| Однако правосл. община в Египте сохранилась даже после смерти последних мелькитских епископов. Священники для нее получали рукоположение в Сирии, и хотя все они формально являлись монофелитами, но эта ересь не имела глубоких корней в Египте и исчезла сразу после ее осуждения на Всел. VI Соборе (681). На этом Соборе Александрийский Патриархат представлял пресв. Петр, подписавшийся в соборных актах титулом «викарий Апостольского престола»; он же присутствовал на Трул. Соборе (691), уже в сане епископа. По данным на кон. VII в., можно говорить о воссоздании в Египте правосл. церковной орг-ции со своими архиереями. Взаимоотношения егип. христиан с арабами в кон. VII - нач. VIII в. складывались достаточно непросто. С одной стороны, династия Омейядов отличалась значительной веротерпимостью, и христиане - как копты, так и православные - занимали видные посты в адм. аппарате Египта и окружении араб. наместников. В Александрии, Фустате, Хольване с разрешения властей строились новые храмы. С др. стороны, егип. христиане неоднократно подвергались преследованиям: с сер. 80-х гг. VII в. до 717 г. источники отмечают 5 волн гонений. Большая часть их сводилась к незаконным денежным поборам и вымогательствам, не обошедшим и мон-ри; иногда, впрочем, налагались ограничения и на отправление культа. Особенно планомерный характер дискриминация немусульман приняла при халифе Умаре II (717-720). Он, в частности, всемерно поощрял переход зиммиев в ислам - исламизация во все века араб. владычества оставалась серьезной проблемой егип. христиан, особенно копт. общины. В 731 г., при халифе Хишаме, достаточно благосклонно относившемся к мелькитам, православным Египта было позволено восстановить пост Александрийского Патриарха. Новоизбранный Патриарх Косма I , хотя и был неграмотным ремесленником, не искушенным в политике, сумел добиться у халифа возвращения православным многих церквей, захваченных коптами после ухода византийцев. На этой почве в VIII-X вв. неоднократно возникали конфликты между 2 христ. общинами, и мусульм. власти принимали решения о принадлежности спорных храмов. Однако, несмотря на подобные столкновения, отношения православных и монофизитов в эпоху халифата и позже не были столь напряженными, как в визант. период. Хотя обе конфессии вели интенсивную богословскую полемику (даже поздние, XVI в., источники фиксируют резкие отзывы о коптах со стороны правосл. Александрийских иерархов), на бытовом уровне мелькиты и копты сосуществовали вполне мирно. По свидетельству, относящемуся к XII в., православные в Египте даже ходили в копт. храмы, распространены были смешанные браки и т. п. |
| неоднократно подвергавшийся нападениям рус. дружин, приходивших по Волге и Каспию), в прикаспийских областях - гос-во Ширваншахов (нач. IX - сер. XVI в.), Дербент (Хашимиды) и ряд мелких владений. Наряду с этим к югу от Куры сохранялось неск. христ. арм. княжеств (Парисос, Хачен и др.), а на северо-западе оформилось христ. княжество Эрети , связанное с Картли. После разгрома в Вост. Закавказье восстания хуррамитов (816-837) правитель Эрети Сахл, сын Смбата (представитель одной из арм. династий), сдал арабам вождя восставших Бабека, за что халиф признал его правителем А. К. («батрик ар-Рани»). Позднее его потомок Амам принял титул «царя Албании» (893), претендуя на власть над землями по обоим берегам Куры. План храмового комплекса городища Судагылан близ Мингечаура (Азербайджан). VI - VIII вв. План храмового комплекса городища Судагылан близ Мингечаура (Азербайджан). VI - VIII вв. В Х в. Динар , дочь преемника Амама, «патрикия» и «царя албанов (ранов)» Адарнасе обратила Эрети в Православие. В результате этого народ Эрети, с древних времен в культурном и этническом отношении тесно связанный с Вост. Грузией, вошел в лоно Грузинской Церкви. К кон. Х в. Кахетинское княжество начало наступление на земли Эрети, завершившееся в 1010 