPL, N 1858). Это произведение существенно превосходит Устав св. Бенедикта по объему, но в обоих текстах много совпадений. Ранее считалось, что Устав Учителя был создан на основе Устава св. Бенедикта, но в XX в. возобладало мнение о том, что Устав св. Бенедикта - сокращенная и переработанная версия Устава Учителя, составленная, вероятно, в 1-й четв. VI в. в Центр. Италии. Высказывалось предположение о едином авторстве обоих уставов: оба текста могли быть написаны св. Бенедиктом и, возможно, отражают эволюцию его представлений об устройстве общежительного мон-ря. Однако большинство исследователей полагают, что св. Бенедикт мог быть автором только того устава, к-рый известен под его именем (подробнее см.: Jaspert B. Die Regula Benedicti - Regula Magistri-Kontroverse. Hildesheim, 19772; Broekaert J.-D. Bibliographie de la Règle de S. Benoît. R., 1980; Vog üé A., de. Études sur la Règle de S. Benoît: Nouveau recueil. Bellefontaine, 1996; Idem. Regards sur le monachisme des premiers siècles. R., 2000. P. 258-295; Leyser C. Authority and Asceticism from Augustine to Gregory the Great. Oxf.; N. Y., 2000. P. 101-128). Приведенные в «Диалогах» сведения не дают полного представления о жизни в Кассинском мон-ре. Папа Григорий Великий отметил, что не смог собрать достаточно сведений о деяниях св. Бенедикта (huius ego omnia gesta non didici), хотя и опрашивал его учеников: аббата Константина, преемника св. |
| Города Пензы мещанская жена Евдокия Очкина рассказывала следующее: «В 1843 году ходила я в саду с трехлетней дочерью моей Елисаветой; не знаю, как к бахроме моего платья пристал репей. При снятии его, вероятно, соринка отлетела и попала в глаза девочки. Елисавета моя вдруг вскрикнула и, закрыв оба глаза, стала плакать, проливая потоки слез. Я призывала старушек осмотреть, что с нею; они искали сор языком, выворачивали глаза на кольцо, но дочь моя окончательно лишилась зрения. Прошел год; в Пензу приехал из Петербурга доктор; я носила к нему слепую, но ее глаз невозможно было и ему рассмотреть: никакие средства не помогли ему открыть сжатых и как бы сросшихся век. Доктор отказался от помощи. Еще год спустя ослепшая дочь моя сидела около меня на полу, я положила ей на колени игрушек: она ощупью перебирала их. Я плакала, глядя на нее, и говорила мысленно: «Отец Серафим! Помолись Господу, чтоб открылись глаза слепой моей дочери; я к тебе в Саров пойду пешком». В эту самую минуту она вспрыгнула на ноги и бегом побежала по комнате. С тех пор она стала видеть, как и прежде; но, проживши около двух лет, скончалась; я же, грешная, совсем забыла о данном мною обещании насчет путешествия в Саров и за это была вторично наказана. Другая дочь моя, Мария, будучи тоже трех лет, сильно заболела глазами; примочки и лекарства не помогали ей, тут-то я вспомнила, что обещалась идти в Саров. Не мешкая нимало, я отправилась в путь, и в тот же самый день, как служила панихиду по батюшке Серафиме, малютка моя исцелилась. Только на одном глазу остался знак – не то чтобы бельмо, но маленькое пятнышко, которое, впрочем, Не мешает ей видеть, как бы в память того, что мать забвением обещания прогневала человека Божия». (В 1858 году она была в Дивееве со своей 15-летней дочерью Марией и все написанное рассказала сама.) В 1859 году жена почтмейстера города Темникова, получив из Сарова портрет старца Серафима, писанный на осколке от камня, на котором старец стоял и молился, хотела послать его в подарок своему благодетелю в Тамбов. С этой мыслью, забывшись сном, она видит старца Серафима, который, строго взглянув на нее, сказал: «Почему же ты не хочешь сама иметь мой портрет?» – и с этими словами ударил ее по плечу. Проснувшись от сего, она почувствовала трясение во всем теле; плечо, по которому был сделан удар, и рука совершенно оцепенели, как бы разбитые параличом. Она немедленно отправилась в Саров, отслужила панихиду, с усердием молилась на могиле о. Серафима и тут же получила совершенное исцеление от своей болезни. |
