| Не указывает ли одна эта черта прямо на наших предков? Не так ли точно совещался потом со своими боярами и народом о перемене веры и великий князь Владимир? Не так ли обыкновенно решались тогда у нас и все дела великой важности? Два южнославянских древних писателя, может быть, на основании своих домашних, достовернейших преданий относят это крещение руссов, бывшее, по словам их, при греческом императоре Василии, непосредственно к нашим руссам киевским, а изображение этого крещения, составленное в XIV в. в Болгарии, ясно указывает на самую местность Киева. Разрешивши одно недоумение, перейдем к другому. Ни один из греческих писателей не определяет, в каком именно году последовало первое крещение наших предков; нельзя ли определить этого хоть приблизительно? Можно. По словам Симеона Логофета , или вернее его Сократигеля, нападение руссов на Константинополь случилось с 864 на 865 г., т.е. в последних числах первого и начале последнего, а из других свидетельств мы знаем, что руссы прислали в Грецию послов просить крещения уже немного спустя по возвращении в отечество после неудачного своего похода, и потом эти послы отправились обратно в Киев с епископом, который и крестил киевлян. Взявши во внимание количество времени, употребленное руссами на возвращение из несчастного похода, еще небольшое количество, проведенное ими в отечестве по возвращении до отправления послов в Византию, далее – время, употребленное послами на поездку туда и обратно, мы должны согласиться, что крещение никак не могло совершиться прежде 866 г. Но, с другой стороны, нельзя сказать, чтобы оно случилось и после. Патриарх Фотий в окружном своем послании к восточным патриархам об отступлениях Церкви Римской говорит между прочим: «Россы... недавно еще бывшие нашими врагами, ныне (νυν και οτω) соделались христианами и приняли себе епископа...» – и, таким образом, очевидно, представляет это событие весьма близким к тому времени, когда он писал самое послание. А оно писано в конце 866 или даже в начале 867 г., потому что Фотий приглашает в нем других патриархов на Собор для рассмотрения многих нововведений Римской Церкви и упоминает притом, что некоторые пастыри уже прибыли на Собор, другие же ожидаются в скором времени. Но созвать этот Собор, по словам Никиты Пафлагонянина, Фотий убедил императора Михаила уже после того, как в соправители Михаилу избран был Василий Македонянин, т. е. после 26 мая 866 г., и самый Собор был в присутствии обоих императоров, следовательно, прежде 23 сентября 867 г., когда скончался Михаил. Можно даже полагать, что обращение наших руссов совершилось собственно в последней половине 866 г., после 26 мая, или после избрания в соимператоры Михаилу Василия Македонянина. К такому заключению ведут частик) представленные слова святейшего Фотия: «Россы, еще недавно бывшие нашими врагами, ныне соделались христианами», а еще более то, что некоторые византийские и южнославянские писатели не без основания же относят обращение руссов к царствованию Василия. |
| Пр. Стефан Савваит, творец канонов. См. об. нем в Историч. Обзоре песнопевцев. Филарета. В Деяниях св. (Oct. XII. 672) в историческом исследовании мало сведений об его жизни. Кончина его полагается после 807 года; ибо Леонтий, ученик Стефана савваита старшего (13 июля), написавший жизнь его около сего года, говорит о Стефане, творце канонов, как живом еще. После своей кончины он скоро причислен в лику святых. Феодор начертанный († 840 дек. 27) составил ему канон. 