| Что учение Апостола Павла о человеке греха не заимствовано из Апокалипсиса, это будет разъяснено ниже. Что оно нигде не встречается в других Посланиях Павла, это не доказывает того, что оно не принадлежит Павлу: и учение его о том, что некогда Иудеи обратятся ко Христу, находится только в одном месте, равно как его учение о евхаристии. Христиан Шмидт называет учение о человеке греха „мечтами”, „грёзами”. Но спрашивается, почему он знает, что оно не исполнится? Если это учение мечта, то можно будет признать мечтой всё содержание Апокалипсиса, половину книги Даниила и многие другие места Писания, не исключая и речи Господа о последних судьбах мира. Но куда же можно дойти с таким легкомысленным отрицанием? Шмидт склонен был считать это учение вставкой, автором которой был кто-либо из партии Тертуллиана и Иринея, уклонившейся к монтанизму; но позже сам отвергает принадлежность этого учения монтанистической партии. Шмидт и Де-Ветте находят намеренное и резкое противоречие этого учения содержанию 4 и 5 глав Первого Послания; поэтому, если Первое Послание подлинно, то Второе не подлинно 1176 . Но на самом деле противоречия нет, а есть только различие. Слова: о временах же и сроках нет нужды писать к вам, братия; ибо сами вы достоверно знаете, что день Господень так придёт, как тать ночью ( 1Сол. 5:1–2 ), сопоставляемые со словами Иисуса Христа: о дне же том и часе никто не знает (Мф. 24и далее), указывают на невозможность точного знания, когда придёт день Господень. Но и в учении о человеке греха не указывается не только день и час, но даже и столетие или тысячелетие, когда будет второе пришествие, а указываются только признаки приближения дня второго пришествия. А предвестники или признаки приближения его указаны и в речи Господа наряду со словами о невозможности знания о времени второго пришествия. Керн в человеке греха находит указание на Нерона и относит написание Послания к промежутку между смертью Нерона и разрушением Иерусалима 1177 . Но изображение человека греха не соответствуем характеру Нерона. |
| Ибо в самом деле: что же представляет собой живое тело человека, жаждущее и ждущее печати своего божественного духа? Просто ли кучу костей и мяса? Ужели же оно меньше и ниже животных, которые в " крови " своей имеют, по Моисею, душу живу, и эта особая животная душа имеет в себе не только власть над телом, но и свои, хотя и низшие, душевные энергии, и свой ум, и свое тело, и свой характер? Но и на теле человека с животной душой его отпечатлевается также его прирожденный, наследственный характер, человек не родится tabula rasa. Его ипостась, его божественный дух, образ Божий, вселяется в определенную храмину, и, как мы старались разъяснить выше, душа соглашается на это вселение, его соизволяет, приемлет, как бы делает своим актом и делается за это ответственной. Здесь вступает в силу генеалогия, наследственность. Если выражаться дихотомически, то надо сказать, что живое, осуществленное тело человека рождается от семени родителей, и в это тело вселяется душа. Если выражаться трихотомически (что по существу одно и то же, почему и в слове Божием мы встречаем как дихотомические, так и трихотомические выражения, - последние см.: Евр.4:12; 1Сол.5:23), то надо сказать, что от родителей рождается не только тело, но и животная душа, эмпирический характер, и в это соединение тела и души вселяется дух Рождение от родителей только тела, во-первых, принижало бы человека даже перед животными: место человека в конце шестоднева предполагает для него полное обладание всем, созданным в предыдущие дни. Шестоднев есть онтогенезис человека. Он есть прежде всего совершенное всеживотное, имеющее в себе все, что имеют животные, в частности и животную душу живу. Во-вторых, отделение тела от души и происхождение того и другого особо, одного через рождение, другого через творение, во всяком случае не менее непонятно, нежели рождение души от душ родителей. Строго говоря, и то, и другое одинаково непонятно в своем как, и есть тайна творчества Божия, чудо. Метафизическая необходимость раздельного происхождения действительно существует, но не в отношении к телу и душе животной, но в отношении к телу в соединении с душой или просто к живому телу, с одной стороны, и духу, ипостаси, образу Божию - с другой. |
