| Старицу Евфросинию уважал весь город Серпухов и окрестности его. Сколько ни старалась скрывать старица свою богоугодную жизнь под покровом буйства ради Христа, но по воле Божией духовная мудрость и подвижническая жизнь ее скоро сделались известны целому городу. В то время, когда нищие духом и обремененные скорбями и печалями житейскими радуются, что обрели в сей рабе Божией себе утешительницу и крепкую о них к Богу молитвенницу и пользовались ее наставлениями, по наущению исконного врага зависти и злобы воздвигнуто было на рабу Божию, блаженную Евфросинию, гонение со стороны тех, которые, кичась лжеименным разумом, казалось, скорее бы должны были уразуметь истину. Блаженная старица Евфросиния, уступив гонителям, по приглашению владелицы села Колюпанова, Тульской губ. Алексинского уезда, – Наталии Алексеевны Протопоповой, переселилась к ней на жительство, оставив город Серпухов в начале сороковых годов, не взяв с собою ничего от стяжания, кроме одного образа 1 .Госпожа Протопопова, желая удержать у себя матушку, как бы некое сокровище скрыть на селе своем, всецело предалась ей и часто называла ее сокровищем. Против своего помещения построила она для старицы «особую горницу со всеми удобствами, внутри оштукатурила, снаружи огородила балясником, окаймила деревьями, но матушка поместила в ней свою корову, сама же приютилась у ней в доме в трехаршинной комнате, между задней и передней девичьими комнатами, и в этой-то тесной каморке ютились с нею куры, индейки с цыплятами, кошки с котятами и две собачки. Поэтому там была страшная, невыносимая духота, так что едва несколько минут можно было там пробыть свежему человеку. Старица же со всяким усердием служила Творцу и восхваляла Господа. И кто исповедует вполне лишения, труды и подвиги ее! Разве один Бог , создавший сердца и разумеющий все дела Свои... Людям же хотя и желалось подметить нечто из ее духовного и, но не совсем то было доступно. Едва только кто подойдет к двери ее комнаты, как собачки залают, и увидит то, что матушка спит, да храпит. А если кто в комнату взойдет, они до того озлятся, что непременно выгонят, разве только она, по своему усмотрению, остановит их словами: молчите! это наш или наша, и они успокоятся. |
| В 1413 году город Кострома опустошен пожаром, но по повелению великого князя Василия Димитриевича вновь заложен в 1416 году и тогда же был обнесен прочной деревянной стеной для большей защиты его на случаи нашествия татар на костромские и галичские пределы. Кроме Воскресенской летописи (I, 23), о Костроме в качестве укрепленного места встречаются два известия в летописи по Никонову списку (V, 219, 4) под 1449 и 1467 годом. Определенно же о Костромском кремле упоминается в повествовании из смутного для России времени, именно о том, что «от стрельбы из большого наряда с Костромского кремля» (Археографические акты, II, 232) потерпел поражение предводитель польских отрядов пан Лисовский, который в июне 1609 года из-под Москвы с полуторатысячным войском прибыл нагорным берегом Волги к месту Селище для освобождения вынужденных запереться в Ипатьевском монастыре поляков и русских изменников, кои здесь были осаждены войском царских патриотов во главе с храбрым воеводой Давидом Жеребцовым. О Старом городе Костроме имеются следующие сведения в писцовых книгах 3 «письма и меры Ивана Бутурлина да подьячих Остафия Колюпанова да Ивана Злобина 135 года, да писма-ж и меры и межеванья князя Василья Волконскаго да тех же подьячих 137 и 138 годов». «Город Кострома построен на Волге на луговой стороне… Ворота большия Спасския из новаго города от торгу, ширина воротам четыре сажени с полусаженью, поперег две сажени с полусаженью. А от ворот вшед в город налево в стене башня середняя от торгу, ширина две сажени с полусаженью, поперег две сажени с четью. Стены от ворот Спасских до наугольной Воскресенской башни восемьдесят сажен. Воскресенской наугольной башни ширина три сажени, поперег тож. От Воскресенской башни по другой стороне от Кадкины горы башня, что были Ильинския ворота, ширина три сажени с полусаженью, поперег две сажени с полусаженью. Да в той же стене средняя Борисоглебская, ширина четыре сажени, поперег тож. Да по той же стене башня Дебринская, ширина четыре сажени, поперег тож. |