29 Препобномуч. Анастасия римлянина . В Деяниях св. (Oct. XII. 513) после довольно пространного исторического исследования акты из Метафраста; в исследовании решается вопрос: при каком гонителе пострадала Анастасия при Валериане (253–260 г.) или при Диоклитиане. По Никите Пафлагонянину и Метафрасту она пострадала при Диоклитиане, а по месяцеслову Василия при Декия и Валериане. Учеными вообще признается, что она пострадала при Валериане. При Диоклитиане пострадала младшая Анастасия, что 22 декабря, акты той и другой смешивались. Тильмон не признает двух Анастасий (29 окт. и 22 дек.), но издатели Деяний на основании месяцеслова Василия, различающего двух Анастасий, различают обоих, хотя в древних римских мартирологах нет Анастасии римлянки, что ныне. Тильмону в актах Метафраста не нравятся чудеса и он восстает против достоверности актов, но это дело личного вкуса его. Он также не верит в существование монастырей в половине 3 века. Но кроме многих свидетельств о существовании монашества в сие время довольно указать на целое наставление Киприана в 258 году девам, жившим в одном обществе. Вопрос же о двух Анастасиях есть один из труднейших во смешению актов их. См. 22 декабря. Пр. Аврамий и Мария . В Деяниях св. (Mart. II. 436) тоже житие, что и в славянской минее, т. е. современника Ефрема Сирина . Болландисты сперва относили святого Аврамия к половине 6 века и искали писателя, но не Ефрема сирина . По Метафрасту местом подвигов его была Тениа близ Лампсака на Мраморном море. Мест падении Марии был город Асс троадский, и два дня конного пути от Лампсака. Вообще Метафрастово житие пространнее Ефремова. Болландисты и Никодим (29 окт.) соглашаются с Метафрастом, касательно места подвигов сих преподобных, но Ассемани основательно местом жительства их указывает месопотамское селение Хидану близ Едессы и утверждает, что святой процветал около 356 года. (Cal. univ. eccl. V, 324). В октябрьских позднейших Деяниях св. (Oct. XII. 771) издатели соглашаются, что в мартовских Деяниях время жизни его, – 6 век, положено не верно, но касательно места жизни не хотят уступить Ассемани, Тильмону и другим, полагая, что Метафраст писал не наобум о месте подвигов Аврамия. У Мюллера и Штадлера кончина его полагается ок. 360 года, у Вершинского, не известно, почему, около 370 г. По тем Мария умерла за 5 лет до кончины Аврамия, по славян. минее спустя 5 лет после кончины его. Акты Метафраста на греч. языке изданы Минем (Т. 115. р. 43). |
| Не то видим у Симеона. Симеон жизнь свою провел в монастырских стенах, в стенах кельи; он не знает жизни с ее треволнениями, минутными интересами, он глубокий наблюдатель жизни, но жизни внутренней, христианской; он прекрасно изучил душу человеческую с ее хорошими и дурными наклонностями; поэтому в его словах преимущественно встречаем „глубокое ведение и изъяснение умного делания»; он научает добру и отвращает от порока с точки зрения общехристианской, а не с точки зрения потребности времени. В сравнении с беседами Фотия слова Симеона отличаются простотою, сердечностью, близостью к воззрениям апостольским: он наставляет, внушает, умиляет; современники, привыкшие к искусственному красноречию, находили его слова „ненаучными и нериторичными». Чтобы составить себе понятие о характере проповедничества Симеона достаточно указать некоторые темы, на какие писал слова свои Новый Богослов: „О делании духовном», о совершенном бесстрастии и святости», „о том, чтобы избегать растленных и зловредных людей», „о покаянии и умилении» и пр. По отзывам ученых (напр.. Куртца) Симеон, принадлежит к лучшим церковным ораторам своей эпохи. Церковь наименовала Симеона Новым Богословом , находя сходство в его произведениях с произведениями Григория Богослова : тот и другой отличались глубиною созерцания истин христианского благочестия 436 . – К замечательно плодовитым проповедникам принадлежат два лица IX века: Георгий митрополит Никомидийский, друг Фотия, и монах Никита Пафлагонянин, заклятой враг этого патриарха. Одною из любимых тем, на которую проповедывали эти ораторы было прославление Богоматери. Проповедники, стремясь к прославлению Богородицы, без всякого колебания брали материалы для сего из различных апокрифических книг в роде „путешествия ап. Фомы» 437 . Что касается до гимнографии церковной, изучаемого времени, то укажем на главнейшего и замечательнейшего гимнографа – Иосифа песнописца. Один биограф Иосифа говорит о нем, что он пел хвалы ап. Варфоломею, св. Николаю, Богоматери и другим святым: пророкам, апостолам, мученикам, святителям. |