образованием объединенного «царства кахов и ранов» (Кахети-Эрети). Правители расположенного в Правобережье Куры Хаченского княжества, придерживавшиеся монофизитства и в Х - сер. XI в. также носившие титул «царей Алуанка», находились в вассальной зависимости от арм. царства Анийских Багратидов и в своем стремлении к самостоятельности противопоставляли им себя как наследников древних албан. царей. В Х в. было создано историческое соч. «История страны Алуанк» Мовсеса Каланкатуаци (Дасхуранци), в к-ром жители Правобережья Куры представлены в качестве особого народа алван (агван, албанов), имеющего издревле собственные светские и церковные традиции. Это было сделано с целью подтвердить права феодалов и духовных владык независимо властвовать в своей стране. |
| Уже в IV в. молитвы крещального В. на Востоке были письменно зафиксированы (напр., Serap. Thmuit. Euch. 7; Const. Ap. VII 43). На Западе это, вероятно, случилось несколько позднее - из слов блж. Августина ( Aug. De bapt. contr. donat. 3. 10. 15; 5. 20. 28) следует, что к кон. IV в. лат. формула освящения воды еще не была окончательно утверждена. Кроме молитвы в состав крещального В. вошли помазание воды освященным елеем (или св. миром - см., напр., Areop. EH. 4. 10), осенение воды крестом ( Aug. Serm. 352. 1. 4; Vict. Viten. De persecut. Vandal. 2. 17), дуновение, прикосновение и др. В частности, в визант. традиции крещальное В. состоит из водосвятной молитвы и помазания воды освященным елеем; перед молитвой совершается каждение и произносится мирная ектения с дополнительными прошениями об освящении воды и о крещаемом, во время к-рой священник читает молитву о своем недостоинстве (в случае совершения Крещения над умирающим (чин Крещения «страха ради смертного») каждение, ектения и молитва священника о себе опускаются). В правосл. богослужебных книгах содержатся продолжительная (нач.: Μγας ε, Κριε, κα θαυμαστ τ ργα σου - ) и краткая (нач.: Κριε Θες παντοκρτωρ πσης κτσεως ρατς τε κα ορτου πλστης - ) водосвятные молитвы Крещения. Обе известны у нехалкидонитов различных традиций, что указывает на происхождение молитв до VI в. 1-ю из них совр. рус. Требник предписывает использовать в обычном случае, 2-ю - в случае Крещения «страха ради смертного»; однако древние рукописи Требника (напр., РНБ. Греч. 226, X в.; Athen. Gr. 662, XIII в.; РНБ. Гильф. 21, XIII-XIV вв.; БАН. 13. 6. 3, XVI в.) дозволяли священнику избирать для крещального В. любую из этих молитв по собственному усмотрению. У сиро-яковитов версия 1-й молитвы, несколько отличная от визант., используется как молитва В. на праздник Богоявления ( Scheidt. 1935; du Boullay, Khouri-Sarkis. 1959), а в крещальный чин входит 2-я ( Brock. 1971). Взаимозаменяемость молитв в рукописях визант. крещального чина и использование 2-й из них в сиро-яковитском чине, возможно, указывают на то, что ок. VI в. в визант. традиции (ркп. визант. Евхология этого времени не сохр.) использовалась 2-я молитва, а 1-я (частично совпадающая со 2-й и, вероятно, являющаяся ее переработкой) поначалу предназначалась не для крещального, а для богоявленского В. Возможно также, что наличие 2 альтернативных молитв связано с 2 источниками традиции (напр., малоазийской и сир.). К VIII в. и в крещальном чине 2-я молитва была вытеснена 1-й; еще неск. веков после этого допускалось использование при Крещении любой из них, пока 2-я молитва не была окончательно закреплена только в чине Крещения «страха ради смертного». |
