| В кон. VIII - нач. III в. до Р. Х. от верховий Енисея до района совр. Красноярска распространилась тагарская культура. В сев. районах при влиянии тагарской культуры продолжалось развитие культур местных охотников и рыболовов. В III-II вв. до Р. Х. на смену тагарской культуре пришла таштыкская (на севере ее памятники доходят до Ачинской лесостепи). Мн. достижения юж. племен восприняло население таежных районов. Памятники Средневековья (с сер. I тыс. по Р. Х.) в среднем и верхнем течении Енисея связывают с енисейскими кыргызами и близкими к ним народами. С сер. VI в. они входили в 1-й и 2-й Тюркский каганаты; к этой эпохе относятся и орхоно-енисейские надписи. В IX-XII вв. юг края до Н. Ангары был включен в Кыргызский каганат, с 1207 г.- в Монгольскую империю. В 1218 г. кыргызы отказались участвовать в завоевательных походах монголов и были разгромлены армией Джучи. В 1273 г. кыргызам удалось добиться независимости, но в 1293 г. карательная армия монголов жестоко подавила восстание, уничтожив значительную часть мужского населения. Позднее здесь образовались Алтысарское, Алтырское, Тубинское, Езерское княжества. В XIV-XVII вв. хакасы образовали гос-во Хонгорай (по Буринскому договору 1727 г. вошло в состав Российской империи). Памятники средневековья более сев. районов К. к. изучены слабо, прослеживается влияние кочевых народов с юга. На западе Таймыра выделена вожпайская культура, оставленная мигрантами из Зап. Сибири и связываемая с предками ненцев и энцев. Предполагается, что районы Приангарья, бассейны рек Н. Тунгуска и Подкаменная Тунгуска населяли предки юкагиров и тунгусо-манчжурских народов, горно-таежные районы юга К. к.- носители енисейских языков. Проникновение первых отрядов рус. промысловиков в бассейн Енисея пришлось на кон. XVI в. Оно осуществлялось через систему волоков между притоками Оби и Енисея, где в нач. XVII в. появился ряд рус. зимовий: Туруханское (1607), Хантайское, Имбатское. Зимой 1618/19 г. отряд казаков во главе с тобольскими служилыми людьми П. Албычевым и Ч. Рукиным основал Маковский острог на правом берегу р. Кеть, а в 1619 г. в среднем течении Енисея, ниже устья Ангары, заложил Енисейский острог, который стал опорным пунктом для дальнейших походов русских с целью присоединения Вост. Сибири. Для защиты Енисейска с юга от нападения воинственных кыргыз. племен были построены остроги: Красный Яр (Красноярский; 1628), Канский (1636), Ачинский (1641), Караульный (1675), Абаканский (1707) и Саянский (1718). С их возникновением фактически завершилось присоединение Приенисейского края к России. В XVII в. территория совр. К. к. включала Мангазейский, Енисейский и Красноярский уезды. В 1677 г. Енисейск стал разрядным городом (в состав Енисейского разряда входили Енисейский, Мангазейский, Красноярский, Иркутский, Нерчинский и Албазинский уезды). |
| В эпоху персид. владычества в Д. были проведены большие фортификационные работы, в ходе к-рых сохранены 2-камерные ворота (в поздний персид. период они дополнены узкими боковыми воротами, от к-рых в город шла узкая улица). В новой крепости представлены оба вида стен, традиц. для Палестины и Финикии с рубежа II и I тыс. до Р. Х.; использовались типичные финик. кладки из чередующихся каменных блоков. Фортификации V - 1-й пол. IV в. до Р. Х., разрушенные, вероятно, во время сидонского восстания 348-344 гг. до Р. Х., были впосл. восстановлены при помощи персов и сохранялись до нач. III в. до Р. Х., когда их вновь перестроили, теперь уже на греч. лад, в кон. правления Птолемея II Филадельфа (283-246 до Р. Х.) (ср.: Polyb. Hist. V 66). Печатка с надписью: «Жрец Дора». XI-VIII вв. до Р. Х. Печатка с надписью: «Жрец Дора». XI-VIII вв. до Р. Х. На архитектуру «персидского» Д. оказало сильное влияние греч. искусство. Д.