| Помимо метода анализа форм исследователи в области Нового Завета использовали и другие методы, в частности метод анализа традиций (Traditionsgeschichte). Он предполагает выявление и исследование того облика, в котором могли циркулировать различные предания об Иисусе до их фиксации в тексте канонических Евангелий. При этом использовались следующие критерии аутентичности того или иного предания: многократность свидетельств (предание отражено более чем в одном источнике); когерентность (предание согласуется с другими преданиями об Иисусе); несводимость к другим аналогам (например, к различным раввинистическим текстам иудейской традиции или к преданиям ранней Церкви); краткость (более краткая версия того или иного предания считалась более аутентичной, чем его более длинная версия). Метод анализа редакций (Redaktionsgeschichte) – еще один способ воссоздания гипотетического аутентичного евангельского предания путем отсечения от него якобы привнесенного впоследствии материала. Сторонники этого метода видели в авторах новозаветных писаний прежде всего компиляторов, соединявших различные устные и письменные предания и редактировавших их в соответствии со своим богословием и нуждами своих общин. К критериям аутентичности, перечисленным при описании метода анализа традиций, сторонники данного метода добавляли также следующие: невольное свидетельство достоверности (детали повествования выдают авторство очевидца); использование конструкций, характерных для арамейского языка; использование терминов, выдающих палестинское происхождение данной редакции; упоминание обычаев, характерных для Палестины времен Иисуса. Страсти Христовы. Мозаика. 530-е гг. Все три упомянутых метода исходили из необходимости классификации евангельского материала в соответствии с определенной формой, например: отдельная логия, или высказывание (краткое изречение Иисуса в форме заповеди или афоризма); рассказ с речением (повествовательный материал, заканчивающийся изречением Иисуса); рассказ о чуде (эпизод, описывающий исцеление, изгнание бесов или иное чудо, совершённое Иисусом); притча (короткий образный рассказ или речение с использованием сравнения или уподобления); речь (высказывания Иисуса, собранные в длинную речь, например Нагорная проповедь); историческое повествование (рассказ о том или ином событии, имеющем с точки зрения исследователя «легендарный» характер в силу описанных в нем сверхъестественных явлений); эпизод истории Страстей (история Страстей обычно выделяется в отдельную группу «форм»). |
| И на самом деле мы видим, что первый исследователь природы, установивший математические законы ее, Кеплер дошел до их открытия не путем индукции и восхождения от частными явлений к общим их законам; напротив, не упуская, конечно, из виду опыта, он a priori исчислил различные возможности законосообразного течения явлений, отсюда гипотетически развил следствия и затем только перешел к опыту, чтобы сравнить их с ним и решить, какие из теоретически предположенных им возможностей оправдываются. Он потому только считал возможными открытие законов природы, что в уме человека, в его внутренней деятельности дана возможность математических познаний и построений для приложения и применения их к реальным явлениям природы 55 . Таким же или подобными методами познания, кроме индукции, пользовались и другие великие естествоиспытатели нового времени, напр.: Галилей, Декарт, Ньютон и др. 56 . Но если таким образом, даже в области познания природы далеко не все, и притом важнейшее, достигается путем индукции, то тем более это должно сказать, о другой области принадлежащего философии знания, где мы имеем дело не с эмпирическими фактами, а с предметами недоступными опыту, уже потому самому, что опыт дает нам только явления, а не указывает непосредственно на то, что лежит за явлениями и составляет действительный предмет философского ведения. Защитники исключительного значения индуктивного метода в области научного знания, требующие на этом основании применения его и к философии, совершенно забывают, что употребление того или другого метода в области знания зависит не от нашего произвола и даже не от безотносительного достоинства самого метода, но и от предметов познания, что иного познавательного приема могут требовать объекты эмпирические, иного математические, иного философские. Применение известного метода к несродной и несвойственной ему области познаваемого, поэтому легко может окончиться полною неудачею. И опыты вполне оправдывает такое предположение относительно приложения эмпирического метода к решению вопросов, выходящих из границ опыта. |
