| А затем, посмотрев и послушав все, я сошел по лесенке из беседки, пошел по утоптанному песку, прошел меж зеленых и красных ведерочек, золотистых обручей, палочек-скакалочек, ярко-красных песочниц, разноцветных мячиков, обошел беседку, пригнул голову и юркнул в свое самое заветное, самое таинственное, самое-самое волнующее – в ту пещеру, на которую в упор в течение всего лета смотрели няньки, бонны, трубачи, дети и все-таки ничегошеньки не видели. Только я один знал и видел все. Здесь всегда было сыро, прохладно и сумрачно. В самый ясный солнечный день тут стояли тихие рассветные сумерки. Когда я нырял туда, никто на целом свете не мог меня отыскать. Меня искали, мне кричали, мне приказывали не валять дурака и выходить, потому что меня все равно видят. Но я сидел тихо-тихо, и ничего не могли понять, куда же я делся. Только что стоял здесь и канючил: «Пойдем к пруду. Ну, пойдем же к пруду», – и вдруг как в землю провалился. А я ведь сидел совсем-совсем рядом, так рядом, что протяни только руку – и схватишь, и никто меня не видел. Никто сюда не заглядывал – один я! Здесь я находил массу самых интересных вещей. Они безвозвратно пропадали там на земле и появлялись здесь, около моих ног. Особенно много было здесь всех родов мячиков – больших и совсем крошечных, светлых и серых, очень тугих черных и тонкокожих, расписанных секторами в нежные, переходящие друг в друга тона. Их искали, об них горько-горько плакали, из-за них ссорились («это ты взял и забросил»), и они все лежали тут около меня. Были мячики совсем новые и звонкие, как бубен, только тронь – и они сейчас же оживут, запрыгают и полезут тебе в руки. Были мячики совсем старые и дохлые, ткни их пальцем – образуется глубокая, долго не пропадающая впадина. На такие я и внимания не обращал. А один раз мне попалась даже очень дорогая заводная игрушка – крошечный автомобильчик, черный, блестящий, аккуратный, как жужелица (мы отыскивали таких под камнями, на газонах). Он лежал на боку, зацепившись за какую-то щепку, и когда я его взял в руки, он вдруг защелкал, загудел, забился в моих руках, как пойманная ящерица. |
| Я помогу разъяснению, приведя два факта. Есть прекрасная, мало оцененная в нашей литературе книга: " Из жизни христиан в Турции " К.Н. Леонтьева. Он был нашим консулом в Турции и последнею звездою славянофильства ( " Восток, Россия и славянство " , 2 т.); В одной из повестей его рассказывается, как из большого сербского дома, из родовитой и богатой семьи ( " большой очаг " , как говорят сербы) девушка, раньше посещавшая подруг-турчанок в гареме, перешла сама туда, " потурчилась " , впрочем, не меняя веры, которую турки у своих семейных не притесняют, и по любви. В повести и рассказывается тайный роман христианки и турка. Потом этот турок был убит из мести дядею беглянки; но замечательно, что брат беглянки, бывший приятелем этого турка-юноши, горячо его оплакивает, и только потому не спас его жизни, что пришлось бы иначе убить дядю. А жена его, христианка потурчившаяся, сошла с ума от отчаяния. Это рассказывает христианин, славянофил. Имя Леонтьева все знают, и никто не усомнится, что он передавал факты, очевидно, бывающие. Другой факт, лет семь назад мною слышанный, наш, туземный. Старый и одинокий домовладелец в Петербурге сделал объявление в газетах, довольно откровенное: " Нужна экономка, образованная и молодых лет, к одинокому " . Смысл объявления был прозрачен, и назавтра перед ним потянулась анфилада девушек, образованных, кончивших курс средних заведений. Купец был удивлен: " Вы понимаете, для чего я вас беру? " - " Да " . - " Что же вас, образованную, молодую, заставляет идти ко мне, старику, может быть, ворчливому, угрюмому, требовательному? Ведь вы, идя, взвесили ли, куда идете? " - " Да " . - " Но отчего же вы не идете в гувернантки, в бонны, наконец, в горничные? " - " Вы стары и некрасивы, может быть, вы ворчливы и неуживчивы, но я все перенесу, и это мне легче. Я буду приноровляться к вам одному, и приноровлюсь. Но я буду хозяйка в вашем доме, т.