| Clar. Ep. 363//PL. 182. Col. 567; Suscipite signum crucis, et omnium, de quibus corde contrito confessionem feceritis, plenam indulgentiam delictorum - Bernard. Clar. Ep. 458//PL. 182. Col. 653). Латеранским III Собором (1179), призвавшим к крестовому походу против альбигойцев и др. еретических движений в Юж. Франции, в 27-м каноне определялось, что умершие во время похода «в истинном покаянии» получают И. грехов (peccatorum indulgentiam), а его участники - освобождение от 2-летней епитимии (poenitentia iniuncta). Собор оставлял на усмотрение епископов вопрос о предоставлении крестоносцам большей И. в соответствии с реальными сроками похода и степенью заслуг его отдельных участников (laboris maior eis indulgentia tribuatur - Mansi. T. 22. Col. 232-233). Объявляя на Латеранском IV Соборе (1215) о начале нового крестового похода в Св. землю, папа Римский Иннокентий III декретом «Ad liberandam» (71-й канон Собора) подтвердил И., отпускавшую епитимии за все грехи, в которых раскаялись и исповедались участники похода (plenam suorum peccaminum, de quibus veraciter fuerint corde contriti et ore confessi, veniam indulgemus), а также все те, кто оказывали им помощь ( Mansi. T. 22. Col. 1067). Впосл. данные формулы воспроизводились в канонах Лионского I Собора (1245) и Лионского II Собора (1274), провозглашавших И. крестоносцам и жертвующим на защиту Св. земли. Развитие учения и практики И. Значительную роль в упорядочивании практики предоставления И. сыграли каноны IV Латеранского Собора: 60-й канон («Accedentibus») запретил аббатам присваивать епископские прерогативы, в т. ч. право давать И. ( Mansi. T. 22. Col. 1047). 62-й канон («Cum ex eo») ограничил права епископов, разрешая им жаловать И. на срок не более года по случаю освящения храма и не более 40 дней в честь храмового праздника, подчеркнув необходимость следовать практике, к-рой придерживается папа Римский, обладающий в этих вопросах полнотой власти (cum Romanus pontifex qui plenitudinem obtinet potestatis). В каноне приводился текст формуляра-образца папской грамоты об И. |
| Боэмунд V. Ему угрожали со всех сторон монголы, и если бы последние не разбивались междоусобицами и жаждой грабежа, Антиохия не выдержала бы и пала. Но, в конце концов, она вместе с Арменией ограничилась тем, что обязалась платить дань монголам. Иерусалимское королевство, отказавшись от опеки Фридриха, перешло к королю Генриху Кипрскому. Но он, несмотря на свою отвагу и энергию, ни за что не удержал бы в своих руках крестоносных государств, если бы совершенно неожиданно западное христианство еще раз не поднялось с самоотвержением на борьбу с исламом. VI. Крестовый поход Людовика IX В то время, с 1243 года, папой был Иннокентий IV, которому осталось завещание от умершего папы Григория IX – поддерживать разрушающееся Иерусалимское королевство и всеми силами способствовать падению Фридриха II. И снова полетели по всем странам грамоты и письма, призывающие к новому Крестовому походу, снова пошли всюду странствовать монахи, проповедовавшие крестовое ополчение. Собрался в 1245 году большой собор в Лионе, и на нем был объявлен четырехлетний всеобщий мир и предположен новый Крестовый поход. Но мало находили отклика в народе все эти усилия папы Иннокентия. Всем было даже вспоминать тяжело о неудачах прошлых тяжелых Крестовых походов; кроме того французы и англичане неустанно враждовали друг с другом, а другие постоянно были готовы к защите своих владений от вторжения монголов. Но особенно мешала общему подъему духа неискренность этого дела. Но не о защите Иерусалима, не о свержении ига мусульманского хлопотали и Григорий IX, и Иннокентий, а о свержении Фридриха II. Иннокентий снова проклял императора на соборе в Лионе, объявил Фридриха лишенным престолов, а подданным дал разрешение не повиноваться императору. Собирали ополчение не против мусульман, но к священной войне с Фридрихом!.. Все ясно видели это, и ни у кого охоты не было давать средства, обрекать себя на гибель ради того только, что папа преследует чисто личные чувства по отношению к Фридриху. Помимо этого, беспрестанно уличали монахов в утаивании общественных денег. Дело дошло то того, что одно напоминание о крестовом ополчении возбуждало волнение в народе. |