| С 60-х гг. XX в. (до и после Шестидневной войны 1967 г. и перехода западного берега моря под контроль Израиля) зап. и израильские ученые продолжили раскопки; среди них были: Дж. М. Аллегро; С. Стеколь (он также вскрыл 10 или 12 могил на кладбище (The Oxford Handbook of the Dead Sea Scrolls/Ed. T. H. Lim, J. J. Collins. Oxf., 2010)); Р. Даджани (Департамент древностей Иордании, 1965-1967 гг.). Й. Патрих (1984 (с И. Ядином), 1985, 1991; Patrich. 1994) изучил окрестности и пещеры (включая 3Q и 11Qb) и доказал, что их использовали как склады или укрытия; А. Дрори и И. Маген (1993-1994) также исследовали окрестности К. (программа Департамента древностей Израиля «Операция «Свитки»»). В 1995-1996 гг. М. Броши и Х. Эшель продолжили раскопки в пещерах К. и на кладбище ( Broshi, Eshel. 1999); в 1996 г. раскопки вела группа Дж. Стрейнджа ( Strange. 2006); тогда же и позднее (1996-1999, 2001-2004) - группа под руководством Магена и Ю. Пелега ( Magen, Peleg. 2006). На плато К. с 2002 до нач. 2010 г. работали Р. Прайс и О. Гутфельд ( Price, Farhi. 2010). До российского читателя материалы исследований в К. доходили в переводах популярных книг (Г. А. Штоль, А. Донини и др.) и научных обзорах ученых, изучавших рукописи Мёртвого м. и общие вопросы археологии религии ( Амусин. 1961; Он же. 1965; Он же. 1971; Он же. 1983; Тантлевский. 1994; Он же. 2012; Тексты Кумрана. М.; СПб., 1971-1996. 2 вып.). Хронология С нек-рыми поправками (работы Дж. Магнесс, Магена, Пелега и др.) полевые наблюдения де Во сохраняют значение до наст. времени. Хронология основана на достаточно богатом, хотя не полном и не до конца систематизированном материале. Де Во полагал (не все ученые поддерживают его т. зр.), что К. возник в VIII в. до Р. Х. как звено в цепи укреплений на востоке Иудеи, был разорен вавилонянами (VI в. до Р. Х.) и вновь заселен только в кон. II - нач. I в. до Р. Х. при Хасмонеях (при Иоанне I Гиркане , 135/4-104, или позже, ок. 100 до Р. Х.), стремившихся к контролю над долиной Иордана и Иудейской пустыней (это подтверждает сходство плана кумран. поселения с планами соседних укреплений Руджм-эль-Бахр (евр.- Мааганит-ха-Мелах), вблизи устья Иордана и Хирбет-Мезин. В 31 г. до Р. Х. кумран. поселение, видимо, пострадало от землетрясения, было восстановлено при Ироде Архелае (4 г. до Р. Х.- 6 г. по Р. Х.), во время 1-й Иудейской войны было сожжено и оставлено (июнь 68 г. по Р. Х.), но руины иногда использовали римские воины и иудейские повстанцы. |
| Для обозначения церковного лада в лат. средневек. теории со времен Боэция (нач. VI в.) использовались в качестве синонимов лат. термины tonus, modus, tropus (последний реже), притом что они могли иметь и др. значения (см. в статьях Глас , Модус , Троп ); соответственно в русскоязычной лит-ре термины «тон», «модус», «лад» для обозначения элемента зап. О. применяются как синонимы. Нумерация ладов на Западе была либо сквозная (I-VIII), либо 2-частная, состоящая из латинизированных греч. терминов: обозначения разновидности - authentus (authenticus; в греч. муз. теории и практике этот термин употребляется реже) или plagis, и числительного - protus, deuterus, tritus, tetrardus (для плагальных - в род. падеже: plagis proti и т. п.). Отличный от византийского порядок ладов (автентические и плагальные расположены попарно, а не отдельными группами: нечетные - автентические, четные - плагальные), возможно, свидетельствует о заимствовании более ранней версии О.: такой же принцип расположения гласов (но с обычной для Востока нумерацией) присутствует в нек-рых ранних сир. и арм. источниках (Ibid. P. 157). На раннем этапе существования григорианского О. в певч. практике имели хождение тонарии - певч. руководства смешанного типа (каталоги), похожие отчасти на певч. сборник, отчасти на трактат об О.: в них песнопения распределены по 8 тонам с теоретическими комментариями по каждому из них, как, напр., в анонимном трактате-тонарии XI в. «Commentum super tonos» (см.: Поспелова. 2008). Теория раннего зап. О. изложена в ряде трактатов IX-X вв. ( анонимы «Alia musica», «Commemoratio brevis» (рус. пер.: Ефимова. 1998. С. I-XLIX), «Musica» Хукбальда , «Musica disciplina» Аврелиана из Реоме и др.). В кон. IX - нач. X в. О. было осмыслено в терминах античной теории музыки, однако сами лат. лады по строению отличались от древнегреч. ладов, с названиями к-рых (дорийский, фригийский, лидийский, миксолидийский, гиподорийский, гипофригийский, гиполидийский, гипомиксолидийский) их стали связывать в теоретических текстах. Особенности вост. и зап. систем О. свидетельствуют о том, что они разошлись весьма значительно, если не были с самого начала достаточно самостоятельными, будучи родственными лишь в самых общих чертах (число ладов, деление ладов на автентические и плагальные, роль интонационных формул для запоминания ладов). |
