| Затем описаны персидские войны, происходившие против Кавада и Хосрова в Сирии, Армении и в пределах лазов при императоре Юстиниане. Все это узнаешь наилучшим образом из рассказов Прокопия: рассказ о вандальском Гелимере и городе Карфагене и всей стране афров, оторванной некогда отпадением Бонифация и Гензериха и спустя долгое время подчиненной Юстиниану и снова ставшей частью Римской державы. За этим идет истребление вандалов и то, что мавританские племена совершили и претерпели в Африке, сталкиваясь с римлянами, и как Стотца и Гонтарис, будучи римлянами, превратились в тиранов, стали виновниками величайших бедствий и возмущений в Африке, и бедствия прекратились только тогда, когда оба эти мужа были умерщвлены. Но и это почти все найдешь в истории Прокопия: каким образом внутренний мятеж в Византии был поднят против императора и, приняв размеры величайшего бедствия, поразил общество; набеги гуннов, которые в это время вторглись и причинили Римской империи величайшие бедствия, опустошив Иллирик, Фессалию и большую часть Европы и даже часть Азии, котда они перешли Геллеспонт; как самым плачевным образом были опустошены Хосровом Сурон, город, в Сирии, Веррия и Антиохия у реки Оронта, равным образом, как происходила осада Эдессы. Можно в ней найти также описание столкновения эфиопов и амиритов, узнать, какие причины вражды были между этими народами. Много также он [Прокопий] писал о жесточайшей чуме, каково было ее начало и как она внедрилась о человеческий род, и что необычайное произошло в это время. Затем можно прочитать, что было совершено войском лазов у крепости Петры против Хориана и Мермероя и персидских войск. Когда же [Прокопий] перешел [к описанию событий] на западе, то поведал, каким образом умер Теодорих, король Готский, а Амалазунта, его дочь, была убита Теодатом. Исследовал [он] все причины, почему разгорелась готская война; далее, как Витигес, ставший после Теодата во главе готского племени, был взят в плен полководцем Велизарием после множества сражений; наконец, каким образом Сицилия, Рим и Италия по изгнании варваров снова были украшены отечественными законами и обычаями. |
| (39) Поэтому римляне в лазы внезапно напали на эту тысячу: никому из нее не удалось спастись бегством, но большинство оказалось убито, некоторых же персов люди Гуваза и Дагисфея взяли в плен и от них смогли узнать размеры персидского войска, расстояние, на котором оно находится, и как обстоят в нем дела. (40) Поднявшись всем войском, римляне и лазы двинулись на них, намереваясь совершить свое нападение глубокой ночью. Число же римлян в лазов доходило до четырнадцати тысяч. (41) Персы, у которых и мысли не было о неприятеле, спали глубоким сном. Они были уверены, что перейти реку вброд невозможно и что их тысяча, нигде ни от кого не встречая сопротивления, ушла куда-то совсем далеко. (42) И вдруг ранним утром римляне и лазы напали на них, когда одни еще спали, а другие только что проснулись и еще раздетыми лежали на подстилках. (43) Поэтому никто из них не успел даже подумать о сопротивлении, но большинство было схвачено и убито, некоторых же неприятели взяли в плен живыми, в том числе и одного из военачальников, и лишь совеем немногие, бежав под прикрытием темноты, спаслись. (44) Римляне с лазами захватили их лагерь и все знамена, взяли много оружия и денег, а также захватили большое количество лошадей и мулов. (45) Продолжая преследование и дальше, они зашли далеко вглубь Ивирии. Встретившись там и с другими персами, они многих поубивали. (46) Так персы были изгнаны из Лазики. Римляне и лазы нашли здесь много провианта, особенно муки, которую варвары свезли из Ивирии с тем, чтобы отправить ее в Пéтру (47) Оставив в ущелье значительный отряд лазов, чтобы персам никак нельзя было доставлять в Пéтру продовольствие, они со всей остальной добычей и пленными возвратились назад. (48) Так закончился четвертый год перемирия между римлянами и персами, а было это на двадцать третьем году единодержавного правления василевса Юстиниана. (49) За год до этого вернулся в Визáнтий Иоанн из Каппадокии 430 , ибо тогда уже окончила свои дни василиса Феодора 431 . (50) Ему не удалось удержать за собой ни одного из своих прежних званий, но остался он в сане священника, пожалованном ему против его воли. |
