| IV, 8. 22. Арриан, Перипл, гл. XI.) Некоторые из них называли соседей трапезунтцев или санами (Конъектура Наигу. ) (мы их теперь называем тзанами), или колхами, назвав лазами других, к которым еще и теперь применяется это имя. На самом деле не верно ни то, ни другое. Тзаны, находясь очень далеко от берега моря, живут рядом с армянами в середине материка. Между ними и морем вздымаются цепи высоких гор, трудно проходимых и совершенно отвесных, большая область, искони бывшая пустынной и безлюдной, русла горных рек, из которых трудно выбраться, непроходимые пропасти и холмы, покрытые густыми лесами. Все это отделяет тзанов от берега, не давая им права считаться приморским народом. Чти же касается лазов, то невозможно, чтобы они не были колхами, так как они живут по берегу реки Фазиса: как это бывает и у многих других племен, они только имя колхов переменили на имя лазов. Но помимо этого, многие века, которые протекли со времени тех, кто раньше писал об этих вопросах, внеся новое в положение дел, могли изменить то, что было прежде, в силу ли переселения племен, в силу ли следовавшей одна за другой перемены властей и названий; поэтому я счел крайне важным все это точно расследовать и изложить, а не те всем известные мифические легенды или древние сказания, не заниматься расследованием, в каком месте Эвксинского Понта, по словам поэтов, был прикован Прометей; я ведь полагаю, что между историей и мифологией большая разница. Но я хочу точно изложить и историю названий и описать материальную культуру и отношения, какие доныне присущи каждой из этих местностей. 2. Этот Понт начинается от Византии и Калхедона (Халкедона) и кончается в земле колхов. Если плыть но нем, держась правого берега, то здесь по его берегам живут вифинцы и соседние с ними гонориаты и пафлагоняне, у которых, кроме других приморских местечек, есть города Гераклея и Амастрис. За этими племенами идет Понтийская область до города Трапезунта и его границ. Затем идет ряд небольших приморских городков, в том числе Синоп и Амис, а поблизости от Амиса так называемый Темискур и река Термодонт, где, говорят, был военный лагерь амазонок. |
| Едва ли решатся католики допустить первое предположение, а последнее оправдывается, как увидим, и дальнейшим образом действия Uoahha VIII . Наконец, в-четвертых, на каких свидетельствах опираются католики в своих уверениях о подкупности легатов? На словах одного из врагов Фотиевых, писавшего уже по вторичном низложении патриарха к одному из преемников Uoahha VIII , Стефану VI (в 886 году), именно епископа Новокесарийского Стилиана. Вот как отозвался об этом Стилиан, в переводе Барония: «Photius illos (послов) muneribus corruptos decepit et imperatoris minis coëgit, ut dicerent coram omni clero et populo, quod contra Ignatium a Ioanne papa essent missi, ut illum anathemate damnarent et Photium patriarcham promulgarent» 129 . Как мало надобно иметь здравого смысла, чтобы в немногих приведенных словах не подметить очевидной лжи, и каково, в свою очередь, должно быть сильно пристрастие до ослепления, чтобы из этих слов делать непременно заключение о действительности сокрытого в них факта. Мы не говорим уже, как мало вообще заслуживает доверия Стилиан и как в каждом выражении его о Фотии проглядывает личная вражда, влекущая к всевозможной клевете и выдумкам, столь противоречащим и характеру описываемого им лица, и другим достовернейшим свидетельствам. Фотий, говорит Стилиан, побудил легатов предать проклятию Игнатия, а его провозгласить, в виду духовенства и народа, патриархом. Но а) нет нигде и намека, даже и у враждебных писателей Фотия, чтобы Игнатий был предаваем проклятию, – а, конечно, и Никита Пафлагонянин, и Анастасий Библиотекарь