е. спокойна, в тепле, зависима от себя и вас, самостоятельная во всем, кроме опять же вашей воли. Тут нет и тени каторги приноровляться с каждым новым местом к новым людям, выносить двусмысленное ухаживанье хозяина, неосновательную ревность хозяйки, капризы детей - чужих детей, чужого дома, всего чужого! У вас все будет мое, и я сама буду своя, своя и ваша. И это без перемены, на много лет, пока я вам нравлюсь. А я постараюсь понравиться, потому что мне дорог теплый угол " . |
| 642 У Ф. В. Ростопчина было четверо детей: сын и три дочери: «...старшая, Наталья (...), Софья, будущая графиня де-Сегюр, знаменитый автор иллюстрированной библиотеки, и Лиза, чудная красавица, чья преждевременная смерть свела отца в могилу» (см. также примеч. к Главе восьмой). Лиза Ростопчина умерла 1 марта 1824 г. Обстоятельства смерти ее были поистине трагичны. Вот описание этого события со слов очевидца – племянницы горничной в доме Ростопчиных, которая «спала в комнате бонны, рядом с комнатой, где угасала Лиза Ростопчина»: «В ночь ее смерти, услыхав странный шум, она (бонна. – Т.О.) проснулась и босиком подкралась к полу притворенной двери. Тут она увидела бабку (графиню Е. П. Ростопчину. – Т. О.), крепко державшую при помощи (...) компаньонки умирающую, бившуюся в их руках, между тем как католический священник насильно вкладывал ей в рот причастие. …Последним усилием Лиза вырвалась, выплюнула причастие с потоком крови и упала мертвой». Рассказ о последующих событиях записан мемуаристкой со слов ее матери, Евд. П. Ростопчиной. Накануне графиня обманом отправила Ф. В. Ростопчина спать, уверив, что дочери лучше. «Утром она разбудила мужа и сообщила ему, что Лиза умерла, приняв католичество (...) Граф отвечал, что, когда расстался с дочерью, она была православной, и послал за приходским священником. Вне себя графиня в свою очередь послала за аббатом – оба священника встретились у тела усопшей и разошлись, не сотворив установленных молитв. Тогда дед (Ф. В. Ростопчин. – Т. О.) уведомил о событии уважаемого митрополита, приказавшего схоронить скончавшуюся по обряду православной церкви. Мать не присутствовала на погребении, как не появлялась впоследствии на панихидах, выносе и похоронах мужа. . .» (Ростопчина, Семейная хроника, с. 113–115). 643 Очевидец смерти Ф. В. Ростопчина передает слова графа исповедовавшему и причащавшему его священнику: «Батюшка, совершайте погребение одни, пусть гроб будет простой и пусть меня похоронят рядом с дочерью Лизой, под простой мраморной плитой с надписью: «Здесь покоится Федор Ростопчин» без всякого другого титула» (см.: Ростопчина, Семейная хроника, с. 75). |
| Лингвалидол: Акунуться и свитить бонан Каждую пятницу «Правмир» рассказывает о самых невероятных способах написания слов 20 января, 2017 Каждую пятницу «Правмир» рассказывает о самых невероятных способах написания слов Лингвалидол – это средство для тех, кому плохо от современного уровня грамотности. Каждую пятницу «Правмир» рассказывает о самых невероятных способах написания слов. Просим увести детей и слабонервных граммар-наци от мониторов: то, что вы увидите, может быть опасно для вашего здоровья. Пятерка «лингвалидольных» слов этой недели выглядит так. 1. Свитить . Что только не делают с водой на праздник Крещения! И светят , и даже свитят вместо того, чтобы святить . Свитить, конечно, более редкая ошибка. И более удивительная! Получается, что есть некое освищение. Видимо, что-то связанное с художественным свистом. Кстати, можно пристроить это отглагольное