| Во 2-й пол. XIX - нач. XX в. собирание исторических источников производилось Археографическими комиссиями (Петербургской, Киевской, Виленской, Кавказской), Историко-филологическим об-вом при Харьковском ун-те, др. научными учреждениями и частными лицами (часто одновременно с фольклорными и этнографическими исследованиями). В нач. XX в. большими успехами в деле собрания рукописной и старопечатной книги среди старообрядцев (см. Старообрядчество ) отмечены А. э. Б-ки АН, осуществлявшиеся под рук. В. И. Срезневского в 1901-1904 гг. в Архангельскую, Вологодскую, Олонецкую и Пермскую губернии. В 1917-1918 гг. Археографическая комиссия организовала поездку Б. Д. Грекова для изучения архива Соловецкого мон-ря . В 1937-1940 гг. А. э. Пушкинского Дома (ИРЛИ РАН) и ЛГУ выявили рукописи в Карелии, городах и селениях Коми АССР, в Архангельске, Кирове, Вел. Устюге, Сольвычегодске. С кон. 40-х гг. XX в. А. э. из Пушкинского Дома и ЛГУ во главе с В. И. Малышевым приняли регулярный характер, привезенные из экспедиций рукописи составили основу Древлехранилища Пушкинского Дома . В нач. 50-х гг. стали постоянными А. э. Б-ки АН. В эти же годы сотрудники ОР ГБЛ начали осуществлять археографические поездки для инспекции провинциальных б-к и музеев с целью выявления и передачи в Москву не используемых на местах рукописных материалов, со 2-й пол. 50-х гг. эти поездки превратились в регулярные А. э. в старообрядческие районы Ср. России и Поволжья. Отдельные поездки для выявления и сбора рукописей осуществляли в кон. 50-х гг. сотрудники Археографической комиссии АН. С 60-х гг. поездки за древними рукописями стали постоянно проводить новые археографические центры в Москве, Новосибирске, Свердловске (совр. Екатеринбург), Ярославле, Н. Новгороде, Сыктывкаре и др. Сложилось понятие полевой археографии как комплексной дисциплины, изучающей не только книжность (запасы к-рой к 80-м гг. XX в. сильно оскудели), гл. обр. старообрядческую, но и региональную традиц. народную культуру в целом. Всего в 30-90-х гг. XX в. экспедициями было собрано свыше 20 тыс. рукописных книг XIV - нач. XX в. и неск. тыс. экз. печатных изданий кон. XV-XIX в. Сведения о результатах А. э. публикуются в «Археографическом ежегоднике». |
| Н. Н. Ге. Тайная вечеря. 1885 г. (ГТГ) Н. Н. Ге. Тайная вечеря. 1885 г. (ГТГ) Искусство оригинальной Г. отличается большим разнообразием инструментов и техник, к-рые художники используют в чистом виде или в различных сочетаниях. Для каждой эпохи характерны свои преобладающие инструменты и техника; их смена складывается в эволюцию графического стиля, к-рый в целом развивался от линии и силуэта к пятну и тону. Древнейший инструмент для рисования - штифт из мягкого металла, свинцовый (с древнерим. времени до кон. XV в.) или серебряный (в XV-XVIII вв.), при нажатии им на бумагу остаются легкие линии серебристо-серого тона. Штифтом работали Я. ван Эйк, Р. ван дер Вейден, А. Дюрер. С сер. XVI в., когда рисунок приобрел большую живописность, штифт начал терять популярность. В XIX в. его пытались возродить художники, вдохновлявшиеся работами старых мастеров,- Ж. О. Д. Энгр и прерафаэлиты. Графит, известный в Др. Китае еще до Р. Х., в Европе стал использоваться с кон. XVI в., но вслед. несовершенства его приготовления долго не был популярен и служил подсобным материалом (преимущественно в Голландии и Англии). Расцвет этой техники начался с кон. XVIII в., когда франц. химик Н. Ж. Конте, смешивая графит с глиной, получил вещество, пригодное для изготовления карандашей различной твердости. Графитным карандашом, удобным как в учебных, так и в творческих работах, выполняются линейные и тонально-живописные рисунки. Выдающимися мастерами графитного карандаша были Энгр, А. фон Менцель, В. А. Серов, М. А. Врубель. Отдельную группу составляют «сыпучие» техники, отличающиеся мягкой, красочной линией, но плохим сцеплением с поверхностью основы, что создает проблему их фиксации. Нек-рые из них (мел, уголь, сангина) известны с глубокой древности, но как самоценные они утвердились в кон. XV в. А. А. Иванов. сон прав. Иосифа. 