не упустили бы случая упомянуть об этом и выставить новое свидетельство злобы Фотиевой даже к умершему патриарху; б) да и какая же была цель для Фотия в проклятии Игнатия? Фотий, без всякого сомнения, больше, нежели кто-нибудь из его современников, знал и понимал, кто был главным его противником и виновником низвержения, уверен был, что в проведении беззаконной к нему строгости Игнатий служил лишь орудием. Да если бы было и не так, то ум Фотия настолько отличался ясностию и благоразумием, чтобы не раздражать никого осуждением умершего старца патриарха, причисленного к лику святых. |
| Не легкое и, может быть, непосильное бремя брал на себя Игнатий, не знавший людей, жизни, света. Чем, выше тогда было положение патриарха в Византия, тем менее, согласовалось оно с воспитанием и навыками Игнатия. Игнатий не мог удовлетворять всем требованиям своего положения. Можно признавать значительную пасторскую ревность у Игнатия, но его ревность часто проявлялась слишком пылким и кипучим образом. Как много в этом отношении он напоминает лиц, составлявших оппозицию при Тарасии, Никифоре и Мефодии! Игнатия характеризуют, как «отличнейшего монаха, но не как отличнейшего патриарха» 46 . Суровость характера доходила у Игнатия до неумеренной резкости и даже надменности, что отчасти признает, и его панегирист Никита Пафлагонянин, как ни старается он прославить память этого уважаемого им патриарха. «Ко всякой лжи и несправедливости он относился весьма строго, по словам Никиты, и весьма сильно нападал на них» 47 . Очевидно, ревностный патриарх не всегда различал, в каких случаях нужна была большая строгость и в каких строгость, растворенная снисходительностью. Игнатий не знал градаций в проявлении своей пастырской ревности. Известный католический историк Гергенретер, вообще вполне становящийся на сторону Игнатия, однако, считает делом справедливости заметить о церковно-правительственной деятельности этого патриарха, что он «не всегда и не везде обнаруживал необходимое благоразумие и осторожность и такие образом играл в руку своих врагов» 48 . Расскажем несколько случаев из церковной деятельности Игнатия, которые должны доказать, что пастырская деятельность Игнатия была не чужда крайностей, излишней строгости и вообще проявлений неумеренной ревности. Прежде всего вот какой был случай при самом посвящении Игнатия. Между лицами, имевшими преподать хиротонию Игнатию, был епископ Сиракузский Григорий, по прозванию Асвеста. Неизвестно, почему этот Григорий, Сиракузский епископ, проживал в Константинополе, потому ли что его кафедральному городу грозило арабское завоевание, потому ли что его вызвал сюда по какой-либо причине патриарх Мефодий, или по каким-либо другим обстоятельствам. |
| Ибо премудро рассудили вы это сами с собою, как оно и Действительно есть, что воздающие мне злом за добро и ненавистию за любовь мою к ним клевещут теперь на меня в том, что сами, как оказывается, исповедали письменно. И не в это только впали они противоречие, не собственные только свои писания представляют вам вместо обвинения, но противоречат в том, что, низложенные единогласным приговором епископов, собравшихся Константинополе, не приняли определения о своем низложении, называя это Собором изменническим и не соглашаясь именовать их епископами, чтобы не подтвердить тем произнесенного на них приговора. Присовокупили и причину, почему они не епископы, именно же говорят: потому что были начальниками злой ереси. Но это было почти за семнадцать лет. Главными же между низложившими их были: Евдоксий, Евиппий, Георгий, Акакий другие, вам не известные. А управляющие Церквами ныне — их преемники: одни рукоположены на их место, а другие ими самими поставлены. Итак, обвиняющие меня