| Другим театром военных действий летом 541 г. была Лазика, или Колхида, которая зависела от Римского императора, в то время как соседняя Иверия (Грузия) принадлежала Ирану, притом, что обе страны пользовались автономией и имели своих царей. На территории Лазики находилось много городов, расположенных в основном в долине Риони, или Фазиса, и среди них одноименный с названием реки Фазис (Поти), Родополь (Вардцихе), Севастополь (Сухум), Питиунт (Пицунда). Столицей страны был Археополь (Цихе-Годжи). Местным названием Лазики было Эгриси, откуда и происходит этноним «мингрелы». По-другому этот регион назывался Музхуруси. Со временем лазы подчинили племена абасгов, апсилиев, сванов. Характеризуя народ лазов, Агафий Миринейский, продолжатель Прокопия, писал: «Лазы – народ очень многочисленный и воинственный. Они властвуют над многими другими племенами. Гордясь старым названием колхов, они сверх меры себя возвеличивают, и, может быть, не совсем без основания. Среди народов, находящихся под чужой властью, я не видел никакого другого, столь знаменитого, так осчастливленного избытком богатств, множеством подданных, удобным географическим положением, изобилием необходимых продуктов, благоприятностью и прямотой нравов» 323 . Лазы приняли христианство в 523 г., вступив в зависимость от Римской империи. Царем иверским во времена Юстиниана и Хосрова был Гурген, а над лазами царствовал Губаз, но в их стране присутствовал римский отряд под командованием Иоанна Цивы. При нем на морском берегу между Батумом и Кобулети была выстроена мощная крепость Петры. В крепости размещался не только гарнизон, но и таможня, и таможенная политика Цивы вызывала недовольство у лазов. Посторонним купцам запрещалось ввозить в страну соль и другие необходимые для жизни товары. Цива сам продавал доставляемые в Лазику товары по монопольным ценам, которые воспринимались народом как грабительские. По этой причине лазы вступили в контакт с персами, и когда Хосров весной 541 г. повел войска на Кавказ под предлогом защиты зависевшей от него Иверии от угрожавших ей врагов, сговорившиеся с ним лазы, провели его в свою страну, где Губаз встретил шаха и выразил ему свою преданность. Предательство Губаза поставило гарнизон Петры в трудное положение. Началась осада крепости, защищенной собственными стенами, скалами и морем, но благодаря подкопу персам удалось ее взять. Богатства, накопленные там Цивой, достались Хосрову, а в Петре был размещен персидский гарнизон. После падения Петры римские гарнизоны были выведены из расположенных поблизости Севастополя и Питиунта, и эти города перешли под персидский контроль. Хосров собирался выстроить в Петре порт и верфь. С этой целью туда доставили строительный материал, но он был истреблен пожаром. |
| Этим он доказал римлянам свою верность и в дальнейшем входил в состав их войска. Во время этой битвы Артабан, взяв с собой двух римских воинов, вышел на середину между двух войск, куда явились и некоторые из врагов. Устремившись на них, он тотчас же поразил копьем одного из персов, выдающегося и доблестью духа и силою тела, и, сбросив с коня, поверг его на землю. Один из варваров, стоявший рядом с павшим, нанес мечом Артабану рану, но не смертельную, в голову, в области уха, но другой из спутников Артабана, родом гот, поразил этого самою человека, рука которого еще лежала на голове Артабана, в левую сторону под ребра и отправил на тот свет. Тогда тысяча отборных персов, испуганные их гибелью, стали отступать и поджидать Хориана с другим войском персов и аланов и в скором времени соединились с ними. Тем временем под начальством Губаза и Дагисфея подошла к своим всадникам пехота, и с обеих сторон начался рукопашный бой. Тут Филегаг и Иоанн, полагая, что у них не хватит сил, чтобы выдержать наступление варварской конницы, особенно потеряв надежду на силы лазов, соскочили с коней и заставили всех римлян и лазов сделать то же самое. Образовав возможно более глубокую фалангу, они, все пешие, единым фронтом стояли против врагов, выставив против них копья. Варвары, не зная, как им быть (они не могли ни делать отдельных налетов, так как их противники были пехотинцами, ни привести в беспорядок их фалангу), так как их кони, испуганные остриями копий и шумом щитов, поднимались на дыбы, обратились к метанию стрел, подбодряя себя надеждой, что благодаря массе стрел они очень легко обратят врагов в бегство. То же самое стали делать и римляне вместе с лазами. Так как с обеих сторон пускалось очень много стрел, то и с той и с другой стороны пали многие. Персы и аланы пускали стрелы в гораздо меньшем числе, чем их противники. Но большинство их попадало в щиты и отскакивало от них. В этом сражении суждено было погибнуть начальнику персов Хориану, Кем был поражен этот вождь, никому не было известно. |