| Вопи убо всякий с Давидом: помилуй мя Боже, но помилуй по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих 78 . Кайся чистосердечно и проси прощения грехов умиленно. Всякому бо хотящему быть из ветхого новым человеком непременно нужны обращение и покаяние, обращение от мира, плоти и диавола к Богу Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и покаяние во грехах своих, нужны яко вторая степень внутреннего обновления. Приняв в себя Слово Божье, из Слова стяжав веру в Господа Иисуса, должно стремиться к Нему и исповедовать перед Ним прегрешения свои, и исповедовать не единожды в год, а по все дни, и не устами токмо, но самым делом, должно приближившися верой к Господу так исповедовать перед Ним грехи свои, да после оставит всякий нечестивии пути своя, и муж беззаконен советы своя, и да истинно от всего сердца своего обратится к Господу, да соединится с Ним через веру духом своим, и непременно помилован будет, яко по премногу оставятся грехи его. Но чтобы никто не имел в сем деле сомнения, то Господь уверяет всех сими словами: Не суть совети Мои, якоже совети ваши, ниже якоже путие ваши путие Мои. Но якоже отстоит небо от земли, тако отстоит путь Мой от путей ваших, и помышления ваша от мысли Моея, как бы так сказал: не сомневайся о сем, Я не переменяюсь так, как вы, Я непременно всё то исполню, что обещал ( Ис.5:8,9 ). Обратимся убо, братие, и покаемся перед Господом сотворшим нас, так покаемся, да после из всякого вместо драчия, или терния, взыдет кипарис, и вместо крапивы произрастет маслина, или благоуханное растение: И будет Господь во Имя, и в знамение вечное, и не оскудеет во веки веков ( Ис.55:13 ) Аминь! Беседа 5. О молитве и уповании Непрестанно молитеся. Всякою молитвою и молением молящеся на всяко время духом и в сие истое бдяще во всяком терпении. 1Сол.5:16 . Ефес.6:19 . Как в естественном состоянии младенец родившийся не вдруг мужем, совершенным человеком становится, но мало-помалу приходит от возраста в возраст и от силы в силу: так точно и в духовном состоянии человек не вдруг может из ветхого, плотского, греховного человек учиниться совершенно новым, внутренним, святым, но мало-помалу доходит до совершенства, доходит через степени, через разные духовные упражнения, в числе коих заключается и молитва . Всякий тот, кто хочет быть из ветхого новым человеком, непременно должен молиться, и непрестанно должен молиться, как то Божественный Апостол Павел наставляет, глаголя: непрестанно молитесь. Всякою молитвою и молением молящеся на всяко время духом, и в сие истое бдяще во всяком терпении. |
| Третие свойство в нашем Спасителе Крестоносце, указанное первоверховным апостолом, то, что все страдания восприял Он для спасения человеков. Можем ли подражать и этому свойству? С помощию благодати Господа можем. Возлюбленный ученик Христов говорит: «яко Он по нас положи душу свою, и мы должны есмы по братии души полагати» ( 1Ин. 3:16 ). И точно полагали души свои за братию христиане древние. Во времена гонений не редко случалось, что один христианин спасал другого от мучений, сам себя вместо его предавая в руки гонителей. Бывало и то, что некоторые, подобно св. Павлину, епископу Ноланскому, продавали