| Эта рукопись находилась тогда в королевской библиотеке. Юнг, на основании этого единственного источника, издал в Оксфорде, в 1638 году, первое Послание Климента вместе с отрывком второго Послания Климента, с отрывком, какой находился в том же кодексе. Известно было, что в Александрийском кодексе Послания сохранились не в полном виде. Но все усилия открыть еще какие-либо источники для покрытия недочетов – не приводили ни к чему. Там или здесь светилась надежда, что вот-вот, наконец, найдено то, чего доселе напрасно искали, но вместо действительной находки оказывалась просто ошибка. В 1752 году знаменитый критик Веттштейн выдал в свет два послания Климента на сирском языке, но они оказались апокрифической подделкой. В шестидесятых годах текущего столетия надеялись найти столь сильно желаемую находку в одном Феррарском палимпсесте. Но, когда в 1866 году знаменитый Тишендорф исследовал на месте, заставивший говорить о себе палимпсест, то вместо Посланий Климента открыл на нем мученические акты, касающиеся Климента Римского , но, не имеющие никакой цены в научном отношении. Когда все надежды были потеряны, вдруг вожделенное открытие было сделано в среде Греческой церкви. В Свято-Гробской библиотеке, помещающейся в квартале «Фанар» в Константинополе, но принадлежащей патриарху Иерусалимскому, Вриенний открыл объемистый рукописный сборник, писанный на пергаменте в 1056 г. В этом сборнике, между прочим, найдены были в полном виде «оба Послания Климента». Каталог вышеназванной библиотеки, не раз был опубликован от 1845 до 1858 года немецкими, французскими и английскими исследователями, но, относительно рассматриваемого сборника, доселе еще никто не слыхал ни слова. Прошло несколько месяцев, как ученый мир узнал об этом замечательном открытии в Константинополе, распространился слух о новом неожиданном открытии в том же роде: отыскан был совершенно неизвестный сирский перевод двух Посланий Климента – в полном их виде. В библиотеке, оставшейся по смерти знаменитого ориенталиста Юлия Моля (Mohl), умершего в январе 1876 года в Париже, оказалась сирская рукопись, писанная на пергаменте и заключавшая в себе, как Новый Завет (без Апокалипсиса) в древнем переводе монофизита Филоксена, так и сирский перевод двух Посланий Климента. |
| T. (.1876), Lotz’a, Geschichte u. Offenbarung im A. T. 1892, Hävernick " a, Vorlesungen üb. d. Theologie d. A. T. (1868), Ladd’a Doctrine of sacred the Bible, Load. 1883, v. I-II u дp. Из специальных работ мы имели под руками следующие: Casmanni, «Angelographia» etc. 1605 (устарелое и в схоластическом духе составленное сочинение), Heinrich’a, Dogmatische Theologie (1884) Bd. IV, ss. 500–823; R. Stier’a, The Words of the Angels (Lond. 1886), M. Schwab " a, Vocabulaire, de I´ Angelologie (1897). Lämmert " a, Die Engel Gottes (1892 – брошюра популярного содержания), H. Oehler’a, Die Engelwelt. 1898 (брошюра); для ученвя о злых духах – Längina, D. Biblischen Vorstellungen v. Teufel u. ihre religiöse Werth (1890); Sander’a, Lehre d. heil. Schrift v. Teufel (Schöneberg. 1858) – оба сочинения написанные в духе предзанятного отрицания изначальности библейского учения о злых духах; Roskoff а, – Geschichte d. Teufels, I-ter Bd. (Leipz, 1869), Graf´a – Geschichte des Teufels-glaubens (jena 1893) – последнее в духе эволюционистической теории. He мало руководящих мыслей по нашему предмету найдено нами в библейских словарях и энциклопедиях: Winer’a (Real-Wörterbuch. 1848. Bd. 1–2), Zeller’a, Schenkel’a (Bibel-lexicon (1864) Bd. I, II, V), Riehm’a (Handwörterbuch d. Biblischen Alterthums. 1884, Bd. 1–2), Hamburger a (Real-Eneyolopädie f. Bibel u. Talmud. 1870. Bd. I), Herzog’a Real-Encyclopädie (по 1-му изд. Bd. d. I, I I, IV, XIV, по 2-му Bd. III, IV, XVII;) Migne (Theol. Encyelopädie. tom. XXXIII et XXXIV), Iames (Dictionnaire de l’ecriture. Paris 1839), W. Smith’a (A. Dictionary of the Bible. London. 1863; vol. 1–3), I. Hastings (A. Dictionary of the Bible, v. 1–2, 1899). Литература по вопросам об Ангеле Иеговы и о херувимах и серафимах будет указана в своем месте. Здесь упомянем о двух специальных работах об Ангеле Иеговы, но имеющих отношение и к учению об ангелах тварных: A. Rohling’a, Uber Iehovahengel (1866) u Trip’a, Theophanien in Geschichtsbüchern d. A. T. (Leiden. 1862). |