| (28) Все это ввозится к ним на судах римлянами, живущими у морского побережья, и лазы приобретают эти товары не за золото, а за кожи, рабов и все то, что у них здесь в излишке. (29) Естественно, что, лишенные всего этого, они в дальнейшем пребывали в сильном раздражении. Хосров знал об этом и поэтому спешил самым надежным образом предупредить их восстание. (30) Пока он обдумывал эти планы, ему казалось, что самым выгодным будет устранить как можно скорее царя лазов Гуваза, выселить оттуда лазов всем племенем и затем разместить в этой стране персов и какие-либо другие народы. (31) Решив так, Хосров под предлогом посольства в Визáнтий отправляет Исдигусну, а вместе с ним пятьсот отборных персов, приказав им, войдя в город Дару, расположиться во множестве разных домов и ночью все их поджечь; когда же римляне, как того следует ожидать, будут заняты тушением пожара, открыть сразу же ворота и впустить в город еще одно персидское войско. (32) Военачальнику же города Нисибиса было приказано втайне держать поблизости множество воинов в полной готовности. Таким образом, думал Хосров, они без особого труда истребят всех римлян, и, захватив город Дару, будут прочно владеть им. (33) Но один римлянин, незадолго до этого перешедший на сторону персов, хорошо узнав все задуманное, сообщил об этом Георгию, который в то время находился там. Это был тот самый муж, о котором я упоминал раньше, когда рассказывал, как он убедил персов, осажденных в крепости Сисавравон, сдаться римлянам 413 . (34) Встретив их на границе римских в персидских владений, Георгий сказал этому послу, что намерение его не соответствует посольским обычаям и никогда персы в таком количестве не получали ночлега в римском городе, (35) так что следует ему всех остальных оставить в местечке Аммодий, а самому войти в город Дару с немногими людьми. (36) Исдигусна негодовал в высказал большое неудовольствие, что он якобы незаслуженно получил оскорбление хотя он оправлен послом к царю римлян. (37) Но Георгий не обратил внимания на его раздражение и тем сохранил город для римлян. |
| В предварительных переговорах выяснилось принципиальное несогласие по некоторым пунктам. Издигуна поддерживал претензию Амра, сына и преемника Аламундара, 422 на то, чтобы в текст договора была внесена статья о денежных уплатах со стороны императора арабам. Петр не согласился на это и заявил, что те дары, которые посылал Юстиниан Аламундару, имели характер любезного внимания и являлись отчасти ответными. Со своей стороны Петр, ввиду согласия Хосрова на предоставление Лазики императору, хотел добиться того, чтобы персы отказались от Свании, которая до 551 года находилась под властью царя лазов. Издигуна возражал, что царь лазов владел некогда всей Иверией, которая, однако, принадлежит персам. Ввиду невозможности соглашения по этим двум вопросам, было решено не включать их в текст договора. Окончательное решение вопроса о Свании уполномоченные согласились предоставить Хосрову, повидаться с которым предполагал Петр после выработки мирного трактата. Издигуна со своей стороны дал клятвенное обещание содействовать ему перед Хосровом в его домогательствах насчет Свании. В обсуждении вопроса о размере уплат Персии со стороны империи уполномоченные сошлись на сумме 30 тысяч золотых в год, т. е. несколько более 400 фунтов. 423 Продолжительные споры вызвало обсуждение самой формы уплаты. Издигуна требовал, чтобы деньги были уплачены вперед на большое число лет. Согласились на том, что император уплатит сразу за семь лет вперед, т. е. 210 тысяч золотых, и выдаст Хосрову формальное обязательство уплатить в конце 7 лет за три года сразу, т. е. 90 тысяч. Согласившись на этом, уполномоченные приступили к выработке текста мирного договора. Менандр, пользовавшийся подробным изложением всего этого дела в сочинении самого Петра Магистра, сохранил перечисление всех 13 статей договорной хартии. Персы принимали на себя охрану кавказских проходов и обязывались не пропускать на юг гуннов, алан и других варваров, со своей стороны империя обязывалась не подвигать к персидским границам своих войск ни в Лазике, ни в других местах (статья 1). Арабы, союзники той и другой державы, должны были оставаться в прежних условиях (2). Обе державы взаимно обязывались не нападать на племена или страны, находящиеся под верховной властью другой (9). Персия признавала существование Дары, но обе державы принимали обязательство не возводить новых укреплений в пограничных местностях (8). |
