| Св. Апостол читался о необходимости жить достойно Евангелия Христова, “подвизаясь за веру Евангельскую и не страшась ни в чем противников: это (борьба против веры) для них есть предзнаменование погибели (замечательно!), а для вас - спасения (конечно, в царствии будущем). И сие от Бога, потому что вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него”. А дальше остановили внимание слова: “Ничего не делайте по любопрению (не как все, а по-своему) или тщеславию; но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя”. И еще: “Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других” ( Флп. 1, 27-2, 4). В этом месте сказано - “и о других” ; значит о себе тоже должно заботиться, и при том не в земном лишь смысле, а и в духовном. Т. е. не только нужно думать: как то или иное отразится на других (например, соблазн), но прежде о себе позаботься, чтобы сделать по совести. Итак: вера потребует “страдания”, и нужно смиренно все делать, однако исполняя свое дело, впрочем, думая и о других. В Божественном Евангелии говорилось о Нагорной проповеди... И опять: блаженны нищие, смиряющиеся... Блаженны плачущие... Блаженны гонимые за Сына Человеческого... Везде христианина ожидают скорби, страдания, кресты... Таков путь спасения. Лишь бы “Сына Человеческого ради”. После Литургии получил письма. Один без колебания решил, что дело Митрополита Сергия зловредное для Церкви (“не Филипп и не Гермоген”). А в конце вдруг - совершенно обратная мысль: “Послание не есть ли одна из величайших жертв, которые приносят Русские Святители... может быть спасая бытие самой Церкви в России? А если нет, то возлюбили больше славу человеческую, нежели Божию” ( Ин. 12, 43). Этими 4-5 строчками он сам подрывает “непоколебимую” аргументацию своих 5 предыдущих страниц. Да! Не так просто! Зато другой пишет воистину по-евангельски: “Убежден сердечно, что у всех архипастырей, пастырей и мipяh, желающих быть истинно православными (его курсив), возможно лишь одно отношение к власти родного народа - христианское, любовное, требуемое св. Апостолами. Следовательно, каким малым по сравнению с требуемой любовью кажется обещание (лишь) лояльности; тем более, что оно испрашивается от нас старшим Архипастырем... |
| И вспоминаются мне слова св. Иеремии: “Ты влек меня, Господи, - и я увлечен; Ты сильнее меня - и превозмог; и я каждый день в посмеянии, всякий издевается надо мною. Ибо лишь только начну говорить я - кричу о насилии, вопию о разорении. [...] И подумал я: не буду вспоминать о Нем и не буду более говорить во имя Его; но было в сердце моем как бы горящий огонь, заключенный в костях моих; и я истомился, удерживая его, и — не мог” ( 20, 7-9). ...Замечательны книги пророков. Хочется и должно перечитать их, особенно пророка Иеремию, жившего во времена разрушения Иудеи и беженства... Много дивно сходного! 21 сентября/4 октября ДВАДЦАТАЯ ЛИТУРГИЯ Слава Богу! Преполовил сорокоуст. Помоги, Господи, докончить и вторую половину во спасение и просвещение и укрепление. Скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду, яко к Тебе взях душу мою. Изми мя от враг моих, Господи, к Тебе прибегох. Научи мя творити волю Твою. Служа Литургию, чувствовал себя мирно, весьма, весьма мирно. И если бы не письма этого противника решения моего, я не задумывался бы более ни на одну минуту. А теперь, они заставляют меня больше молиться Господу... И всегда успокаиваюсь после молитвы. Когда я неправильно решал о Митрополите Евлогии, тогда у меня было мучительно на душе, и не сразу, а после, при спокойном размышлении, а затем здесь наоборот: сначала еще была тяжесть некая, а теперь, наоборот, успокаивается душа все больше. Значит, избран путь правильный... По крайней мере, для меня. Господи, подкрепи! Даруй благодать Свою! Еще Господь велел судить по плодам. Мое решение заставило меня: больше молиться, думать о кресте и страданиях (а не о сладостях), чтобы этим загладить грехи свои, мне предстоят скорби, ненависти... И еще ныне почувствовал любовь к инакомыслящим (крайним правым, которые решительно против Митрополита Сергия: все русские архиереи - в “антихристовом пленении”, по их мнению). Да! Господь даровал это чувство любви. Это не может быть от диавола: он раздражает, злобит, расстраивает людей... Любовь же от благодати Божией. |