существительное и к какой-нибудь другой ситуации: «Любой начинающий актер должен пройти обряд освищения…» 2. Акунуться . Сначала можно подумать, что кто-то просто поменял местами буквы и написал акунуться вместо аукнуться. На самом деле никакой путаницы тут нет: речь идет именно о глаголе окунуться, просто написанном через а . Частота использования этого глагола возрастает ближе к празднику Крещения. Возможно, это в каком-то смысле отражает происходящее: как люди бросаются в ледяную воду с криком: «Аааа!» 3. Небоскреп . Многоэтажный дом, который не «скребет» небо, а скрепляет его. А еще это неправильное написание слова «небоскреб», конечно, отсылает нас к скрепам (духовным). Вероятно, имеется в виду какой-то особый вид небоскребов — особенно благочестивый. (см. первый отзыв) 4. Омудриться. Очень полезный неологизм, которому легко можно найти применение: омудриться — стать более мудрым, поумнеть, набраться опыта: «Я, конечно, за эти годы омудрилась…» Правда, встречается этот глагол, к сожалению, все-таки гораздо чаще в значении «умудриться» — просто вместо у пишут о : «И как ты это умудрился сделать?» 5. Бонан . Может быть, это кто-то вроде бонны, только мужского пола? Нет, это самый обычный, хорошо знакомый нам фрукт. Как говорится, иногда бонан — это просто банан. |
| Под руководством диакона, дети настолько обучились церковному пению, что исполняли без посторонней помощи хоровую часть при всех богослужениях в приютской церкви. Обучившиеся рукоделиям исполняли все швейные работы по приютам, а также и некоторые заказные работы, причем заработок, доходивший до двадцати рублей, поступал в кассу приюта. Воспитательной частью приюта ведает особый попечительный дамский комитет, под председательством Е. А. Семеновой. Все девочки расположены в двух палатах. На содержание обоих приютов, со 150 призреваемыми, израсходовано было в 1896 году около одиннадцати с половиною тысяч рублей, в среднем по 76 рублей на каждое призреваемое лицо. Из этой суммы на жалованье и награды служащим израсходовано около 20%, на содержание дома около 25%, на стол около 50%. Попечителем обоих приютов бессменно состоял В. В. Суслов, доктором С. В. Посадский. Спиной к этому дому стопа первый дом общества, выходящий фасадом на 13-ю линию, под 26. Весь этот дом обращен под дешевые квартиры для приходских бедных женщин. Квартир устроено в нем 36, каждая из одной комнаты; жильцов в 1895 году было 46. Дом Струйских, расположенный по 7-й линии под 42, был занят приютом для неизлечимо больных женщин и дешевыми квартирами. Неизлечимо больных было обыкновенно 19, все вдовы разных сословий и профессий: прислуги, прачки, хозяйки, бывшие без занятий, портнихи, бонны, учительницы. Приютом заведует попечитель, из членов совета; имеются: доктор, смотрительница, фельдшерица, четыре сиделки, прислуга, кухарка и прачка. Расход по этому приюту простирается до четырех с половиною тысяч в год, или около 230 рублей, в среднем, на каждую призреваемую. Призреваемые получают утренний чай или кофе со сливками и трехкопеечной булкой, в 8 часов утра, в час дня обед из двух блюд, в праздники в придачу с ватрушкой или пирогом, в четыре опять чай и в семь ужин из одного блюда и чай. В постные дни готовится два стола, скоромный и постный, по желанию призреваемых и указаниям доктора. Само собой разумеется, что для тяжких больных пища готовилась особенная. |