| С конца прошлого века - ты мучаешься новыми родами. И из страдальческих недр твоих выползает мышь! Рождается самодовольная карикатура на прежних людей: средний рациональный европеец, в своей смешной одежде, не изобразимой даже в идеальном зеркале искусства; с умом мелким и самообольщенным, со своей ползучей по праху земному практической благонамеренностью! Возможно ли любить такое человечество?! " (84) 3. Формулу " Православие, Самодержавие, Народность " Леонтьев, в принципе, принимал, но употреблял ее либо в усеченном, либо в несколько измененном виде. Например, в письме к о. Иосифу Фуделю от 10 июля 1891 г. он пишет: " В термине моем " византизм " нет даже никакого нового содержания, а только новое освещение давно знакомых фактов русской жизни (Православие, Самодержавие и т.д.). Это видно, между прочим, и из того, что это слово " византизм " употреблено мною изо всех статей моих только в одной ( " Византизм и славянство " ) После этого я нигде ни разу не говорил " византизм " (поищите-ка!), а всегда уже говорил " Православие " , " Самодержавие " и т.д., просто и как все " (85). В опубликованной уже после смерти мыслителя работе " Кто правее? Письма к Владимиру Сергеевичу Соловьеву " (1890-1891) - похожий пассаж о термине " византизм " : " Почему я избрал это слово " византизм " Отчего я не говорил просто, как говорят другие: " Православие, Самодержавие " ... и т.д.? " (86) Это частое " и т.д. " вместо " Народности " нас заинтересовало и мы провели специальное исследование, которое показало, что Константин Николаевич нигде в своих сочинениях и в тех письмах, которые нам доступны, не использует " уваровской " триады полностью. Единственное исключение (и то не стопроцентное) - в статье 1880 г. " г. Катков и его враги на празднике Пушкина " , в применении к М.Н. Каткову - " защитнику Церкви, Самодержавия и дворянства (отчасти и народности) " (87). Не трудно здесь заметить и выделенное курсивом " отчасти " , и " народность " с малой буквы. В статье " Г.Колюпанов, земский деятель " (1880) Леонтьев формулирует: " Главные исторические основы нашей русской жизни три: Православие, Самодержавие и поземельная община " (88). |
| Что касается святых жен, юродивых Христа ради, то мы не обнаруживаем в их жизнеописаниях фактов хождения в общественных местах в обнаженном виде. Св. блж. Паша Саровская во время 30-летнего обитания в саровских лесах ходила с обнаженными руками и в полурасстегнутой на груди монашеской рубашке-свитке. Полунагой, как свидетельствует тропарь блаженной, в любое время года ходила и св. блж. Евфросиния Колюпановская. Св. блж. Пелагея Дивеевская до старости в любое время года ходила без чулок и босиком. Довольно распространенным в подвиге святых юродивых жен является босоножие в любое время года. Таким образом, несклонность святых Христа ради юродивых жен к хождению в обнаженном виде в общественных местах может рассматриваться как одно из внешних отличий в протекании подвига юродства у святых жен по сравнению со св. мужами, юродивыми Христа ради. Второе отличие касается асоциальных поступков, собственно буйства. Такого рода поведение является типичным для святых юродивых мужей, по крайней мере об этом мы можем судить по их жизнеописаниям. Что же касается святых юродивых жен, то в целом жития об этом, как правило, умалчивают. Исключением являются великие дивеевские святые – блж. Пелагея и блж. Параскева. В остальном, как представляется, внешние проявления юродства у святых мужей и святых жен совпадают: и те и другие пребывают в непрестанной молитве (особенно по ночам), носят на теле вериги, одеваются в рубище, в грязную и рваную одежду, постятся, питаются скудно самой простой пищей, изнуряют своё тело физической работой (иногда со стороны кажущейся бессмысленной), спят мало, на полу в неудобной позе, на улице; терпят стужу и жару; речь святых юродивых иносказательна; они тайно творят милостыню; обладают пророческим даром и даром чудотворения. Что касается внутренней стороны подвига, то здесь мы не обнаруживаем никаких различий: святые юродивые (и мужи, и жены) совершали свой подвиг, во-первых, с целью личного спасения, а во-вторых, исполняя две главнейшие заповеди – «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим» и «возлюби ближнего твоего, как самого себя» ( Мф. 22.37–39 ). Святые юродивые были призваны своим буйством, своими странными поступками привлекать к себе внимание и будить в людях совесть, призывать и приводить их к покаянию. |