| Макарьев. М., 19872. С. 25-26, 166-170; Филатов Н. Ф. Города и посады Нижегородского Поволжья. Горький, 1989. С. 64-67; он же, ред. Нижегородский край: Факты, события, люди. Н. Новг., 1994; он же. Нижний Новгород: Архитектура XIV - нач. XX в. Н. Новг., 1994. С. 29-34; Соколова Н. В. Монастырское землевладение и хоз-во в Нижегородском крае в XVII - сер. XVIII в.: Канд. дис. М., 1990. С. 12, 15. Ркп.; Балакин П. П. Искусство Н. Новгорода XIV-XVI вв.// Он же. Древнерус. иск-во Н. Новгорода. Н. Новг., 1999. С. 27; Макарий (Миролюбов), архим. История нижегородской иерархии// Он же. Памятники церк. древностей. Н. Новг., 1999. С. 352-422; Пудалов Б. М. Нижегородское Поволжье в 1-й трети XV в.//Городецкие чт. Городец, 2000. Вып. 3. С. 97-102; Антонов А. В., Маштафаров А. В. Вотчинные архивы нижегородских духовных корпораций кон. XIV - нач. XVII вв.//РД. 2001. Вып. 7. С. 417-418, 456-466; Давыдов А. И. Строительная история Благовещенского собора//Уваровские чт.-3: Мат-лы науч. конф. Муром, 2001. С. 41-47; он же. Северо-вост. жилой корпус: Исслед. и приспособление для совр. использования//Святыни земли Нижегородской: Мон-ри: Мат-лы II регион. науч-практ. конф. Н. Новг., 2012. С. 219-228; Кривцов Д. Ю. Нижегородский Благовещенский мон-рь и митр. Алексей: (Источниковедческий анализ ист. предания)//Мат-лы VIII чт. памяти проф. Н. П. Соколова: Тез. докл. Н. Новг., 2002. С. 174-176; он же. Два волжских предания о митр. Алексее//Лествица: Мат-лы науч. конф. по проблемам источниковедения и историографии памяти проф. В. П. Макарихина. Н. Новг., 2005. С. 106-129; он же. Предание о возобновлении нижегородского Благовещенского мон-ря митр. Алексеем и иконописные памятники//ДРВМ. 2009. 3(37). С. 57-59; Храмцовский Н. И. Краткий очерк истории и описание Н. Новгорода. Н. Новг., 2005. С. 321-328; Этингоф О. Е. Визант. иконы VI - 1-й пол. XIII в. в России. М., 2005; Дёгтева О. В. Алексеевская ц. Нижегородского Благовещенского мон-ря. Н. Новг., 2009; Медоваров Е. В. Пещеры нижегородского Благовещенского мон-ря: Морфометрические данные XIX в. |
| И. имело преимущественно локальный характер и было сосредоточено в Лугдуне. Этим объясняется отсутствие сведений о праздновании памяти И. в галльских литургических книгах VII-VIII вв., в т. ч. происходивших из Бургундии (см.: Tongeren L., van. Transformations of the Calendar in the Early Middle Ages//Christian Feast and Festival: The Dynamics of Western Liturgy and Culture/Ed. P. Post et al. Leuven, 2001. P. 297-298, 301-303). Предположительно самые ранние сведения о литургическом почитании И. содержатся в источниках африканского происхождения, однако плохая сохранность текстов не допускает однозначной интерпретации. Так, в Карфагенском календаре (1-я пол. VI в.) между 24 и 29 июня (точная дата неизв.) упоминается о памяти «S. E... martyris», что можно понять как указание на память И. (E[renei] - ActaSS. Nov. T. 2. Pars 1. P. LXXI). В лат. Синайском календаре (ркп. создана в IX в.) под 26 июня указана память св. Ирины (Иринея?). О праздновании памяти И. под 28 июня впервые упоминается в галльской редакции (кон. VI в.) Иеронимова Мартиролога: «В Лугдуне, в Галлии, епископа Иринея с 7 прочими [мучениками]» (MartHieron. Comment. P. 339). Несмотря на то что к этой редакции восходят почти все средневек. зап. календари, упоминание о памяти И. в них часто опускалось. Так, согласно А. Кантену, память И. была пропущена в Мартирологе Беды (1-я пол. VIII в.) ( Quentin. 