| Он говорит о девстве, и на голос увлекательно-красноречивых проповедей св. Амвросия стекаются девицы в Медиолан из разных местностей 17 . Но словам самого Амвросия, приходили девы для посвящения из Пиаченцы, из Бонны, из Мавритании и других мест 18 . Такой успех проповеди св. Амвросия произвёл смятение в обществе. Св. Амвросия обвиняли в том, что он отвлекает девиц от супружества. Против таких-то нареканий св. Амвросий говорит следующее: «хорошо, если желание девицы согласно с волею родителей; но тем лучше, когда огонь любви к девственной жизни сам собою пылает в юном сердце. Пусть родители откажут в наследстве: у девы есть Жених Небесный, который обогатит ее неземными сокровищами. Противятся родители: значит, они хотят, чтобы ты, дева, победила сопротивление их; изъявляют часто негодование, чтобы ты научилась терпению; грозят отказом в наследстве, чтобы испытать тебя, можешь ли ты без страха переносить земныя потери; обольщают тебя, чтобы видеть, в состоянии ли ты бороться с похотями. Препятствие для тебя – поприще испытания. Первая для тебя борьба – борьба с нежностию родителей. Победи прежде врага домашняго, и ты восторжествуешь над миром». Убедительность этого слова возбудила злобу на св. Амвросия. Живость и сила красноречия открыла зависть и негодование. Для св. пастыря явился новый враг в лице Иовиниана. Этот монах медиоланский старался унизить достоинство жизни девственной, превратил истинное понятие об отношении сил благодати к силам человека и дошёл до того, что дерзнул отвергнуть девство святой Девы Марии 19 . Такое ученье еретика, действующее на чувственность человека, нашло последователей, и некоторый девственницы, давшие уже обеты, вступили в брак. Таким-то лицам св. Амвросий разъясняет следующее: «девы хранят девство не из корыстных побуждений. Целомудрие само себе награда. То не девство, которое покупается на вес золота, а не приобретается из любви к добродетели; то не непорочность, которую хранят до-времени, для умножения богатства» 20 . Чтобы предотвратить зло в его корне и искоренить ересь в самом основателе, св. |
| Да что там говорить! Когда городские дед и баба в первую весну посадили картошку, той же ночью семена выкопала соседка. На следующий год картошку посадили снова, но не ухоженная и вовремя не окученная, она заросла сорняками, так что единственный в семье окрестьянившийся старший бабушкин сын, вернувшись в августе домой с дальнего пастбища, лишь изругался, глядя на чахлые ростки великого американского растения, затерявшегося среди сочных побегов отечественного чертополоха. В другой раз решили посеять просо. Дед и двое сыновей впряглись в борону, бабушка эту тройку, как умела, направляла, и все многовековое мясоедовское древо зашаталось и сотряслось в тот грандиозный исторический миг, когда они проложили первую борозду, и ему ответило, зашумев многочисленными ветвями, древо коняевское, однако просо почему-то так и не взошло, и спеть оду русскому огороду моим ближним не удалось. Они выкручивались иначе. В расположенном в двадцати верстах от Саввушки городке Змеиногорске находился магазин, где торговали на бонны, которые можно было получить, сдав золото. Бабушка подружилась с продавщицей магазина, также эвакуировавшейся из Москвы, и в первую зиму покупала у нее за обыкновенные деньги нитки и иголки, которые обменивала в деревне на продукты. Однажды по дороге из Змеиногорска в Саввушку бабушка с Борисом попали в буран. Все было, как в «Капитанской дочке». Они вышли из города в солнечную погоду, но ближе к дому небо внезапно заволокло и повалил крупными хлопьями снег. Все завертелось и исчезло из виду. «Не отставай. Бишка, не отставай. Нас ждут Сакет и Котофей» – так звали их собаку и кошку – «Бишка, не теряй меня из виду. Смотри за вешками, чувствуй дорогу, не отставай! Осталось немного. Давай быстрее, а то стемнеет», – говорила бабушка двенадцатилетнему сыну. Так и дошли. А на вопросы деревенских женщин, откуда у нее золото, Мария Анемподистовна отвечала, что они сдают золотые зубы мужа. – Сколько ж должно было быть у меня золотых зубов! – бормотал дед. В безмужней деревне на чету интеллигентных москвичей смотрели по-разному, к учительнице приходили неграмотные женщины и просили помочь прочитать или написать письмо воюющим мужчинам; заходил соседский мальчишка, и не спрашивая ни о чем, сидел тихо, неподвижно, даже не мигая глазами: ему было интересно, как живут городские, как управляются с хозяйством, и он молча впитывал в себя чужую жизнь – люди читают, пишут, скоблят острым ножом обеденный стол, заваривают чай из сухой моркови и листьев черной смородины, варят кашу из лука-слизуна. |