- один из самых ранних образцов возникшей в кон. VI в. до Р. Х. т. н. гипподамовой системы застройки. При персах по ортогональному плану была возведена системная застройка, продуманно сочетавшая типовые жилые дома с большими торговыми лавками, мастерскими, фланкировавшими улицы, параллельные стенам города. Планировка персид. периода сохранялась в эллинистическое и раннее рим. время. Об обширных международных торговых и культурных контактах персид. периода можно говорить после того, как были найдены разнообразные культовые изделия, к-рые свидетельствуют о влиянии персид. и греч. искусства на местную финик. иконографическую традицию. Эти находки указывают на синкретический характер верований и эклектизм материальной культуры жителей Д. Несмотря на присутствие греков в Д. и возможность существования храмов, посвященных греч. богам (напр., была найдена маска Медузы Горгоны, традиционно украшавшая завершающий ряд кровельных черепиц греч. храма, и надписи на кипрском архаическом письме, нехарактерные для Палестины этого периода), культура Д. в персид. период и в более позднюю эпоху в основе оставалась финикийской. В зап. части Д. было обнаружено 2 крупных храмовых комплекса. |
| Аменапркич. Хачкар из Марца. 1285 г. (Эчмиадзинский мон-рь) Аменапркич. Хачкар из Марца. 1285 г. (Эчмиадзинский мон-рь) В арм. монументальной живописи позднего средневековья прослеживается связь между центрами исторической А. и арм. поселениями, особенно в Нор-Джуге (Нов. Джульфа) под Исфаханом (Иран), в Сурхате (Крым), в Тифлисе. Росписи церквей XVII-XVIII вв. в Нор-Джуге отражают воздействие европ. (иконография) и иран. (орнаментика, вост. тип персонажей) живописи. В интерьерах храмов появляется живопись маслом на холсте, реже на шелке и на досках. Черты новоджульфинской школы присутствуют в декоре арм. церквей Иерусалима, Тбилиси, с этой школой связано искусство настенной живописи Нахичевана. В рамках нахичеванской школы, приобретшей большую известность благодаря работе династии Овнатанянов, выделяются художественные центры Агулиса, Шорота, Астапата. К XVIII в. относятся роспись в орнаментальных формах собора Эчмиадзин (художники Степанос Лехаци и Овнатан Овнатанян). Кафедральный собор Эчмиадзин. Роспись интерьера. XVII в. Кафедральный собор Эчмиадзин. Роспись интерьера. XVII в. Новое развитие получило скульптурное убранство фасадов, испытавшее персид. влияние (колокольня и барабан купола собора Эчмиадзин, мон-рь Тадеиванк в Артазе, 1819-1830). Резьбе на хачкарах свойственна большая глубина, рельефы Ст. Джульфы (XVII в.) отличаются сюжетным разнообразием. В XIV-XVII вв. в рельефах надгробных плит нашло отражение соединение христ. и светских сюжетов (особенно в Сюнике), напоминающих саркофаги, нередки надгробные памятники в виде скульптурного изображения животного (конь, баран). Развитие искусства в кон. XIX - нач. XX в. было связано с ростом городов и носило в основном светский характер, а со времени включения Вост. А. в состав Российской империи (1828) в основном развивалось в рамках европ. культуры. Искусство армян-халкидонитов Первый этап развития искусства армян-халкидонитов (кон. VI - нач. VIII в.) происходил на фоне формирования национальной традиции арм. культуры. Большинство памятников этого периода было создано армянами-халкидонитами, но соединение в них визант. влияния и типических черт местной архитектуры делает невозможным их выделение из общекультурной арм. среды (об этом см. выше разд. «Архитектура и монументальное искусство»). |
| Кранноги были родовыми усадьбами аристократии, важнейшие из них - Лагор (графство Мит; резиденция правителей Юж. Бреги), Баллиндерри I (графство Уэстмит) и соседний с ним Баллиндерри II в графстве Оффали; Ньютаунлоу (графство Уэстмит). Их расцвет пришелся на VIII-XI вв. Археологические находки свидетельствуют о развитии в кранногах металлургического производства и ремесел, а также об использовании престижных импортных вещей (в VIII-IX вв.