| Вошел быстрой, легкой походкой, чуть позванивая шпорами, генерал Глазенап, он же – генерал-губернатор всех областей, отторгнутых от большевиков. Я залюбовался им. Он был очень красив: невысокий, стройный брюнет, с распущенными черными усами, с горячими черными глазами, со смуглым румянцем лица, с легкостью хорошего кавалериста и со свободными движениями светского человека. Он был участником Ледяного похода , водителем многих отчаянных конных атак. Говорить с ним было совсем не трудно, тем более что П. Н. Краснов понимал дело и поддерживал меня. Газета, по его мнению, необходимое. Вопрос в типографии и бумаге. О деньгах заботиться не надо: на днях выходят из печати новые кредитки Северо-Западного правительства. Руководителем и моим непосредственным начальником будет генерал Краснов. Через сколько времени может выйти первый номер, по моим расчетам? Я стал делать оговорки: сможет ли генерал Краснов дать сегодня же передовую статью? – Да, часа через два-три. Есть ли в штабе последние красные газеты и можно ли из них делать вырезки? – Есть, можно, но только для первого номера в виде исключения. Обычно прежде всего газеты поступают в штаб, для сводки. Нет ли иностранных газет, хотя бы и не особенно свежих? – Найдутся. Есть ли в штабе бумага? – Есть, но только писчая, почтового формата. Разрешено ли мне будет в случае, если в типографии нет бумаги, реквизировать ее в каком-нибудь магазине? – Можно. Только дайте расписку, а счет присылайте в канцелярию… Все? – спросил генерал. – Как будто все, в[аше] пр[евосходительство], – ответил я. – Только… Вот тут-то я себя мысленно похвалил. Во всех деловых переговорах и контрактах я никогда не упускал мелочей, но всегда забывал самое главное. А теперь нашел. – Только должен предупредить, что наборщики – самый гордый и капризный народ на свете. Этих «армии свинцовой суровых командиров» можно взять лишь добром. Деньги теперь – ничто. Но если выдать им хотя бы солдатский паек, то они, наверно, будут польщены таким вниманием. – Хорошо. Обратитесь к моему заведующему хозяйством. Я предупрежу. А все-таки: когда же мы увидим первый номер? |
| 10 января 1864 г. у Его Высочества родился второй сын - Великий Князь Петр Николаевич В это время Великокняжеская Чета имела уже пребывание в Николаевском дворце, роскошное здание которого было выстроено по проекту известного в свое время архитектора А.И. Штакеншнейдера. Очень красивый снаружи, дворец этот по внутренней отделке представляет собою прекрасный образец архитектурного искусства и высокого художественного вкуса. Этот же год принес видную перемену в служебное положение Его Высочества. Были учреждены военные округа, и, по упразднении звания Командира Отдельного Гвардейского корпуса, Великий Князь Николай Николаевич назначен был 10 августа - Командующим войсками Гвардии и Петербургского военного округа, 15 августа - Генерал-Инспектором Кавалерии, с оставлением во всех прочих должностях и званиях, и 18 августа - Членом Комитета о раненых. Заняв эти высокие и ответственные должности по строевой и боевой подготовке войск, Его Высочество с новым рвением принялся за любимое дело: войска всегда были его отрадою. Государь и военный министр генерал-адъютант Милютин дали Ему полную самостоятельность. К энергичной работе побуждало и то, что, после печального опыта Севастопольской войны, у нас в это время вводили новое вооружение, новые уставы, новые приемы подготовки войск, в выработке которых Великому Князю приходилось предварительно принимать Личное участие в комитете по устройству и образованию войск, в котором с 1860 г. Его Высочество председательствовал. Вместо прежних линейных учений с шаблонными упражнениями по уставу, начались более частые маневрирования малых и больших отрядов разных родов оружия, учения с боевыми патронами, появился обозначенный противник Не только к кавалерии, во главе которой стоял Великий Князь, стали в это время предъявляться новые требования в духе боевой подготовки, но они коснулись и артиллерии, в особенности относительно производства стрельбы. Вникая внимательно во все детали службы офицера и солдата, Его Высочество, сам прекрасно зная службу, предъявлял относительно нее строгие требования к своим подчиненным. В то же время Он проводил взгляд, что всякое занятие может принести пользу лишь в том случае, если ведется оживленно и не утомляет людей, - вот почему Он избегал слишком продолжительных учений и никогда не делал смотров в дурную погоду. Только маневры производились независимо от нее. Инспекторские смотры, происходившие обыкновенно в Михайловском манеже, продолжались очень долго - и все же проходили почти незаметно, потому что Его Высочество и в это скучное дело умел вносить веселое настроение, шутя с офицерами и солдатами. |