| Столичным патриаршим школам в епархиях соответствовали школы епископские, которые открывались епархиальными архиереями, находились в их заведовании и содержались на средства епископий. Епископские школы были довольно распространены в Византии и иногда служили предметом весьма внимательного отношения со стороны епархиальной власти. Из них известна, например, епископская школа в городе Кесарии, где получил начальное образование подвижник IX b. Никита, игумен Мидикийского монастыря; при митрополите Арефе (Х в.) Кесарийская школа достигла процветания и имела многочисленных учеников, в числе которых был другой Никита – Пафлагонянин, известный в византийской литературе. В Х в. существовала епископская школа в Пелопоннесском городе Короне, где учился инок Феодор, подвизавшийся после на острове Кифере. Епископские школы существовали в городе Фессалонике, где народное образование достигло высокого развития в XII b. при знаменитом митрополите Евстафии, и Афинах, где о народном просвещении много заботился не менее знаменитый митрополит Михаил Акоминат. Последний отличался большой любовью к науке и, вступив на Афинскую кафедру в 1182г., прежде всего, занялся восстановлением и благоустройством народных школ, которые были в упадке. Когда Афины в 1204г. были завоёваны латинянами, Михаил вынужден был удалиться на соседний остров Кеос, где продолжал свои труды по народному образованию. Он учредил здесь начальную школу, в которой под его руководством занятия вёл Георгий Варданис, вполне подготовленный к школьному делу. Этот Георгий был сын епископа города Каристы, учился у Михаила Акомината и некоторое время состоял учителем епископской школы в Каристе. Переселившись вместе с Михаилом на остров Кеос, Георгий заявил себя как опытный и энергичный учитель. По словам Михаила Акомината, во всей Элладе не было народного учителя лучше Георгия. Впоследствии (в 1228–1236г.) Георгий был митрополитом Керкиры и, конечно, по-прежнему деятельным просветителем народа. Из других епископских школ известны: в Ираклии, где в начале XIII b. получил начальное образование Никифор Григора под руководством митрополита Иоанна, в Серрах, где под руководством епископа Никиты учились братья Феофилакта Болгарского , в Афанаиде, где существовала епископская школа в XIV b. |
| Акакианская схизма стала первым церковным расколом в истории христианства. 15 CHRYSOSTOM AND HIS TIME., ANTIOCH: The Early Years BY REV. CHRYSOSTOMUS BAUR, O. S. B., The Biography List of «Snonymous» Chrysostom. О жизни Златоуста говорят многие писатели древности. Они почти все перечислены в издании Савиллия: 1) церковный историограф Сократ; 2) Палладий, епископ Еленопольский; 3) Прокл Константинопольский ; 4) Кирилл Александрийский ; 5) Софроний Иерусалимский ; 6) Иоанн Дамаскин ; 7) Мартирий, Антиохийский патриарх; 8) Косма Вестник; 9) Косма, диакон во время Златоуста; 10) Феодорит , епископ Киррский; 11) Нил великий; 12) Лев, император; 13) Никита Пафлагонянин; 14) Феодор Тримифунтский; 15) Георгий Александрийский; 16) Созомен; 17) Зосима; 18) Исидор Пелусиот ; 19) Евагрий аскет и другие греческие историки. Между всеми этими источниками сведений о Златоусте первое место следует отвести диалогу Палладия Еленопольского . Штильтинг признает диалог первым источником после творений Златоуста. Между всеми источниками сведений о Златоусте, говорит он, первое место несомненно удерживают сами творения Златоуста, недавно тщательно изданные Монфоконом. Второе место