| Я же думаю, что о случившемся нуж но сообщить императору и просить его по справедливости покарать главных виновников этого преступления. Если он пожелает это сделать, раздоры наши с римлянами тотчас прекратятся, и наше старое и привычное братство с ними в трудах и походах возобновится. Если же он откажет в на шей просьбе, то тогда только надлежит нам обсудить, не выгоднее ли нам вступить на другой путь. Если мы так сде лаем, то нас нельзя считать забывающими об умерщвленном Губазе, и в то же время мы не окажемся действующими скорее безрассудно, чем по расчету». 15 . Как только началась весна, Нахогаран прибыл в Мухиризис и тотчас начал собирать войска и со всей тща тельностью готовиться к войне. Равным образом и римляне, собравшись вокруг Острова, приготовлялись, и развязка, естественно, задерживалась. Тогда наибольшей заботой их было приготовить все нужное для ведения войны. Уже и Цата прибыл из Византии с Сотерихом, получив царское достоинство и свои инсигнии от римского императора по старому обычаю. Этими инсигниями являлись золотая ко рона, усеянная драгоценными камнями, и хитон, шитый зо лотом, опускающийся до пят, пурпуровые сапоги и митра, равным образом украшенная золотом и ценными камнями. Пурпуровую же хламиду носить царям лазов не положено. Но разрешена только белая, однако не обычная. Посредине с обеих сторон отсвечивает она золотым шитьем, с импера торской фибулой на хламиде, украшенной драгоценными камнями и другими свешивающимися вниз украшениями. Когда Цата вступил в царском облачении в свою страну, военачальники и все римское войско, вышедшее с привет ствием, встретили его с должными почестями. Они шли впереди его, великолепно вооруженные, большою частью конные. Лазы, с трудом оставив свою скорбь, обратившись к радости, провожали его, сменяя друг друга. Со всех сто рон звучали трубы; знамена высоко развевались. И было торжество блестящим, горделивым и более праздничным, чем это обычно бывает в царстве лазов. Цата, ставши у вла сти, взял в свои руки руководство и управлял своим на родом, как ему было угодно и как требовал отечественный обычай. |
| 32 . Ознакомившись с этими людьми, Хосров все же еще больше полюбил Урания и нуждался в нем. Причина же этого, как я думаю, коренится в свойствах человеческого рода. Тех, кто к нам ближе подходит и походит на нас, мы привыкли считать друзьями и наилучшими людьми, а превосходящих нас чуждаться и отвращаться от них. Поэтому, когда тот возвратился сюда, [царь] дал ему дружественные письма, величая своим наставником. Тот и раньше был невыносим, теперь же он был опьянен воспоминанием о дружбе царя: на всех пирушках и собраниях он надоедал всем, не желая петь никакой другой песни, кроме как о почтении, которым удостоил его Хосров, и о тех разговорах, которые они вели. И этот «благородный» человек вернулся еще более глупым, чем был раньше, как будто ради этого он проделал такой длинный путь. И хотя на деле он был человеком самым пустым и достойным посмеяния, однако тем,, что варвар его часто прославлял и хвалил, он внедрял у многих глубокое убеждение в своей выдающейся учености. Те, кто воспринимает все легкомысленно, не вникая, кто хвалит, кого хвалит и за что, и прислушивается жадными ушами к незнакомым вещам и нелепым рассказам, легко верят им, особенно если они сообщаются с важностью и апломбом. Можно по справедливости удивляться Хосрову за его подготовку войск, хорошее управление ими и в особенности за постоянный боевой труд, так как он не отступал ни перед какими трудностями, ни перед старческой слабостью. В науках же и философии он должен быть признаваем таким, каким по справедливости является объявляющий себя товарищем и учеником этого Урания. Среди плененных княжеств Колхиды самым могущественным былокняжество лазов. Важнейшей частью этого княжества бьиа Рионская низменность, носившая название Мухуриси. Это был самый богатый и плодородный район во всей Колхиде. Среди многих городов здесь пользовалсяизвестностью город Родополис (Вардцихе). С Мухуриси бьи связан такжеФазис (Поти), значительный торговый город на Черном море, у устья рекиФазиса [Риона]. В IV в. владетельный князь лазов подчинил себе абазгов, апсилов идругие более мелкие племена, а к концу IV в. и сванов. Так возниклоновое царство, которое римляне называли Лазикой, тогда как коренноенаселение продолжало называть его по-старому – Эгриси. От Эгриси происходит название мегрели. Царство Лазики начиналось от кавказскогохребта и Бзыбского ущелья (в Абхазии) и простиралось до Аджары. Восточная граница проходила по линии Сканда – Шорапани; это были пограничные укрепления Лазики. Столицей Лазики был город Цихе-Годжи(на берегу реки Техури), который греко-римляне называли Археополисом. |
