| Между тем можно бы заметить нашим комическим писателям, что они поступают нерасчетливо, избирая такое направление. За простым народом им не угнаться; и как ни низок язык их, как ни богаты неприличностями их удалые шутки, как ни грубы их фарсы, которым хохочет раек; но они никогда не достигнут до своего настоящего идеала, и все комедии их – любой извозчик убьет одним словом. Почти на каждом из наших писателей заметно влияние, более или менее смешанное, какой-нибудь из иностранных литератур, или которого-нибудь из наших первоклассных писателей. Есть однако же у нас особенная школа, оригинальная, самобытная, имеющая свои качества, свое направление, своих многочисленных приверженцев, совершенно отличная от всех других, хотя многие из наших писателей заимствуют у нее красоты свои. Школа сия началась вместе с веком, и основателем ее был граф Дмитрий Иванович Хвостов, а последователи его: Гг-да Борис Федоров, Телепнев, Свечин, Волков, Бестужев-Рюмин, А. Орлов и другие. Почти все сии писатели суть поэты эпические, и почти каждый из них создал особенную поэму в классическом духе, и только не многие, напр. Г. Рюмин, позволяют себе вступать в область романтики; но Г. Федоров делает исключение из всех; более других приближаясь к основателю школы, он писал почти во всех родах. Этою школою мы заключим обозрение оригинальных произведений наших стихотворцев. Переводами прошедший год был богаче всех предшествовавших. Назовем замечательнейшие. Г. Ротчев перевел Вильгельма Теля и Мессинскую Невесту Шиллера, и печатал некоторые отрывки из Макбета Шекспирова. Стих Г. Ротчева силен и звучен; но он иногда темен, часто неверен подлиннику и редко передает все оттенки оригинала. Г. Шевырев напечатал одно действие Вильгельма Теля. Его перевод ближе к подлиннику и изящнее перевода Г-на Ротчева. Г. Вронченкоперевел Гамлета, отрывки из Дзядов Мицкевича, отрывки из Юнга и несколько Ирландских мелодий Мура. Вообще переводы его весьма близки и язык правилен, хотя не довольно изящен и тяжел в оборотах. Г. Познанскийперевел Альпугару из Мицкевича; она принадлежит еще не к лучшим произведением Г-на Познанского, который вообще отличается верным чувством поэтических красот подлинника, изящною простотой языка и точностью выражений. |
| Книга II → Обзор философских гипотез Содержание Предисловие Введение. Религия и ее существенные признаки Глава I. Классические гипотезы древнегреческих мыслителей о сущности и происхождении религии Глава II. Натуралистическая гипотеза о происхождении религии в роде человеческом Глава III . Теория Фетишизма Глава IV. Гипотеза О. Каспари о религии, ее сущности и происхождении Глава V. Анимистическая теория о религии, ее сущности и происхождении Глава VI. Гипотеза традиционализма о происхождении религии в роде человеческом Глава VII. Учение Спинозы о религии, ее сущности и происхождении Глава VIII. Суждения Лессинга и Канта о сущности и происхождении религии Глава IX. Учение И. Г. Фихте о религии, ее сущности и происхождении Глава X. Учение Якоби о религии и ее сущности Глава XI. Взгляд Гёте на религию и ее сущность Предисловие Под принятым нами для настоящего труда заглавием было напечатано в „Православном Обозрении“ за 1870 – 1871 гг. прекрасное исследование известного профессора Московской Духовной Академии В. Д. Кудрявцева-Платонова. Затем после смерти автора оно вторично было напечатано в полном собрании его сочинений (см. т. II вып. I, стр. 88–315). К сожалению, для нашего времени этот классический труд нашего незабвенного наставника уже начинает утрачивать свое значение. После него явились новые взгляды на религию, ее сущность и происхождение, которых он, конечно, не мог даже и предвидеть, но которые в настоящее время представляют общий интерес и признаются господствующими, напр., взгляды М. Мюллера, Каспари, Шульце, Нитцше, Спенсера, Леббока, Тензора и др. Кроме того, взгляды некоторых мыслителей, по нашему мнению, заслуживающие внимания не менее других и бывшие несомненно известными В. Д. Кудрявцеву, у него обойдены почему-то совершенным молчанием. После критики атеистических гипотез, он излагает учение Фейербаха, деистов и пантеистов, до-кантовских рационалистов, затем Канта, Якоби, Шлейермахера, Гегеля, Фриза, Фихте, Шеллинга, Гербарта, Ульмана, Газе, Мартензена, Вена и Шенкеля (последних шести общо и сжато). Но мы не находим у него никакого указания даже на так называемую супранатуралистическую гипотезу, предложенную И. Мюллером и Крейцером, равно как и на учения о религии Шиллера, Гете, Штрауса, Шепенгауэра, Гартмана, Огюста, Конта, Красса, Дауба, Лотце, Тейхмюллера, Дарвина, Спинозы, Карьера, Пфлейдерера и др. Сказанного, достаточно для того, чтобы показать читателям нашим, что побудило нас к напечатанию настоящего рассуждения, не смотря на существование прекрасного исследования В. Д. Кудрявцева. