| Братские корпуса в вост. части мон-ря. Сер. XVIII в. Братские корпуса в вост. части мон-ря. Сер. XVIII в. Хотя в XIX в. мон-рь поддерживал контакты с более 40 болг. городами и селами и ему принадлежали подворья в Велесе, Тырнове (ныне Велико-Тырново), Татар-Пазарджике (ныне Пазарджик), Прилепе, Русе (Рущуке), Сливене, Тетевене ( Радев. 1996. С. 78-86), во 2-й пол. столетия З. не имел прежнего авторитета среди болгар. На это повлияли восстановление в 30-х гг. XIX в. Рильского мон-ря и особенно неопределенная позиция зографской братии в церковно-национальной борьбе в отличие от позиции братии серб. мон-ря Хиландар, к-рая активно поддерживала болгар в борьбе за церковную автономию ( Митев П. Зографският ман-р и Бълг. възраждане//Светогорска обител Зограф. София, 1995. Т. 1. С. 44). Пассивное отношение братии к вопросу болг. церковной автономии была вызвана тем, что З., имея владения и вклады в России (50 тыс. га обрабатываемой земли близ Кишинёва и 400 тыс. р. в одном из банков С.-Петербурга), был вынужден следовать позиции РПЦ о неделимости К-польской Патриархии. После учреждения в 1870 г. Болгарской экзархии архиереями большинства болг. епархий стали в основном хиландарские монахи-таксидиоты; из зографской братии вышли митрополиты Нишавский Парфений (Тризловский) , Софийский Мелетий (Андонов), Охридский (впосл. Пловдивский) Нафанаил (Бойкикиев) и Пелагонийский Евстафий (Димитракиев) . Роль З. в болгарском просвещении в османский период была исключительно важной. По нек-рым сведениям, 1-е уч-ще в З. было открыто еще в XV в. В кон. XV - нач. XVI в. зографские представители основали келейные уч-ща в нек-рых болг. городах, в 1690-1710 гг.- при метохе в Елене, в 1790 г. зографский мон. Гавриил - в с. Мусина близ Тырнова, мон. Досифей стал учителем в Прилепе и Пироте, в нач. XIX в. были открыты уч-ще при метохах в Лясковце, Татар-Пазарджике, Драгойнове, Пловдиве и др. К кон. века уч-ща действовали при 20 зографских метохах. В сер. XIX в. на болг. землях появились общественные и частные школы, в к-рые приглашали преподавать зографских воспитанников: Симеона Бенчева - в Этрополь, свящ. Поликарпа Чуклева - в Панагюриште, Герше и Николу Мустреви - в Охрид, Алексия Зографского - в Велес, Кавадарци, Прилеп, в метох в Гумендже (ныне Гумениса, ном Килкис, Греция); мон. Вениамин (Христов) по окончании МДС стал известным учителем. В самом мон-ре в 1846 г. уч-ще было открыто В. Априловым и А. Ризовым (существовало до 1848), в 1851 г.- буд. митр. Нишавским Парфением и в 1870 г.- буд. митр. Пелагонийским Евстафием. |
| Древнерусские города и укрепленные поселения, разрушенные и прекратившие существование во 2-й пол. XIII в. Древнерусские города и укрепленные поселения, разрушенные и прекратившие существование во 2-й пол. XIII в. Большинство городов Др. Руси вошли в XIII в. как быстро растущие и развивающиеся центры: во 2-й пол. XII - 1-й трети XIII в. городские территории расширялись, строились новые оборонительные линии во мн. крупных городах (Киев, Чернигов, Смоленск, Владимир, Ст. Рязань, Псков). Этим временем датированы наиболее яркие производственные комплексы, свидетельства материального достатка городской элиты. С сер. XIII в. раскопки дают картину упадка и стагнации жизни в городах: на Нижнем городище Торжка после 1238 г. в течение 50 лет не восстанавливались ни фортификация, ни мощение улиц; городская территория Владимира, разгромленного зимой 1238 г., не вышла за пределы укреплений домонг. времени до кон. XV в.; во 2-й пол. XIII-XV в. запустели большие богатые городские усадьбы кон. XII - нач. XIII в., находившиеся в Ветчаном городе Владимира. Признаки кризиса ощутимы в 1-е десятилетия XIII в. в развитии Пскова, оказавшегося в зоне экспансии крестоносцев (строительство здесь активизировалось с 40-х гг. при стабилизации внешнеполитической