| Наряду с завистью, сильным врагом добрых отношений между людьми является еще различного рода злоречье – лживые речи, ссоры и брань. И странно: люди настолько отупели и ослепли, что все эти грехи считают ни за что, и постоянно согрешая злоречием, этого уже и не замечают. А вот как говорит апостол Иаков о грехах языка: «Посмотри, небольшой огонь так много вещества зажигает; и язык – огонь, прикраса неправды... это – неудержимое зло; он исполнен смертоноснаго яда..». И в другом месте он говорит: «Если кто... думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка, но обольщает свое сердце, у того пустое благочестие..». А Сам Господь прямо говорил: «от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься..». Так опасны грехи слова! Но самым отвратительным из всех грехов» злоречия нужно, безусловно, признать позорную и отвратительную привычку к непечатной брани – которой подвержены многие русские люди. Какой это стыд, какой позор, какое надругательство над чистотой и целомудрием, которых ждет от нас и заповедал нам Господь. И люди думают, что все это – «пустяки», «ничего», забывая о тех страшных словах; «от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься», – которые уже приводили. «Течет ли из одного источника соленая и сладкая вода?» – спрашивает ап. Иаков. А мы, когда скверним свои уста этой отвратительной бранью, не думаем, что чрез эти же самые уста польются к Богу благоуханные слова чистой молитвы, и этими же оскверненными и загрязненными устами принимаем Святыню всех святынь – пречистые Тайны Христовы... Нет, отложите теперь вы все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших, имеющий уши слышать, да слышит! В противоположность всем этим источникам взаимного озлобления и ссор, христианство призывает нас к миролюбию и прощению обид. Так снова мы приходим к заповедям блаженства: «блажени кротции, яко тии наследят землю... Блажени миротворцы, яко тии сынове Божий нарекутся..». Кроткий человек – это, прежде всего, человек незлобивый и простой и безусловный противник всякого эгоизма. В нем нет самоугождения и своекорыстия – наоборот, он ищет прежде всего того, что нужно не ему самому, а другим. В то время, как масса эгоистов обычно представляет из себя свору голодных волков, наперебой набросившихся на добычу, отнимая ее друг у друга, кроткие люди всем уступают и во всем помогают. Но замечательно то, что, по Евангелию, именно их линия поведения является наиболее прямою и устойчивою; ибо не кто другой, как они, кроткие, наследуют землю, хотя и проходят жизнь, как овцы посреди волков – по яркому образу Спасителя. |
| Св. Апостол читался о необходимости жить достойно Евангелия Христова, подвизаясь за веру Евангельскую и не страшась ни в чем противников: это (борьба против веры) для них есть предзнаменование погибели (замечательно!), а для вас - спасения (конечно, в царствии будущем). И сие от Бога, потому что вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него. А дальше остановили внимание слова: Ничего не делайте по любопрению (не как все, а по-своему) или тщеславию; но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя. И еще: Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других (Флп. 1, 27-2, 4). В этом месте сказано - и о других ; значит о себе тоже должно заботиться, и при том не в земном лишь смысле, а и в духовном. Т. е. не только нужно думать: как то или иное отразится на других (например, соблазн), но прежде о себе позаботься, чтобы сделать по совести. Итак: вера потребует страдания, и нужно смиренно все делать, однако исполняя свое дело, впрочем, думая и о других. В Божественном Евангелии говорилось о Нагорной проповеди... И опять: блаженны нищие, смиряющиеся... Блаженны плачущие... Блаженны гонимые за Сына Человеческого... Везде христианина ожидают скорби, страдания, кресты... Таков путь спасения. Лишь бы Сына Человеческого ради. После