| Совершенствуясь в подвигах самоотречения, самоотверженно служа Богу и ближним, юродивая старица Евфросиния достигла, наконец, пределов блаженной вечности. Телесные силы подвижницы заметно ослабевали; уже для всех было ясно, что так ярко горевшая доселе свеча ее жизни догорает, что недалеко уж время отшествия блаженной из сей юдоли плача и скорбей в чертог Небесного Жениха - Христа. Горькое сознание близкой тяжелой утраты, смешиваясь с сильным непреодолимым желанием еще раз, последний раз, пока холодная рука смерти не сомкнула навеки горящих верой и любовью дорогих очей, увидеть глубокочтимую «матушку Евфросинию», услышать ее полное любви и утешения слово, получить от нее благословение и, наконец, сказать ей последнее «прости» в этой жизни, заставляло всех, знавших блаженную старицу, подняться со своих мест, оставить свои бесконечные житейские заботы и хлопоты и идти туда, где еще теплился светильник жизни великой подвижницы - в Колюпаново. И блаженная старица, несмотря на свою слабость, всех принимала, для всех находила слова одобрения и утешения и не только слова, - от нее никто не уходил без того или другого вещественного напоминания о последнем свидании с дорогой «матушкой Евфросинией», прощаясь с тем или другим из своих посетителей, старица благословляла их чем пришлось: одному давала крестик, другому образок, иному щепочку, пучок травки, крапивки, платок, чулки, словом - что только попадало под руку. Незадолго до кончины блаженной пришел к ней проститься и ее духовник, о. Павел Просперов. Долго беседовала с ним старица. Среди этой беседы о. Павел попросил, было, открыть ему тайну своего происхождения, но блаженная ответила на это уклончиво: «Спроси у митрополита Филарета, - сказала она, - он все знает». Когда о. Павел собрался уходить, старица, прощаясь с ним, подала ему ключ, говоря: «Вот тебе ключ. Ты мой коренной: я тебя поставила сюда священником. Возьми этот ключ, оставайся здесь, кормись им сам и корми других, впоследствии передай его своему преемнику, повторяя эти мои слова». |
| «Долго недоумевал я, - рассказывал впоследствии о. Павел, - откуда у матушки этот ключ и что он значит, так как никогда раньше я не видывал его у нее. Лишь после смерти блаженной, ходившие за ней девушки сказали мне, что они иногда тайком видели на старице вериги, которые она этим ключом запирала». За три недели до своей блаженной кончины, в воскресенье, во время обедни, старица, выйдя на крыльцо, вдруг громко с выражением изумления в голосе стала звать к себе ухаживающую за ней няню: «Няня! - говорила она в волнении. - Ты ничего не видишь? Смотри-ка, вон два Ангела в белых одеждах вышли из церкви и зовут меня к себе: «Евфросиньюшка! Пора, пора тебе к нам!» Такое видение было старице к ряду три воскресенья в одно и то же время, а в четвертое - 3 июля 1855 года после литургии, напутствованная Св. Тайнами, она тихо и безмятежно скончалась, имея от роду около 100 лет. Свой смертный час блаженная встретила в том полулежачем положении, которое она обыкновенно принимала на время сна. Так, даже перед лицом смерти ничем не хотела она ослабить святую строгость своей подвижнической жизни. Согласно завещания покойной, многотрудное тело ее было облачено в монашескую одежду и положено в простой гроб, в руки блаженной были вложены кипарисовый крест и четки. Весть о кончине всеми чтимой матушки Евфросинии с быстротой молнии разнеслась по окрестности, и в Колюпаново снова потянулись вереницы паломников. Лица, еще сравнительно недавно приходившие и приезжавшие сюда, чтобы получить последнее благословение горячо любимой матушки, теперь опять тронулись в путь, чтобы поклониться ее праху; и при гробе почившей началось почти непрерывное служение панихид. За несколько дней до кончины юродивой, 29 июня, Н.А. Протопопова, в доме которой жила старица Евфросиния, видя, как быстро иссякают телесные силы блаженной, и желая в случае смерти подвижницы погребсти тело ее в месте, которое соответствовало бы святости ее жизни, отправила преосвященному Димитрию, епископу Тульскому, письмо следующего содержания: |