| Библейскую историю, по учебнику митрополита Филарета, у нас преподавали: магистр Московской академии Гр. А. Политковский 55 , а в 1-м отделении – магистр Киевской академии К. И. Миловидов 56 , под конец же курса этого класса обоим отделениям – последний, то есть К. И. М-в. Оба они были очень способными преподавателями. Первый – очень умный и основательный человек, не владевший, однако, даром слова, а второй – блестящий и красноречивый, очень видной и представительной наружности. Кто и где преподавал общую церковную историю, не припоминаю 57 . Если в этом классе, а не в высшем, в котором она полагается по нормальному расписанию 58 , то несомненно – вышеуказанные наставники, то есть Гр. А. П-кий и К. И. Миловидов. Учебником была «Церковная история» Преосв. Иннокентия (Пензенского), в двух частях, старинный учебник (от 1807 г.), многосодержательный, но сухой, полный отрывочных сведений; события разбиты по векам. Цельного и связного представления о событиях церковной жизни не давал и был похож более на подробный конспект по истории церкви, чем на историю в собственном смысле. Русскую гражданскую историю преподавал, по учебнику Устрялова, тот же, что и в низшем классе, общую гражданскую, – Н. В. Охотин († архиеп. Гурий) – до 1856 г., а с 1856 г. – А. И. Стеклов, в то время кандидат, а впоследствии (1868) магистр Казанской академии, бывший потом ректором Нижегородской семинарии (1868) 59 , способный преподаватель, но довольно грубоватый и резкий по характеру. Физику – те же, что и математику в низшем: И. С. Тихонравов, в нашем 2-м отделении, и А. И. Остроумов в 1-м отделении, и с тем же успехом и характером преподавания. Естественную историю (зоологию, ботанику, минералогию) и сельское хозяйство преподавал у нас Л. И. Сахаров 60 , преданный своему делу и недурной преподаватель. Учились мы по запискам, передаваемым из курса в курс и покупаемым от предшественников, – со множеством ошибок, вроде, например, следующей: голуби отличаются «однообразием» – вместо «однобрачием». Так именно раз отвечал урок в классе один ученик, ссылаясь на записки, в которых написано: «однообразием». Много сообщалось нам сведений по ботанике и зоологии; кое-что удержалось в памяти доселе, но, конечно, немногое. Эти предметы считались у нас даже не второстепенными, а, можно сказать, третьестепенными, и мы обращали на них очень мало внимания. |
| Далее в 1858 году, когда переводный Комитет, учрежденный при Московской духовной академии, в виду синодального определения о тексте подлинника для перевода Нового Завета, сделал владыке Московскому представление о том, чтобы при переводе св. книг новозаветных принимать за основание греческий подлинник «редакции Московского издания 1810 года, как сходствующей с греческим изданием Евангелия для Богослужения и ближайшей к славянскому переводу книг новозаветных, за исключением тех случаев, когда важные причины будут указывать нужду перейти под руководство другой редакции», и между прочим употребляющейся в духовных училищах Российских Титтмановой 1834 года, владыка дал такую резолюцию на этом представлении: «соглашаясь с правилом Комитета, не излишним признаю присовокупить следующее правило: в тех местах текста, в которых разные чтения греческих изданий 1810 и 1834 оба не представляют ничего сомнительного в смысле речи, и в которых славенский текст согласен не с изданием 1810 года, а с изданием 1834, не бесполезно в Русском переводе следовать сему последнему, дабы Русский перевод без нужды не отступал от славенского» 590 . И затем строго наблюдал применение этого своего основоположения к делу во время самого производства перевода Нового Завета, как это можно видеть уже и из приведенного в исторической части настоящего нашего исследования. С другой стороны, и в отношении к Ветхому Завету святитель Московский ревниво охранял давно (а особенно в 1845 году) высказанные им основоположения и правила касательно текстов библейских. Так мы уже отчасти видели это выше на краткой выдержке из его отношения в Св. Синод от 20 января 1863 года 591 . Другой случай представился в том же 1863 году, когда переводный Комитет, учрежденный при Московской духовной академии, представил владыке перевод первых десяти Псалмов (76–85) доставшейся на его долю части Псалтири. При этом в Псал. 79, 15 Комитет, в виду еврейского gephen (в словах славянского перевода: и посети виноград сей), перевел это слово выражением: виноградная лоза, вместо соответствующего греческому μπελος славяно-русского: виноград. |