| Дело 3-го корпуса у Красного было одним из самых блестящих в эту кампанию; никогда еще не видано было боя более неравного; никогда еще талант полководца и самоотверженность войск не проявлялись в большем блеске. Едва успел маршал Ней поместить свой авангард под прикрытие артиллерийского огня, как прибыл от генерала Милорадовича парламентер 191 с требованием сложить оружие. Те, кто знали Нея, поймут, с каким презрением должен он был отнестись к этому предложению. Но русский парламентер стал уверять его, что высокое уважение, которое высказывал русский генерал к его талантам и мужеству, не позволят ему предложить маршалу что-либо недостойное последнего; что эта капитуляция была необходима; что другие корпуса покинули его на произвол судьбы; что перед ним находилась армия в 80 000 человек и что, если он пожелает, он может послать офицера убедиться в этом. 3-й корпус, вместе с подкреплениями, полученными в Смоленске, не достигал 6000 человек; артиллерия сведена была всего к 6 орудиям, кавалерия – к одному взводу охраны 192 . Несмотря на все это, маршал вместо сдачи взял парламентера в плен; несколько орудийных выстрелов во время этих своеобразных переговоров послужили предлогом, и маршал, не обращая внимания на огромную численность неприятеля и ничтожное количество своих войск, скомандовал атаку. 2-я дивизия 193 , построившись в колонны по полкам, прямо двинулась на неприятеля. Да позволено мне будет воздать должное самоотвержению этих солдат и поздравить себя с той честью, что я шел во главе них. Русские с восхищением смотрели, как дивизия стала приближаться к ним в наилучшем порядке, ровным шагом. Каждый орудийный выстрел вырывал целые ряды; каждый шаг вперед делал смерть все более неизбежной, но движение не замедлялось ни на минуту. Наконец, мы настолько приблизились к неприятельской линии, что первый батальон моего полка, сломленный вконец картечным огнем, был отброшен на следовавший за ним второй и внес в него расстройство. Тогда русская пехота, в свою очередь, атаковала нас, а кавалерия, ринувшись на наши фланги, довершила наше поражение. Несколько занявших выгодные позиции стрелков остановили на минуту преследовавшего нас неприятеля; в бой была двинута дивизия Ледрю 194 , и 6 орудий стали отвечать на огонь многочисленной артиллерии русских. Тем временем я собрал уцелевшие остатки моего полка на большой дороге, куда снаряды еще долетали изредка. Наша атака не продолжалась и четверти часа, а 2-й дивизии уже не существовало более; мой полк потерял несколько офицеров и сократился до 200 человек; иллирийский полк и 18-й полк, потерявший своего «орла», пострадали еще больше 195 ; генерал Разу был ранен, генерал Ланшантен взят в плен. |
| Слепцов. в Гехинском ущелье. Канонада из наших орудий заставила Чеченцев сейчас увезти назад свою пушку. Начальника отряда не было в то время в лагере, он ездил в укр. Урус-Мартан. Возвратясь оттуда на другой день, он узнал чрез лазутчиков, что неприятель намерен снова сделать попытку стрелять по лагерю и что в том месте, куда Чеченцы вывозят свое орудие, устроены ими огромные завалы. Вследствие того, сделаны были Генералом Слепцовым следующие распоряжения, чтобы выбить неприятеля из завалов и если можно, захватить орудие; одна колона, из спешенных казачьих охотников и 2-го Тенгинского батальона, должна была войти в лес, идущий по правому берегу реки, по первому выстрелу из неприятельского орудия, броситься на путь отступления Чеченцев и штурмовать там завалы. Центральная колона, под личным предводительством Генерала, из батальона пехоты, 2-х сотен казаков и 2-х конных орудий, по первому же выстрелу, должна была кинуться по правому берегу реки, кавалерия впереди прямо лететь на завалы и орудие. Наконец, 3-й колоне, больше прочих по составу, назначено было стоять на левом берегу Гехи, на Нуриковской поляне, рубить лес и быть в готовности, в случае появления неприятеля с орудием, перейти на правый берег и содействовать колоне Генерала. 