| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Вмч. Георгий. Икона. 1814 г. Мастер Иоанникий Папа Витанов [Витановичи; болг. Витановци], династия иконописцев и резчиков; представители художественной школы г. Трявна в Болгарии. Согласно легенде, в кон. XVII- нач. XVIII в. родоначальник Викентий (Витан) Карчов был приведен афонским монахом на Св. Гору, в мон-рь Зограф, для обучения иконописи и искусству резьбы. Иконописцами были его сын Димитр (род. ок. 1730), поселившийся в Трявне и внук Цоню Димитров, трое сыновей к-рого - свящ. Папа Витан Старший, Кою (Константин) и Симеон Цонювы - работали в кон. XVIII-haч. XIX в. Еще 3 поколения В. писали иконы и резали по дереву до кон. XIX в.; исследователям известны ок. 50 мастеров из этой династии, среди них живописцы Иоанникий (Йонко) Папа Витанов, Витан Коюв, Феодосий Коюв и резчик Кою Витанов (впосл. архим. Константин). Икона Божией Матери " Троеручница " . Кон. XVIII - нач. XIX в. (Художественная галерея. Пловдив) Икона Божией Матери " Троеручница " . Кон. XVIII - нач. XIX в. (Художественная галерея. Пловдив) Произведения В. встречаются на территории всей Болгарии и в Румынии. Наиболее ранние датированные иконы исполнены в 1798 г. Папой Витаном Старшим (Христос Пантократор - Нац. худож. галерея, София) и его братом Симеоном (свт. Николай Мирликийский - там же) для церкви с. Радуил, близ Самокова, что свидетельствует как о широкой известности тревненских мастеров, работавших вдали от родных мест, так и об их творческой активности. Для произведений В. характерны сохранение традиций иконописного письма, простота, спокойствие и цельность композиционных форм и колорита, отсутствие барочного натурализма или приемов академической живописи Зап. Европы. Иконописцы В. получали преимущественно заказы от приходских церквей богатых ремесленных городов, напр. Габрова, Сливена, Севлиева, Шумена. В основном они писали иконы св. покровителей различных ремесленных объединений (прор. Илия, свт. Спиридон, ап. Андрей, вмч. Пантелеимон и др.) с житийными циклами. Обычно В. работали вместе, одной артелью, исполняя как иконостасы, так и их резное убранство. Если в первое время существования тревненской школы (кон. XVII - нач. XVIII в.) художников часто приглашали для росписи храмов, то позже они практически перестали получать подобные заказы, за исключением Феодосия Коюва, к-рый в составе артели участвовал в росписи храма Раковицкого мон-ря, церкви в Видине (до 1825) и врачанской ц. Вознесения. |
| Особое значение имеют исследования М. по истории богослужения Восточной и Западной Церкви, к-рые считаются главными достижениями серб. литургики XX в. Прежде всего это составленный им учебник «Православная литургика, или Наука о богослужении Православной Восточной Церкви» (Православна литургика, или Наука о Православне источне Цркве. Београд, 1918-1920. 2 т.), к-рый архим. Киприан (Керн) назвал лучшим исследованием по этой теме. Во 2-й части учебника «Эортология, или Историческое развитие и богослужение праздников православной Восточной Церкви» (Xeopmoлoruja или ucmopujcku развитак и празника православне источне Цркве. Београд, 1961), по сути являющейся отдельной монографией, он проследил возникновение и значение правосл. празднований, продолжив исследования ректора ун-та в Черновицах прот. Василия Митрофановича (Liturgica Bisericii Ortodoxe: Cursuri Universitare. Черновцы, 1909 - Литургика Православной Церкви: Университетский курс) и своего учителя прот. Феодора Тарнавского. Наибольшее число публикаций М. посвятил истории серб. церковного искусства, отдельным небольшим храмам и известным монастырским комплексам, а также их творцам. Самые значимые из его исследований были опубликованы и охарактеризованы В. Джуричем в «Иконографических студиях» (Иконографске cmyдuje. Нови Сад, 1974) и Я. Радовановичем в кн. «Миниатюры в антифонариях и