в зловерии пусть скажут мне теперь, почему были еретиками те, от которых не приняли определения о своем низложении, и почему православны те, которые ими же поставлены и сохраняют один образ мыслей со своими отцами? Ибо если Евиппий православен, то почему же низложенный им Евстафий не мирянин? А если Евиппий еретик, то почему же теперь в общении с Евстафием епископ, поставленный рукою Евиппия? Но это шутки, какими забавляются ко вреду Церквей Божиих вознамерившиеся для собственной своей пользы клеветать на людей и опять оправдывать их. Евстафий, проходя Пафлагонию, ниспровергал жертвенники пафлагонянина Василида и служил на собственных своих трапезах, а теперь — просителем пред Василидом, чтобы самому быть принятым. Отлучил он благоговейнейшего брата Елпидия за связи его с амасийцами, а теперь — просителем пред амасийцами, домогаясь союза с ними. Сами вы знаете, как страшны были провозглашения против Евиппия, и теперь превозносит за православие людей, которые держатся Евиппиева образа мыслей, если только будет содействовать в усердии к его восстановлению. |
| Что касается названия «Кимен» (греч. κεμενος – лежащий), то едва ли оно не имеет определением βιβλον – лежащая книга, т. е. постоянно на глазах лежащая, как постоянно необходимая для употребления; в этом смысле указанный термин должен быть понимаем аналогично термину Евергетидского Типикона – πρτκεμτνον βιβλου, т. е. как книга, которая всегда должна предлежать для чередного чтения за богослужением. Так называется сборник минейных чтений в западном Бовенском Типиконе Барбериновской библиотеки 78. (См. у нас ниже стр. 304.). В ряде греческих списков Иерусалимского Устава историческое слово Александра монаха на 14 сентября называется – τν προκεμενον στυρικν λγον (см. у нас выше, стр. 167 прим. 1.), в смысле конечно «чередного» слова. Следовательно, до Метафраста житийно-повествовательный элемент Уставных Чтений состоял, по крайней мере, главным образом из последовательного чтения мучений древних мучеников в порядке и по мере наличности их в сборнике «Многоглав». 1278 Чтение Богослова: «Что есть победа сия». Лит. груз. пам. стр. 245. Выражение: «Что есть победа сия», конечно, есть перевод греч.: Τς τυραννς« – слав.: Что мучащее. 1292 Лит. груз. пам. стр. 252. Migne P. Gr. t. XXXV, col. 407–514. Творения, ч. I (М. 1889) стр. 12–68. 1294 Лит. груз. пам. стр. 255. Migne, P. Gr. t. XLVI. col. 719–756; 757–771; 773–788. Творения ч. VIII (Μ. 1871), стр. 214–259. 1295 Лит. груз. пам. стр. 255. Assemani, ‘Εφαμ Σρου opera omnia II (Romae 1743), 341–356. В. Ч. Минеи, Март, д. 9. Творения, ч. II. (М. 1881) стр. 548–562. 1297 Похвальное слово ап. Иакову Заведееву принадлежит Никите Пафлагонянину. Migne, P. Gr. t. CV, col. 80–100. Ср. Bibl. H. Gr. p. 107–108. 1299 Похвала из «Ифика» св. Василия. Лит. груз, пам., стр. 267. Migne, P. Gr. t. XXXI, col. 237–262. Творения, ч. IV (1892) стр. 61–79. 1302 Выражение – «толкование на 46 гл. ев. Матфея» в «Лит. груз, пам». (стр. 271), конечно, искажение, вместо «46 слово толкования». 1303 Кекелидзе (стр. 235) передает здесь – «чтение о святом», что должно указывать на чтение о празднуемом в этот же день, наряду с первомуч. |