9 число прошло в ожиданиях, которые на этот раз не сбылись; неприятель не перевез орудия. 10-го, лазутчики пришли с донесением, что в этот день многочисленное скопище неприятельское непременно явится и Чеченцы будут стрелять из своего орудия по пехоте, рубящей лес. Часов в 10, войска были на назначенных местах. В 1 часу, Генерал приказал колоне охотников тихо войти в лес и залечь там. Он был в большом нетерпении. Наконец, в начале 3 часа, раздался выстрел из неприятельского орудия. Генерал вскочил на лошадь, бросился к кавалерии, закричал ей «на конь! на конь!» и поехал по правому берегу реки, сперва рысью, потом пустился скакать. Я находился при нем. Две сотни неслись за нами на полном карьере. Мы проскакали версты полторы и были уже на одной высоте с колонной, находившейся на левом берегу. Генерал, скакавший впереди, сказал: «Господа, кричите ура! Кричите ура!» Мы вынули шашки, продолжали нестись во весь дух и влетели на поляну, усеянную редкими деревьями. Тут был неприятель и приветствовал нас градом пуль. Но, приведенный в замешательство появлением кавалерии, которой он не ожидал с этой стороны, ошеломленный ее ударом, услыхав слева «ура» охотников, заходивших ему в тыл, он бросился бежать. Казаки догоняли и рубили пеших Чеченцев; много их здесь погибло. Кавалерия, вся в рассыпном строе, скакала вперед, перепрыгивая чрез срубленные и наваленные деревья. В лесу раздавался грохот от перестрелки и гремело всюду русское «ура». Пронесшись далее, кавалерия остановилась, наконец, пред огромными завалами, чрез которые трудно и пешему перейти. Бегущий неприятель прикрылся ими и открыл сильный огонь. Поспела пехота. |
| Ваврженец-Ян Водзицкий (Wodzicki), начальник соляных варниц в Величке и в Бохние, и брат его, королевский тайный секретарь Матвей Водзицкий, возведены были в шляхетское достоинство Королём Яном Собиесским и сеймом, в 1676 году. Матвей Водзицкий умер бездетным, а Ваврженец, от брака с Анною-Мариею Гратовскою, имел дочь Агафию, за Станиславом Тенгоборским, и четырёх сыновей: 1) Пётр (см. далее); 2) Ян, 3) Казимир, генерал-майор и 4) Михаил, епископ перемышльский и подканцлер коронный. Старший, Пётр, кастелян сандецкий, храбрый воин, последовал во Франции за Королём Станиславом Лещинским; был полковником французского полка royal suédois и командором военного ордена святого Лудовика; женат был два раза; от 1-го брака, с Грабинскою, имел сына Антония, умершего холостым; от 2-го брака с Констанциею Дембинскою, имел дочь Марию, за литовским подстолием Сципионом и пять сыновей: 1) Илью (см. далее); 2) Франца (см. далее); 3) Якова; 4) Кантия (Kanty), бывшего каноником капитула краковского, аббатом могильским и кавалер белого орла, в 5) Иосифа, бывшего генерал-майором. Старший из пяти братьев, Илья, генерал польских войск и кавалер белого орла, возведён был Императором Францом, 20 марта 1799 года, в Графское достоинство Королевства Галицийского. Он женат был на Велопольской; имел двух сыновей и четырёх дочерей; 1) Елисавета была за Потулицким: 2) Констанция за Мирошевским; 3) Каролина, за Быстромовским; 4) Текла, за краковским воеводою Малаховским; 5) граф Пётр, австрийский майор, умер бездетным; 6) граф Иосиф, от брака с Яблоновскою, оставил трёх сыновей и двух дочерей; 1) граф Александр женат на Изабелле Ендржеевич; 2) граф Генрих, женат на княжне Терезие-Каролине Сулковской; 3) граф Казимир, женат на графине Лауре Платер: 4) графиня Каролина была за Мициельским; 5) графиня Эмилия, за Проспером Зборовским. Франц, брат графа Ильи, возведён был Императором Францом, 11 ноября 1803 года, в Графское достоинство Королевства Галицийского, и от брака с Софиею Красинскою имел двух сыновей: младший, граф Карл, женат был на Дембинской; старший, граф Станислав, префект департамента краковского, потом сенатор-воевода в Царстве Польском и наконец президент сената города Кракова; от брака с графинею Анною Яблоновскою имел двух сыновей и пять дочерей; 1) граф Франц, женат на Софие Ржищевской; 2) граф Владислав; 3) графиня Екатерина, за Конарским; 4) графиня Юлия, за Бельским; 5) графиня Анела, за Дзялынским; 6) графиня Елена, за Немоевским и 7) графиня Эмилия, за Дзялынским. |