градуалах монастыря св. Франциска Ассизского в Задаре» (Muhujamype у антифонарима и градуалима манастира св. Асиског у Задру. Београд, 1977). Описывая церковные памятники, М. первым из серб. исследователей стал уделять внимание не только архитектуре и иконографии, но и ювелирному искусству, резьбе, украшению книг. Он объехал мн. храмы и мон-ри в Сербии, Румынии и Венгрии для регистрации памятников серб. религ. архитектуры и искусства. Особое значение М. придавал изучению серб. книжных памятников, он не только анализировал содержание текстов, но и составлял археографические подробные описания рукописных церковных собраний (напр., мон-рей на Фрушка-Горе , Беочин , Боджяни , Дечаны и др.). |
| Афанасий, т.е. со стороны совращения ею молодого поколения, должно быть действительно велика, так как на неё обратил внимание и недавно скончавшийся преосв. Сильвестр в своём предсмертном пастырском послании к пастырям своей епархии. Это место из послания, как весьма характерное для современной церковной жизни в Румынии, мы приводим. «Весьма серьёзный вопрос, требующий особенного внимания каждого румынского православного священника, представляет та беспредельная дерзость, та безбоязненность католического священства, благодаря которой оно занимается прозелитизмом в нашей стране, как будто языческой, не смотря на то, что по конституции нашей католичество только терпимо и должно заботиться только о принадлежащих к его церкви. Правда, не с нынешнего или вчерашнего дня католическая церковь делала попытки пропагандировать своё учение; но и то правда, что, встречая надлежащее противодействие, она не достигла особенных результатов. Поэтому можно было утешать себя надеждой, что настанет наконец время, когда католическая пропаганда перестанет смущать православных румын, трактуя их за язычников, которых нужно обращать в христианство; перестанет простирать виды свои и закидывать золотые удочки для уловления молодых, неопытных сердец; что она направит свою деятельность, если хочет добро делать, на просвещение находящихся во тьме и не ведающих Христа, а не на нас, искони верующих во единую святую, соборную и Апостольскую Церковь , от которой ни- когда ни в чём мы не отступали. Между тем агенты католической церкви употребляют всевозможные средства к совращению православных румын в свою веру, погрешающую во многих пунктах, особенно же в вопросе о непогрешимости папы, престол которого они поставляют рядом с престолом Божиим. Во всём они делаю уступки православным: в соблюдении последними напр. православного обряда, в содержании ими православных догматов, но с единственным условием признания главенства папы. Доказательством этого служит энциклика папы Льва XIII-ro, обнародованная несколько лет тому назад, об унии с православной Церковью . |
| Большинство болг. исследователей придерживается мнения (разделяемого рядом зап. славистов) о болг. происхождении переводов. Эта т. зр., даже без разбора лингвистической аргументации ее сторонников, не отличающейся строгостью критериев и крайней избирательностью подхода, не может объяснить факта существования более ранней, чем южнославянская (а в отношении Пандектов и более полной), древнерус. традиции названных памятников. До восстановления независимости Болгарии (1185) невозможно представить себе иной помимо Др. Руси центр, для к-рого могли бы быть выполнены переводы этих весьма крупных текстов, имеющих определенное назначение (ежедневное богослужение на слав. языке и регулирование норм монашеского общежития). Круг лит. памятников, участвовавших в 1-м восточнослав. влиянии, нельзя считать исчерпанным, пока не имеют постатейных описаний южнослав. рукописи монастырских собраний Афона, Сербии, Румынии и Черногории, а также богатейшие коллекции Церковно-археологического музея в Софии, Патриарших б-к в Белграде и Бухаресте и Музея Сербской Православной Церкви. История