- дорогой посуды и стекла из Юж. Франции, позже, вероятно под влиянием Дублина,- предметов сканд. типа (напр., меч викинга из Баллиндерри I и клад англосакс. монет из Ньютаунлоу)). С вторжением англо-нормандцев изменился тип поселений в Центр. И., большинство кранногов было оставлено. Исключением стала резиденция правителя Кро-Инис на оз. Лох-Эннелл (графство Уэстмит) с башнеобразным позднесредневековым домом; в XIV в. похожий дом построили на кранноге на о-ве Мак-Хью (графство Тирон). Укрепление краннога Кро-Инис (посл. четв. XII в.) связывают с войной правителей обл. Миде и О Конхобаров, властителей Коннахта. Семья последнего владельца краннога, вождя клана O " Коффи, поселилась там в XV в. (Домналл O " Коффи с сыновьями был убит в своей резиденции в 1446). В Юж. Ольстере кранноги использовали дольше, их укрепляли еще в XV - нач. XVI в. В кон. XVI в. кранноги использовал Хью О " Нейл, защищаясь от английского вторжения (в 1600 его резиденцией стал кранног Лох-Луркан, графство Арма). Возникший в раннем средневековье кранног на оз. Лох-Инчин (графство Каван) достраивался в XIV в. и был заселен до нач. XVIII в. Типы средневек. домов в И. известны с VI в. (к 90-м гг. XX в. исследовано 250 домов). Жилища, как правило, находятся внутри круглых городищ и иных укреплений, в церковных поселениях и в кранногах. Обычный средневек. дом был сооружен из дерева, торфа или «сплетен» из древесных ветвей на деревянном каркасе, имел округлую в плане форму (диаметр 5-8 м). Иногда дома соединяли, т. о. в плане возникала «восьмерка». Дом меньшего диаметра служил задним помещением или кухней, доступным только через главный вход; зоны лежанок и скамей у стен выделялись. |
| В кон. VIII в. до Р. Х. начинается упадок Урарту. Несмотря на поражение от ассир. царя Саргона II в 714 г. до Р. Х., страна нек-рое время еще продолжала развиваться и осваивать новые земли в Закавказье вплоть до Каспия. Однако постоянная необходимость сдерживать натиск Ассирийской державы, вторжения киммерийцев, скифов, мидян, а также внутренние факторы - интенсивное распространение арм. племен и их языка в вост. половине Армянского нагорья - способствовали ослаблению гос-ва Урарту. Первые арм. гос-ва. Правление Ахеменидов (VII-III вв. до Р. Х.). На рубеже VII и VI вв. до Р. Х. на территории Урарту впервые появляются фрако-фригийские племена, к-рых месопотамские источники именуют «мушку». На смену распавшемуся гос-ву Урарту пришло сложившееся уже на основе армяноязычной этнической общности гос-во Оронтидов (Ервандидов), находившееся под протекторатом Мидийской державы. Арм. этнос сложился в результате сближения и слияния мн. этнических групп, как местных хурритских, так и индоевропейских (лувийцев, фригийцев-мушков). Важную роль в истории образования древнеарм. государственности сыграли племенные союзы, населявшие зап. часть Армянского нагорья, в частности Арме-Шуприа (XII-VII вв. до Р. Х.). В 520 г. до Р. Х. царство было завоевано персами и оставалось в составе державы Ахеменидов . Слово «А.» для обозначения страны впервые упоминается в Бехистунской надписи персид. царя Дария I , высеченной на 3 языках в 521 г. до Р. Х. А. была известна мн. древним народам. Она изображена в числе 6 стран на звездообразной вавилонской карте, высеченной на глиняной плите в V в. до Р. Х. О ней писали древнегреч. историки Геродот (V в. до Р. Х.) и Ксенофонт (V-IV вв. до Р. Х.), называвший армян «миролюбивым, богатым, гостеприимным народом». Т. о., с кон. VI в. до Р. Х. А. испытывала сильное иран. политическое и культурное влияние. Широкое развитие в тот период получили ремесленное производство и строительная техника. Большим достижением было введение в А. в сер. V в. до Р. Х. нового лунно-солнечного календаря, к-рый использовался до нач. XIV в. |