| В решении спора в пользу церкви основную роль сыграл папа. Григорий IX направил папским легатом в Венгрию с целью обратить в христианскую веру мусульман и евреев Пренестейского епископа Якоба. Поскольку король Андраш II не был склонен к дальнейшим уступкам, папа Григорий IX в 1232 году наложил на Венгрию церковный запрет (интердикт), который ввел в действие 25 февраля 1232 года Эстергомский архиепископ Роберт. Весьма опасный для королевской власти шаг вынудил Андраша отступить. В так называемом Береговском соглашении от 20 августа 1233 года, которое король был вынужден заключить с папским легатом, церковь освобождалась от контроля государства, более того, в определенной степени государство даже подчинялось церкви. Так, наряду с укреплением своих привилегий в области правосудия духовенство освобождалось от уплаты налогов в государственную казну; евреям и мусульманам запрещалось служить в общественных учреждениях, осуществлять хозяйственную деятельность, их обязывали также носить различительный знак. Место конкурентов, чья деятельность стала невозможной, заняли представители церкви: торговля солью полностью стала их монополией. «Береговское соглашение» показывает, что влияние папы и власть церкви в Венгрии во времена Андраша II были таковы, что страна в определенной степени попала в зависимое положение от папы. Венгерский король Бела IV, находясь в Загребе, известил папу Григория IX о разрушениях, причиненных татарами, о поражении в битве под Мухом. Престарелый папа оплакал Венгрию, сравнил борьбу с татарами с крестовыми походами в Святой земле и через доминиканцев призвал немецкие земли к крестовому походу. Однако конкретной помощи Беле IV он не предоставил, ибо папство было занято борьбой с Фридрихом II. После татарского нашествия в споре между Белой IV и Фридрихом II о ленных отношениях папа принял сторону Белы. (После битвы под Мухом Бела все же принес присягу Фридриху в том, что станет его вассалом, если Фридрих окажет ему помощь войском. Но так как эта помощь не была оказана, то Бела обратился к папе с просьбой отменить вассальную присягу.) |
| Непостижимо, как решился М. Антоний навязывать истинному богословию такое нелепое объяснение тайны искупления дуэлью?! Это сравнение здесь никак не может быть применимо. Ведь дуэль есть следствие ссоры между собою двух людей, равных по своему общественному положению. Но кто же из истинно-верующих может говорить о равенстве твари с Богом? Причем, каждый дуэлянт для удовлетворения чувства злобы желает только гибели своему противнику. А крестная жертва была принесена в удовлетворение Божественного гнева и правосудия, которые несравнимы с человеческим греховным гневом и человеческою несовершенною правдою. Кроме того, эта жертва была принесена не по злобе, а по неизреченной любви к нам Божией и не для гибели людей, а для их спасения. Приходится констатировать, что М. Антоний обвиняет традиционное богословие в объяснении последним догматической истины искупления с точки зрения дуэли только на основании одного внешнего сходства понятий удовлетворения, какое произошло при нашем искуплении Спасителем и какое происходит при дуэлях. Исходя из того же отрицания юридического взгляда на искупление, М. Антоний сильно вооружается против понятий: «удовлетворение правде Божией» и «искупительные заслуги». «Что касается, – говорит он, – точки зрения нравственной... то наиболее выпукло выразил ее профессор духовной академии архимандрит Илларион, ныне архиеп., который в одной вступительной лекции призывал слушателей к крестовому походу против выражений (и самых идей): искупительные заслуги и удовлетворение правде Божией, как совершенно не церковных, хотя и испещряющих наши учебники» 16 . Но термин «удовлетворение» наше богословие заимствовало не из права феодальных рыцарей, а из слов Ап. Павла: «Его же предположи Бог очищение верою в крови Его, в явление правды Своея, за отпущение прежде бывших грехов» 17 . Объясняя эти апостольские слова, Еп. Феофан Затворник говорит: «Очищение – λαστηιον – очистилище. Так называлась златая дщица, покрывавшая ковчег... Бог невидимо присущ был над очистилищем и принимал кровь сию, как жертву умилостивления... Что прообразовательное очистилище давало однократно и на один год, то в Господе кровью Его, на Нем сущею, дается непрерывно и во все века веков. Сию истину и внушает апостол, когда говорит, что Бог от века положил быть Господу Иисусу Христу для нас очистилищем, или умилостивилищем» 18 . |