40-50-е гг. XIX в. (ГТГ) А. А. Иванов. сон прав. Иосифа. 40-50-е гг. XIX в. (ГТГ) Итал. карандаш, или «черный мел», изготавливался из природного материала - глинистого сланца. Обращение художников к этой технике означало переход от малого формата к большому, от мелкой, четкой манеры рисования к более расплывчатой, интерес не к линии, а к светотени и лепке формы. Итал. карандашом работали мастера франц. карандашного портрета XVI в. (Ж. и Ф. Клуэ), Г. Гольбейн. В искусстве XVII - 1-й пол. XIX в. итал. карандаш широко использовался в натурных этюдах человеческой фигуры. |
| Замечательная находка ожидает нас в самом конце сборника: новый автограф Пахо–мия Серба (л. 407—414 об.), рукой которого написано его же собственное сочинение (!) — Житие Никона Радонежского. Это особая редакция жития Никона, мало распространенная в рукописной книжности, где автор стилистически переработал предшествующую редакцию и ввел указание, что сведения о Никоне сообщены его учеником Игнатием. Филигрань — корона небольшого размера — хотя и не тождественна вариантам МДА, 23, но близка к ним, что позволяет датировать список (по–видимому, оригинад) этого вида Жития Никона 50–ми годами XV в. Житие Сергия Радонежского расположено на л. 24 об. — 77 об., писано одним почерком. Филиграни: Голова быка под крестом с цветком (л. 24—36) — Брике, 14546 (1450 г.); Гроздь винограда (л. 37—77) — варианты, как в Троиц. 116, но имеются и новые. Рассматриваемую часть сборника необходимо соединить с первыми тремя тетрадями (л. 1—23), написанными, правда, другим писцом: дело в том, что этим почерком проведена правка текста Жития Сергия. Филигрань на л. 1—23: ключи (два варианта) — Брике, 3857 (1440 г.), 3867 (1420—1446 гг.). Таким образом, первую часть сборника Троиц. 763 (л. 1—77) можно датировать концом 40–х — началом 50–х годов XV века. 2) РГБ, ф. 304/I (Собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), 136 (л. 557 об. — 583) — около 1459 г. Сборник Троиц. 136 (1°, 588 лл.) имеет сложный состав, но в нем выделяется отдельная рукопись (л. 541—588), писанная одним почерком на особой бумаге. Той же рукой дополнен текст Жития Сергия Радонежского в сборнике Троиц. 746, следовательно, писец работал в Троице–Сергиевом монастыре. В состав рукописи входят: служба Преподобному Сергию (л. 541—554), Проложное житие Сергия (л. 555—557), Житие Сергия Четвертой Пахомиевской редакции (л. 557 об. — 583), житие Евфросинии (л. 583—588 об.). Филигрань одна: два варианта короны большого размера — именно те, которые были использованы в бумаге первой рукописи МДА, 23, на которой писал Пахомий Серб в 1458/59 гг. Следовательно, и список Троиц. 136 в указанной части может быть датирован 1458—1459 гг. 3) РГБ, ф. 304/I (Собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), 778 (л. 20—116 об.) — 50–е годы XV в. Филиграни: Гроздь винограда (два варианта) — Брике, 13008 (1452 г.), 13009 (1453—1456 гг.); Бык—Брике, 2783 (1447—1452 гг.). 4) РГБ, ф. 304/I (Собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), 746 (л. 251 об. — 261 об.) — кон. 60–х годов XV в. Лл. 247—261 об. переписаны рукой писца рукописи Троиц. 136, причем Сказание о посмертных чудесах Сергия на л. 251 об. — 261 об. скопировано со списка Троиц. 136. Филигрань: Голова быка под стержнем с перекрестием — Брике, 15077 (1467 г.), 15082 (1469 г.). |