| То обстоятельство, что уже авторы XVI–XVII вв. рассматривали проблему метода как фундаментальную для истории, вдохновило ряд современных исследователей искать прообраз для собственной теории истории именно в сочинениях раннего Нового времени. В открывающей номер статье Ю.В. Ивановой и П.В. Соколова анализируются стратегии рецепции гуманитарной эпистемологии раннего Нового времени, ориентированные на наследие Джамбаттисты Вико: «абсолютный историзм» Бенедетто Кроче и «модальную риторику» Нэнси С. Стрьювер. Эту тематику дополняет обзор международной конференции «Гвиччардини и Макиавелли у истоков исторической науки Нового времени» (23–25 сентября 2019 г., Москва), сделанный Н.А. Кочековской. Следующая волна интереса к историческим методам возникла лишь во второй половине XIX в. в связи с превращением истории в науку, утверждением позитивизма и «антипозитивистским бунтом». Она сопровождалась рефлексиями по поводу специфических для исторической науки правил и конвенций, принимаемых профессиональным сообществом. Речь шла не о поисках общенаучного метода или пусть даже метода всех наук о культуре, как впоследствии будет у баденских неокантианцев, а о попытке обеспечить методологическую автономию истории, сделать исследовательский процесс независимым от религиозной, философской или естественнонаучной картины мира. Чтение любых исследований об историческом методе требует важного разъяснения. То, что у нас зовется «методологией», в западной историографии обычно именуется теорией, и именно теории в этой логике образуют основное содержание научного метода. Методами там называются скорее инструменты: математические методы, сравнительный анализ, нарративный анализ, контент-анализ, дискурс-анализ и прочее — а под историческими методами в узком смысле слова подразумеваются приемы критики источников. Теории и инструментальные методы, используемые историками, усложнялись и эволюционировали с расширением пределов исторической науки. Однако в данном выпуске нас интересует прежде всего методология/теория в широком смысле: аналитические концепции исторического процесса, способы познания причинных и контингентных связей, динамики и инерции истории. К нерешенным (или неразрешимым?) вопросам, существуют ли особенные методы исторического исследования и как возможен Исторический метод, возвращают нас А.И. Казанков и О.Л. Лейбович. В полемической статье, написанной в формате диалога, они рассматривают процесс смены парадигм исторического знания — от позитивизма до постпозитивизма —акцентируя внимание на наследии позитивизма в марксистской историографии как дореволюционного, так и советского периодов. Особый интерес их диалогу придает деконструкция обсуждаемого подхода на основе постпозитивистской концепции Пола Фейерабенда. |
| И у Иисуса Христа есть не мало резких и сильных обличений; но эти обличения вызываются в нем не личным самолюбием, а чувством любви к человечеству, лишаемому своего высшего блага ради личных интересов и самолюбий отдельных лиц, – любовью к этим самым лицам, скорбью о их заблуждении и духовной погибели. § 16. Основная черта метода и частные формы учительства Иисуса Христа Отсутствие системы не есть еще, однако, отсутствие метода. Метод учения Иисуса Христа есть одно из основоположений учения о христианском учительстве. Основная черта этого метода указывается в словах Иисуса Христа: всяк книжник, научився царствию Небесному, подобен есть человеку домовиту, иже износит от сокровища своего новая и ветхая ( Мф. 13:52 ). Эти слова указывают на систему приспособления, на то, что в своем учении он шел от известного его слушателям к неизвестному им. Он не игнорирует существовавшее дотоле религиозное миросозерцание, а стоит прямо на нем ( Мф. 5:17 ). Он ищет пунктов сближения своего нового учения с просвещаемым миросозерцанием человечества; обращает внимание больше на положительные, чем на отрицательные стороны в этом миросозерцании, хочет найти и указать людям в нем те элементы, к которым можно бы было привить новые понятия. В своем учении он главным образом останавливается не на том, что нужно было устранить в наличном миросозерцании людей, а то, что нужно было в нем укрепить и возвысить, те остатки первозданного добра в человеческой природе, которые никогда не умирают и не исчезают в ней. Но не только эти зачатки добра, хранящиеся в глубине всякой души человеческой, а еще более самый внешний закон, данный Моисеем и хранимый евреями, представлял удобную почву для сеяния слова Божия; в своем истинном смысле он представлял действительную волю Божию, лишь затемненную неправильным пониманием и искажениями. Оставляя неприкосновенным этот закон в его внутренней сущности, Господь делает его точкою отправления при изложении новозаветного своего учения и выясняет его внутренний действительный смысл. Не мните, яко приидох разорити закон или пророки, – не разорити, но исполнити ( Мф. 5:17 ). Испытайте писаний, яко вы в них мните имети живот вечный ( Ин. 5:39 ). Такой постановкой учения легко возбуждалась энергия к слушанию и уяснению нового учения в людях, не утративших ни внутреннего чувства совести и сознания, ни веры в закон, хотя и неправильно истолковываемый; при такой постановке учения, в слушателях незаметно росла и крепла сила понимания, так что и самый простой разум легко осваивался с новым учением, открывавшим царство Божие в мире. |