| Василия Великого ; и во-вторых, правила соборные в соответственных отделах расположены строго хронологически, так что правила собора Сардикийского следуют за правилами собора Неокесарийского, как у Схоластика. Эта редакция дошла до нас в двух изводах: в кратком и дополненном. В кратком изводе она ближе всего соответствует Своду Схоластика и заключает в себе в следующем порядке правила 1698 : св. Апостолов (82), Никейские (21), Константинопольские (второго вселенского собора, 6), Ефесские (8), Халкидонские (31) со схолией к 9 правилу, Анкирские (25), Неокесарийские (14), Сардикийские (18), Гангрские (7), Антиохийские (24), Лаодикийские (50), Карфагенские (84), Василия Великого (из первого послания – 16, из второго – 32, из третьего – 28) и наконец Трулльские (88). В дополненном изводе эта редакция, очевидно, уже подверглась влиянию Фотиевой синтагмы; здесь она содержит в себе следующие правила в таком порядке 1699 : Апостольские, Никейские, Второго собора, Ефесские, Халкидонские, Константинопольские 394 г. 1700 , Трулльские, Никейские (Constantinopol. septimale) 1701 , Перво-второго собора, затем: Анкирские, Неокесарийские, Сардикийские, Гангрские, Антиохийские, Лаодикийские, Карфагенские и св. Василия Великого . 3. Личность автора. – Конечно только первый краткий извод мог принадлежать Симеону магистру и логофету, ибо распространенный извод представляет слишком ясные следы позднейшего дополнения и притом дополнения, сделанного по Фотиевой синтагме. Но краткий извод рассматриваемой редакции показывает явное намерение автора переделать Синопсис древнейшей редакции, таким образом, чтобы привести его в соответствие со «Сводом» Схоластика. А это дает некоторый повод предположить, что автор не принадлежал к почитателям Фотиева номоканона, которому соответствовала древнейшая редакция Синопсиса. Если так, то мы можем отожествить редактора Синопсиса с тем Симеоном магистром и логофетом, который в своей хронике высказал явно враждебное отношение к Фотию, находясь под влиянием известной «Жизни» (γκμιον) патриарха Игнатия, написанной Никитой Пафлагонянином 1702 . |
| Каждый ученик должен был литературно изложить житие того или другого святого на основании уже существовавшего его жития. Оригинальные же жития писались уже по окончании высшей школы на соискание ученых степеней риторов и философов, в роде наших магистров и докторов. Напр. Никита – Давид Пафлагонянин для получения степени ритора (литературы) защищал свое «житие св. славного Евдокима», Константин вероятно для получения степени философа защищал свое «Слово об обретении мощей св. Климента». Это были так сказать диссертации, свидетельствующие как о полном знании автором риторических правил, так и о знакомстве его с произведениями классиков, хотя бы и в отрывках. Диссертаций сохранилось до нашего времени очень ограниченное число; в большинстве же случаев мы имеем дело с обыкновенными ученическими упражнениями, если достаточно пышными, то только благодаря усвоению пересказчиком агиографической схемы. В рассматриваемых житиях можно не редко подметить школьную работу; но вообще говоря, определение личности анонимного агиографа всегда сопряжено с большими трудностями. Нужно очень хорошо владеть греческим языком средневековья, нужно быть Крумбахером, Курцем, П. В. Никитиным и пр., чтобы произносить приговор, имеем ли мы в данном случае сочинение солидного писателя, или упражнение какого-нибудь школьника. Крумбахер, Никитин и Delehaye напр. близко подходили к мысли о школьном происхождении некоторых пересказов; но ни они, ни тем более остальные ученые еще не решались высказаться на этот счет определенно. На основании изучения языка анонима и его особенностей речи мы нашли возможным приписывать одно анонимное житие перу известного писателя. 80 Не редко можно наблюдать, что основное житие святого так и погибло, а сохранилось только это ученическое упражнение, которому мы однако верили, несмотря на ребяческие приемы агиографа для приведения доводов в пользу святости героя. Если стать на ту точку зрения, что среди житийной литературы часто встречаются ученические упражнения, то и орфографические погрешности жития может быть следовало бы иногда относить на долю не переписчиков, которые вероятно тут не очень уж виноваты, а самих авторов. При этом мы исходим из того соображения, что жития, написанные высокообразованными авторами (напр. диаконом Игнатием), имеют орфографических ошибок неизмеримо менее, нежели жития, написанные школьниками. Немецкая по преимуществу наука беспощадно обезличивает подобные памятники исправлением орфографии жития; но если это – ученические работы, погрешности в них характеризуют физиономию агиографов, которую желательно было бы сохранять, а не ретушировать. |