| Историческая П. обычно называется в рукописях «Книга бытия небеси и земли» или «Очи палейные» (так же могут надписываться и некоторые сравнительно поздние списки ТП). В рус. и серб. списках, как установили А. Н. Попов и М. Н. Сперанский , представлен древнейший перевод греч. текста, до сих пор не обнаруженного (сходный греч. текст опубликован: Vassiliev A. Anecdota graeco-byzantina. Mosquae, 1893). Известны еще 2 перевода кон. XIV - нач. XV в. с иных греч. текстов, представленные в списках кон. XIV - рубежа XVI и XVII вв.: сербских и среднеболгарских влахо-молдав. извода. Насчитывается не менее 22 русских и восходящих к ним серб. списков ИП, самый ранний - РГБ. Ф. 247. 253, 40-е гг. XV в. Все они, как установила по данным языка Т. А. Сумникова, восходят к среднеболг. протографу 1-й пол. XIII в., точно определить время перевода этой редакции ИП не представляется возможным ввиду отсутствия ранних южнослав. рукописей. По содержанию ИП - это пересказ библейской истории от сотворения мира до царства Давида, включающий незначительное количество толкований и множество апокрифических сюжетов. Фрагменты ИП «русской» редакции, по-видимому, в XV в. были включены в т. н. Иудейский хронограф 1262 г. (в списках Архивского, Виленского и Варшавского хронографов), в Тихонравовский хронограф рубежа XV и XVI вв. и в иные, более поздние рус. хронографические компиляции. Толковая П. Толковая П. - наиболее распространенная разновидность П., послужившая основой для ПП. Границы между ТП и ПП проводятся с трудом, из-за чего А. А. Шахматов выделил «промежуточную» редакцию, представлявшую, по его мнению, а также по мнению Н. С. Тихонравова (к-рый называл редакцию «средней»), переходное звено между ТП и ПП. Этой же текстологической концепции придерживается В. В. Мильков. В. М. Истрин отрицал существование «промежуточной» редакции и относил ее к разновидности ТП, с чем впосл. согласился Е. Г. Водолазкин. Известно свыше 50 списков ТП, включая «промежуточную» редакцию, но они не имеют полного описания. |
| К 990 г. империя Гана захватила укрепленные поселения Валата и Аудагост. Последний, расположенный на путях транссахарской торговли, превратился в крупный город с 5-6 тыс. жителей в центре процветающей сельскохозяйственной местности. В нем находились одна соборная и многочисленные квартальные мечети. К нач. XI в. поверхностно исламизированная конфедерация санхаджа распалась, а в долине Сенегала распространилось влияние Текрура - гос-ва фульбе, правители которого вскоре обратились в ислам (о мусульм. богословах по прозванию ат-Такрури в Египте известно уже с кон. X в.). К сер. XI в. санхаджийскую конфедерацию сменило суннитское движение Альморавидов (араб. «аль-мурабитун» - «живущие в рибате»; рибат - пограничная крепость-обитель; отсюда европ. «марабут»). В 40-х гг. XI в. приглашенный берберским вождем Яхьей ибн Ибрахимом ислам. проповедник Абдаллах ибн Ясин основал в землях санхаджа 1-е рибаты, ставшие очагами нового учения. В 50-70-х гг. XI в. одно из санхаджийских племен лемтуна, среди которого проповедь Абдаллаха имела наибольший успех, под лозунгами джихада создало могущественную державу - гос-во Альморавидов, охватившее весь Дальн. Магриб и Андалусию. Его политическим центром стала обл. Адрар, где располагалась ставка альморавидских предводителей («эмиров мусульман») - Азуги. В 1076/77 г. «эмир мусульман» Абу Бакр ибн Умар овладел центром империи Гана - Кумби. К 1090 г. границы гос-ва Альморавидов установились по р. Сенегал, и в нач. XII в. его экспансия остановилась. С деятельностью 1-го кади в Азуги - Абу Бакра Мухаммада ибн аль-Хасана аль-Муради («Хадрамаутского имама», ум. в 1095/96) - связывают успехи суннитской проповеди в Адраре. С 1146/47 г. завоевания Альмохадов (выходцев из союза племен зената) теснее привязали сев. и центральные районы совр. М. к Дальн. Магрибу, а ее юж. часть после падения Ганы ок. 1240 г. последовательно входила в сферу влияния держав Сосо, Мали (до кон. XIV в.) и Сонгай (до кон. XV в.). На севере уже во 2-й пол. XIII - 1-й пол. XIV в. расцвели оазисные города Тишит, Валата и Вадан, а к нач. XV в. главным культурно-религ. центром и местом встречи паломников со всего Зап. Судана стал г. Шингетти в Адраре. Название этого города распространилось и на весь край (Билад-Шанкит, в разговорной форме - Шингет). Обл. Ход, служившая ранее земледельческим центром региона, в эти века оказалась заброшена из-за иссякших водных источников. |