| Поэтому о сочинениях его скажу лишь, что более всего он ценил свои записки о «Тимее», но и записки о «Феэтете» тоже любил. И не раз он говорил, что будь на то его воля, он из всех старинных книг оставил бы только оракулы да «Тимея», а все остальное уничтожил бы для нынешних людей, которые только себе же вредят, подступаясь к книгам неискушенно и опрометчиво. Указатель имен 945 Аннотации к именам философов, которым посвящены особые жизнеописания, не даются. Указания на жизнеописания выделены курсивом в отличие от других упоминаний. Со-именники, которых перечисляет Диоген, в указатель не включены. Все ссылки на того или иного автора как на источник помещены в Указателе источников (Ук. ист.). Все неоговоренные даты – до нашей эры. Аб, отпущенник Стратона V 63 Автодор, эпикуреец. См. Ук. ист. Автолик, математик, учитель Аркесилая IV 29 Агафенор, отец Ксенократа IV 6 Агафокл, отец Евдокса Сицилийского VIII 90 Агафон, выдающийся афинский трагик кон. V – нач. IVb., испытавший влияние софистов, персонаж «Пира» Платона II 28; III 32 Агафон, отпущенник Ликона V 73 Агеморт, отец Гермарха X 15, 17, 24 Агенор, предок Фалеса Милетского, иногда отождествляемый с мифическим финикийским царем I 22 Агесарх, считается отцом Эпименида I 109 Агесилай, спартанский царь в 401–361 гг., полководец и дипломат, одержал ряд побед в войне с Персией, восстановил на время гегемонию Спарты, после побед Эпаминонда служил фараону Нектанебу II 51, 52; VI 39; VIII 87 Агетор Ламийский, покровитель Менедема Эретрийского и Асклепиада II 138 Агнонид, обвинял Феофраста в нечестии V 37 Агриппа, скептик, живший после Энесидема IX 88 Адимант, брат Платона III 4 Адимант, сын предыдущего III 41 Адимант, друг Феофраста V 57 Акрон, врач из Акраганта, к которому возводили свою школу эмпирики для придания себе древности; во время чумы в Афинах (430) применил для очищения воздуха огромный костер VIII 65 Аксиофея Флиунтская, ученица и подруга Платона и Спевсиппа III 46; IV 2 Актида, дочь Евдокса Книдского VIII 88 Акусилай, самый ранний представитель прозаической мифографии; за изложение космологии и теогонии в своей «Истории» или «Генеалогии» попал в число семи мудрецов I 42 Алиатт, предпоследний царь Лидии в 605–560 гг., отец Креза I 81, 83, 95 Алексамен, автор древнейших «бесед», возможно, досократического характера III 48 Александр Великий, македонский царь в 336–323 гг. |
| P. 32, 218-220). В отличие от нек-рых реформаторов Л. защищал практику совершения исповеди, т. к. считал, что ее отмена может нанести серьезный ущерб морали и нравам общества. Документ, составлявшийся с учетом мнений протестантов и католиков, не устроил ни одну из сторон. Тем не менее появление в Англии 1-го протестант. «символа веры» имело большое значение для дальнейшего развития Реформации. Реформационные настроения в этот период были распространены в ун-тах и в столице, однако кампания 1538 г. против реликвий проводилась и в возглавляемых протестант. епископами епархиях. Самыми активными борцами с реликвиями стали Л. и Хилзи. Кранмер, одобрив их активность, сам не был столь деятельным и, будучи человеком гораздо более осторожным и дальновидным, больше следил за изменением политики Генриха VIII. В кон. 30-х - нач. 40-х гг. король и его окружение отступили на католич. позиции. В нояб. 1538 г. Л. принял участие в деле Дж. Ламберта, к-рый отрицал реальность присутствия Тела Христа в таинстве Евхаристии. Несмотря на уговоры Кранмера и Л. не настаивать на своих убеждениях, Ламберт обратился к королю как к главе Церкви, был осужден и 22 нояб. публично сожжен, как упорствовавший еретик. Еще более очевидным свидетельством отступления правительства от реформационных воззрений стало издание Генрихом VIII «Шести статей» (Объявление об обязанностях и Божественном установлении епископов и пресвитеров; A Declaration Made of the Functions and Divine Institution of Bishops and Priests), этот статут протестанты назвали «плеткой о 6 концах». В период его подготовки Кранмер в течение 3 дней пытался доказать членам парламента неправомочность положений этого документа и уступил только после непосредственного вмешательства короля; Л., не согласившись с положениями статута, был вынужден отказаться от епископской кафедры и был опять взят под стражу. Большинство исследователей полагают, что благодаря ходатайству Кранмера Л. был освобожден уже в 1540 г., но другие считают, что он пребывал в заключении до конца правления Генриха VIII (1547). После казни Кромвеля в июле 1540 г. Л. потерял самого влиятельного защитника при дворе и вынужден был оставаться