| Едва только успела она повидаться с хозяевами, как Наталья Адриановна обратилась к ней с усердной просьбой полечить больного. Старица дала какой-то травы и приказала заварить ее, а когда больной придет в себя, напоить его этим настоем. Бывшая при этом няня подумала: «Что это она? Бог знает, какой травы дает, и велит поить его». «Что тебе за дело, - обернувшись в ее сторону, сурово сказала старица, - какой я травы даю?! Может быть, я с печи сору дам - вы должны принимать!» Старица уехала. Отец ребенка не пожелал исполнить приказание блаженной, а пригласил врача, по рецепту которого и дал больному лекарство. Ребенок стал холодеть, дыхание остановилось, и только сердце еще слабо работало. Родители пришли в ужас. Мать больного, укорив мужа за то, что он не захотел исполнить приказание старицы, послала его просить у блаженной прощения и помощи. Старица сначала не приняла его, но, когда он пал на колени и со слезами на глазах стал молить о прощении и помощи, блаженная, сделав ему предварительно выговор за пренебрежительное отношение к ее траве и за приглашение доктора, приказала напоить больного настоем данной ею раньше травы. Возвратившись домой, Корелов на этот раз уже безо всякого колебания приказал заварить матушкину траву и дать больному. Лишь только влили этого настоя больному в рот, как он ожил, а затем, выпив его с чайную чашку, почувствовал себя совершенно здоровым, только не мог ходить. Матушка и в этом помогла больному. Приехав как-то к Кореловым и увидев, что его носят на руках, она настоятельно приказала поставить его на ноги, сделала над ним крестное знамение и, коснувшись рукой головы его, как бы оттолкнула от себя, сказав при этом: «Ну, ступай!» И он пошел. Однажды жена псаломщика села Архангельского (в... верстах от села Колюпанова) пришла к блаженной старице просить помощи своей больной матери. Старица сказала ей: «Я дам тебе глухой крапивы. Напои больную настоем ее, и будет здорова». Пришедшая подумала: «Крапивы-то у нас и своей много». Тогда блаженная, провидя ее мысли, сказала: «Не только крапивы, если бы я дала тебе хворосту или соломы, ты должна, не думавши, принимать! Вот и муж твой (она его никогда не видала) тоже усумнился, но, Бог с ним, он человек добрый». |
| Позволяя посетителям войти, матушка с первых же слов начинала жаловаться, что «замки у нее поломали да все поворовали», желая сказать этим, быть может, то, что праздные разговоры досужих людей крадут у нее время, нужное для духовных подвигов, или же что ее сокровенные, тайные, а потому и особенно ценные в очах Господа подвиги, как бы крадутся у нее людьми, подсматривающими за ней, - бывали и такие. А подвиги ее были поистине велики. И лишь одни бессловесные были их свидетелями. Впрочем, в особенные дни, как, например, в дни принятия Святых Тайн, блаженная высылала из келий животных и оставалась в ней одна. Восприяв в себя самого Христа, она считала необходимым пребывать в совершенной чистоте. Пищи подвижница употребляла всегда очень мало, может быть, несколько золотников в сутки. И все приносимые ей блюда она отдавала своим четвероногим и пернатым друзьям, а сама довольствовалась тем, что оставалось от них. Для услуг домашнего обихода блаженная брала к себе ту или другую из женщин. Одно время всех очень удивляло то, что матушка, взяв прислуживать себе глухонемую, с которой можно было объясняться только знаками, говорила ей: «Немая, сделай то-то». И та в точности исполняла приказание. Например, старица говорила: «Немая, подои корову». Та брала подойник и шла доить. «Немая, топи печь», - та несла дров и затапливала печь. «Позови мне такого-то человека», - та отправлялась и приводила того, кого нужно. Случалось даже и так, что блаженная из своей комнаты отдавала приказания немой, находившейся в другом помещении, и та в точности исполняла их. Иногда подвижница на некоторое время оставляла свою келию, чтобы «полежать на вольном просторе». Но где ж она ложилась? Под тенью развесистого дерева? В прохладе зеленого сада? На мягкой шелковистой зеленой траве среди благоухающих цветов? Нет! На навозе около конюшен и скотных изб. Это было обычным местом ее отдыха. Здесь юродивая часто леживала не только летом, но и зимой всегда босая, в одном ватном капотике. Любила она ходить по окрестностям села Колюпанова, но только там, где было потише да поглуше. С особенным удовольствием и особенно часто старица посещала находящийся приблизительно в расстоянии одной версты от села овраг, довольно крутые склоны которого в ее время были покрыты густым лесом, а по дну протекал и теперь протекает небольшой ручеек, известный здесь под именем речки Прошенки. Сюда любила уходить блаженная от людского шума и мирской суеты, чтобы здесь в совершенном уединении умом и сердцем возноситься в голубую заоблачную даль, в царство неприступного света, где обитает Тот Невидимый и Непостижимый, всемогущая десница Которого создала все и всем управляет. |