| Древнерусские города и укрепленные поселения, разрушенные и прекратившие существование во 2-й пол. XIII в. Древнерусские города и укрепленные поселения, разрушенные и прекратившие существование во 2-й пол. XIII в. Большинство городов Др. Руси вошли в XIII в. как быстро растущие и развивающиеся центры: во 2-й пол. XII - 1-й трети XIII в. городские территории расширялись, строились новые оборонительные линии во мн. крупных городах (Киев, Чернигов, Смоленск, Владимир, Ст. Рязань, Псков). Этим временем датированы наиболее яркие производственные комплексы, свидетельства материального достатка городской элиты. С сер. XIII в. раскопки дают картину упадка и стагнации жизни в городах: на Нижнем городище Торжка после 1238 г. в течение 50 лет не восстанавливались ни фортификация, ни мощение улиц; городская территория Владимира, разгромленного зимой 1238 г., не вышла за пределы укреплений домонг. времени до кон. XV в.; во 2-й пол. XIII-XV в. запустели большие богатые городские усадьбы кон. XII - нач. XIII в., находившиеся в Ветчаном городе Владимира. Признаки кризиса ощутимы в 1-е десятилетия XIII в. в развитии Пскова, оказавшегося в зоне экспансии крестоносцев (строительство здесь активизировалось с 40-х гг. при стабилизации внешнеполитической обстановки). Однако не все города запустели или пришли в упадок. Разоренный Батыем Серенск после пожара был восстановлен, возобновила работу крупная ювелирная мастерская; следов разгрома и последующего упадка пока не обнаружено в Городце-на-Волге; комплексы зданий 2-й пол. XIII в. открыты в Переяславле Рязанском и Ростиславле Рязанском. Раскопки показали, что в Москве во 2-й пол. XIII в. укрепления восстановили и реконструировали после нашествия 1238 г., а обширная территория, включавшая значительную часть Китай-города, была заселена именно в XIII в. Этим же веком датируют древнейшие культурные напластования Вологды, Вел. Устюга, Н. Новгорода. В XIII в. не так резко, как думали ранее, изменился материальный мир Др. Руси. Мн. типы вещей (стеклянные браслеты, шиферные пряслица, литые колты, створчатые браслеты) по-прежнему изготовляли и использовали до 1-й пол. XIV в. Однако ряд ремесленных изделий и предметов импорта в 40-х гг. XIII в. исчез. Отсутствие визант. амфор свидетельствует о том, что из Византии более не ввозили вина и оливкового масла. Прервалась традиция местного гончарного производства (напр., во Владимире). В ювелирном производстве изменилась рецептура сплавов и источники сырья, исчез ряд технических приемов и стилистических особенностей филиграни, в жен. уборе перестали использовать нек-рые украшения из драгоценных металлов. |
| Братские корпуса в вост. части мон-ря. Сер. XVIII в. Братские корпуса в вост. части мон-ря. Сер. XVIII в. Хотя в XIX в. мон-рь поддерживал контакты с более 40 болг. городами и селами и ему принадлежали подворья в Велесе, Тырнове (ныне Велико-Тырново), Татар-Пазарджике (ныне Пазарджик), Прилепе, Русе (Рущуке), Сливене, Тетевене ( Радев. 1996. С. 78-86), во 2-й пол. столетия З. не имел прежнего авторитета среди болгар. На это повлияли восстановление в 30-х гг. XIX в. Рильского мон-ря и особенно неопределенная позиция зографской братии в церковно-национальной борьбе в отличие от позиции братии серб. мон-ря Хиландар, к-рая активно поддерживала болгар в борьбе за церковную автономию ( Митев П. Зографският ман-р и Бълг. възраждане//Светогорска обител Зограф. София, 1995. Т. 1. С. 44). Пассивное отношение братии к вопросу болг. церковной автономии была вызвана тем, что З., имея владения и вклады в России (50 тыс. га обрабатываемой земли близ Кишинёва и 400 тыс. р. в одном из банков С.