себя в рабство в искупление страждущих в плену братий. Иные, как Филарет Милостивый, лишали сами себя всего, даже необходимого в жизни, чтобы других избавить от нищеты и нужды. А что сказать о том, какие жертвы приносили пастыри и наставники духовные для спасения согрешающих и заблуждших? Они могли повторять слова апостола Павла: «благоволихом подати вам не точию благовествование Божие, но и души своя» ( 1Сол. 2:8 ). Что же? мы не в силах последовать столь высоким примерам? – По крайней мере не пожалеем обыкновенных трудов для блага ближних, по крайней мере не отречемся от тех неприятностей и усилий, с какими соединено бывает добросовестное служение во всякой общественной должности, и не будем, для пользы служения нашего, увлекаться хотя теми пустыми удовольствиями светскими, которые отнимают у нас и время, и полезные занятия, и самое здоровье. Чем докажем мы, что в нас есть вера и любовь к Спасителю мира, если не хотим и таких жертв принесть во благо братий наших, за которых пролил Он всечестную кровь свою? «Христос пострада по нас», и страданиями вошел во славу Свою. Тем самым показал Он, что нет другого пути к царству славы, как путь креста, нет ни для одного из нас, кто бы мы ни были. Всем сказано: «многими скорбьми подобает нам внити в царствие Божие» ( Деян. 14:22 ); «Господь оставль нам образ, да последуем стопам Его» ( 1Пет. 2:21 ). – Тот, Который хощет, да последуем стопам Его, отнял уже все непреодолимые трудности пути крестного и всегда готов укреплять наши слабые силы, как учит апостольское слово: «Не имамы... архиереа не могуща спострадати немощем нашим, но искушена по всяческим по подобию, разве греха» ( Евр. 4:15 ). «Темже убо... терпением да течем на предлежащий нам подвиг, взирающе на Начальника веры и Совершителя Иисуса... и не забываем утешение, еже вам яко сыном глаголет: сыне мой, не пренемогай наказанием Господним, ниже ослабей, от Него обличаем» 162 ( Евр. 12:1, 2, 5 ) . – («Воскр. чт.» 1855–56 г.). |
| «Всегда желающе видети нас», — «Всегда» одни относят к: «имате память благу», как в русском переводе, другие к: «желающе видети нас», как в славянском. Мысли это нисколько не изменяет, но по-славянски лучше. Благая память возбуждалась постоянным желанием видеть Апостола, а это истекает из любви к нему. Память сердца, выражавшаяся желанием видеть Апостола, прочнее и непоколебимее памяти умовой. Последняя утверждалась на первой — и если была всегдашняя, то потому, что всегдашнее было желание видеть, порождавшееся любовию. «Якоже и мы вас». Если б не приложил Апостол и сего, изображение его к солунянам сочувствия было бы неполно. Взаимность есть душа общения сердечного. Утешительно, конечно, было для солунян знать, что Апостол удостоверился в их любви к нему: «ибо для любящего весьма приятно, если любимый знает, что он любим им» (Златоуст). Но несравненно утешительнее должно быть удостоверение, что и он таков же к ним, каковы они к нему. Все сии напоминания были у Апостола не одни обычные обороты речи в письменных сношениях, но выражали самую истину и направлены были все к одной цели — воодушевлению солунян ценить веру принятую, любить ее и стоять в ней твердо. 1Сол.3:7. Сего ради утешихомся, братие, о вас, во всякой скорби и нужде нашей, вашею верою. «Сего ради» — по грамматическому течению речи не ожидалось бы; но как впереди поместилось несколько мыслей обрадовающих, то, обобщая их и сводя воедино, Апостол вставил — «сего ради» — ради всего, возвещенного Тимофеем, всем, что он сказал. В конце же стоящее — «верою вашею», будет служить объяснением — «сего ради». Всем этим, верою вашею утешились мы, — ибо вера совмещает все. «Утешихомся, братие, о вас». Греческое εφ υμιν на вас, как бы почили на вас, успокоились относительно вас, все тревоги наши о вас миновались, и это исполняло утешением сердце наше. «Боялись, не одолело ли вас искушение, и скорбели о том. Но, когда Тимофей возвестил нам о том, что у вас, мы не только скорбеть перестали, но и радости исполнились. Ниже чувства какой-либо печали не осталось в нас из-за радости о вас» (Экумений). |