| В 1848 году повсеместно свирепствовала холера, ежедневно унося множество жертв, а в приходе с. Колюпанова по молитвам блаженной старицы Евфросинии даже общая смертность была, как свидетельствуют хранящиеся в церковном архиве метрические книги, меньше предыдущих и последующих лет. Священник о. Павел Просперов рассказывает: «Однажды зимой пришла ко мне матушка Евфросиния и легла на диван, приказала мне снять с нее ботинки, что я охотно исполнил. Полежав на диване некоторое время, она собралась идти, я предложил ей свои услуги обуть ее, на что матушка ответила: «Возьми себе мою обувь, да смотри, береги ее». А сама пошла босая. Спустя несколько времени после этого жена моя заболевает водянкой, страшно пахнет, особенно пахнут Ноги; мы не можем придумать, во что обуть ее. Вдруг Мне приходит в голову мысль на ночь обуть ее в матушкины ботинки! И что же?! К утру следующего дня опухоль значительно уменьшилась, а еще через день совершенно исчезла – жена стала совершенно здоровой, и болезнь эта у нее более не повторялась». Упоминавшаяся уже у нас помещица Наталья Адриановна Корелова однажды трое суток мучилась родами. Приглашенные врач и акушерка испробовали все средства, недоумевали, как и чем помочь страждущей, и решили сделать операцию. Соглашаясь на операцию, Корелова изъявила желание сначала исповедаться и приобщиться Св. Тайн. Был приглашен священник. Между тем больная несколько раз посылала за матушкой Евфросинией, но ее нигде не могли найти. Вдруг к общему удивлению старица сама приезжает и, входя к больной, говорит: «Что у тебя за народ?! Или свадьба какая?» Затем, выслав всех из спальни, блаженная начала растирать бока и спину больной деревянным маслом. Покончив с этим, старица проговорила: «Ну, Христос с тобой! Поздравляю тебя с дочкой! Ударят в колокол, и ты родишь». Матушка была на отходе ранней обедни, а как только начался благовест к поздней, Корелова разрешилась от бремени рождением дочери Анны. В другое время у Кореловых заболел какой-то непонятной болезнью дотоле резвый, совершенно здоровый мальчик Николай - он не мог двинуть ни одним членом и большую часть времени находился в бессознательном состоянии. Когда мать и отец, сильно огорченные этим, не знали, что делать с больным сыном, их посетила блаженная старица Евфросиния. Она приехала к ним нежданная и незваная. |
| 170–171]; 4) протесты против подражательности Болтина (в истории), Шишкова (в теории литературы и языка), Грибоедова (в литературной практике – «Горе от ума») («Письма о современной литературе») с. 194]; 5) литературная деятельность Карамзина, прошедшая несколько существенно важных этапов. Преодолев в начале своей деятельности «отвлеченность» литературы в рамках общества, Карамзин, «приступив с западными понятиями к истории..., мало-помалу преобразовался сам русской историей, учился у нее и пришел под конец к новым убеждениям, несогласным с прежними», но близким «русскому направлению» («О Карамзине») с. 172–185]. Все это нашло свое выражение в «Записке о старой и новой России» и оказало мощное воздействие на становление творчества и убеждений молодого А.С. Пушкина; 6) творчество Пушкина, с характерной для него народностью, деятельность круга «Московского вестника» и, особенно, первый период литературной деятельности А.С. Хомякова, согласно К.С. Аксакову, непосредственно предшествуют возникновению славянофильства («Обозрение современной литературы») с. 188–190]. Другой историк славянофильства, Н.П. Колюпанов, противопоставлял «Русский вестник» С.Н. Глинки и подобную ему московскую патриотическую журналистику журналистике петербургской, выражавшей «потребность усвоения мировой культуры». В противоположность и дополнение к этой последней Москва «должна была принять на себя переработку извне воспринятой культуры на народных началах». (1889), с. 314] Несмотря на некоторую искусственность такого разделения, оно довольно точно улавливает те движущие силы умственной жизни, которые вели к возникновению «православно-словенского направления». Второе движение, наоборот, связано с повышенным интересом к внутреннему миру личности и вместе – с отчуждением от народа и его жизни. Акцентируемая здесь духовность имеет специфически космополитический, «отвлеченный» (К. Аксаков) характер. Это, прежде всего, масоны века Екатерины – круг Новикова, мистики времен Александра – круг Лабзина, Сперанского и прочие. |
|
|