| Закрыть " Я христианин, и думаю, что менять присягу грешно... " (окончание) 15.02.2007 284 Время на чтение 4 минуты Командование корпусом после вынужденной отставки Ф. А. Келлера принял один из его боевых товарищей - генерал-лейтенант А. М. Крымов. Судьба распорядилась так, что дважды в 1917 году 3-й кавалерийский корпус оказывался в центре политических событий. Корпус, продолжавший сохранять в сравнении с большинством других частей Русской армии довольно высокую боеспособность, использовался как сила во внутренней политике. Первый раз он был выдвинут к Петрограду во время Корниловского выступления в августе 1917 года. Новый главнокомандующий Русской армии генерал от инфантерии Л. Г. Корнилов предпринял ряд мер, направленных на восстановление дисциплины в армии и правопорядка в стране. По соглашению с представителями главы Временного правительства А. Ф. Керенского при Ставке и с ведома самого председателя правительства, Л. Г. Корнилов 25 августа 1917 года направил 3-й кавалерийский корпус (к тому времени он находился в резерве Румынского фронта) и Туземную дивизию в Петроград. Эти части должны были стать основой Отдельной Петроградской армии, подчиненной непосредственно Ставке. Свои намерения Л. Г. Корнилов объяснил правительству необходимостью " зачистки " Петрограда от запасных частей, разложившихся под влиянием вседозволенности и большевистской пропаганды. Накануне, 23 августа, Корнилов назначил генерала А. М. Крымова командующим Отдельной Петроградской армией, а генерала П. Н. Краснова - командующим 3-м кавалерийским корпусом и отдал приказ о снятии указанных войск с фронта и их концентрации в районе Луги. 26 августа Верховный главнокомандующий телеграфировал исполняющему обязанности командующего войсками Петроградского военного округа Б. В. Савинкову: " Корпус сосредоточится в окрестностях Петрограда к вечеру 28 августа. Я прошу объявить Петроград на военном положении 29 августа " . Однако В. Н. Львов, выступавший в те дни посредником между Л. Г. Корниловым и Временным правительством, доложил А. Ф. Керенскому требования генерала в искаженном виде: " Первое - генерал Корнилов предлагает объявить Петроград на военном положении. Второе - передать всю власть военную и гражданскую в руки Верховного главнокомандующего. Третье - уходят в отставку все министры, не исключая и министра-председателя, временное управление министерствами передается товарищам министров впредь до образования кабинета Верховным главнокомандующим " . |
| Однако в числе крупных заслуг Великого Князя перед русской армией следует особенно выделить его плодотворную деятельность на посту Генерал-Инспектора Кавалерии, которая под руководством Его Высочества воспитывалась и развивалась на совершенно новых началах. Он был замечательным кавалеристом и обладал широким взглядом на задачи и деятельность конницы. Требования Его были основаны на действительных выводах из опыта предыдущих войн и из свойств конницы, как рода войск, но дело шло зачастую в разрез Его требованиям. Причиной тому было отсутствие соответствующих начальников: если в Гвардии и были надлежащие помощники, проникнувшиеся его взглядами, то в армии они встречались лишь как редкое исключение По словам Д.А. Скалон, одного из ближайших свидетелей деятельности Великого Князя Его Высочество занял Свой пост, когда наша кавалерия работала в духе манежных требований, когда щеголяла лошадьми в теле, красивыми, выхоленными, хотя бы и слишком откормленными, а потому неповоротливыми, невыносливыми и к полевой службе мало способными, когда аллюры были медленны и укорочены, когда коней берегли настолько, что переходы совершались только шагом, а коней водили при этом в поводу... Своими техническими кавалерийскими познаниями обязанный Императору Николаю Павловичу, но больше всего - генерал-адъютанту Р.