1908. P. 48, 52). В календаре из аббатства св. Ремигия в Реймсе (IX в.) к упоминанию о памяти И. добавлены сведения о том, что вместе со святым пострадали «почти все жители его города» (Sacramentaire et martyrologe de l " abbaye de Saint-Remy/Éd. U. Chevalier. P., 1900. P. 46). В неаполитанском Мраморном календаре (1-я пол. IX в.) память И. указана под 27 июня. Память И. включена в те «исторические» Мартирологи, к-рые были составлены в Лионе и во Вьенне. Самым ранним из них является Мартиролог нач. IX в. из Лиона (Paris. Lat. 3879), его составитель широко использовал местные агиографические источники. Здесь в кратком сказании об И. (под 28 июня) приведены сведения из его Мученичества ( Quentin. 1908. P. 139, 174-175). Флор Лионский (сер. IX в.) под тем же числом включил сказание об И. в переработанную им версию Мартиролога Беды (Ibid. P. 309). Это сказание без существенных изменений воспроизведено в Мартирологе Адона Вьеннского (PL. 123. Col. 294-295). Напротив, в Мартирологе Узуарда сказание об И. значительно сокращено, однако составитель указал на свидетельство блж. Иеронима (PL. 124. Col. 203). В др. каролингских церковных календарях (Малом Римском Мартирологе, Мартирологе Рабана Мавра) память И. отсутствует. |
| В 1542 г. в ходе Итальянских войн К. под командованием Франсуа де Бурбона-Конде, гр. Энгиенского, участвовал в военных действиях на территории Испанских Нидерландов (франц. армия захватила Люксембург и Руссильон, принадлежавшие имп. Карлу V как испан. королю), а затем в итал. кампаниях, в битве при Черезоле (11 апр. 1544), когда имперские войска потерпели поражение. К. был ранен в сражении. После того как англ. кор. Генрих VIII поддержал императора и английские войска в сент. 1544 г. захватили г. Булонь (ныне Булонь-сюр-Мер, деп. Па-де-Кале), К. участвовал в сражениях за город, а затем в переговорах о его возвращении под власть франц. короля. Когда с англичанами был заключен мир (Франциск I подписал договор 7 июня 1546 в Ардре, а Генрих VIII - 17 июля в Вестминстере), К. в сопровождении младшего брата и Строцци отправился в путешествие по Италии и был принят Эрколе II д " Эсте, герц. Феррарским (его жена Рене Французская благосклонно относилась к протестант. идеям, переписывалась с Жаном Кальвином , который даже прожил неск. недель в Ферраре). После смерти кор. Франциска I (31 марта 1547) К. пришлось срочно вернуться в Париж. В июне того же года скончалась мать К. Луиза де Монморанси, к-рая к концу жизни обратилась в протестантскую веру. Вопрос о том, оказывала ли она влияние на сыновей, остается спорным ( Shimizu. 1970. Р. 21-23), но в кон. 50-х - нач. 60-х гг. XVI в. К. и его братья перешли в кальвинизм. В 1547 г. франц. престол занял Генрих II. Он вернул ко двору коннетабля Анна де Монморанси и сделал его своим ближайшим советником, предоставив ему должность губернатора Лангедока. К. получил должность ординарного камер-юнкера короля (gentilhomme ordinaire de la chambre du roi) и чин генерал-полковника от инфантерии. В том же году К. участвовал в посольстве в Англию для переговоров о мире с новым англ. кор. Эдуардом VI . Важной задачей посольства было не допустить объединения Англии и Шотландии в результате брака Эдуарда VI с наследницей шотл. престола Марией Стюарт. |