обстановки). Однако не все города запустели или пришли в упадок. Разоренный Батыем Серенск после пожара был восстановлен, возобновила работу крупная ювелирная мастерская; следов разгрома и последующего упадка пока не обнаружено в Городце-на-Волге; комплексы зданий 2-й пол. XIII в. открыты в Переяславле Рязанском и Ростиславле Рязанском. Раскопки показали, что в Москве во 2-й пол. XIII в. укрепления восстановили и реконструировали после нашествия 1238 г., а обширная территория, включавшая значительную часть Китай-города, была заселена именно в XIII в. Этим же веком датируют древнейшие культурные напластования Вологды, Вел. Устюга, Н. Новгорода. В XIII в. не так резко, как думали ранее, изменился материальный мир Др. Руси. Мн. типы вещей (стеклянные браслеты, шиферные пряслица, литые колты, створчатые браслеты) по-прежнему изготовляли и использовали до 1-й пол. XIV в. Однако ряд ремесленных изделий и предметов импорта в 40-х гг. XIII в. исчез. Отсутствие визант. амфор свидетельствует о том, что из Византии более не ввозили вина и оливкового масла. Прервалась традиция местного гончарного производства (напр., во Владимире). В ювелирном производстве изменилась рецептура сплавов и источники сырья, исчез ряд технических приемов и стилистических особенностей филиграни, в жен. уборе перестали использовать нек-рые украшения из драгоценных металлов. |
| В 1438-1443 гг. по заказу архиепископа для Софийского собора был исполнен комплект пергаменных служебных Миней (из них 8 сохр.; см.: Шварц. 1989. С. 19-27). С распространением Иерусалимского устава в Вел. Новгороде при Е. связано появление нового (южнослав.) перевода Триодей, сопровождающегося синаксарями, и Октоиха. Сохранились части 2 комплектов таких Триодей, написанных на бумаге по заказу Е. на рубеже 30-х и 40-х гг. XV в. (РГБ. Рум. 438) и в сер. 50-х гг. XV в. (ГИМ. Увар. 517-1о; РНБ. Соф. 87), и пергаменный Октоих, переписанный в 1436 г. (ГИМ. Син. 199). Для торжественного богослужения в Софийском соборе, вероятнее всего по заказу Е., было создано роскошное напрестольное Евангелие на пергамене (ГИМ. Муз. 364; см.: Смирнова. Лицевые рукописи. 1994. С. 76-82, 233-248; Кат. 4). Очевидно, под влиянием митрополичьего богослужения для новгородского Софийского собора был составлен Служебник в форме свитка (РНБ. F.n.I. 33), написанный на великолепном привозном пергамене новым литургическим полууставом с последовательно выдержанной среднеболг. орфографией. Это единственный сохранившийся в оригинале древний образец рус. литургического свитка (снимок см.: Смирнова Э. С. Источники Премудрости: Новгородская миниатюра XV в. Милан, 1996. С. 23. Ил. 13). На первых порах введение нового богослужебного устава в Новгороде не означало полного разрыва с предшествующей традицией. Один из старших новгородских списков Иерусалимского устава - пергаменный, содержащий минейную часть от окончания Петровского поста до кон. авг. (РНБ. Соф. 386),- сопровождается в рукописи Минеей Праздничной на тот же отрезок года, включающей древнейшие оригинальные памятники слав. гимнографии (каноны Климента Охридского и Константина Преславского), неизвестные в более ранних списках (см.: Турилов А. А. К уточнению объема и состава древнейшего слав. оригинального гимнографического корпуса в древнерус. традиции: (На мат-ле минейных служб)//Старобългарска лит-ра. София, 2006. Кн. 35/36. С. 29, 31-32). Эпоха Е. |