| Сколько побуждений самых святейших – трудиться, честно приобретать и при неукоризненных трудах своих уделять благоразумную милостыню действительно нуждающимся и бедствующим от голода, холода, болезней и других неисчислимых зол, тяготеющих над нами, и упокоевать страждущих. В этой Христианской, нами выработанной милостыне заключается и наше нравственное совершенство, и наше истинное неотъемлемое богатство и наше нескончаемое блаженство! По Евангелию милостыня бедным есть наше вечное сокровище, и злополучные суть наши вечные кладовые и житницы, где ни моль ни ржавчина не портит, ни воры не крадут. В-третьих, нам надобно, по слову Божию, трудиться ради ближних, чтобы никого не отягощать своим пропитанием и нуждами. Апостол Павел пишет: помните братия труд наш и подвиг: нощь бо и день делающе, да не отяготим ни единаго от вас ( 1Сол.2: 9 ), и внушает нам заниматься трудом и работою день и ночь, чтобы есть свой хлеб и никого не обременять. Быть бременем для других есть тяжкий грех , – обличающих бесполезное и вредное существование. У каждого из нас на земном поприще своё есть бремя, своя ноша: как же решиться беззаконно бременить и тяготить собою других, может быть, более нас нуждающихся, отнимать и поедать у других время, труд и спокойствие, распространять недоверчивость, ропот, и жалобы в обществе? Без труда и работы мы обыкновенно надоедаем и бременим других своею праздностью. Апостол говорит о незанятых трудом и работою: будучи праздны, привыкают ходить по домам: и не только остаются праздны, но и становятся болтливы, любопытны, говорят то, чего недолжно ( 1Тим. 5:13 ). Празднолюбцы, не занятые трудом и работою бременят других не только пустословием, но и тунеядством – или дармоедством. Апостол говорит о себе: ниже туне хлеб ядохом у кого, но в труде и подвизе нощь и день делающе, да не отягчим никогоже от вас ( 2Сол. 3:9 ). Мы невольно тяготим других, когда питаемся и существуем без труда и работы, кормиться без своего труда и работы, значит насыщаться от трудов и работы других; вторгаться в долю других силою и хитростью, и своим, по выражению просторечия, – дармоедством или мироедством неправедно уменьшать долю других. |
| Смотри, какими похвалами превозносит он целомудрие, называя его честию сосуда, то есть, тела нашего, и святынею. Следовательно, напротив, кто пребывает в страсти похотной, тот находится в состоянии бесчестия и нечистоты и живет чуждо святости. Немного ниже св. Павел еще прибавляет, опять называя целомудрие святостию: Не призва бо нас Бог на нечистоту, но во святость. Тем же убо отметали (презирали сие) не человека отметает, но Бога, давшего Духа Своего Святого в вас ( 1Сол.4:7—8 ). Ненарушимую силу и важность придал он заповеди своей, когда сказал, что кто, отметает сие, то есть, то, что я сказал, тот не человека презирает, то есть, меня, заповедающего сие, но Бога, во мне говорящего, Который и Духу Своему Святому назначил в обиталище сердце наше. Видишь ли, какими в простых словах похвалами превознес он сию добродетель? Во-первых, ей собственно приписывает святость, во-вторых, утверждает, что ею сосуд тела нашего освобождается от всякой нечистоты; втретьих, что, извергши срамную нечистоту, сосуд сей будет пребывать в чести, как святыня, наконец, что есть самое высшее ея преимущество, чрез нея обитателем сердца нашего будет Дух Святой (— 15). 