Литургии получил письма. Один без колебания решил, что дело Митрополита Сергия зловредное для Церкви (не Филипп и не Гермоген). А в конце вдруг - совершенно обратная мысль: Послание не есть ли одна из величайших жертв, которые приносят Русские Святители... может быть спасая бытие самой Церкви в России? А если нет, то возлюбили больше славу человеческую, нежели Божию (Ин. 12, 43). Этими 4-5 строчками он сам подрывает непоколебимую аргументацию своих 5 предыдущих страниц. Да! Не так просто! Зато другой пишет воистину по-евангельски: Убежден сердечно, что у всех архипастырей, пастырей и мipяh, желающих быть истинно православными (его курсив), возможно лишь одно отношение к власти родного народа - христианское, любовное, требуемое св. Апостолами. Следовательно, каким малым по сравнению с требуемой любовью кажется обещание (лишь) лояльности; тем более, что оно испрашивается от нас старшим Архипастырем... |
| Пусть образованные евреи знают не только Ницше, Маркса и Бебеля, но пророков и мудрецов Ветхого Завета, пусть знают Рабби Гиллела и Моисея Маймонида. Не нужно думать, что это еще более разделит их с русскими. Неправда, люди, благоговеющие пред Богом, всегда ближе друг к другу, чем жалкие безбожники, и я нисколько не стыжусь сказать, что чувствую себя гораздо ближе к верующему еврею или магометанину, чем к неверующему русскому. Я глубоко убежден в том, что, изучая свой закон и своих средневековых богословов, евреи больше будут уважать и христианскую веру, и русские тогда будут вести с ними искренний обмен своих религиозных убеждений. Так, например, пр. Феодосии Печерский по ночам выходил на торг и беседовал с евреями о вере; блаженный Иероним в своих толкованиях древних пророков приводит и мнения «помогавшего ему в переводе текста» еврея, и нужно сказать, мнения весьма основательны, приближающиеся нередко к чистому христианству. Отдели же, Израиль, от себя своих доморощенных безбожников и не ходи вслед их. Вспомни, какими проклятиями угрожает Бог чрез Моисея и чрез Давида-псалмопевца народу, если он будет слушать таких людей. «Да не будет между вами корня, произрастающего яд и полынь, такого человека, который, услышав слово проклятия сего, похвалялся бы в сердце своем, говоря: «я буду счастлив, несмотря на то, что буду ходить по произволу сердца своего», – и пропадет таким образом сытый с голодным. Не простит Бог человеку такому, но тотчас возгорится гнев Господа и ярость Его на такого человека и падет на него все проклятие завета сего, написанное в сей книге закона и изгладит Господь имя его из поднебесной» ( Втор. 29, 18–21 ). Не слушайте и русских, ваших продажных друзей, которые сегодня за деньги защищают вас, а завтра предадут вас. Где нет веры в Бога, там нет бескорыстного человеколюбия, а одно лицемерие и пронырство. Только среди русских – верующих в Бога и во Христа – можете вы встретить людей, имеющих к вам жалость, а прочие поддерживают речь о ваших правах не потому, чтобы жалели вас, а для того только, чтобы разрушить свое отечество, которое они ненавидят, как ненавидел отчизну Авессалом и Самей, сын Бихри, и Ахав, и Гофолия, и Пасхор, сын Эммеров. Любить сынов чуждого и иногда враждебного отечеству своему народа, жалеть их и вразумлять их бескорыстно могут только те, которые смотрят дальше политической минуты, дальше дверей этой земной жизни, которые презирают в вечность и, любя сынов своей веры как исполнителей воли Промыслителя, скорбят о душах непознавших истины, потому что и этим душам предстоит явиться на суд Божий. Голосом участия, голосом любви говорят к вам не кадеты и социалисты, не те, которые домогаются вашего равноправия, а те, которые любят Христа, говорившего на вашем языке и восклицавшего со слезами: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе, – сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, а вы не захотели» ( Мф. 23, 37 ). |