между писателями, которые исследуют жизнь Златоуста, заслуживают «Исторические диалоги» Палладия. Палладий, биограф Златоуста, – личность спорная. Феодор Тримифунтский называет его мужем достопочтенным и другом Златоуста, местом его служения признает Вифинию, где он был епископом до времени изгнания Златоуста. После же его изгнания Палладий подвергся гонению со стороны враждебной партии и был заключен в холодную и душную тюрьму на 11 месяцев. Дальнейшая судьба его, по Феодору, – неизвестна (Theodor Trimith. de vita et exsilio s. Ioan. Chrys. s. 57). Обычно он называется епископом Еленопольским. Вигоцкий полагает, что он не был Еленопольским епископом. По свидетельству Георгия Александрийского, Палладий во времена Златоуста жил в Константинополе и был непосредственным очевидцем всех деяний Златоуста. Палладий оставил и Константинополь, и свое отечество, отказываясь от общения с теми, которые погубили Златоуста. |
| Пророчество сбылось, и родители, не имея сына, увидели сыновей своей дочери (§ 74). – Вероятно, и этот протоспафарий Феофил тожествен с тем протоспафарием Феофилом, которому писал Фотий и который был в числе его недругов. В прежнее время имп. Михаил поставил его в шутовского патриарха, да и вообще Феофил, по выражению Никиты Пафлагонянина, был γελωτοποις κα μμος κα πντων ναγστατος. На соборе 869 года он присутствовал в сане проконсула и патрикия. О других чудесах Николая, замечает автор, забыто, и переходит к характеристике святого (§ 75). Он сравнивает его с Авелем по прямоте сердца и с Енохом (§ 76), с Ноем по избежанию потопа, с Авраамом и Исааком (§ 77), с Иаковом (§ 78), с Иовом по страданиям (§ 79), с Моисеем, Давидом и Илией (§ 80) и с Иосифом, ибо и он, лежа на смертном одре, спрашивал, нет ли нужды в чем необходимом? и когда братия заметила, что существует недостаток в припасах (§ 81), он сказал: вот я ухожу к моим отцам, но Бог вам даст припасы через три дня после моей смерти. Перед кончиною он собрал всех монахов и выбрал им игумена в лице эконома Климента (§ 82). Затем он потерял рассудок, протянул ноги, скрестил руки и предал душу относящим её ангелам. Смерть святого последовала 4 периттия (февраля) 6376 (868) г., первого индикта, на 75 году жизни (§ 83). Гроб его был помещен рядом с гробом Навкратия, в Предтечевом храме, по правую руку к востоку, в пределе Мучеников (τν μαρτρων σηκ), где покоится гробница и Феодора (§ 84). Действительно, на третий день его кончины от имп. Василия прибыл один из царских кораблей, нагруженный хлебом, которым и были пополнены монастырские житницы. Игумен Климент был поражен этим (§ 85). Он правил монастырем довольно лет (868–?) и умер 17 июля; ему наследовал Илларион. Ученик Николая Антоний Мавр (Μαρος) много лет страдал кровотечением; когда врачи отчаялись в его выздоровлении, Илларион велел ему лечь в той кельи, где был прежде заключен Николай. Последний явился больному во сне и обещал выздоровление. С того времени прошло 40 лет, и Антоний не чувствует никакой болезни (§ 86). |
| Напр. Симеон говорил патриарху: „твоими молитвами убит мой конь». Но патриарх ради блага государственного перенес все. Симеон уверял императора и патриарха, что он решительно желает мира с империею 115 . И действительно на следующий год мир был окончательно заключен между болгарами и греками. Вот те факты, в каких выразилось стремление церкви служить нуждам, пользам и благу государственному. Из них видно, что церковь не стояла особняком от государства и не смотрела равнодушно на его несчастия. По силам она помогала государству. Говоря о влиянии церкви на общество и о стремлениях ее влиять на оное, мы не должны умалчивать, что некоторые пастыри церкви не были настолько ревностны в исполнении своего пастырского долга, насколько этого можно было желать от них. Определенных фактов в этом роде, к счастью, впрочем