| В нач. XX в. появился новый метод исследования истории происхождения новозаветных текстов - метод анализа истории форм. Термином «форма» обозначается устная или письменно фиксированная замкнутая лит. единица того или иного жанра. Метод исходит из признания того факта, что новозаветные писания принадлежат к различным лит. жанрам и в большей или меньшей степени содержат материал, почерпнутый в предании. Появление нового метода было связано с тем, что метод лит. критики (поиска лит. источников) не давал удовлетворительного ответа на вопросы истории происхождения лит. источников. Возник вопрос об истории отдельных письменных и дописьменных форм предания, ставших, в частности, основой не только Евангелий, но и др. писаний. Значение предания для формирования НЗ еще в XVIII в. подчеркивал Гердер. Но только в 1908 г. И. Вайсс обратился к изучению раннехрист. лит-ры в формах ее дописьменного предания как к основной задаче современных ему новозаветных исследований ( Weiss J. Die Aufgaben der neutestamentlichen Wissenschaft in der Gegenwart. Gött., 1908). Незадолго до первой мировой войны к этим исследованиям приступили филологи-классики П. Вендланд, который доказал, что даже евангелист Марк (не говоря уже о евангелистах Матфее и Луке) был «не столько писателем, сколько собирателем и редактором» предшествовавших ему преданий ( Wendland. 1912), и Э. Норден (1868-1941), в сочинении которого впервые появляется название метода «история форм» ( Norden E. Agnostos Theos: Untersuchungen zur Formgeschichte religiöser Rede. Lpz., 1913). Однако родоначальниками собственно метода истории форм являются К. Л. Шмидт, М. Дибелиус и Р. Бультман. Шмидт высказал основные идеи нового метода в исследовании «Рамки истории Иисуса» ( Schmidt K. L. Der Rahmen der Geschichte Jesu. B., 1919). Евангелисты-синоптики, согласно его концепции, не столько биографы Иисуса Христа, сколько собиратели и редакторы преданий, содержащих самую раннюю христ. апостольскую проповедь (керигму). Каждый из евангелистов соединяет и редактирует пришедшие к нему из предания «формы». |
| Интерес к устной традиции, проявившийся в связи с анализом лит. форм, способствовал рождению др. метода. По-видимому, Гункель ввел его в научный обиход под названием «история традиции» (Traditionsgeschichte, Überlieferungsgeschichte, последний термин также применяется в текстологии) - передача определенной единицы текста или идеи преимущественно в устной форме от одной среды в др., от одного поколения к др. Стабилизация текста и его канонизация останавливают развитие традиции. Одним из достижений нового метода стало, в частности, доказательство того, что мн. тексты Пятикнижия возникли в непосредственной связи с храмовым богослужением (см.: З. Мовинкель. 1923; Г. фон Рад. 1938). М. Нот , один из ведущих представителей школы «истории традиции», показал (1948), что основной корпус израильских преданий возник в устной форме, включая обетование патриархам, исход из Египта, синайское Откровение, переход через пустыню и проч. Источники Пятикнижия нельзя рассматривать как продукт индивидуальной деятельности древних писателей, они представляют собой достояние племен или групп. Метод истории традиции, как правило, успешно сочетавшийся с методом анализа источников ( Нот и др.), привел нек-рых исследователей к отрицанию документальной гипотезы Графа-Велльгаузена. Так, швед. ученый И. Энгнелль (1969), отвергая теорию источников, предложил считать, что именно устные традиции составили основу Пятикнижия, созданного впервые в послепленный период автором, близким к священническому источнику (P). Исследования сканд. ученых выделились в особую «скандинавскую школу» библейской критики, для к-рой характерна тенденция к «омоложению» датировок ВЗ. Обращаясь к НЗ, этот метод, в частности, находит в 1 Кор 11. 23-25 отражение евхаристической практики в период, предшествующий деятельности ап. Павла, в Рим 1. 2-4, 3. 24-26 - сотериологической традиции того же времени и т. д. У этого метода те же недостатки, что и у метода анализа жанров: выделение малых смысловых единств не всегда определено, богословские выводы чаще всего носят гипотетический характер. |