в тени до восшествия на престол принца Эдуарда, сына Генриха VIII и его 3-й жены Джейн Сеймур, к-рый, согласно завещанию отца, стал королем Эдуардом VI. Его правление было недолгим, но очень продуктивным в деле продвижения Реформации: в эти годы была издана «Книга общих молитв» (1549, 2-я ред. в 1552); в Англию были приглашены видные деятели Реформации: М. Буцер , Я. Лаский, П. Мартир ; велась активная переписка с Меланхтоном, Ж. Кальвином , Г. Буллингером ; был утвержден новый вероисповедный документ - Сорок две статьи . Л. совместно с Кранмером и Н. Ридли принял участие в составлении «Книги гомилий» (1547). |
| Основанием для отнесения церкви в Д. к «типу Джвари» (сходство планов отметил еще Павлинов) служили следующие черты: купольное центрическое здание с большим крестом в плане и изолированными помещениями между его углами, схожесть угловых помещений в храме в Д. с планом Джвари . Впрочем, это сопоставление даже для его сторонников не являлось непререкаемым аргументом. Так, Меписашвили позднее отказалась от него ( Меписашвили. 1983), Э. Нойбауэр ( Neubauer. 1978), М. К. Хотелашвили и А. Л. Якобсон ( Хотелашвили, Якобсон. 1984), В. А. Леквинадзе ( Леквинадзе. 1985) критиковали эту концепцию и справедливо указали на существенные отличия храма в Д. от Джвари, выраженные в отсутствии черт тетраконха, в наличии прямоугольного внешнего абриса, нартекса и 3 апсид, визант. кладки из плинфы, в отсутствии скульптурной декорации и применении амфор в конструкции купола, в низких пропорциях здания и купола. К этому можно добавить устройство купола на ребрах без подпружных арок, множество крупных окон и широкий нартекс с 3 (если центральный существовал изначально) проходами в наос. Не могут считаться признаком груз. происхождения церкви и арочки-перемычки между апсидами: если они поздние (см. выше), то свидетельствуют лишь о груз. влиянии на одном из этапов существования храма. Т. о., невозможно принять датировку храма VIII в., опирающуюся на эволюцию груз. зодчества. Основную архитектурную проблему храма в Д. сформулировали Меписашвили ( Меписашвили. 1983), Хотелашвили и Якобсон ( Хотелашвили, Якобсон. 1984): большой купол покоится не на опорах, а непосредственно на стенах ротонды. Данный прием не позволяет отнести храм к визант. церквам типа вписанного креста VIII-IX вв., таким как Атик-Мустафа-паша-джами в К-поле, и датировать его IX в. ( Neubauer. 1978). Актуальная для визант. архитектуры V-VI вв. проблема совмещения круга купола с крестом рукавов и прямоугольником стен решалась в Д. своеобразно, но с т. зр. классической ранневизант. архитектуры решение ее имело существенный недостаток: в местах примыкания рукавов к ротонде арки отклонялись от вертикали, приобретая слишком сложную (в т. ч. и для создания их мраморного обрамления) курватуру. Единственная аналогия такой конструкции обнаружена на др. окраине визант. мира - это ц. Сан-Сальваторе в Рометте близ Мессины, на о-ве Сицилия (кон. IX - нач. Х в. (?); Nicklies. 1994). Сходным образом решено центральное пространство церкви мон-ря Патлейна близ Велики-Преслава в Болгарии (кон. Х - 1-я пол. XI в.; Хотелашвили, Якобсон. 1984. С. 202). Различия в устройстве угловых компартиментов и вост. частей этих 3 храмов не позволяют утверждать, что они копируют один образец. |
| Осий , советник по церковным вопросам св. равноап. имп. Константина Великого. Свидетельств о его деятельности как епископа Кордубы почти нет. Из его письма имп. Констанцию II известно о том, что имп. Максимиан, неоднократно посещавший Кордубу, преследовал христиан; в то время Осий объявил о своей приверженности христ. учению и, т. о., стал исповедником. Достоверных свидетельств о присутствии в Кордубе в V в. вандалов, свевов и вестготов нет, но считается, что Кордуба, как и Гиспалис (ныне Севилья), ок. 426 г. подверглась нападению вандалов, а ок. 440 г.