| Неразъединимы, иначе как внешне и насильственно, и кажутся разъединимыми или разъединенными только поверхностному наблюдателю Русская церковь и русское государство. В православном сознании это вовсе не означает господства Церкви над государством или государства над Церковью, еще менее – «омирщения» Церкви в узком смысле слова. – Государство – часть Церкви, Церковь в направленности ее на политические задачи. Оно должно быть православным, осуществлять православную идею чрез посредство своих органов и в пределах своей сферы, отграничиваемой от чисто церковной не разностью субъектов, а разностью средств и заданий. Если государство признает себя арелигиозным, оно становится гонителем Церкви, хотя бы это гонение и не выражалось в кровавых преследованиях. Арелигиозное государство осуществляет задание Церкви бессознательно, а потому ограниченно и несовершенно. Оно обессиливает себя своей арелигиозностью, очень хорошо символизируемое русским «Временным Правительством» (большевистская государственность выше тем, что живет религиозною, хотя и искаженною идеею, а не абсолютным ничто). Отношения между «Церковью» и «государством» рационалистически невыразимы, и «теория или «гармонии», конечно, весьма несовершенна: она формулирует лишь бесконечно-удаленный от действительности идеал. Но важно не подменять этого идеала эмпирически удобною и незакономерно абсолютируемою формулой, не превращать, как католичество, временного в вечное. Понятно – крушение самодержавия, исторически связанного с Русскою церковью, вполне правильно почитаемого ею за лучшую из возможных религиозных форм государственности, было катастрофою для церкви. Церковь не должна была отнестись к этому факту равнодушно, как ранее равнодушно относилась к тому, что жизнь шла мимо нее и своей церковности не осознавала. Церковь должна была указать, что невозможно русское неправославное государство и что нелепо государство православное с президентом, парламентаризмом и четырьмя хвостами, более приличествующими врагам Божьим, что немыслимо, наконец, «отделение» Церкви от государства. И в сознании всего этого глубокая правда монархических течений в среде самой Церкви: вожделений о царе и призывов к царству. Но правда легко обращается в ложь, когда Церковь берет в руки меч или призывает к крестовому походу против душевнобольных. Только слабостью веры в правду Христову можно объяснить воздержание от запрещения насилий, не говоря уже о призывах к ним. |
| Пользуясь случаем этого первого после многих лет перерыва письменного общения с Русской Церковью, мы обращаемся от имени нашего Русского монастыря святого Пантелеимона и всех русских монахов Святой Горы к Вашему Святейшеству с нижеследующей просьбой: вот уже 30 лет, как Святая Гора Афонская перешла без согласия на то России во власть греков. С этих пор наш монастырь и все русские обители на Афоне начали подвергаться тяжелым притеснениям со стороны греческого правительства. Негреческие обители Святой Горы обречены на верное и сравнительно быстрое вымирание и уничтожение, за которыми последует общая гибель Святой Горы как особой монашеской автономной области. Мы вместе с тем сознаем, что в нашей беде, беде русских людей на далеком Афоне, нам может помочь одна лишь Россия. Поэтому мы умоляем Ваше Святейшество: взять нас под свое отеческое духовное покровительство. Почтительнейше испрашивая святых молитв Ваших и благословения, честь имеем быть Вашего Святейшества нижайшими послушниками и смиренными богомольцами. Игумен Русского на Афоне Пантелеимонова монастыря Архимандрит Иустин со всею о Христе братией». По результатам этого обращения, в письме председателю Совета по делам РПЦ ген. Г.Г. Карпову от 21 августа 1946 г., Патриарх Московский и всея Руси Алексий I сообщал: «...настроение афонских иноков интересно в том отношении, что, будучи в большинстве своем вне политики, они не поддались доходившим до них обрывкам пропаганды против Советского Союза, шедшим со стороны эмигрантских кругов, и не прониклись симпатией к «крестовому походу» против Советского Союза». Правда, вследствие обращения о. Иустина давление на русский монастырь на Афоне усилилось как со стороны греческого правительства, так и со стороны Афонского Протата. Кроме того, обитель и лично ее игумен подверглись очень сильной критике со стороны представителей русской эмиграции. Поступок отца Иустина был воспринят многими как предательство русских интересов и измена Православию. В результате, благодетели из числа русских эмигрантов, посещавшие до этого обитель и покровительствовавшие ей, в знак протеста прервали с ней отношения и фактически прекратили помощь. По сути, Русская обитель на Афоне оказалась в полной изоляции. |