| «Не устаю славить своих Учителей, которые преподнесли мне великие ценности знания в самых разных аспектах реальности». Может быть тут речь идет о святых отцах? Нет! Тут речь об оккультных восточных учениях и различных гуру (кандидатскую Пискарев писал о даосизме): «Благодаря им, множественность «западного», технологичного образования, мне удалось компенсировать иррациональными практиками целостных, «восточных» учений». А вот еще несколько слов о методе от автора: «...Круговой ритм порождает «дыхание небес», особенную жизнь, находящую отзвук в душе созерцающего. Круг, наряду с линией, – это один из самых важных символов метода «Нейрографика». «Нейрографика» – это метод «направленных изменений, который позволяет моделировать новую реальность со всей силой воображения клиента и опорой на его сенсорный аппарат»». «Если рассматривать метод Нейрографика с точки зрения духовности, то алгоритм снятия ограничений (АСО) – целостный алгоритм, показывающий, как с помощью высвобождения духовной энергии можно решить проблему, конфликт, повысить качество своей жизни. Как с помощью метода Нейрографика – геометрического мышления, с помощью фигур, символов зайти в самую глубину человека – прикоснуться через уникальный опыт внутренних переживаний человека к духовному. С помощью духовного – Абсолюта, силы Самости – решать мирские вопросы. И если человек, посредством АСО, готов встретиться с чувством страдания, со своим Эго, с травмой, личной историей, с сопротивлением хорошему, идеалу, то следом придет вдохновение, благодать, умиротворение, раскрытие творческих способностей». Описание метода отражает собой типично эзотерические взгляды на реальность; жизнь человека представляется сквозь призму некой духовной энергии, которая блокируется по различным причинам, и сам метод направлен на высвобождение этой выдуманной энергии для ее гармонизации со Вселенной. В методе нейрографики не просто нет Бога. Это метод эзотерический , или иначе - оккультный . То есть метод, уводящий от Христа: «Оккультизм есть отказ от упования на Бога» (С. Худиев). |
| Ирмологий Петра Пелопоннеского. Рукопись Петра Византийского. 1773 г. (Zakynthos. Gritsanis. 13. Fol. 7v - 8) Ирмологий Петра Пелопоннеского. Рукопись Петра Византийского. 1773 г. (Zakynthos. Gritsanis. 13. Fol. 7v - 8) Широкое распространение нового репертуара было бы затруднительным без нового метода церковной музыки, созданного «тремя учителями»: архим. Хрисанфом из Мадита († 1843), хартофилаксом Хурмузием Гиамалисом († 1840) и протопсалтом Великой ц. Григорием († 1821). Нотация и теория визант. музыки не подвергались значительным изменениям с 1453 г. В письменной традиции могли происходить отдельные изменения, однако в общем система оставалась прежней. Нотация, использовавшаяся Петром Пелопоннесским, кажется во мн. случаях проще по сравнению с более ранней, но это связано не с особенностями самой нотации, а с новым репертуаром (экзегезисы, сочинения в новом стиле, записи песнопений новой традиции). Письменная передача песнопений была затруднена из-за отсутствия в нотации определенной системы записи ритма, к-рому обучали только устным путем, из-за недостаточно точного и нерационального описания системы интервалов, из-за сохранения устной практики экзегезиса. Несмотря на усилия Петра Пелопоннесского и его современников, значительная часть репертуара не была записана аналитически в том виде, в каком его исполняли в кон. XVIII в., так что существовавшие нотированные тексты служили лишь в качестве пособия для воспроизведения напева по памяти. Новый метод, утвержденный в 1814 г. К-польским Патриархатом и принятый большинством греч. певчих, решил 3 названные проблемы. Под влиянием зап. традиции была введена ритмическая система с пропорциональными длительностями. Интервальная структура и центральные тоны гласов во всех 3 стилях (ирмологический, стихирарический, пападический) были детально описаны, и каждая ступень звукоряда была названа сольмизационным слогом (также под зап. влиянием). Весь новый репертуар вместе с большей частью древних песнопений (визант. и поствизант.) Хурмузий и Григорий (оба были искусными мелургами) переписали с помощью аналитической нотации нового метода. Теория нового метода была сформулирована Хрисанфом, к-рый предпринял значительные усилия, чтобы привести данную систему в соответствие с древнегреч. (античной) теорией музыки. Но его подсчеты интервалов были математически неверными, поэтому в 1881 г. была организована комиссия К-польского Патриархата с целью сделать более точные вычисления для объяснения традиц. строя. Выводы комиссии остаются основополагающими для обучения церковной музыке и в наст. время. |