| С 1-й четв. XV в. вместо старых геометрических типов появляются и негеометрические начертания, приближающиеся к написанию тройки: (см., напр., Евангелие РГБ. Ф. 304.III. 5/М. 8655, 10-е гг. XV в.). В южнослав. почерках подобное начертание распространяется значительно раньше. Оно есть в среднеболг. Апостол-Евангелии 1-й пол. XIV в. из старого собрания НБ Сербии в Белграде, 91/146 ( Лавров П. А. Палеографическое обозрение кирилловского письма. Пг., 1915. С. 118. Сн. 116), в Минее праздничной того же времени из того же собрания, 139/434 (Там же. С. 160-161. Сн. 157-159), в «Маргарите» 3-й четв. XIV в. (Ath. Zogr., 168; см.: Райков Б., Кожухаров С., Миклас Х., Кодов Х. Каталог на славянските ръкописи в библиотеката на Зографския манастир в Света Гора. София, 1994. Табл. 170) и др. Т. о., к началу книгопечатания буква З существовала в 2 основных начертаниях - З-образном и Z -образном. Это различие в некоторых письменных традициях (особенно на Украине) приобрело орфографическое значение: З-образное начертание употреблялось в начале слов, а Z -образное - в середине и в конце. Оба варианта присутствуют во всех шрифтах московских анонимных изданий 50-60-х гг. XVI в., в шрифтах Ивана Фёдорова использовались произвольно. Позднейшие укр. церковнослав. издания вплоть до кон. XIX в. строго соблюдали различие между данными начертаниями. В великорус. изданиях различие начертаний наблюдалось до сер. XVIII в.: Z -образный знак встречался в качестве 2-й буквы из 2 рядом стоящих З (boзzbamu, бeзzakohhuk и т. п.). Скорописные начертания З в XV в. представляют собой видоизменения указанных типов - Z -образного и З-образного: . В московской скорописи XVI-XVII вв. З, как правило, пишется в виде тройки: , реже имеет змеевидную форму: . В укр. скорописи этого времени З подвергается максимальному упрощению - преобладают змеевидные начертания, которые превращаются в волнистую или изогнутую черту: . Для белорус. скорописи характерны начертания на основе З и Z с петлями в верхней либо нижней части: . |
| Военные поражения и отсутствие консолидации в Андалусе привели к восстаниям в 1144-1145 гг., фактически уничтожившим власть Альморавидов в И. В 1145-1172 гг. в мусульм. И. к власти вновь пришли правители отдельных тайф. С 50-х гг. XII в. началось постепенное завоевание Андалуса Альмохадами. Основой державы Альмохадов стало зародившееся в горах Атлас на территории совр. Марокко в 20-х гг. XII в. религ. движение в рамках ислама, идеологом к-рого был бербер Ибн Тумарт (ок. 1082-1130). После долгого противостояния с Альморавидами преемник Ибн Тумарта, Абд аль-Мумин, смог в 1147 г. захватить африкан. столицу Альморавидов г. Марракеш и вскоре распространить власть на всю Сев.-Зап. Африку. В 70-х гг. XI в. Альмохады под предводительством Абу Якуба Юсуфа (1163-1184) начали активные военные действия в Андалусе. К 1172 г. они подчинили пиренейские мусульм. территории. 11 июля 1195 г. в битве при Аларкосе (близ совр. г. Сьюдад-Реаль) войска Альмохадов под командованием Якуба аль-Мансура, имея значительный перевес, разгромили армию кастильского кор. Альфонсо VIII и захватили большую часть Нов. Кастилии, включая Гвадалахару и Мадрид (за Альфонсо VIII остался город Толедо). Альмохады придерживались жестких позиций в управлении страной и большое внимание уделяли военным вопросам. При них во мн. крупных городах И. появились крепостные сооружения. В нач. XIII в., после поражения в 1212 г. при Лас-Навас-де-Толоса от объединенного войска нескольких христианских королевств, Альмохады начали терять власть; к сер. XIII в. на Пиренейском п-ове мусульманам подчинялась лишь область на самом юге с центром в Гранаде. Здесь сложился Гранадский эмират (существовал до кон. XV в.), где правила династия Насридов. Интерьер дворца Альхаферия в Сарагосе. 2-я пол. XII в. Интерьер дворца Альхаферия в Сарагосе. 2-я пол. XII в. В XII-XIII вв. Андалус стал центром философской мысли, во многом благодаря изучению и переосмыслению мусульм. мыслителями древнегреч. философии. К этому периоду относится творчество основоположника аверроизма Ибн Рушда (Аверроэс, 1126-1198), богословов Абу Мухаммада Абдаллы из Бадахоса и Абуль-Аббаса Ахмада (Ибн аль-Банны), развивавших учение Газали (1058-1111) об основах суфизма. |