сочинений и переводов, пришедших на слав. юг с 1-м восточнослав. влиянием, не сводится только к их переписке болг. и серб. книжниками в XIII-XV вв., большая часть этих текстов подверглась переработке; не была отредактирована (по крайней мере, в части списков) меньшая часть этого книжно-лит. корпуса, напр., «Предисловие покаянию», «Слово от Апостола» (сохранившее лексические новгородизмы, утраченные в рус. традиции), «Притча о белоризце» свт. Кирилла Туровского, особая редакция «Чуда Феодора Тирона», апокрифические «Вопросы ап. Варфоломея» и ряд др. Пандекты Никона Черногорца и «Пчела» ( Сперанский. К истории взаимоотношений. 1960. С. 42-44; Пергаменные рукописи БАН. С. 174-175) в серб. традиции рано подверглись существенному сокращению, цель к-рого еще предстоит выяснить; то же относится к «Повести о перенесении мощей свт. Николая Чудотворца» в сб. ГИМ. Хлуд. 241, из к-рой исключены все рус. реалии. Древнерус. |
| «У нас на Руси (это значит: не так как у вас, владыка Алимпий, – не так, как в Румынии, где издается теперь лживая раскольническая газета), – у нас на Руси не только пишут неправду уличные газеты, но ей битком набиты, как сельдей в бочке, и полемические против старообрядчества книги. Разве правду писал с благословения (?) Синода Питирим в Пращице, что собор в Киеве на Мартина еретика был? Разве правду сообщал он же, что митрополит Феогност скреплял своей подписью по всем листам якобы принадлежавший ему Требник? Ведь всему миру известно, что это ложь! Но ведь эта ложь написана, напечатана в Пращице с благословения Русского Синода, иначе сказать всей их (?) церкви». Никогда Святейший Синод не «благословлял» печатать ложь. Если в «Пращице», напечатанной по благословению Синода, говорилось о соборном деянии на Мартина, то Синод разрешил печатать о нем потому, что считал это деяние действительно бывшим: значит, благословлял печатать не ложь, а то, что считал за правду. Когда же учеными была доказана, или лучше указана неподлинность деяния, на него православные писатели, знающие это мнение ученых, уже не ссылаются в полемических сочинениях против раскола, в том числе сами члены Синода, как напр., митрополиты Филарет и Григорий. И здесь Святейший Синод поступает так же, как поступил при обнаружении неподлинности мощей мученика Христофора: неправда обнаружена, и принимаются заботы о ее уничтожении. Сочинителям Силуанова письма все это известно; и однакоже они не только молчат об этом, но и продолжают обвинять православную церковь в мнимых подлогах и лжах. Если бы они имели хоть немного добросовестности, то должны были бы из примера православной церкви научиться так же немедленно и искренно обличать и отвергать всякую обращающуюся у них и обличенную уже неправду, а именно в данном случае откровенно признаться, что Антоний вовлечен был в обман известным в расколе шарлатаном, привезшим с Кавказа и продавшим ему какие-то черкесские трупы, выдав их за мощи свв. мучеников, – сознаться в этом и позаботиться об изъятии мнимых мощей из употребления в их храмах и почитания. Но такой добросовестности, правдивости и искренности никогда мы не дождемся от Савватиев и Силуанов, Брилиантовых и Мельниковых, как еще раз показала нам это новая раскольническая газета. |
| Канон не догмат, не имеет безусловного значения, не безусловно обязателен и может, стало быть, быть отменен постановлением Церкви, но есть и такие каноны, коих нарушение преступно. Для примера укажу на кан. 37 св. ап. 300 , подтвержденный первым, четвертым и шестым Вселенскими соборами; или на каноны, относящиеся до заключения и расторжения браков. В подтверждение моих слов укажу, напр., на Румынию, где гражданские законы о расторжении брака понижают его важное значение общественное 301 . Нарушения эти стали особенно часты со времени введения в Румынии гражданского брака, этой насмешки над святостью