- свевов. Вестготы прибыли в Кордубу в 458-459 гг. в качестве рим. федератов, боровшихся с варварами-завоевателями, и изгнали из города свевов. Более поздние известия о действиях вестготов в Кордубе относятся лишь к 40-м гг. VI в.; вероятно, до этого момента город оставался самоуправляемой общиной, сохранявшей устройство позднеримского периода. По свидетельству Исидора Севильского, знать Кордубы вступила в конфликт с вестгот. кор. Агилой I (549-555), который захватил город и осквернил ц. св. Ацискла, въехав в нее на коне ( Isid. Hisp. Hist. 45). Вскоре жители Кордубы победили Агилу I в сражении, отобрали у него королевские сокровища и заставили бежать в Эмериту (ныне Мерида). Атанагильд (король вестготов в 555-567), соперник Агилы, обратился за помощью к восточнорим. имп. Юстиниану I . Войска императора захватили часть Бетики, в т. ч. Кордубу, и удерживали эти земли до начала правления кор. Леовигильда (568-586). В конфликте Леовигильда с его сыном мч. Эрменегильдом (см. ст. Ерминингельд ) жители Кордубы поддержали мятежного королевича. В 572 г. войска Леовигильда захватили город и подвергли его жестокому разорению. После этого значение Кордубы как экономического и культурного центра снизилось и оставалось таковым до падения Вестготского королевства. В кон. VI - нач. VIII в. в городе чеканили монету (вестготы часто размещали монетные дворы на территориях, близких к зонам военных действий (в данном случае против византийцев), в связи с необходимостью выплачивать деньги войскам). Известны серии монет кордубской чеканки, изготовленных при королях Реккареде I (586-601) (с легендой «Corduba pius»), Свинтиле (621-631), Сисенанде (631-636), Эгике (687-702) и Витице (702-708/9). При вестготах в Кордубе, кроме церковных, др. зданий почти не возводили. В более поздней Хронике Альфонсо III (кон. IX в.) упоминается дворец, построенный по указанию кор. Родерика (710-711), к-рый, судя по фрагментарным археологическим данным, был расположен поблизости от базилики св. Винцентия, в районе совр. епископского дворца. |
| 300 л каждый), украшенными рельефными изображениями змей; найдены вотивные фигурки, лампы-семисвечники, стационарные курильницы, множество сосудов. Важным открытием стала целла (святилище) эпохи Иеровоама II с алтарем, расположенная юго-западнее «высоты». В ней найдены кроме алтаря лопаточка для курений (самая ранняя в Др. Израиле) и сосуд для сбора пепла, а под алтарем - навершие скипетра из бронзы и серебра («булава»), видимо принадлежавшего жрецам (функция неясна). Назначение др. сооружения было истолковано при раскопках как помещение для ритуальных омовений, в наст. время его считают винодавильней. Открытия в этой зоне доказывают, что жители Д. столетиями хранили обряды, решительно осуждавшиеся ВЗ, а их религия была связана с культами плодородия Ханаана (ср. 3 Цар 12. 25-31). После ассир. нашествия Д. был оккупирован и служил пришельцам опорным пунктом, что обеспечило его плотную заселенность с кон. VIII до нач. VI в. до Р. Х. В это время Д. существенно вырос и включился в международный обмен товарами, но в 1-й четв. VI в. до Р. Х. жители покинули город. Возрождение Д. связано с эпохой эллинизма и рим. временем. В конце персид. или начале эллинистического периода маленький священный участок у источника продолжал привлекать язычников; здесь найдено много антропо- и зооморфных керамических фигурок. На активность богослужений в IV-III вв. до Р. Х. указывают монеты егип. царей Птолемея I, Птолемея II, Антиоха III. В раннеэллинистическое время священный участок перестроили: целлу окружила стена с проходом на юг, внутри был встроен каменный круглый обмазной бассейн (внутренний диаметр 1,2 м; глубина 1,3 м); к югу от вимы был подсыпан новый уровень из щебня (7,5-15 см толщиной). Сохранились остатки почти квадратного в плане сооружения из тесаного камня со ступенями, возможно алтаря или даже небольшого храма. С предполагаемым храмом связывают вторую в Д. эпиграфическую находку 1977 г.- относящуюся к рим. периоду плитку известняка (15,5 ´ 26,5 см) с посвятительной надписью, вырезанной по-гречески (3 строки) и по-арамейски (1 строка), палеографически датируемой кон. |
|
|