немного. Можно указать на то, что напр. патриарх Полиевкт беспрепятственно помазывает на царство Иоанна Цимисхия, хотя ему было хорошо известно, что Иоанн был участником в убийстве предшествующего императора. Он не напоминает Иоанну об этом факте и не осмеливается наложить на него какого-либо церковнаго наказания. Общество византийское, как кажется, однако не совсем благосклонно смотрело на потворство патриарха, и он должен был оправдываться. Но как он оправдывается? Так, что его оправдывание кладет новую тень на его нравственные понятия. Патриарх рассуждал: „как помазание при св. крещении очищает все грехи, совершенные дотоле, как бы ни были они велики, так и помазание на царство уничтожило все грехи, сделанные Цимисхием до коронования, и в особенности смертоубийство» 116 . Кто не скажет теория очень оригинальная. Патриарх таинство миропомазания уравнивает с обрядом помазания царей на царство, в их последствиях! Не должно ли было подобное учение быть благоприятным для всех царе- убийц и узурпаторов, как скоро они достигли трона? Другой патриарх Алексей Студит запятнал себя еще большим преступлением: рассказ об этом преступлении кажется едва вероятным. Императрица Зоя, отличавшаяся властолюбием, влюбившись в некоего Михаила Пафлагонянина, задушила в ванне своего мужа Романа IIІ и захотела тотчас выйти в замуж за Михаила. |
| Клятва давалась на св. евхаристии, кресте, евангелии, иконах, мощах и др. священных предметах 68 , и грек, величайший в мире формалист, заботился о том, чтобы священных предметов собрано было побольше, крест был бы пообъемистее и т. д. Но и эта гарантия не всегда могла устоять против греческой лживости. К клятвенным и письменным удостоверениям обращались сплошь и рядом, во сплошь и рядом мы видим нарушение клятв и договоров, вероломство и клятвопреступничество. Примеров тому много, но мы укажем лишь несколько, и именно те, где рельефнее выступает формализм греков, где обилие и величина священных предметов обусловливали степень доверия. После вступления на престол Михаила Пафлагона (в первой пол. XI в.) брат царя и его первый министр Иоанн орфанотроф, желая завлечь в свои сети патриция Константина Далассина, казавшегося небезопасным, отправил к нему искусного евнуха Ергодота, с тем чтобы евнух, давши Далассину клятвенное заверение (ρκους δοναι) в безопасности, склонил его явиться в столицу. Далассин не поверил клятве Ергодота и чрез одного доверенного человека заявил, что требует более крепких клятв (ρκους μεζονας). Тогда послан был к Далассину один приближенный царю евнух, земляк его (пафлагонянин), по имени Константин Фагитца; он принес с собою честное древо (животворящего креста), святой плат, собственноручное письмо Христа Спасителя к Авгарю, которое в предшествующее царствование (при Романа Аргире) найдено было Георгием Маниаком в Эдессе и прислано в Византия, и икону пресвятой Богородицы, – клятве данной Фагитцой на этих священных предметах Далассин поверил, прибыл в Византию и сначала был принят с честью, но спустя короткое время был отправлен в ссылку на остров Плату, – клятва была нарушена. Справедливость требует заметить, что на этот раз нашлись люди громко и открыто осуждавшие клятвопреступническое деяние правительства69. В царствование Никифора Вотаниата (вторая пол. XI в.) Анна Далассинская, мать Комниных, после того как сыновья подняли бунт искавшая вместе с невесткой убежища в храме чудотв. |