таинства (Гражданское таинство?!). О том, как некоторые относятся к святости брака в Сербии, можно судить по несчастному примеру бракоразводного дела короля Милана Сербского 302 . Как у нас к этому же таинству относились Иоанн Грозный или Петр Великий – известно. Примеры того, как перемещаются без их согласия епископы с одного престола на другой, мы видим в Болгарии... Все это справедливо и на это указывает «Римский вестник». «Государство, – говорит он, – становится (s’erige) в России покровителем Церкви и дает чувствовать свое влияние во всех проявлениях (actes, действиях) ее жизни. Если влияние это не уравновешено властью (souverainite), находящейся в самой Церкви, то управление (direction, направление) церковными делами попадает, если не de jure, то de facto, в руки государства». Кто же, спросим мы г-жу Новикову, в состоянии в русской Церкви уравновесить это влияние государства? Епископ? Да правительству не составит труда заставить его замолчать, удалив виновного из его епархии (en le releguand hors de son diocese)! Св. Синод? Но ведь всякое его сопротивление было бы сочтено бунтом (rebellion) и немедленно подавлено! Так говорит «Римский вестник»; но что же он предлагает? «Если бы Россия, – уверяет он, – была в унии (unie, соединена) с папой, Синод возвратил бы себе свою независимость, ибо между ним и государством стоял бы авторитет (l’autorite) папы. Св. Синод вышел бы из своего состояния подчиненности (рабства, servilisme); его постановления, получая одобрение высшей власти, независимой от государства, были бы уважаемы» (respectee). |
| Мистически настроенный Император Александр I велел в 1801 году освободить из тюрем скопцов; в 1802 году по Высочайшему повелению, сам Селиванов был сперва переведен из дома умалишенных в богадельню, а потом помещен в дом петербургского купца Ненастьева, куда стали стекаться скопцы со всей России для принятий «убеления», т.е. оскопления, от самого «живого бога». В 1818 году скопчество так быстро стало распространяться, что обратило на себя серьезное внимание правительства. Начавшееся следствие о пропаганде Селиванова кончилось заточением его в Суздальский Спасо-Ефимиев монастырь, где он и умер в 1832 г., говорят, раскаявшись в своем заблуждении. Все приключения Селиванова во время странствования его по ссылкам воспеты скопцами в стихотворениях, так называемых «страдах», т.е. песнях о страданиях их «отца-искупителя». Но между скопцами существует твердое убеждение, что К. Селиванов, отождествляемый ими с Петром III, не умер, а еще живет, скрываясь от русского правительства, что скоро он придет и при звоне колоколов объявит себя царем над царями, – придет тогда, когда число его «детушек» достигнет апокалипсической цифры 144000 ( Откр.14:1–5 ). А для того, чтобы скорее наступило славное пришествие и царство Селиванова, каждый из скопцов должен и словом, и делом способствовать увеличению его последователей, т.е. проповедью о скопчестве и оскоплением других людей. Уже под конец царствования Александра I правительство вследствие участившихся оскоплений стало строже относиться к скопцам, в царствование же Николая I был издан закон, признавший скопчество сектою самою вредною и преследующий за одну лишь принадлежность к ней, как к изуверной. Во время либерального царствования Александра II – сильное брожение скопчества, обнаружившееся в 1871 году в Турции и Румынии, особенно в Галаце, Измаиле, Яссах, Бухаресте и скопческой слободке Николаевке, отразилось и на скопцах, живущих в России, где скопческая пропаганда в начале 70-х годов прошлого столетия достигла давно небывалой интенсивности: оскопления пошли за оскоплениями. Вызванные этими обстоятельствами судебные процессы 1875–1876 годов окончились ссылками многих главарей и рядовых скопцов в Сибирь, причем эти ссылки носили иногда массовой характер, как, напр., в Таврической и Херсонской губ. или в Рязанской, где одновременно было сослано 65 скопцов. |