| религии те имеют законное право на самооборону, а их христ. соседи имеют право оказать им помощь. Выступление Влодковица стало началом оживленной дискуссии. Однако его взгляды офиц. одобрения не получили, напротив, ряд участников Собора активно выступили против позиции польск. теолога. Выступления Влодковица должны были создать благоприятную атмосферу для рассмотрения жалоб Польши на крестоносцев, захвативших ее земли. Однако до рассмотрения спора дело не дошло, более того, рим. король, папа и Собор подтвердили все пожалования, сделанные Тевтонскому ордену ранее. Роль посредника в споре взял на себя глава Римско-Германской империи венг. (с 1419 и чешский) кор. Сигизмунд I Люксембург , в 1420 г. вынесший решение в пользу ордена. Это действие Сигизмунда способствовало тому, что В. занял особую позицию по отношению к выступлениям в Чехии гуситов , к-рые отказались признать Сигизмунда своим королем. В. не присоединился к объявленному против гуситов крестовому походу. Он настаивал на том, что гуситов следует привести к соединению с католич. Церковью мирными средствами, и предлагал себя в качестве посредника. Вместе с тем В. был далек от взглядов гуситов. Кроме того, стремясь использовать в своих интересах конфликт между гуситами и Сигизмундом, польск. король не желал оказаться в изоляции и заслужить общее осуждение католич. мира, относившегося к гуситам с непримиримой враждебностью. Поэтому политика В. была очень осторожной: он отказался принять от гуситов королевскую корону, в Польше Церковь издала установления, направленные против гуситов, а действия в поддержку гуситов в борьбе с Сигизмундом предпринимал как бы по собственной инициативе литов. вел. кн. Витовт. Одновременно в Чехию постоянно направлялись послания к гуситам с увещеваниями вернуться в лоно Церкви. Под давлением папы и протестов католич. мира контакты В. с гуситами в нач. 1423 г. были прерваны. По договору, заключенному в том же году с Сигизмундом Люксембургом, В. обязался не помогать гуситам и оказать вооруженную помощь королю. |
| Успех Варлаама при дворе привел к его назначению в качестве греческого представителя на переговорах о соединении церквей. После удаления с престола императора Андроника II Старшего (1326) переговоры с латинянами возобновлялись постоянно. В 1333–1334 гг. Варлаам вел собеседования с папскими легатами в Константинополе, а в 1339 г. сам отправился в Авиньон, где был принят папой Бенедиктом XII. В период переговоров Варлаам составил несколько трактатов против латинского учения об исхождении Святого Духа от Отца и Сына (Filioque): в этих трактатах, а также в проектах соединения Церквей, представленных им папе в 1339 г., Варлаам проводил точку зрения, согласно которой ни одна сторона – ни греки, ни латиняне – не могут «доказать» правильности своего учения по той простой причине, что Бог всецело непознаваем и что рассуждения о Нем не могут покоиться на чувственном опыте. Что же касается «мистических озарений», то они у латинских и греческих отцов различны. Следовательно, соединение Церквей может быть достигнуто, даже если обе стороны останутся при своих мнениях: Бога все равно ни те, ни другие, по существу, не знают. Этот подход Варлаама оказался приемлемым для некоторых византийских гуманистов, которые, так же как и Варлаам, предпочитали ограничиваться в области богословия доводами, заимствованными из греческой философии, и оставались, по существу, чужды подлинной святоотеческой традиции византийского богословия. Само собою разумеется, доводы Варлаама были также удобны политикам, которые интересовались соединением церквей только в той мере, в какой оно могло способствовать крестовому походу Запада против турок. К несчастью для Варлаама, папа Бенедикт XII резко отверг его доводы: с точки зрения Католической церкви никакой релятивизм в догматах, определенных Римским престолом, не был допустим; от греков требовалось признание и Filioque, и всего латинского богословия как единственно истинного. Но разочарование калабрийский монах пережил не только в связи с позицией папы: с Варлаамом начал переписку, а затем и прямой спор свт. Григорий Палама , за которым последовало большинство монашества и других богословских сил Византийской церкви. |