| Свод последних сделан в сочинении Добровского: Кирилл и Мефодий, Словенские первоучители, перев. г. Погодиным, Москва 1825. Некоторые из последних сведены в статье: О св. Кирилле и Мефодии, напечатанной в Москвитянине 1843, III, 6. Здесь определеннее узнаем из древнейшего рукописного жития святого Кирилла, какие были следствия его прений, именно — дано было позволение креститься, есем, кто хочет, и крестилось до 200 человек, а обращающимся из греков (т. е. из христиан?) в веру козарскую, или иудейскую, или магометанскую объявлена смертная казнь. Испросил на свободу Константин собственно до 20 пленных греков (стр. 416). Житие Мефодия — в Чтен. Моск. Истор. Общ. 1865, 1, отд. III, стр. 5; Италиан. сказание или Легенд.— в Act. Sanctor. Bolland., Martii, t. II, p. 19–21. Френ. в Mйmoires de l " Academie des sciences de St.—Petersbourg. t. VIII, 1822. Эти пять областей закавказских представляются на древних картах географических в следующем виде: в средине Иверия, к западу от нее, по Черноморскому берегу, Колхида, к северо-западу, по тому же берегу, Абхазия, к югу Армения Великая, к востоку, по Каспийскому взморью, Албания. «Среди развалин Анакопи,— говорит один новейший путешественник,— нет ничего замечательного, исключая разве весьма древней церкви: она знаменита по всей Абхазии и даже Грузии, потому что полагают, будто здесь погребено тело святого Симона». Путешествие вокруг Кавказа по Черкесии и Абхазии..., соч. Дюбоа-дё-Монперё, в Библиот. для Чт., 1839, т. XXXVI, отд. наук, стр. 7. Краткая Истор. Груз. церкви Иосселиана, стр. 3–4. СПб. 1843. Текст Дорофея: Mathias, duodecim discipulis loco Judae annumeratus, cum in prima Aethiopia Christum praedicasset, martyrium passus, ibi sepultus est (Corpus H. Byz. V, pag. 349. Venet.). У Никиты Пафлагонянина, между прочим: apud eos, qui in prima Aethiopia sedes habent..., (Mathias) in longum tempus versatus... et caet. (Max. Bibliot. veterum Patr. XXVI, pag. 419. Lugd. 1577). См. выше примеч. 14 и 17. Текст Софрония: Mathias... |
| Вначале Константинополь не признал этих новшеств, и лишь 28 октября 927 г. болгарский царь Петр (927 – 969) заключил мирный договор с Византией, по которому Петр был признан царем, а глава Болгарской Церкви – архиепископ Доростольский Дамиан – Патриархом. Таким образом. 28 октября 927 г. считается датой начала патриаршества в Болгарской Церкви. Кафедра находилась в Доростоле (совр. Силистра). После покорения восточной Болгарии византийским императором Иоанном Цимисхием (969 – 976) она была перенесена в Триадицу (совр. София), потом в Преспу, а затем в Охрид – столицу Западного Болгарского Царства, во главе которого стоял царь Самуил (976 – 1014). 