58. Приведу и другое подобное сему свидетельство того же апостола. Обращаясь к евреям, он говорит: Мир имейте со всеми и святыню, ея же кроме никтоже узрит Господа ( Евр.12:14 ). И здесь также он утверждает, что без святости, которую обыкновенно называет непорочностию и чистотою души и тела, совершенно невозможно видеть Бога (— 16). 62. Можно ли совсем погасить огонь похоти, коея жар как бы врожденным чувствует в себе плоть наша? — Поищем наперед, что полагает о сем блаженный Павел. Умертвите ,— говорит он,— уды ваша, яже на земли ( Кол.3:5 ). Какие же это уды заповедует он умерщвлять? Конечно, не руки и ноги или другие какие части отсекать, а истреблять тело греховное, о коем в другом месте говорит он: Да упразднится тело греховное плоти ( Рим.6:6 ), и которое, как всякое другое тело, имеет и свои члены. Их-то и заповедует апостол умертвить. |
| Доброе суждение о нас ближних возбуждает нашу энергию, ободряет наш дух и возвышает и укрепляет нашу волю в ее благих начинаниях. В этой жизни лучше имя доброе, неже богатство много (Пр. 22:1), как говорит премудрый. Первое всегда остается с нами и при нас, легче и удобнее сохраняется, как зависящее только от нас самих, и больше приносит человеку даже временного счастья и удовольствия, лучшим залогом служит к достижению вечного блага, нежели богатство. Пецыся о имени, говорит Сирах, то бо ти пребывает паче тысящ великих сокровищ злата ( Сир.41:15–16 ). Скрывайте же себе, заповедует Спаситель, сокровище на небеси, идеже ни червь, ни тля тлит», и идеже татии не подкопывают, ни крадут (Мф.6:20). Первым между этими сокровищами должно признать сохранение доброго имени вообще или чести человека, как христианина. Свою христианскую честь человек должен так высоко ставить, чтобы она ясно и отчетливо выражалась в его жизни и деятельности. Тако да просветится свет ваш пред человеки, сказал Христос, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего, иже на небесех (Мф.5:16). Если от каждого христианина вообще требуется так строго оберегать свою честь, свое доброе имя, то тем боле обязательно это для тех, которые по своему общественному положению поставляются на видное место служения, чтобы быть светильниками и светочами для окружающих. Никтоже сам себе приемлет честь, но званный от Бога, якоже и Аарона ( Евр. 5:4 ). Честь звания и положения дается от Бога, а потому должно быть достойными этой чести. Ниже вжигают светильника, и поставляют его под спудом, но на свещнице, и светит всем, иже в храмине суть (Мф.5:15). Честь личности, звания и положения христианина должна быть ему дороже всего, должна быть святою; мы должны, как говорит апостол, хранити себе самех. Не призва бо нас Бог на нечистоту, но во святость ( 1Сол.4:7 ). Тот же апостол так дорожил честью своего апостольского служения, что говорил: добрее мне паче умерети, нежели кто похвалу мою да испразднит ( 1Кор.9:15 ). |
| Покрова не имам, ниже где прибегну окаянный, всегда побеждаем, горько вопиет страдалец. Когда явлюсь я, как бы так говорит он, победителем одного греха; тогда же побеждаем бываю другим злом. Гаснет страсть плотская; восстает самопревозношение, готовое вострубить: несмь, яко же прочий человецы... Отступает гордость, злоба и любомщение; воюет и побеждает бесовское уныние. Поражается и исчезает уныние; выходит на брань и уязвляет безумная радость и неподобный смех. Едва низложил я страсть плотоугодия, как тотчас пал под стрелами тщеславия, лицемерия и осуждения. Иногда внутри и вне меня как будто настает тишина глубокая, побуждающая меня выразить в чувстве самоуслаждения: мир и утверждение – безопасность, как внезапно постигает меня пагуба неизбежная ( 1Сол.5:3 ), пакостник плоти – ангел сатанин деет мне несказанные, нестерпимые пакости, нещадно жжет и палит меня сластьми, сквернит и