| Т. С. Денисова История христианства В 70-х гг. XV в. португ. мореплаватели, купцы и сопровождавшие их католич. монахи из Сан-Томе основали первые миссии на гвинейском атлантическом побережье. В 1515 г. 3 священника посетили г. Бенин, где они пробыли 2 года. Действовавшие здесь миссии подчинялись основанному в 1534 г. еп-ству Сан-Томе, первым предстоятелем к-рого был августинец Гаспар Као. В 1577 г. он отправил в Варри 2 миссионеров-августинцев, к-рые жили в городе в течение года и крестили наследника престола, впосл. основавшего католич. династию. В нач. XVII в. на миссионерском поприще августинцев сменили капуцины . Однако католич. проповедь на раннем этапе не принесла существенных результатов: христианство принимали лишь некоторые правители и их приближенные, к-рые по мере ослабления связей с Португалией теряли интерес к новой вере и возвращались к традиц. культам. К кон. XVII в. исчезли последние следы пребывания католич. миссий на территории Н. С. А. Краудер. Фотография. 2-я пол. XIX в. С. А. Краудер. Фотография. 2-я пол. XIX в. В 1-й пол. XIX в. начался новый этап распространения христианства на юж. побережье совр. Н. Отмена работорговли способствовала всплеску религ. энтузиазма среди зап. миссионерских орг-ций, при поддержке к-рых бывш. рабы возвращались из Америки и с Карибских о-вов на атлантическое побережье Зап. Африки. В 1841 г. англикане из Церковного миссионерского об-ва направили в дельту Нигера миссионерскую экспедицию под рук. Самуэла Аджая Краудера. В кон. 50-х гг. XIX в. за счет активного приобщения местных жителей к европ. образованию миссия значительно окрепла. Уже на ранних этапах становления Англиканской Церкви в Н. активную роль в этом процессе играло африкан. духовенство. В 1864 г. был создан 1-й англиканский диоцез с центром в Лагосе, 1-м англикан. епископом стал африканец Краудер. В 1842 г. проповедники Уэслианской методистской миссии Томас Берч Фриман и Хенри Таунсенд прибыли в Бадагри и Абеокуту соответственно для окормления освобожденных рабов-христиан, поселившихся в этих местах. В апр. 1846 г. представитель Шотландской миссии Хоуп Мастертон Уоддел был направлен в Калабар, бывш. центр работорговли, расположенный в Южной Н. на р. Кросс, для создания пресвитерианской церкви. Его работа в этом регионе оказалась успешной, и в 1858 г. была основана пресвитерия Биафры. |
| языка. Источники, на основе к-рых был составлен этот И., точно не установлены. Возможно, использовались рассказы или записки участников военной экспедиции в Палестину, совершенной в 1240-1242 гг. гр. Ричардом Корнуоллским, младшим братом кор. Генриха III. Неясным представляется и назначение этих графических схем. По одной из гипотез, они должны были иллюстрировать «Большую хронику» Матвея Парижского ( Lewis S. The Art of Matthew Paris in the «Chronica Majora». Berkeley, 1987. P. 321-376). Однако в последнее время в результате подробного исследования кодикологии рукописей и общего интеллектуального контекста монашеской культуры XIII в. ряд исследователей предположили, что эти И. были своего рода подручными инструментами в особом духовном упражнении - мысленном паломничестве к Небесному Иерусалиму, символом к-рого было изображение земного града Иерусалима ( Connolly. 1999; Gaudio. 2000). Термин «итинерарий» использован как метафора в написанном практически в это же время мистико-созерцательном трактате Бонавентуры «Путеводитель души к Богу» (Itinerarium mentis in Deum; 1259). XIV-XV вв. Несмотря на утрату крестоносцами в кон. XIII в. последних владений на Св. земле, число паломников в Палестину не уменьшилось. Мамлюкские султаны, с 1260 г. владевшие Иеусалимом, как правило, не препятствовали посещению св. мест, получая прибыль от продажи пилигримам специальных разрешений. Постепенно сложилась инфраструктура по организации паломничеств, к-рая контролировалась гл. обр. венецианцами. Если в предшествующий период паломники отправлялись на Св. землю чаще всего из портов Юж. Италии (Бари, Бриндизи), то с XIV в. обычным стал маршрут из Венеции через Адриатическое и Ионическое моря. От XIV-XV вв. сохранилось гораздо больше И., чем от раннего средневековья и эпохи крестовых походов, возможно благодаря более широкому распространению грамотности и письменной культуры среди различных социальных групп. По подсчетам исследователей, И., составленных в XIV в., сохранилось более 50, в XV в.- ок. |