10.2. Охридская архиепископия и Тырновский Патриархат Охридская архиепископия . В 1018 – 1019 гг. византийский император Василий II Болгаробойца завоевал Болгарию. Он признал независимость Болгарской Церкви, хотя лишил ее патриаршего ранга и низвел ее статус до архиепископии (кафедра продолжала находиться в Охриде). Охридская архиепископия существовала с 1019 по 1767 гг. С этого времени архиепископы Охридские, а вскоре и епископы, назначаемые теперь указом императора, были греки, которые были проводниками византийского правительства и Константинопольского Патриарха и мало заботились о своей болгарской пастве. Политика эллинизации в Болгарской Церкви особенно усилилась с 1037 г., когда Охридским архиепископом был назначен грек Лев Пафлагонянин. В течение X – XIV вв. на территорию Болгарию проникают различные ереси, с которыми болгарскому духовенству приходилось вести борьбу. Из наиболее распространенных лжеучений распространились: богомильство, адамитство, ереси жидовствующих и варлаамитов. Богомильская ересь – одна из наиболее сильных – появилась в Болгарии в Х в, названная по имени попа Богомила, организатора и вождя этого движения. Ересь стояла в тесной связи с ересью павликиан и евхитов. В основе богомильского учения лежал дуализм – существование двух богов – доброго (создавшего духовный ангельский мир) и злого (Сатанаила, низверженного сына доброго бога). Это движение вначале имело антифеодальный характер и постепенно приобрело религиозную окраску. Последователи богомильства учили простых людей не повиноваться господам, ненавидели правительство, осуждали и не признавали церковную иерархию. Выступали против христианской обрядности, не признавали икон, отрицали литургию и причастие, отвергали церкви, как места молитвы, считая, что молиться Богу можно всюду. Богомилы не признавали также Ветхого Завета, за исключением псалмов и книг пророков, и противопоставляли ему Евангелие. После завоевания Болгарии Византией богомильство охватило всю южную Болгарию, где центром этого движения был г. Пловдив. |
| Менандр Протектор – Excerpta historica iussu imperatoris Constantini Porphyrogeniti confecta/Ed. C. de Boor. Berlin, 1903. Т. 1: Excerpta de legationibus; Русский перевод фрагментов о славянах см. в кн. Свод древнейших письменных известий о славянах. М„ 1991. Т. 1. С. 311–356. Месяцеслов имп. Василия II – Menologium graecorum Basilii imperatoris/Patrologiae cursus completus: Series graeca/Accurante J.-P. Migne. Paris, 1861. Т. 117. Михаил Глика – Michael Суса. Annales/Rec. I. Bekker. Bonnae, 1836. Написание о правой вере – Куев К. М. Иван Александровият сборник от 1348 г. София, 1981. С. 141–182. Никита Пафлагонянин – Niceta Paphlagonis. Vita s. Ignatii, archiepiscopi Constantinopolitani/Patrologiae cursus completus: Series graeca/Accurante J.-P. Migne. Paris, 1862. Т. 105. Col. 487–574. Никифор, патр. Константинопольский – Nicephorus, patriarcha Constantinopolitanus. Breviarium/Rec. I. Bekkerus. Bonnae, 1837. Русский перевод: Никифора, патриарха Константинопольского, краткая история со времени после царствования Маврикия/Пер. E. Э. Липшица/Визант. временник. 1950. Т. 3. С. 349–387. Остромирово евангелие – Остромирово евангелие 1056–1057 г., хранящееся в Имп. публичной библиотеке. СПб., 1889. Певтингерова карта – Die Peutingerische Tafel oder Weltkarte des Castorius, mit kurzer Erklarung, 18 Kartenskizzen der tiberlieferten romischen Reisewege aller Lander und der 4 Meter langen Karte in Facsimile/Neu hrgs. von K. Miller. Stuttgart, 1916; Weber E. Tabula Peutingeriana. Codex Vindobonensis. 324, vollstandige Faksimile – Ausgabe im Originalformat. Graz, 1976. Часть карты к северу от Дуная (сегменты VI, 3–VII, 5) см. в кн. Свод древнейших письменных известий о славянах. М., 1991. Т. 1. С. 63–80 и вкладка. Приск Панийский – Priscus Panionensis. Fragmenta/Ed. F. Bornmann. Firenze, 1979. Русский перевод фрагментов о славянах см. в кн. Свод древнейших письменных известий о славянах. М., 1991. Т. 1. С. 81–97. Продолжение Феофана – Theophanes Continuatus, loannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus/Rec. I. Bekker. Bonnae, 1838. P. 1–211. Русский перевод: Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей/Изд. Я. Н. Любарского. СПб., 1992. |
|
|