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Если бы объективная ценность действительных и возможных содержаний бытия, находящихся вне данной личности, не была непосредственно дана личности, само себялюбие ее стало бы почти невозможным, до такой степени жизнь ее была бы опустошена и принижена: в самом деле, сложность, разнообразие и интенсивность 13 н. о. Лосский эгоистических удовлетворений и приятных чувств, напр. горделивого превосходства, переживания своей силы, ловкости, ума и т. п., зависит в большинстве случаев от высоты объективной ценности используемых предметов и тех сложных субъективных чувств, в одеянии которых эти объективные ценности вступают в наше сознание или подсознание. Таким образом, в самом себялюбивом поведении есть сторона выхода за пределы эгоистических стремлений и чувств, дающая возможность личности, по мере расширения ее опыта (под словом «опыт» я разумею здесь не столько познавательную деятельность, сколько все разнообразное содержание переживаний и восприятий с их ценностною слагаемою), все более и более вживаться в объективные ценности, начинать бескорыстно увлекаться ими, любить их больше, чем свое благополучие. Таким образом, не внешние искусственные наказания, а внутреннее развитие побуждает каждое существо к совершенствованию. Особенно существенным руководством по пути к добру служит подсознательная связь каждого существа с его будущим индивидуальным совершенством в Царстве Божием. Недовольство жизнью и самим собою в сравнении с предчувствуемою и желаемою Божественною полнотою бытия не есть бесплодное терзание себя, поскольку прекрасное будущее каждого существа используется им как маяк, указывающий ему верное направление пути. Ни одно существо, как бы оно ни было мало одарено в теперешнем своем существовании, каким бы оно ни было убогим телесно, душевно и духовно, не имеет оснований приходить в отчаяние: в первозданной своей сущности, сотворенной Богом, оно обладает такими свойствами и, главное, такою творческою силою, которая при полном и правильном использовании ее откроет бесконечную ценность его для всего мира. Каждая личность таит в себе возможность таких совершенств, какие не виданы на земле. Достоевский, присутствуя на каком-то рождественском балу и смотря на участников его, мысленно говорил им: «Милые гости, клянусь, что каждый и каждая из вас умнее Вольтера, чувствительнее Руссо, нравственно обольстительнее Алкивиада, Дон–Жуана, Лукреций, Джульетт и Беатричей. Вы не верите, что вы так прекрасны? А я объявляю вам честным словом, что ни у Шекспира, ни у Шиллера, ни у Гомера, если б и всех-то их сложили вместе, не найдется ничего столь прелестного, как сейчас, сию минуту, могло бы найтись между вами, в этой же бальной зале. Да что Шекспир! Тут явилось бы такое, что и не снилось нашим мудрецам». |
| Между тмъ можно бы замтить нашимъ комическимъ писателямъ, что они поступаютъ неразсчетливо, избирая такое направленіе. За простымъ народомъ имъ не угнаться; и какъ ни низокъ языкъ ихъ, какъ ни богаты неприличностями ихъ удалыя шутки, какъ ни грубы ихъ фарсы, которымъ хохочетъ раекъ; но они никогда не достигнутъ до своего настоящаго идеала, и вс комедіи ихъ — любой извощикъ убьетъ однимъ словомъ. Почти на каждомъ изъ нашихъ писателей замтно вліяніе, боле или мене смшанное, какой нибудь изъ иностранныхъ литературъ, или котораго нибудь изъ нашихъ первоклассныхъ писателей. Есть однакоже у насъ особенная школа, оригинальная, самобытная, имющая свои качества, свое направленіе, своихъ многочисленныхъ приверженцевъ, совершенно отличная отъ всхъ другихъ, хотя многіе изъ нашихъ писателей заимствуютъ у нея красоты свои. Школа сія началась вмст съ вкомъ, и основателемъ ея былъ графъ Дмитрій Ивановичь Хвостовъ, а послдователи его: Гг-да Борисъ едоровъ, Телепневъ, Свчинъ, Волковъ, Бестужевъ-Рюминъ, А. Орловъ и другіе. Почти вс сіи писатели суть поэты эпическіе, и почти каждый изъ нихъ создалъ особенную поэму въ классическомъ дух, и только не многіе, напр. Г. Рюминъ, позволяютъ себ вступать въ область романтики; но Г. едоровъ длаетъ исключеніе изъ всхъ: боле другихъ приближаясь къ основателю школы, онъ писалъ почти во всхъ родахъ. Этою школою мы заключимъ обозрніе оригинальныхъ произведеній нашихъ стихотворцевъ. Переводами прошедшій годъ былъ богаче всхъ предшествовавшихъ. Назовемъ замчательнйшіе. Г. Ротчевъ перевелъ Вильгельма Теля и Мессинскую Невсту Шиллера, и печаталъ нкоторые отрывки изъ Макбета Шекспирова. Стихъ Г. Ротчева силенъ и звученъ; но онъ иногда теменъ, часто невренъ подлиннику и рдко передаетъ вс оттнки оригинала. Г. Шевыревъ напечаталъ одно дйствіе Вильгельма Теля. Его переводъ ближе къ подлиннику и изящне перевода Г-на Ротчева. Г. Вронченко перевелъ Гамлета, отрывки изъ Дзядовъ Мицкевича, отрывки изъ Юнга и нсколько Ирландскихъ мелодій Мура. Вообще переводы его весьма близки и языкъ правиленъ, хотя не довольно изященъ и тяжелъ въ оборотахъ. Г. Познанскій перевелъ Альпугару изъ Мицкевича; она принадлежитъ еще не къ лучшимъ произведеніемъ Г-на Познанскаго, который вообще отличается врнымъ чувствомъ поэтическихъ красотъ подлинника, изящною простотою языка и точностью выраженій. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
|
|