Е. Гринвальду, Великий Князь Николай Николаевич в первых же приказах по кавалерии предъявляет требования относительно систематической подготовки лошадей к усиленным и продолжительным движениям, правильной езды и управления конем, устанавливает новые правила описи строевым лошадям и пр. В стремлении устранить рознь во взглядах кавалерийских начальников на их специальное дело, Его Высочество в дальнейших приказах дает целый ряд последовательных указаний о ремонтировании конского состава, выездке (обучать тому, что составляет главное достоинство боевого коня), движениях и аллюрах (втягивание в походные движения) и т.п. В то же время Великий Князь предостерегает от излишних увлечений, вредных для более слабых лошадей, и пользуется случаем, когда возможно, подать Личный пример полезной работы. Так, например, в 1876 г., в бытность на Кавказе, Он вызвал 15-й драгунский Тверской Имени Своего полк из Царских Колодцев в Тифлис и, после сделанных полком двух переходов в 54 и 36 верст, третий переход в 33 версты совершил во главе Своих драгун в 2 ч. 50 мин., преодолевая встречавшиеся по пути препятствия - канавы, овраги, крутые подъемы и спуски... Подойдя к Тифлису, полк произвел развернутым фронтом атаку на протяжении ½ вер. - галопом и 1 версты - в карьер и, вступив в город под командою своего Шефа, прошел церемониальным маршем мимо Великого Князя Наместника. Не только люди, но и лошади были в отличном виде, в чем Его Высочество убедился, Лично осмотрев на другой день всех лошадей и не найдя ни одной забитой или больной... |
| Потеря неприятеля должна быть чрезвычайно велика, ибо все места сражения были покрыты мертвыми телами и, по показанию здешних жителей, раненых перевозили они на ту сторону реки целой день. Сам Гувион Сен-Сир ранен в ногу. В плен взято нами 45 штаб- и обер-офицеров, в том числе два полковника, до 2 тыс. чел. нижних чинов и одна пушка, да в магазейне довольно значительное число разного хлеба, которой он не успел сжечь. Потеря его была бы несравнительно более, если бы генерал-лейтенант граф Штейнгель мог преследовать далее к Полоцку, но, к сожалению, он был остановлен за 5 верст сильным неприятелем. С нашей стороны урон также не маловажен; из генералов ранены генерал-майоры Балк в голову пулею, кн. Сибирский и Гамен получили легкие контузии; шеф 26-го егерского полка полковник Рот тяжело пулею в ногу и начальнику дружины камергеру оторвало ядром ногу. О войсках в. и. в. я не могу сказать ничего более, как они дрались с обыкновенною величайшею храбростью. А С.-Петербургское ополчение по приходе его ко мне было разделено по полкам, в каждой по одной дружине, и, к восхищению всех, дрались с таким отчаянием и неустрашимостью, что ни в чем не отставали от своих товарищей старых солдат, а наипаче отлично действовали колоннами на штыках, под главным просмотром своего храброго начальника сенатора Бибикова. Убитыми у нас мало, но раненых довольно, и более от того, что не было почти средства останавливать людей, которые колоннами кидались с великим ожесточением на неприятельские батареи и окопы. Я теперь занимаюсь построением мостов; окончивши оные, перейду за Двину и буду действовать обще с генерал-лейтенантом графом Штейнгелем. О чем в. и. в. счастье имею донести. Генерал-лейтенант граф Витгенштейн В честь победы русских войск под Полоцком у Красного моста через Полоту установлена мемориальная плита следующего содержания: «Через этот мост русские войска под командованием генерала Витгенштейна и отряда Петербургского ополчения после ожесточенных боев 6-8/19-21/октября 1812 г. вошли в город и освободили его от неприятеля, чем положили начало изгнанию наполеоновских войск с белорусской земли. С того времени в память о погибших и пролитой крови этот мост стал называться „КРАСНЫМ“». |