| В раннем и среднем бронзовом веке в степях О. о. распространилась ямная культура (IV-III тыс. до Р. Х.). На раннем (репинском) этапе она сосуществовала с традициями потомков самарской культуры (турганикский тип памятников). Носители ямной культуры в нач. IV тыс. до Р. Х. начали разработку медистых песчаников Приуралья (Каргалинский горно-металлугический центр). В системе степных древностей Циркумпонтийской металлургической провинции памятники этой культуры выделяются обилием медных орудий, а также инструментов и украшений из метеоритного железа. На ее позднем этапе в степях О. о. появились погребения вольско-лбищенской культуры культурно-исторической общности шнуровой керамики и криволукской культурной группы блока посткатакомбных культур. В начале позднего бронзового века их сменили абашевская и синташтинская культуры, на базе которых сформировалась срубная культурно-историческая общность. В Зауралье в это время распространились алакульская, черкаскульская культуры и амангельдинская культурная группа (смешанные алакульско-федоровские памятники). К концу бронзового века относятся древности культур валиковой керамики и андроноидных культур (сусканской, межовской и др.). Для Западноазиатской (Евразийской) металлургической провинции, куда входили эти культуры, важную роль играли связанные с территорией совр. О. о. горно-металлургические центры Каргалы и Мугоджары, продукция к-рых распространялась на огромные территории. В VII/VI в. до Р. Х.- III/IV в. по Р. Х. территория совр. О. о. входила в область савроматской археологической культуры и сменявшихся сарматских археологических культур. К опорным памятникам для изучения их вост. зоны относятся Илекские, Филипповские и др. курганы. Находки эпохи Великого переселения народов единичны, нек-рые из них соотносятся с кругом Харино; погребение в пещере Кызыл-Адыр (на границе Беляевского р-на и Кувандыкского городского окр.) с литым котлом и оружием связывают с населением, входившим в объединение гуннов. Вероятно, с кон. 50-х - 60-х гг. VI в. территорию совр. О. о. полностью или частично контролировал Первый Тюркский каганат. Археологические памятники VI-VIII вв. практически неизвестны. |
| Вероятно, в кон. IV или нач. V в. в Конимбриге была основана епископская кафедра ( Cardoso. 1995. P. 10); при раскопках на месте римского города обнаружены остатки христ. базилики (IV в.) и баптистерия (VI в.). Первоначально диоцез Конимбрига скорее всего входил в состав церковной пров. Эмерита Августа (ныне Мерида), однако после присоединения к королевству свевов был включен в состав пров. Бракара Августа. Самые ранние упоминания о епископской кафедре связаны с участием еп. Луценция (Луцетия) в I и II Соборах в Бракаре Августе (561 и 572). Согласно описанию церковного устройства королевства свевов, составленному, вероятно, в 70-х гг. VI в., к диоцезу Конимбрига относились города Эминий, Селий (ныне Томар), Лурбине (ныне Лорван), Инсула, Антунане и «древняя крепость» Портукале (ныне Гая) (Parochiale Sueuum. IV//CCSL. Vol. 175. P. 416; об идентификации этих поселений см.: Alarc ã o J., de. Os nomes de algumas povoações romanas da parte portuguesa da Lusitânia//Sociedad y Cultura en Lusitania Romana: IV Mesa Redonda Internacional. Mérida, 2000. P. 171-172). В этом источнике описаны также диоцезы Ламек (Ламегу), Визей (Визеу) и Эгитания (Иданья), которые, как считается, выделились из епископства Конимбрига. Между 572 и 589 гг. епископская кафедра была перенесена из Конимбриги в Эминий: среди участников III Толедского Собора (589) еп. Посидоний упоминается как предстоятель Эминийского диоцеза (Eminiensis ecclesiae episcopus). Возвышению Эминия способствовало учреждение в городе монетного двора вестгот. королей, под власть которых регион перешел после падения королевства свевов в 585 г. С ликвидацией гос-ва свевов связано возвращение епископства в состав церковной пров. Эмерита Августа. На IV Толедском Соборе (633) присутствовал архипресвитер Ренат, представлявший еп. Эрмульфа. К этому времени диоцез вновь именовался Конимбригским (ecclesia Conimbriensis), но епископская кафедра находилась в Эминии, который стал называться Конимбрига. В эпоху вестгот. владычества епископы Конимбриги регулярно участвовали в Соборах: Ренат - в VI Толедском (638), Сисиберт - в VIII Толедском (653), Кантабер - в провинциальном в Эмерите Августе (666), Мирон - в XIII и XV Толедских (683 и 688), Эмила - в XVI Толедском (693). |
|
|