| — Mcrci, mon ami, mais/Спасибо мой друг, но …/,— говорил он,— но мозно делать лютче… Князь нередко заглядывал в больницу, разговаривал с Дебше никогда не проходил мимо Андрея. Ему будто нравилось беседовать с мальчиком, который нимало не робел, а подчас позволял спорить с его светлостью. Надменный со всеми, приводящий деревню в трепет одним поднятием бровей, князь по странной прихоте позволял ему сие. Приметив, что упрямый лекаренок смышлён и сносно болтает по-французски, позволил ему брать книги из своей библиотеки. В столь благоприятных условиях шло быстрое развитие Андрея. Когда юноше исполнилось восемнадцать лет, доктор и его воспитанник задумались о будущем. Дебше уверял, что Андрэ вполне может получить аптекарский диплом и поступить в университет на медицинский факультет. Сам же Андрей остыл к медицине. Он целыми днями запоем читал то «Риторику» Ломоносова, то разрозненные книжки новиковского «Живописца», то пухлые томики «Юлии, или Новой Элоизы» Руссо, то «Письма русского путешественника» Карамзина, и всё бросал, тяготясь несоответствием книжных мыслей и чувств и своими собственными. Однако юность не может довольствоваться одними книгами. Случилось то, что должно было случиться. Раз и другой он встретил на дорожках парка юную княжну Анну. Он бы не решился заговорить с ней, но она обратилась к «лекаренку» первая, к неудовольствию бонны. Потом они договорились погулять вместе, и Аня сбежала от англичанки, подчинясь необъяснимому и непонятному чувству, тянущему ее к Андрею. Лето. Отцветает липа. Пчёлы деловито жужжат. Солнце высоко, и его лучи, пробиваясь сквозь колеблемую ветром листву пятнами освещает брошенную на траву книжку. Мальчик и девочка сидят под липою и горячо спорят о том, прав или не прав был Вертер, уходя из жизни от неразделенной любви. Андрей кого угодно мог убедить в своей правоте, но когда Анна поднимала на него бархатисто-коричневые глаза из-под длинных ресниц, он вдруг уступал ей. То тихая, гордая, плавной походкой идущая рядом с отцом, то озорная, насмешливая, готовая высмеять любую его оговорку или промашку, то нежная и ласковая, одним взглядом смиряющая его азарт и напор, — она была такая разная и такая удивительная… |
| – О, Чезаре! – произнес Джованни с тихим упреком. – Как ты мало знаешь учителя! И за что ты так его... не любишь?.. – А ты знаешь и любишь? – быстро обернув к нему лицо, молвил Чезаре с язвительной усмешкой. В глазах его сверкнула такая неожиданная злоба, что Джованни невольно потупился. – Ты несправедлив, Чезаре, – прибавил он, помолчав. – Картина не кончена: Христа еще нет. – Христа нет. А ты уверен, Джованни, что Он будет? Ну, что же, посмотрим! Только помяни мое слово: Тайной Вечери мессер Леонардо не кончит никогда, ни Христа, ни Иуды не напишет. Ибо, видишь ли, друг мой, математикой, знанием, опытом многого достигнешь, но не всего. Тут нужно другое. Тут предел, которого он со всей своей наукой не переступит! Они вышли из монастыря и направились к замку Кастелло-ди-Порта-Джовиа. – По крайней мере, в одном, Чезаре, ты наверное ошибаешься, – сказал Бельтраффио, – Иуда уже есть... – Есть? Где? – Я видел сам. – Когда? – Только что, в монастыре. Он мне показал рисунок. – Тебе? Вот как! Чезаре посмотрел на него и молвил медленно, как будто с усилием: – Ну и что же, хорошо?.. Джованни