зрение, и обоняние, и слух и осязание, и вкус и язык, и уста и сердце мое ( 2Кор.12:7 ). Окаянен аз человек, кто мя избавит от тела смерти сея! ( Рим.7:21 ). Воистину всегда побеждаем и утешения не имам. И вот злосчастный страдалец, не видя в людях себе отрады и утешения, заключает молитву свою паки обращением слезящего взора с крепким упованием к единому, тихому Пристанищу обуреваемых – Божией Матери, умолил Ее, непостыдное упование и предстательство верных: не презри моление мое, полезно сотвори. И нам всем в борьбе с собой, в бедах и напастях, в болезнях и скорбях, единая надежда, покров и прибежище и утоление печалей – Божия Матерь; и каждый из нас в горести души своей должен изливаться пред Нею в горячей молитве: Надежда ненадеждных, спасение отчаянных, Царице неба и земли! Отри горькие мои слезы, от коих меркнет свет очей. Отвсюду напасти и теснота; невидимый враг попирает и озлобляет мя. Нет на земле отрады мне. Скорбит душа моя, мятется сердце мое. Подчас, не мила и самая жизнь мне. Кто призрит меня странного? Буди Ты мне материю и утешением! Тебе единой я весь вверяюсь и предаюсь, как Матери Божией, могущей всеобъемлющею любовью исхитить грешника из бездны зла; готовой блуждающему страннику на пути в вечность рассеять греховную тьму; ибо Ты свет небосиянный; Ты радость скорбящим! Всею верою и любовью емлюсь Тебя, взбранной Воеводы, и из глубины души взываю: не презри моление мое, полезно сотвори! Аминь. Слово при освящении крестовой церкви |
| Наконец, пользуюсь дарованною свободою приити к вам, и, притом, не на краткое время. Скажу ли, что пользуюсь оною с радостию? Не скажу: потому что не знаю, послужит ли сие к истинной радости вашей, а без сего радость моя была бы неосновательна и суетна: ибо, как нас учили нашу радость и самую жизнь нашу полагать в вашей радости о Господе, и в вашей жизни по вере: «ныне живи есмы, аще вы стоите о Господе» ( 1Сол. 3:8 ). Таким образом, после минувшей скорби разлучения, после окончившихся трудностей отсутственного попечения о Церкви, у меня остается одна беспокойная забота, забота неизвестности – будет ли продолжение служения моего благоугодно Богу, полезно Церкви, спасительно душам вашим. Итак, скажу паки со Апостолом: «исполните мою радость» ( Фuлun. II, 2 ). Облегчайте до всех вас касающуюся заботу, во-первых, общими молитвами, во-вторых, облегчайте сию необъятную заботу – малыми 950 заботами, каждый о своей душе, не теряя данного для спасения ее времени, которого каждому из нас остается не более, как несколько десятилетий, а иному только несколько лет, или даже, может быть, несколько дней, и которое быв однажды потеряно, ниже ценою вечности выкуплено быть не может. Кстати вспомянуть о смерти: ибо время обратить слово к настоящему празднованию, а сие должно нас обратить к размышлению о смерти. Теперь ли говорить о смерти, скажет невнимательный любитель праздника, день веселия омрачать размышлением о смерти? Иди с сим размышлением туда, где оплакивают умершего. Нет! кто бы ты ни был, желающий отгнать от себя мысль о смерти, как неблаговременную, еще более неблаговременна будет она для тебя, если, неприготовленного размышлением, вдруг поразит тебя самое зрелище смерти. Нет! теперь, когда смерть, по-видимому, не угрожает тебе, когда ты спокоен, когда ты празднуешь, теперь именно нахожу я благовременным расположить тебя, если можно, к внимательному размышлению о смерти, дабы ты мог размышлять о ней в полном присутствии духа, и дабы дня веселия, забыв о смерти, не употребил на дела мертвые. Или, лучше сказать, не я ищу ввести кого-либо в размышление о смерти: но всех нас к оному ведут ныне Богомудрые учредители церковного чиноположения, которые смерть сделали предметом настоящего празднования. |
|
|