| Отсюда название Лазики распространилось и на территорию, занятую этими племенами, в силу зависимости последних от Лазов, так что древняя Лазика или Мингрелия обнимала, говоря современным административным языком, приморскую часть Батумского округа Батумской области, Кутаисскую губернию (за исключением восточной половины Шарапанского уезда) и весь Сухумский округ. По Димитрию Ростовскому препод. Максима с учениками сослали в Аланию. Алания, под которою у византийских писателей известна нынешняя Осетия, по Прокопию, граничила с юга со Сванетами (Σουανται), с запада с племенем Брухов или Врухов (Βροχοι), отделявших их от Авазгов, занимавших поморье, а с востока с Гуннами-Сабирами . Таким образом, по Димитрию Ростовскому , Максим с учениками отправлен был в самую Аланию-Осетию, тогда как по греко-грузинским данным его сослали в соседнюю с Аланиею страну. Недоразумение это, очевидно, произошло от неправильно прочитанного и неверно понятого „πλσιον το ϑνους των λανν“ или „juxta gentem illorum, qui dicuntur Alani“. Хотя возможно и другое объяснение; дело в том, что византийские писатели, отожествляя нередко Алан с Иверами-Грузинами , Аланиею называют не только западную Грузию (Лазику), но и весь Кавказский перешеек . Мало того, полоса земли между Абхазией, Сванетией и Мингрелией, простиравшаяся от Черного моря до Кавказского хребта, по описанию царевича Вахуштия, называлась Аланиею . Нет ничего удивительного и в том, что понимаемую в таком смысле Аланию Димитрий Ростовский именует Скифской страной, ибо Плутарх († после 120 г. по Р. X.) говорит о Фазисе-Рионе, что „Φσις ποταμς στι τς Σκυϑας“ , а Стефан Византийский (около 500 г. по Р. X.) Апсилов и Лазов прямо называет Скифским племенем . Итак, под Лазикой, Мингрелией и Аланией Жития препод. Максима разумеется одна и таже территория именно – восточное, точнее – северо-восточное побережие Черного моря, окаймляемое с юга и востока рекой Рионом, а с северо-востока главным Кавказским хребтом. По прибытии в Лазику-Мингрелию-Аланию св. |
| Теперь же этот военачальник, не захотев взять на себя этого труда, чуть ли не своими руками отдал врагам Лазику, мало обращая внимания на гнев императора. Император Юстиниан обычно прощал все ошибки своим погрешившим начальникам, и поэтому не раз они были уличаемы в беззаконных деяниях как в своей личной жизни, так и в государственных преступлениях. У лазов возле самых границ Иберии были два укрепления (I, гл. 12, § 15), Сканда и Сарапанис. Расположенные в трудно проходимых местах на отвесных скалах, они были недоступны. В прежнее время лазы с большим трудом охраняли их, потому что в этих местах не растет никаких злаков, и люди доставляли сюда продовольствие, неся его на плечах. В начале этой войны император Юстиниан удалил отсюда лазов и поставил гарнизон из римских воинов. Немного спустя, из-за недостатка продовольствия, они покинули эти крепости, так как питаться, подобно колхам, долгое время местным пшеном, к которому они не привыкли, они совершенно не могли, того же продовольствия, которое приносили им лазы, совершая длинный путь, им совершенно не хватало. Персы захватили эти укрепления и владели ими; во время перемирия римляне вновь получили их в обмен на крепость Бол и Фарангий, как я сообщал об этом в прежних книгах (I, гл. 22, § 18). Лазы уничтожили эти крепости до основания, чтобы персы не могли воспользоваться этими укреплениями против них. Но из этих двух укреплений персы вновь отстроили и заняли гарнизоном то, которое называется Скандой. После этого Мермероес повел войско мидийцев дальше. Был на равнине город, по имени Родополис; для тех, кто идет из Иберии в Колхиду, он первым попадается на пути. Доступ к этому городу был легкий, и его очень не трудно было взять приступом. Поэтому за много времени до этого, боясь вторжения персов, лазы разрушили этот город до основания. Когда узнали об этом персы, они прямо двинулись к Археополю. Но Мермероес, узнав, что враги стоят лагерем около устья реки Фазиса, решил двинуться против них. Он думал, что для него будет лучше сначала покончить с ними, а потом приступить к осаде Археополиса с тем, чтобы они не могли зайти в тыл персидскому войску и тем причинить ему неприятности. |
|
|