| князья организовывали свой двор. В кон. XIV - 1-й трети XV в. именно представителей военно-служилого двора, находившихся или постоянно проживавших в М. о. в Сев.-Вост. Руси, одними из первых вел. князья старались подчинить себе в борьбе за верховную власть в стране. Добившись полного их подчинения, правители Москвы обезопасили свою власть от проявлений излишней самостоятельности в церковной политике первосвятителей Русской Церкви и их окружения (как, напр., при митр. Исидоре в вопросе о признании Ферраро-Флорентийской унии). Учитывая события 50-х гг. XV в., к-рые привели к разделению Русской Церкви на Западнорусскую и Московскую митрополии, светская власть Сев.-Вост. Руси (в отличие от ВКЛ) фактически заранее подготовила к грядущей автокефалии аппарат управления Русской Церковью, увязав его действия с собственными внешнеполитическими и внутриполитическими целями. Под контроль великокняжеской администрации также попала и внутренняя политика митрополичьего дома в сфере приобретения им земельных владений на территории княжеств и уделов Сев.-Вост. Руси. Во 2-й пол. XV - 1-й четв. XVI в., после усиления великокняжеской власти, образования постоянного гос. аппарата и начала регулярного ведения писцовых описаний земель по уездам, митрополиты смогли более эффективно защищать права Церкви на земли. Прежде всего речь идет о земельных сделках в пределах М. о., которые между собой и с лицами со стороны проводили их слуги. Согласно действовавшему законодательству, великокняжеские люди не имели права покупать земли в М. о. В случае выявления нарушений такие вотчины возвращались прежнему владельцу. Нередко митрополиты Симон , Варлаам и Даниил посылали своих бояр, которые выкупали вотчины на территории М. о. у своих разорившихся и «измельчавших» слуг, эти владения затем могли быть вновь пожалованы в качестве поместий. При этом особое внимание уделялось Селецкой волости, т. к. она находилась непосредственно под Москвой. По наблюдениям С. Б. Веселовского , «большая часть волости находилась в пределах Манатьина и Быкова стана Московского княжения; в зап. |
| В случае войны или чрезвычайных обстоятельств Большой совет Венеции назначал для командования войсками генерального проведитора (этот пост давался только на 2 года). Социальное и экономическое состояние общества при венецианцах осталось практически без изменения. Адм. аппарат венецианских властей был многочисленным, но неэффективным. Высокий уровень налогообложения вызвал обнищание земледельцев. Многие предпочитали бежать во владения тур. султана. Доходы от высокоприбыльной соляной монополии целиком отправлялись в Венецию. В конце венецианского периода в связи с тур. угрозой было начато строительство новых крепостей. В 1550-1559 гг. были воздвигнуты укрепления Фамагусты (архит. Дж. Санмикели), в 1567-1570 гг.