| 9) Наконец Господь, обращая речь к апостолам, показал, что терпеть поношение особенно свойственно учителям: «Блажени есте, егда поносят вам и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще Мене ради, – пронесут имя ваше, яко зло, Сына человеческого ради, радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех: тако бо изгнаша пророки, еже (беша) прежде вас» ( Мф.5:11–12 ). Не всякий поносимый достигает этой высокой степени блаженства, но «только тот, кто терпит поношение для Христа и ложно» (Блаж. Феофилакт. Благовестн., ч. 1, стр. 95). Это злословие, переносимое за Христа в смирении духа, приобретает подвижнику великую награду на небесах – «сугубое возмездие, и одно увенчивает его за самое дело, а другое – за клевету». (Преп. Нил Синайский . Твор. св. отц., М. 1858 г., т. 31, Стр. 107). В противоположность этим блаженствам, принадлежащим истинным ученикам Евангелия, Господь возвестил горе людям горделивым и тщеславным, поставляющим богатство и чувственные удовольствия исключительным предметом своих, желаний, целью всей своей деятельности. (См. кн «Евангельская история о Боге-Слове» прот. П. Матвеевского , СПб. 1890 г, стр. 325–329). III. Собрание молящихся слезно повторяет, вслед за чтецом или певцом, эти слова Спасителя, возвестившие, кому можно ждать и надеяться на вечную жизнь в будущем веке, кто суть истинные наследники и соучастники Небесного Царства. (Сост. по указ. источн.). Беседа О малом входе I. Побеседуем теперь, братия, о малом входе, бывающем во время Божественной литургии после третьего антифона, – о том, как он совершается и что он означает. II. В то время, когда поются на клиросах сладкие для истинного христианина изречения Спасителя о блаженствах, священник тайно в алтаре читает молитву, в которой просит Господа исполнить прошения рабов Своих, подавая нам в настоящем веке познание Своей истины, а в будущем веке – живот вечный. Тут отверзаются Царские двери. Священник и диакон перед св. престолом делают три поклона. Потом священник, взяв с престола св. Евангелие, подает его диакону, и оба они вместе идут от правой стороны престола позади его и, предшествуемые свечами, выходят из алтаря северными дверями. Став пред Царскими дверями, они преклоняют свои главы. Диакон возглашает: «Господу помолимся», и в то время, когда на клиросе поют: «Господи помилуй», священник за себя и диакона тайно молится Богу о том, чтобы с их входом Господь устроил вход св. ангелов, которые бы вместе с ними служили Ему и прославляли Его благость. |
| Чиновники, наполнявшие галерею, были на очереди для представления Государю; впереди их, вне галереи, на дворе стояла толпа чиновников придворного правления, под предводительством старого мандарина необыкновенной вышины; он уже несколько часов стоял на одном месте и смотрел весьма угрюмо. Мы повернули направо и вошли в маньчжурское отделение Верховного Совета; это были две опрятные комнаты, занятые служащими в Совете, которые приняли меня с обычной вежливостью. На юге за стеной помещалось китайское отделение Совета, с особым входом; на восток был вход в заседание членов Верховного Совета. Верховный Совет не есть штатная административная инстанция; он состоит из нескольких лиц, избираемых Государем для совещаний и соображений при особе Богдохана; в случае дел чрезвычайных, приглашаются в Совет принцы, князья, министры и другие высшие сановники столицы. Совет это Пекинский Кабинет. Ныне в Верховном Совете четыре члена; главные из них министр Боцзюнь (монгольского происхождения) и министр Пын (из китайцев) последний опытнее и умнее других; его мнения всегда одерживают верх над мнениями других членов, этот человек именит в Пекине своим влиянием на дела и политику пекинского двора и считается поборником китайской системы отчуждения. Оба отделения составлены из чиновников разных палат, также по усмотрению государя. Чрез несколько времени, главный мандарин отделения вынес от членов Совета длинный узкий лист, который был поднесен мне поперек, как тибетский лист. я полагал, что увижу какой-нибудь важный документ, оказалось, что это была вырезанная из английского Хонгонского 8 журнала страница; в ней отпечатана была прокламация английского и французского полномочных лорда Элгина 9 и барона Гро, от 6-го февраля нов. ст., в которой объявляется, что к 10-му марта нов. ст. снята будет блокада с Кантонской реки и порта и обнародованы правила по внутреннему военному управлению Кантоном, во время занятия оного англо–французскими войсками. Неизвестно, откуда эта вырезка из журнала доставлена в Верховный Совет; по некоторым словам чиновников, сказанным в полголоса, можно было догадываться, что она прислана от Хуан Цзунь-ханя, но вероятнее, что она отыскана в багаже того христианина – китайца, который вез почту из Шанхая для католических епископов северного Китая и был схвачен в Тянь-цзине, вскоре после пасхи. |
|
|