| В греч. иллюстрированных минологиях X-XIV вв. (Vat. gr. 1613. Fol. 73, 976-1025 гг.; Lond. Brit. Lib. Add. 11870. Fol. 231, кон. XI в.; Marc. 586. Fol. 287v, XI в.; Bodl. gr. th. F. 1. Fol. 11, 1327-1340 гг.) К. О. представлен в рост, старцем с седой бородой (круглой, окладистой, разделенной на пряди - в ватиканской рукописи, длинной и узкой - в рукописях из б-ки св. Марка и Бодлеянской б-ки), в монашеских одеждах, в молении (с поднятыми и широко разведенными руками - в Vat. gr. 1613 и Bodl. gr. th. F. 1; с раскрытыми ладонями на уровне груди - в Lond. Brit. Lib. Add. 11870), в руке держит крест (Marc. 586). В греко-груз. рукописи (т. н. Афонской книге образцов - РНБ. O. I. 58, кон. XV в.) К. О. изображен дважды: на л. 46 об. в медальоне погрудно, старцем с длинной клиновидной бородой, в лиловой мантии (без атрибутов); на л. 79 об. изображение К. О. ростовое, он в темно-коричневой мантии, светло-коричневом подряснике, с крестом в правой и со свитком в левой руке, волосы и борода седые. Образ К. О. часто встречается в визант. монументальном искусстве. Святой мог изображаться как среди преподобных (ц. Панагии Асину, 1105/06; Энклистра мон-ре прп. Неофита Затворника, 1183, и др.), так и отдельно стоящим (ц. Панагии Аракос, 1192; собор свт. Николая Чудотворца «тис Стегис», кон. XIII - нач. XIV в.) Некоторые вариации в иконографии К. О. предлагают настенные минологии Сербии (ц. Успения Пресв. Богородицы мон-ря Грачаница, ок. 1320, вост. сторона сев.-вост. столба, 2-й ярус, над сценой «Усекновение главы мч. Дады»), Косова и Метохии (ц. Вознесения мон-ря Дечаны, окончена в 1348, средняя травея юж. стены центрального нефа, 2-й ярус), Македонии (ц. вмч. Димитрия в Марковом мон-ре близ Скопье, ок. 1376, юж. стена, около алтаря), Румынии (ц. Св. Троицы монастыря Козия в Валахии, ок. 1386, юж. сторона свода, 3-й ярус), Др. Руси (ц. Спаса Преображения на Ковалёве, Вел. Новгород, 1380, зап. притвор, регистр преподобных вместе со святыми Арсением Великим и Антонием Великим; ц. св. Симеона Богоприимца в Зверине мон-ре, Вел. Новгород, кон. 60-х - нач. 70-х гг. XV в., верхний регистр юж. люнета, месяцеслов на сент.) и Черногории (ц. свт. Николая Чудотворца в Пелинове, 1717-1718, юж. сторона свода). Напр., в Грачанице поясной фронтальный образ К. О. в позе оранта заключен в медальон; в Марковом мон-ре также поясное 3/4-ное изображение преподобного представлено внутри цветка растительной гирлянды; в новгородской ц. Спаса Преображения на Ковалёве К. О. показан в рост, в руке развернутый свиток с текстом: «Спящих муж крепко смущает тать д[у]шу». |
| Деятельность еп. Владимира по переводу богослужения в ряде приходов на молдавский и частично гагаузский языки вызвала бурные дискуссии как среди местного духовенства, так и за пределами К. е. Так, напр., свящ. Алексий Матеевич в работе «Моменты церковного влияния в происхождении и историческом развитии молдавского языка» (1910) писал о «спасительности» присоединения Бессарабии к России как для молдав. языка, так и для молдав. богослужения, поскольку в связанной с Бессарабией Румынии, где ранее богослужение совершалось по молдав. церковным книгам, в XIX в. в богослужении утвердился «созданный филологами-новаторами» румынский лит. язык - латинизированный и искусственный ( Матеевич А., свящ. Моменты церковного влияния в происхождении и историческом развитии молдавского языка// I dem (Mateevici A.). Opere. Chiinu, 1993. Vol. 2. P. 12). Свящ. А. Матеевич писал о необходимости ограничить в крае румын. влияние, подпитывающее молдав. церковный сепаратизм. В 1906 г., при еп. Владимире, был введен выборный порядок при замещении должностей благочинных, их помощников и окружных духовных следователей. Это привело к ряду злоупотреблений, к ослаблению власти архиерея. Новый правящий архиерей, сщмч. еп. Серафим (Чичагов; с 1912 архиепископ), прибывший в Кишинёв 28 окт. 1908 г., решил укрепить власть епархиального управления. По его ходатайству Синод в февр. 1909 г. отменил выборность благочинных и их помощников в К. е. (в 1910 г. были учреждены благочиннические советы). Для улучшения системы управления 30 дек. 1909 г. синодальным решением открывается 2-е вик-ство К. е.