- крепостные стены Никосии с 11 бастионами, сооруженные по плану Дж. Саворньяно. В период правления династии Лузиньянов и Венеции одним из самых важных товаров, к-рые западноевроп. купечество экспортировало с К., являлся хлопок (вывозился хлопок-сырец и реже хлопчатобумажная пряжа). Центром хлопководства были окрестности Лимасола, также хлопок выращивали на орошаемых землях в районах Ларнаки и Пафоса. К. не только экспортировал местную продукцию, но и вел транзитную торговлю хлопком (гл. обр. из Сирии). До посл. четв. XIV в. кипрскому королю принадлежала монополия на продажу соли. Ее реализация и налоги на этот товар при продаже и вывозе с острова приносили значительный доход в королевскую казну. Важным продуктом экспорта с К. был сахар. Торговля им, так же как и солью, контролировалась королевской властью, устанавливавшей цены на них. Обширные плантации сахарного тростника находились в районах Пафоса и Лимасола. Самыми крупными их собственниками были королевская семья, орден иоаннитов, лат. епископы Пафоса и Лимасола. В кон. XIV-XV в. к ним присоединились венецианцы из рода Корнаро и каталонцы из рода Феррер. Помимо сахара киприоты экспортировали цератоний (рожковое дерево), плоды к-рого содержат ок. 50% сахара. В XIII-XV вв. на К. было хорошо развито виноделие. Торговля зерном велась через порты Пафоса, Лимасола и Фамагусты. Фамагуста являлась также крупнейшим центром реэкспорта зерна из районов Зап. Средиземноморья. Область Лимасола была житницей острова, где выращивались все виды сельскохозяйственной продукции, предлагавшейся западноевропейским купцам. |
| Золотоордынская чеканка начинается в 50-х гг. XIII в., после создания улуса Джучи в составе Вел. Монгольской империи, просуществовавшего до XV в. как самостоятельное гос-во под формальным сюзеренитетом Каракорума. Во владения Джучидов входили Крым, донские и приднепровские степи, Поволжье, Сев. Кавказ, Зап. и Юж. Казахстан. Постоянные денежные дворы Джучидов XIV в. располагались в поволжских городах Сарай и Сарай-эль-Джедид, откуда их многочисленная продукция, серебряные данги и пулы, в огромном количестве поступали на Русь. С принятием в 20-х гг. XIV в. ислама как гос. религии на джучидские монеты были перенесены все нормативные атрибуты мусульм. Н. Легенды первых русских монет воспроизводили арабские надписи, скопированные с джучидских дангов. Распад Золотой Орды в XV в. повлек за собой возникновение новых гос-в (Большая, затем Ногайская Орда, Астраханское, Крымское, Казанское и Сибирское ханства), лишь немногие из которых продолжали традиции монетной чеканки Золотой Орды. Наиболее значимым ответвлением джучидской Н. стала Н. крымских Гиреев (до кон. XVIII в.). Русская Н. Изучение рус. Н. началось с первых лет существования С.-Петербургской АН (1728). Во 2-й пол. XVIII в. коллекция русских монет Кунсткамеры была описана и каталогизирована А. И. Богдановым (1768). В конце столетия уже были известны древнейшие рус. монеты златник и сребреник, а также серебряные слитки-гривны. Как полноправная научная дисциплина рус. Н. сложилась в 1-й пол. XIX в., после издания книги А. Д. Черткова «Описание древних русских монет» (1834). Было создано имп. Русское археологическо-нумизматическое об-во (1846), регулярно пополнялось рус. собрание Эрмитажа (ГЭ), а позже - ГИМ. Особенно важную роль в дореволюционный период сыграли труды А. В. Орешникова ( Орешников. 1896) и И. И. Толстого ( Толстой И. И. Древнейшие русские монеты Великого княжества Киевского. СПб., 1882; Русская допетровская нумизматика. СПб., 1884-1886. Вып. 1-2). В советский период работы в области рус. Н. были продолжены в ГЭ и ГИМ (А. А. Ильин, А. В. Орешников, Н. П. Бауер). В послевоенное время благодаря трудам И. Г. Спасского и А. С. Мельниковой был разработан и успешно применен такой метод изучения рус. монет, как поштемпельный анализ, позволивший научно классифицировать монеты XVI-XVII вв., впервые оценить возможности научной работы с кладовыми комплексами. Для Н. имп. периода особенно важны труды В. В. Узденикова, привлекшего для систематизации и классификации монет прежде не освоенные источники. На рубеже XX и XXI вв. интерес к рус. Н. усилился, в т. ч. благодаря возрождению любительского коллекционирования, предметы которого продолжают существенно пополнять источниковую базу академических исследований. |
|
|