-Петербурга), был вынужден следовать позиции РПЦ о неделимости К-польской Патриархии. После учреждения в 1870 г. Болгарской экзархии архиереями большинства болг. епархий стали в основном хиландарские монахи-таксидиоты; из зографской братии вышли митрополиты Нишавский Парфений (Тризловский) , Софийский Мелетий (Андонов), Охридский (впосл. Пловдивский) Нафанаил (Бойкикиев) и Пелагонийский Евстафий (Димитракиев) . Роль З. в болгарском просвещении в османский период была исключительно важной. По нек-рым сведениям, 1-е уч-ще в З. было открыто еще в XV в. В кон. XV - нач. XVI в. зографские представители основали келейные уч-ща в нек-рых болг. городах, в 1690-1710 гг.- при метохе в Елене, в 1790 г. зографский мон. Гавриил - в с. Мусина близ Тырнова, мон. Досифей стал учителем в Прилепе и Пироте, в нач. XIX в. были открыты уч-ще при метохах в Лясковце, Татар-Пазарджике, Драгойнове, Пловдиве и др. К кон. века уч-ща действовали при 20 зографских метохах. В сер. XIX в. на болг. землях появились общественные и частные школы, в к-рые приглашали преподавать зографских воспитанников: Симеона Бенчева - в Этрополь, свящ. Поликарпа Чуклева - в Панагюриште, Герше и Николу Мустреви - в Охрид, Алексия Зографского - в Велес, Кавадарци, Прилеп, в метох в Гумендже (ныне Гумениса, ном Килкис, Греция); мон. Вениамин (Христов) по окончании МДС стал известным учителем. В самом мон-ре в 1846 г. уч-ще было открыто В. Априловым и А. Ризовым (существовало до 1848), в 1851 г.- буд. митр. Нишавским Парфением и в 1870 г.- буд. митр. Пелагонийским Евстафием. |
| В 1438-1443 гг. по заказу архиепископа для Софийского собора был исполнен комплект пергаменных служебных Миней (из них 8 сохр.; см.: Шварц. 1989. С. 19-27). С распространением Иерусалимского устава в Вел. Новгороде при Е. связано появление нового (южнослав.) перевода Триодей, сопровождающегося синаксарями, и Октоиха. Сохранились части 2 комплектов таких Триодей, написанных на бумаге по заказу Е. на рубеже 30-х и 40-х гг. XV в. (РГБ. Рум. 438) и в сер. 50-х гг. XV в. (ГИМ. Увар. 517-1о; РНБ. Соф. 87), и пергаменный Октоих, переписанный в 1436 г. (ГИМ. Син. 199). Для торжественного богослужения в Софийском соборе, вероятнее всего по заказу Е., было создано роскошное напрестольное Евангелие на пергамене (ГИМ. Муз. 364; см.: Смирнова. Лицевые рукописи. 1994. С. 76-82, 233-248; Кат. 4). Очевидно, под влиянием митрополичьего богослужения для новгородского Софийского собора был составлен Служебник в форме свитка (РНБ. F.n.I. 33), написанный на великолепном привозном пергамене новым литургическим полууставом с последовательно выдержанной среднеболг. орфографией. Это единственный сохранившийся в оригинале древний образец рус. литургического свитка (снимок см.: Смирнова Э. С. Источники Премудрости: Новгородская миниатюра XV в. Милан, 1996. С. 23. Ил. 13). На первых порах введение нового богослужебного устава в Новгороде не означало полного разрыва с предшествующей традицией. Один из старших новгородских списков Иерусалимского устава - пергаменный, содержащий минейную часть от окончания Петровского поста до кон. авг. (РНБ. Соф. 386),- сопровождается в рукописи Минеей Праздничной на тот же отрезок года, включающей древнейшие оригинальные памятники слав. гимнографии (каноны Климента Охридского и Константина Преславского), неизвестные в более ранних списках (см.: Турилов А. А. К уточнению объема и состава древнейшего слав. оригинального гимнографического корпуса в древнерус. традиции: (На мат-ле минейных служб)//Старобългарска лит-ра. София, 2006. Кн. 35/36. С. 29, 31-32). Эпоха Е. |