| Слезы Салтыкова – это слезы всей России, которая, если еще могла помириться, в силу необходимости, с иноземным царем, то никак не могла помириться с иноверным правителем. А вот и современное свидетельство в высокознаменательных словах ныне благополучно царствующего Государя Императора. На Всеподданнейшем докладе Обер-Прокурора Святейшего Синода составленных Святейшим Синодом правил для руководства при рассмотрении и разрешении вероисповедных дел о бывших греко-униатах Холмско-Варшавской епархии и в виду распространяемой тогда клеветы в Западной России о переходе Государя в католичество, Государю Императору благоугодно было, 2 июля 1898 г., начертать следующие слова: «Надеюсь, что эти правила удовлетворят всем справедливым требованиям и предотвратят всякую смуту, рассеиваемую в народе врагами России и православия. Поляки безвозбранно да чтут Господа Бога по латинскому обряду; русские же люди искони были и будут православными и вместе с Царем и Царицей выше всего чтут и любят православную Церковь ». Что же такое господствующая Церковь ? Термин этот некоторые находят неясным и несоответствующим существу Церкви. И в Предсоборном Присутствии, на котором и мы имели честь быть, высказывались голоса за то, чтобы в настоящее время, при изменившихся условиях жизни и управления России, называть ее не господствующей, а первенствующей, так как идея господства не христианская. Действительно, начала мирского царства и начала духовного царства различны. Начало мирского царства – внешняя власть, обладание; начало царства духовного – служение. Различие это указано в словах Спасителя, в ответ на просьбу матери сынов Зеведеевых, Иакова и Иоанна, которая, неправильно понимая учение Христа о духовном царстве, просила Его о том, чтобы дети ее, Иаков и Иоанн, заняли места – один по правую сторону, а другой по левую в Его царстве. Спаситель сказал, что «не знает она, о чем просит. Князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими, но между вами да не будет так; а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; начальствующей будь как служащий» ( Мф. 20:25–27 ; Мк. 10:42–44 ; Лк. 22:25–26 ). |
| Из сказанного понятным становится, почему русские архиереи не проявили, по собственной инициативе, никакого противодействия униатским затеям своего митрополита. Они видели в Исидоре человека, облеченного властью над ними самим вселенским Константинопольским патриархом, видели в нем не только человека умного и сведущего во всех делах церковных, но и человека широко образованного, каким и был в действительности Исидор, уже ранее знакомый и находившийся в переписке с тогдашними итальянскими гуманистами, к которым он примыкал по своему умственному направлению и симпатиям, и не придававший, поэтому, особого значения вероисповедным разностям между католиками и православными. Бороться с таким человеком, за которым стояли цареградский патриарх и сам император, русские архиереи не могли и думать, а потому они пассивно беспрекословно оказывали ему привычное повиновение, не решаясь восстать против него даже и тогда, когда он открыто стал вводить у нас унию. И только когда против него вооружился великий князь, бывшие в это время в Москве архиереи, по выражению летописи, „возбудишася“, они, „воспомянувши и разумеша законы греческие прежние», стали теперь обличать Исидора и называть его еретиком. Великий князь, замечает летопись, „возрадовася о согласии епископов» действовать с ним заодно против Исидора. Очевидно, великий князь сильно опасался, как бы русские епископы, при своей инертности, пассивности и трусливости, не остались в этом деле верны старому, привычному для них авторитету митрополита и не стали на его сторону против князя. К счастью этого не случилось; русские архиереи проснулись, или были разбужены, еще вовремя. Наступает, затем, в нашей истории такой период, когда русские митрополиты избираются уже только из русских, – греки совсем перестают принимать какое-либо непосредственное участие в наших церковных делах. Русские архиереи, теперь представленные самим себе, могли свободно проявлять свое национальное церковное творчество и самодеятельность. Этого однако не случилось, так как у русских архиереев не было нужных для творчества сил и средств: русские епископы были по-прежнему не книжны и во