молча кивнул головою. Чезаре ничего не ответил и во всю дорогу уже больше не заговаривал, погруженный в задумчивость. VIII Они подошли к воротам замка и через Баттипонте, подъемный мост, вступили в башню южной стены, Торреди-Филарете, со всех сторон окруженную водою глубоких рвов. Здесь было мрачно, душно, пахло казармою, хлебом и навозом. Эхо под гулкими сводами повторяло разноязычный говор, смех и ругательства наемников. Чезаре имел пропуск. Но Джованни, как незнакомого, осмотрели подозрительно и записали имя его в караульную книгу. Через второй подъемный мост, где подвергли их новому осмотру, вступили они на пустынную внутреннюю площадь замка, Пьяцца д’Арме – Марсово Поле. Прямо перед ними чернела зубчатая башня Бонны Савойской над Мертвым Рвом, Фоссато Морто. Справа был вход в почетный двор, Корте Дукале, слева – в самую неприступную часть замка, крепость Рокетту, настоящее орлиное гнездо. |
| Св. Амвросий учредил несколько монастырей, чем содействовал в числе других развитию на Западе подвижнической жизни, распространённой уже в это время на Востоке. Сестре своей Марцеллине, инокине, он посвятил несколько книг об иночестве и, вообще, говорил о девстве и об иночестве так красноречиво, что некоторые матери не желали, чтобы дочери их слушали его проповеди , из опасения, чтобы они не увлеклись желанием подвижнической жизни под влиянием красноречивых доводов. Не оставлял однако же святитель без обличения порицавших жизнь девственную. – «Из Пиаченцы идут для посвящения девы, из Бонны идут, из Мавритании идут, чтобы принять здесь покров» 127 , – приводил он в пример многочисленных, привлечённых его проповедями, доказывая тем их целесообразность в те времена. – И вообще, из дальних стран приходил народ, чтобы видеть и слышать пользовавшегося большим влиянием святителя; многих неверующих обратил он к Богу своими убедительными поучениями и был орудием, между прочим, и спасения блаженного Августина 128 . † Прест. преп. Нила Столбенского Рождение и воспитание преп. Нила было в погосте Жабенском Деревской пятины, что ныне в Валдайском уезде 129 . Нил с юных лет отличался кротостью и стремился в пустыню. – Повинуясь внутреннему влечению, он постригся (1505 г.) в иночество в Крыпецкой обители преп. Саввы. Почти десять лет провёл здесь в подвигах общежития. Потом, по благословению игумена, решился на отшельническую жизнь и удалился на р. Серемлю (тогда Ржевского, ныне Осташковского уезда). Здесь поставив хижину, довольствовал он тело своё только травами, а дух насыщал молитвой и Богомыслием. Мнимый чтитель Евангелия скажет; к чему такая суровость к себе? «Умный боится и убегает зла, а глупый смел и самонадеян» ( Притч.14:16 ), говорит Боговдохновенный мудрец. Спаситель поучает: «широкия врата и пространный путь ведут в погибель, и многие идут ими» ( Мф.7:13 ). Блаж. Нил не давал простора желаниям плоти и жил по духу, для Господа. Потому-то и Господь был с ним. Раз хотели напасть на него злые люди; он вышел к ним навстречу с иконой Богоматери, а они бежали. – К нему приходили многие за наставлениями и с просьбой о молитве; жизнь его была полезна для многих. Но он считал себя не утвердившимся в добре, а известность имени его – опасной для души. Потому сильно желал он безмолвия, – Раз после молитвы дремал он и услышал голос: «Нил!! иди на озеро Селигер, там на острове Столбенском можешь спастись». Узнав расспросами от приходивших к нему, где и каков Столбенский остров, Нил, в радости о готовом для него безмолвии, решился оставить не совсем покойное место своё. Поныне часовня и келья, окружённые группой вековых деревьев, остаются памятником пребывания преподобного на Серемле, составляя предмет благоговейного уважения для окрестных жителей 130 . Здесь преподобный Нил прожил 13 лет. |
|
|