- Измаильское, на к-рое 17 января 1910 г. был хиротонисан еп. Гавриил (Чепур), совмещавший должности викария и настоятеля новоучрежденного Измаильского Успенского монастыря, где ему была определена резиденция. 31 авг. 1909 г. еп. Серафимом учрежден Кишинёвский епархиальный миссионерский совет. При этом из-за открывшихся финансовых злоупотреблений еп. Серафим в 1909 г. преобразовал Церковно-молдавскую епархиальную типографию в коммерческое учреждение в непосредственном подчинении епархии и упразднил коллегиальный орган - комитет типографии. В связи с румынофильской деятельностью был уволен редактор ж. «Луминэторул» прот. Константин Попович и переведен в др. епархию его помощник, архим. Гурий (Гросу), пытавшийся заменять молдав. церковный язык румынским в издаваемых им церковно-учебных пособиях. Объясняя свои действия, еп. Серафим в 1910 г. писал: «Свидетельствую, что мои старания заключаются в сохранении чистого молдавского языка в богослужении. Борюсь против сепаратистов, стремящихся обучать молдаван культурному румынскому языку, неизвестному молдаванам, сердечно преданным Царю и России» (Друг. 1910. 3. С. 2). |
| Долгое время преобладала гипотеза искусствоведа К. Д. Роднина, который относил настенные росписи Каушан ко 2-й пол. XVIII в. и атрибутировал иконописцам из Молдавского княжества (БСЭ. 1973. Т. 11. С. 546). Данная т. зр. была разработана в сборниках исследований и статьях 60-80-х гг. ХХ в. Иной т. зр. придерживались историки искусства из Румынии. Историк архитектуры Г. Балш определил каушанские росписи как «фрески в мунтянском стиле» ( Bal G. Bisericile i mânstirile moldoveneti din veacurile al XVII-lea i al XVIII-lea. Bucur., 1933. P. 257-258). Историк искусств В. Дрэгуц характеризовал их как «наиболее отдаленное отражение Хурезской школы живописи» и рассматривал в рамках постбрынковянского искусства сер. XVIII в. ( Drgu V. Arta româneasc. Bucur., 1982. Т. 1. P. 468). В 90-х гг. XX - нач. XXI в. исследователи Э. Драгнев, К. Чобану, С. Чокану датировали каушанские настенные росписи 1-м периодом правления господаря Молдавии Григория Каллимаки (1761-1764; 1767-1769). Чобану обнаружил в работах Йорги ссылку на грамоту канцелярии Григория Каллимаки от 25 дек. 7272 (1763) г., свидетельствующую о посредничестве бывшего великого спатара Костаки в финансировании строительства Каушанской церкви ( Iorga N. Documente privitoare la familia Callimachi. Bucur., 1902. Т. 2. Р. 128). В путевых заметках нач. XIX в. Бальтазара фон Кампенгаузена (1746-1808) говорится, что «[Каушанская] церковь расписана al fresco, как внутри так и снаружи, на розовом фоне» ( Dragnev E. Noi precizri referitoare la biserica Adormirea Maicii Domnului din Cueni//Patrimoniul cultural al judeului Tighina. Chiinu, 2003. Р. 27). Ранее считалось, что первым храм в Каушанах заметил военный губернатор Бессарабии Фёдоров, любитель древностей. В ряде заметок о ее истории (1837-1838) он отметил, что Каушанская церковь была построена неким архиереем Даниилом при участии хана Керим-Гирея на территории, в 60-х гг. XVIII в. принадлежавшей ногайским татарам (возможно, поэтому церковь вкопана в землю; на землях, контролируемых мусульманами, напр. в пашалыках к югу от Дуная, существовали предписания о допустимой высоте христ. храмов). В заметках Фёдоров привел свидетельства очевидца строительства Сидора Борака, жителя Ст. Каушан, чей отец Тома Борак участвовал в «воздвижении» (или в капитальной реконструкции) храма. |
|
|