всем пассивны, а потому по-прежнему продолжали жить только заимствованным чужим, и по-прежнему желали опираться в церковных делах на чей-либо сторонний авторитет, подчиняться какому-либо стороннему вредительству. Этот авторитет, высший руководитель епископов в решении церковных дел, скоро и явился в лице великих князей, а потом царей московских, которые, как знатоки церковных дел, считали одной из своих главных обязанностей наблюдать за течением всей церковной жизни, направлять ее по своему усмотрению, давать церковным делам то или другое решение, при чем архиереям приходилось иногда, даже вопреки своей совести и убеждению, только одобрять и исполнять царские решения. |
| Из сказанного понятным становится, почему русские архиереи не проявили, по собственной инициативе, никакого противодействия униатским затеям своего митрополита. Они видели в Исидоре человека, облеченного властью над ними самим вселенским константинопольским патриархом, видели в нем не только человека умного и сведущего во всех делать церковных, но и человека широко образованного, каким и был в действительности Исидор, уже ранее знакомый и находившийся в переписке с тогдашними итальянскими гуманистами, к которым он примыкал по своему умственному направлению и симпатиям, и не придававший, поэтому, особого значения вероисповедным разностям между католиками и православными. Бороться с таким человеком, за которым стояли цареградский патриарх и сам император, русские архиереи не могли и думать, а потому они пассивно-беспрепословно оказывали ему привычное повиновение, не решаясь восстать против него даже и тогда, когда он открыто стал вводить у нас унию. И только когда против него вооружился великий князь, бывшие в это время в Москве архиереи, по выражению летописи, «возбудишася», они «воспомянувши и разумеша законы греческия прежния», стали теперь обличать Исидора и называть его еретиком. Великий князь, замечает летопись, «возрадовался о согласии епископов» действовать с ним заодно против Исидора. Очевидно, великий князь сильно опасался, как бы русские епископы, при своей инертности, пассивности и трусливости, не остались в этом деле верны старому, привычному для них авторитету митрополита и не стали на его сторону против князя. К счастью этого не случилось; русские архиереи проснулись, или были разбужены, еще вовремя. Наступает, затем, в нашей истории такой период, когда русские митрополиты избираются уже только из русских, – греки совсем перестают принимать какое-либо непосредственное участие в наших церковных делах. Русские архиереи, теперь представленные самим себе, могли свободно проявлять свое национальное церковное творчество и самодеятельность. Этого однако не случилось, так как у русских архиереев не было нужных для творчества сил и средств: русские епископы были по-прежнему некнижны и во всем пассивны, а потому по-прежнему продолжали жить только заимствованным чужим, и по-прежнему желали опираться в церковных делах на чей-либо сторонний авторитет, подчиняться какому-либо стороннему водительству. Этот авторитет, высший руководитель епископов в решении церковных дел, скоро и явился в лице великих князей, а потом царей московских, которые, как знатоки церковных дел, считали одной из своих главных обязанностей наблюдать за течением всей церковной жизни, направлять ее по своему усмотрению, давать церковным делам то или другое решение, при чем архиереям приходилось только одобрять и исполнять царские повеления. |