| – Седьмое заседание тоже в присутствии императора: появление Фотия и с ним Григория Асвесты на соборе; порицания на Фотия; новый опыт стойкости фотианских епископов; чтение речи Игнатия; анафематствование Фотия и его приверженцев; ямбические стихи против Фотия; известие Никиты Пафлагонянина, что приговор над Фотием был подписан членами собора не чернилами, а евхаристической кровью. – Восьмое заседание, опять в присутствии императора: сожжение документов, относящихся ко времени патриаршествования Фотия; разные обвинения на Фотия. – Деятельность собора против последних иконоборцев. – Трехмесячный перерыв в заседаниях собора, причины этого явления. – Девятое заседание: появление на соборе представителя от лица патриарха Александрийского; осторожное письмо этого патриарха к собору (императору). – Суд над свидетелями, показывавшими против Игнатия на соборе 861 года; церковное наказание, наложенное на них. – Суд над участниками в кощунственных религиозных церемониях при императоре Михаиле III и пр. – Последнее (десятое) торжественное заседание собора: участники заседания; провозглашение правил, составленных на этом соборе; отношение их к событиям и явлениям того времени. – Чтение соборного определения; речь императора; изготовление актов собора и их подписание. – Приключение с папскими легатами при возвращении их в Рим. – Уважение собора 869–870 годов на Западе (VIII Вселенский собор). – Отзыв патриарха Фотия о соборе. В 866 и 867 годах происходят очень важные события в истории Византийского государства. В 866 году был убит, по приказанию императора Михаила III, от которого всего можно было ожидать, кесарь Варда, его родной дядя, ревностный покровитель просвещения и дружественно расположенный к патриарху Фотию. В том же году возведен был, по желанию Михаила III, в достоинство кесаря Василий Македонянин, которому пришлось получить первенствующее значение в ближайших событиях Византийской Церкви. Но кто этот Василий? История его жизни напоминает скорее сказку, чем историю, и, однако же, она составляет действительный эпизод в исторических летописях Византии. |
| Но это сделать император не счел удобным без сношения с папой. Папа своей поддержкой игнатиан поставил Константинополь в неприглядное состояние; папа же, по мысли Василия, и должен был устроить примирение двух дотоле враждебных партий. Такой шаг императора вызывался и тем соображением, что авторитет папы заставит и византийское общество скорее и легче примириться с тем изменением в положении Церкви, о каком замышлял император. Если к помощи папы обращались для того, чтобы низвергнуть Фотия, то понятно, что волей-неволей к тому же папе должны были обратиться за содействием и для восстановления Фотия и его партии. Поэтому император завязывает сношения с папой Иоанном VIII, преемником Адриана. Нужно сказать, что весьма трудно было поправить положение церковных дел в Константинополе, испорченных собором 869 года. Ведь был еще жив Игнатий. Каким же образом придвинуть фотианскую партию и в особенности Фотия к кормилу церковного правления, не устранив и не унизив патриаршее достоинство Игнатия? Вообще трудно сказать, к чему привели бы сношения Василия с папой Иоанном, предпринятые в видах примирения фотиан с игнатианами, если бы вскоре не умер Игнатий и тем не развязал всем руки. Еще император не успел получить от папы ответа на интересующий его вопрос, как Игнатий скончался (877 года 23 октября). Смерть Игнатия, глубокого старца, смерть благочестивая, закончившая благочестивую жизнь его, невольно примиряет с теми ошибками, увлечениями, недальновидными поступками в управлении Церковью, какими он не раз заявлял себя в продолжение многолетнего двукратного патриаршества. Вот трогательные по своей простоте подробности смерти Игнатия, передаваемые его биографом Никитой Пафлагонянином. Восьмидесятилетний Игнатий на смертном одре. Была полночь. Келейник, обязанный читать молитвословия при постели болящего патриарха, громким голосом возгласил: «Благослови, владыко». Игнатий был так слаб, что вместо ответа осенил крестом свое чело и тем дал знать, чтобы начиналось чтение. Затем едва внятным голосом спросил: «Какого святого сегодня празднует Церковь ?» Ему отвечали: «Иакова, брата Господня, твоего друга». |
|
|