| Только один папа Гонорий, сильно разгневанный против Фридриха II, кое-как помирил императора с ломбардцами. В том же году папа Гонорий умер, передав престол Григорию IX, восьмидесятилетнему старику. Григорий IX был верный последователь Гонория III, ревностно мечтавший об утверждении власти духовенства над всем миром. В правление его и возгорелась давно подготовлявшаяся открытая борьба между папской властью и властью императора. VII. Сборы к походу Между тем Фридрих II успешно готовился к Крестовому походу. Во Франции, истощенной войнами, нашлось немного охотников вступить в ряды крестоносного ополчения, зато Англия, Италия и Германия выставили многочисленное войско. Пилигримы в том же году прибыли на юг Италии, в Анулию, в Брандизи. Здесь не были готовы к приему такого многочисленного воинства. Ни кораблей, ни провианта не было в достаточном количестве. Голод и страшные жары, как всегда в таких случаях, произвели повальные болезни, от которых погибали тысячи крестоносцев, а другие тысячи, боясь заразы, возвращались на родину. Только в сентябре начал Фридрих II отправлять сильный флот в Сирию под командой герцога Генриха Лимбургского, после чего поплыл следом за ними вместе с Людвигом Тюрингенским. Но дорогой они оба заразились болезнью и пристали к берегу, чтобы хотя немного поправиться; Людвиг вскоре умер, а Фридрих II стал медленно поправляться и потому волей-неволей должен был еще отсрочить Крестовый поход. VIII. Вражда с папой Фридрих II немедленно известил папу Григория IX, какая случайность остановила его на пути, но папа не внял его оправданиям. Он решил, что теперь настало самое удобное время нанести уничтожающий удар могуществу Фридриха II, и тотчас же произнес торжественное отлучение от церкви императора, о чем в окружном послании уведомил весь христианский мир. Но в этом послании он не постыдился оклеветать императора в потере Дамиетты, в повальной болезни войска в Бриндизи, в недоставлении войска на помощь крестоносцам, в притворной болезни, благодаря которой он откладывал Крестовый поход. Фридрих II шаг за шагом опровергнул в своем послании все возводимые на него обвинения; затем при помощи римского народа, который вообще относился враждебно к папе, вернул свои земли, которые прежние папы отобрали в свою пользу. |
| 1346 По благословению римского папы Евгения III, который приравнял поход против европейских язычников к крестовому походу. 1349 Бранденбургский маркграф Альбрехт Медведь; Адальберт, Альберт, Альбрехт – формы одного и того же имени. 1350 Саксонский пфальцграф Фридрих II Зоммершенбургский (по замку Зоммершенбург к западу от Магдебурга). 1353 Конрад Церингенский, который еще при императоре Лотаре III получил титул «правителя Бургундии». 1358 Поход какой-то русской рати против пруссов в 1147 г. имел непосредственную предысторию двумя годами ранее, когда войска киевского князя Всеволода Ольговича помогли польскому князю Владиславу II уладиться со своими младшими братьями, сыновьями Болеслава III от другой жены – Болеславом IV, Мешком III и Генрихом. Тогда к Руси отошла Визна – город на прусском пограничье, при впадении Бебжи в Нарев, изъятый из мазовецких владений Болеслава IV (Пашуто 1968. С. 154). Визна была единственной преградой, которая отделяла древнерусскую Берестейскую волость с ее северным форпостом Дорогичином от собственно прусских земель. Коль скоро за военную помощь потребовали именно Визну, то ясно, что в Киеве придавали большое значение полному овладению Ятвягией и выходу к прусским рубежам. Со смертью Всеволода Ольговича в 1146 г. в Киеве вокняжился традиционный союзник и родственник младших Болеславичей Изяслав Мстиславич; тогда же, в 1146 г., был изгнан из Польши и Владислав II. Это помогает понять, кто из русских князей был участником похода. Предполагалось, что то было некое волынско-смоленское войско (Пашуто 1968. С. 155), но, принимая во внимание, что смоленский князь Ростислав Мстиславич, как и его старший брат Изяслав, в 1147 г. был слишком занят ситуацией вокруг Киева, логично было бы не преувеличивать масштабов прусской кампании. Визна должна была оказаться под управлением либо волынского князя Вячеслава Владимировича, либо Туровского князя Ярослава Изяславича – дяди и сына Изяслава Мстиславича соответственно. Видимо, волынские или туровские войска и участвовали в крестовом походе против пруссов в 1147 г., хотя не исключено также и присутствие отрядов из Городенского княжества (в верховьях Немана). |
|
|