| Власть митрополита Киевского была весьма незначительна: он не имел прав назначать епископов, а только посвящал тех, кого избрало духовенство и народ и утвердит король. Митрополит даже не имел права получившему избрание и утверждение от короля епископу отказать в посвящении. В утвердительной грамоте, с которою приходил избранный к митрополиту, часто рекомендовалось последнему посвятить избранного без замедления. Не имея возможности оказывать влияния на избрание епископа, митрополит и после посвящения его не мог требовать к себе повиновения, не мог следить за поведением посвящённого епископа. Епископ более зависел от тех, кто его избрал, чем от митрополита. Между тем северно-русские епископы должны были во всём повиноваться Московскому митрополиту, так как и избрание, и посвящение, и верховный суд над их поступками единолично ему принадлежали. Таким образом, южно-русские епископы были сравнительно гораздо независимее, чем северно-русские. Пользуясь такою совершенною независимостью в духовном отношении, и не имея над собою никакой верховной единоличной духовной власти, южно-русские епископы вместе с тем и от представителей светской власти тогда не терпели никакого притеснения в вере, напротив, получали много прав и привилегий. Русский язык и русская вера весьма быстро проникали в среду Литовского народа. Что Литовские князья благоволили к православию, это факт, который необходимо признать неоспоримо справедливым. Неоспоримо также и то, что в первое время после соединения Литвы с Польшею ва Люблинском съезде, православие не терпело угнетения и от Польских королей-католиков. Во имя политических интересов, желая более тесного соединения Литвы с Польшею, они должны были благоволить, и действительно благоволили, к Литовско-Русскому православному духовенству, чтобы тем снискать к себе благосклонность Литовско-Русского народа 4 . А между тем в северной Руси князья часто вмешивались в духовные дела и даже в этих делах указывали митрополиту 5 . Следовательно, и в этом отношении епископы южно-русские были в лучшем положении, чем северно-русские. |
| Русские, бывшие на первом судне, или из подозрения, или также из отмщения за кровь убитых в Иссанахе русских – истребили четыре больших селения на Унимаке, оставляя из каждого только молодых женщин и по нескольку молодых мужчин для прислуги. Русские, под предводительством передовщика своего, имевшего при себе какую-то девку (вероятно Атхинскую), оставя на своем судне несколько человек, отправились на Унимак именно с тем намерением, чтоб истребить Унимакцев, как самых беспокойных. Подойдя к первому селению тайком, они прежде всего обобрали стрелки с байдарок, (а у алеутов обыкновенно все стрелки хранятся на байдарке) и изломали; а потом вдруг напали на беззащитных алеутов, в их жилищах, и били без пощады тех, кои успевали выскакивать, а остальных губили или зажигая юрту, со всех сторон, или обрушивая. Таким образом им удалось истребить три первые селения от Иссанахского пролива. Подходя к четвертому селению, находившемуся на подножии Шишалдинской сопки, они встретили сильный ветер с дождем и слячею и, не имея камлей, перемокли до костей и озябли чрезвычайно. Жители, увидя их издалека, узнали, что это русские, но не знали, что предпринять. Закащик, или старший по тоэне, предлагал не допускать их до селения и убить, говоря: они недаром идут к нам. Но добрый тоэн отвергнул его предложение, говоря: зачем их бить? Они нам ничего худого не сделали. И потому островитяне приняли русских ласково, отогрели и, чем могли, угостили. И надобно заметить, что русские до того перезябли, что не имели сил сами собою спускаться в юрту по лестнице, и алеуты спускали их по одиночке и потом отогревали их на жирниках. И бедные алеуты не знали, кого отогревали. Русские, лишь только отогрелись и подкрепили свои силы, тотчас начали свое дело: всех алеутов, по их приказанию собравшихся в юрту, они начали стрелять, а прочих задавили юртою. Кончив это, они отправились далее с тем же намерением; но жители следующего селения, вероятно, узнав от спасшихся алеутов, что сии гости идут к ним совсем не в гости, не допустили их до своего селения; и, сделав нечаянное нападение на них, убили их передовщика с девкою, нескольких ранили, а остальных обратили в бегство и заставили воротиться на судно. Селение это называлось Погромским иди Погромным, вероятно, по тому случаю, что жители его задали погром русским. Неизвестно точно, на каком судне были эти русские? Унимакские алеуты говорят, что они были с протасовского судна; но едва ли эти удальцы были не из числа экипажа Бечевинского судна, о котором и сам г. Берх говорит весьма с невыгодной стороны (Ист. отк. остр. стран.). |
|
|