| Ибн Рушд ) трактатам Луллия, оставляя почти без внимания сочинения, посвященные полемике с последователями иудаизма и ислама, а также духовно-нравственные и естественно-научные трактаты (см.: Pomaro. 2005. P. 182-184; M ü ller. 2013. S. 111). Серьезные дискуссии среди исследователей вызвал вопрос о том, когда и почему Н. К. заинтересовался взглядами Луллия (обзор лит-ры и позиций см.: Reinhardt. 2005. S. 13-20). Одни исследователи полагали, что это могло произойти еще во время обучения в Падуе. Однако присутствие в Падуе последователей Луллия засвидетельствовано только для времени, когда Н. К. уже находился в Германии. В кон. 40-х или нач. 50-х гг. XV в. Н. К. действительно поддерживал контакты с падуанскими луллитами и получил в подарок от Фантино Дандоло, еп. Падуанского (1448-1459), рукопись с сочинениями Луллия, однако это не может объяснить раннего интереса Н. К. к луллизму. Др. исследователи предполагали, что о Луллии Н. К. впервые узнал от Геймерика де Кампо, а позднее вместе с Геймериком, знавшим о содержимом парижских б-к, посетил Париж (см.: Haubst. 1980; Colomer. 1982; Idem. 1983). Однако при всей рациональной убедительности этой гипотезы ее невозможно подтвердить прямыми свидетельствами источников, т. к. Н. К. нигде не упоминает о Геймерике в связи с поездкой в Париж или изучением работ Луллия. Мнение Р. Хаубста (см.: Haubst. 1980. S. 203-240), согласно к-рому в принадлежавшем Н. К. рукописном сборнике сочинений Луллия присутствует заметка Геймерика с его же маргиналиями (т. н. Ars generalis; Cusan. 83. Fol. 277r-303r; текст опубл. c атрибуцией Н. К.: Colomer. 1961. S. 42-46), даже в случае признания его справедливым, не может служить решающим доказательством, поскольку эта заметка находится в конце сборника и, вероятно, была присоединена к нему Н. К. в 30-х гг. XV в., а не во время поездки в Париж (см.: Reinhardt. 2005. S. 12-13). Хотя вопрос о побудительных мотивах обращения Н. К. к трудам Луллия остается открытым, не подлежит сомнению, что после работы в Париже в 1428 г. |
| 644 и слл.). Это название сохраняется и в поздних списках руководств, относящихся к следующему этапу развития З. н., причем оно может сопровождать весь комплекс теоретических сведений, включающих помимо разных способов изложения попевок аллегорические толкования знамен, подборки фит и лиц, толкование способов исполнения знамен, разводы фит, «сказания пометкам» (Трезвоны с дополнениями посл. четв. XVII в.- РГБ. Тихонр. 299. Л. 122: «Книга, имянуемая кокизы. Строки мудрыя. И фиты розводныя. И знамя истолковано»). Начиная со 2-й пол. XV в. в азбуках-перечислениях постоянно увеличивалось и количество фит: 10-12 в посл. четв. XV в., 20 и более к сер. XVI в., 50-60 в сер. XVII в. (ГИМ. Син. певч. 1160. Л. 3-4, 50-е гг. XVII в.; см.: Шабалин. 2003. С. 40-41). Собрания фит иногда отражали авторские или местные особенности прочтения мелизматических формул, к-рые проявлялись в их разводах дробным знаменем (РНБ. Погод. 1925, 1-я пол. XVII в.; см.: Федор Крестьянин. 1974. С. 8; Гусейнова. 2001; РГБ. Собр. Одоевского. 1; см.: Гусейнова. 2005). Подборки фит нередко включали и лицевые начертания, к-рые, как и фиты, в рукописях могли обозначаться понятием «узлы». Наиболее пространные собрания фит и лиц с разводами содержались в рукописях не ранее посл. четв. XVII в. (РГБ. Тихонр. 299. Л. 124 об., 125 об., 151 об., 152 об.: разделы «лицы фитам», «ины фиты. узлы прибав[очные]», «розводы фитам знаменным и имена им», «сия строки большия и узлы»), причем разводные фиты могли располагаться по гласам, по праздникам, по типам гимнографических книг (напр.: ГИМ. Син. певч. 219, кон. XVII в.; см.: Бражников. 1972. С. 128-161; Он же. 1984. С. 26-28). Одновременно с самостоятельными фитниками продолжал существовать и старый тип азбуки, в к-ром фиты выписывались вслед за перечнем знамен. В посл. четв. XVII в. возник совершенно новый для древнерус. традиции тип руководства - двознаменник , в к-ром мелизматические формулы, как и попевки, излагались параллельно знаменами и в нотолинейной системе (РНБ. |
|
|