| Аналогичный пример, что Христос 3 дня пробыл во гробе (см. ниже). Другой метод (более позднего обозначения времени для начала царствований) был принят у Ассирийцев. У них была обычна практика считать годы царствований от дня нового года после вступления и называть время после вступления на престол и до дня нового года «началом царствования»; тут фактически первым годом царствования назывался год, следующий после дня нового года, а от этого года считались последовательно и следующие годы. Нельзя определенно решить, который из этих методов систематически употреблялся Евреями. Возможно, что ни один из них постоянно или всецело. Талмуд свидетельствует ясно в пользу первого метода (Wieseler, Chron. Synopsis, S. 47), и метод этот часто считается за Еврейский. Но Иеремия и Иезекииль употребляют второй метод, и многие ученые (Дильман, Штаде, Вельгаузен и др.) думают, что этот метод и есть Еврейский. Писатель, или составитель 3 и 4 книг Цар. употребляет оба метода, как видно из следующей таблицы одновременных событий. Ровоам 1 1 Иеровоам В 18-й год Иеровоама (3 Цар, 15:1) Аса (1)3 В 4-й год Ахава 39 Иосафат 1 Иорам 1.22 Второй метод применяется к царствованиям Иудейского царства до царствования Иорама и Охозии: – первый из них сделан соцарствующим со своим отцом в продолжении 4 лет. Аса и Иосафат вступили на престол в годы, предшествующие первому году их царствования; но Авия вступил на престол в первый год своего царствования. Таким образом, мы имеем два случая первого метода. Царствования Израильских царей все обозначены более ранним годом и Охозия сделан соправителем Ахава в течении одного года. Таким путем общая продолжительность царствований сокращена, и промежуток времени от Соломона до Гофолии составляет лишь 90 лет. По 3Цар. 16:23 , Амврий начал царствовать в 31-й год Асы, а по 4Цар. 1:17 Иорам Иудейский – во 2-й год Иорама Израильского. Оба эти показания находятся в гармонии с системою более позднего обозначения времени вступления царей как Иудейских, так и Израильских. |
| Ирмологий Петра Пелопонесского с нотацией нового метода (К-поль, 1825) Ирмологий Петра Пелопонесского с нотацией нового метода (К-поль, 1825) Основная задача «трех учителей» заключалась не в создании новой формы нотации, а в том, чтобы сделать традиц. форму более рациональной и простой для обучения, облегчающей каждому пение с листа, поэтому мн. знаки древней традиции были исключены как избыточные. Певч. книги стали выпускаться печатным способом. Первые издания вышли в 1820 г. в Бухаресте (Анастасиматарий и Доксастарий - оба Петра Пелопоннесского) и в 1821 г. в Париже (часть Доксастария Петра Пелопоннесского и «Введение в теорию и практику церковной музыки» Хрисанфа). В 1824 г. в К-поле Хурмузием была издана в 2 томах «Ταμεον Ανθολογας» (Анфология пападического пения), через год опубликовали в одном томе 2 Ирмология - Петра Пелопоннесского и Петра Византийского. После 1850 г. певч. книги стали издавать в Афинах. Тем не менее число древних песнопений (т. е. составленных до 1750) в опубликованных книгах было невелико и остается таким до наст. времени; это объясняется не только тем, что издатели предпочитают новый репертуар, но и тем, что все транскрипции древних песнопений в нотации нового метода следуют традиции экзегезиса. Поэтому древние мелодии оказываются слишком пространными и едва ли приемлемы для литургического использования, за исключением монастырских бдений. Неск. позднее «трех учителей» жил Феодор Папапарасху Фокейский , мелург и муз. издатель, песнопения к-рого до сих пор широко используются. Его смерть в 1851 г. ознаменовала конец «классического» периода неовизант. пения. Херувимская песнь И. Сакелларидиса. 1952 г. Херувимская песнь И. Сакелларидиса. 1952 г. Во 2-й пол. XIX - 1-й пол. XX в. попытки нововведений предпринимались в 2 противоположных направлениях. Первое обусловлено вост. влиянием и выражалось в использовании арабо-тур. макамов (либо явно - с оригинальными названиями, либо скрытно - под видом обычных церковных гласов) и в развитии виртуозного, чрезвычайно украшенного вокального стиля, особенно в мелизматических песнопениях. Др. направление связано с введением зап. полифонии в греч. церковную музыку. В 1844 г. греч. общины в Вене начали использовать в службах (гл. обр. на литургии) 4-голосные композиции, основанные отчасти на традиц. мелодиях, адаптированных к зап. тональной системе и ритмическим стандартам этого времени. Впосл. др. греч. церкви за пределами Г. также восприняли эту практику. В 1870 г. рус. вел. кнж. Ольга, супруга кор. Георга I, организовала хор для королевской часовни, к-рый исполнял полифоническую музыку в рус. стиле. Это было началом активного рус. влияния на греч. музыкантов, особенно в Афинах и др. больших городах. Наиболее известным композитором этого направления был Ф. Поликратис, чьи сочинения стали популярными среди сторонников полифонии. |
|
|