| Постамент памятника оформлен в виде суровой необработанной скалы, с символическими отверстиями «от пуль». Полированный треугольник посередине, по словам архитектора, символизирует знаменитый Брусиловский прорыв. «Здесь мне хотелось показать тяжелое, несчастное время - четырнадцать миллионов наших людей полегло, а об этом сейчас никто не вспоминает», - сказал Станислав Одновалов. Скульптор Ян Нейман (слева) и архитектор Станислав Одновалов Татьяна КИРИЛЛИНА Профессор СПбДА протоиерей Георгий МИТРОФАНОВ: Одной из отличительных особенностей нашей страны является полное отсутствие памятников, посвященных Первой мировой войне. И появление любого памятника, обращающего наш взор к событиям этой войны, может только приветствоваться. Судьбы многих выдающихся военачальников Первой мировой войны были связаны с нашим городом. Но когда я узнал, что первым памятником оказался памятник именно бывшему генералу от кавалерии и бывшему генераладъютанту Брусилову, у меня это вызвало недоумение. Генерал Алексей Алексеевич Брусилов действительно был одним из самых знаменитых генералов Первой мировой войны. Очевидно и то, что одной из самых известных и блестящих операций Первой мировой войны был Луцкий прорыв - именно так его называли современники. ЮгоЗападный фронт, которым командовал генерал Брусилов, сыграл в этой операции ключевую роль. Однако успех этой операции стал возможен прежде всего благодаря наступлению Восьмой армии под командованием генерала Алексея Максимовича Каледина, главной ударной силой которой была четвертая стрелковая, так называемая Железная дивизия под командованием генерала Антона Ивановича Деникина. Важнейшую роль в успехе Луцкого прорыва сыграла поддерживавшая наступление Восьмой армии Девятая армия под командованием генерала Платона Алексеевича Лечицкого. Однако никто из этих генералов не оказался увековеченным в нашей стране ни в камне, ни в бронзе. Названных мной военачальников объединяет одно: все они, кроме генерала Брусилова, были непримиримыми противниками большевизма. Генералы Деникин и Каледин были руководителями Белого движения, продолжая служить той самой России, которой когда-то вместе с ними служил и генерал Брусилов. А генерал Лечицкий оказался в условиях революционного Петрограда перед выбором: поступить в Красную Армию или принять смерть. Он предпочел последнее. |
| 4. В годы гражданской войны слава Пепеляева была огромной. В полках и дивизиях Северной группы войск Колчака гремело: «За любимым вождем к Вятке путь мы пробьем, обратим вражьи полчища в трупы. Мы — могучая рать, и врагу не сдержать Пепеляевской Северной группы». Тем не менее, взять Вятку и соединиться с войсками генерала Миллера не удалось. Началось отступление всех колчаковских войск, которое превратилось в бегство. Первая Сибирская армия генерала Пепеляева погибла целиком на участке между Томском и Красноярском, прикрывая отход к Иркутску и далее, за озер Байкал, двух других армий — Каппеля и Войцеховского. Свалившийся в тифу генерал Пепеляев избежал плена, выздоровел. 5. Весной 1920 года Пепеляев со своей семьей — женой и двумя сыновьями Лавром и Всеволодом поселился в Харбине. Не имея средств, бывший колчаковский генерал зарабатывал на жизнь, работая плотником, извозчиком, грузчиком и рыболовом. К нему поступали предложения, как от белых, так и от красных о сотрудничестве. К примеру, Амурский большевистский ревком предлагал ему поделиться его богатым военным опытом, но генерал отверг все предложения. Впрочем, через два года Пепеляев встал во главе небольшого отряда из 720 человек, который должен был прийти на помощь повстанцам Якутии. Однако к началу похода антибольшевистское восстание потерпело поражение и Пепеляеву пришлось опираться только на собственные силы. В итоге 17 июня 1923 года остатки белогвардейского отряда без сопротивления сдались красноармейцам. 6. Во Владивостоке военный суд приговорил Пепеляева к смертной казни, но он написал письмо Калинину с просьбой о помиловании. Просьба была рассмотрена, и в январе 1924 года в Чите состоялся суд, приговоривший Пепеляева к десяти годам тюрьмы. Первые два года белогвардейский генерал провел в одиночной камере Ярославского политизолятора. Затем ему разрешили работать плотником, стекольщиком и столяром, и даже переписываться с женой в Харбине. В 1933 году закончился срок Пепеляева, но ему его еще в 32-м продлили на три года. После освобождения Анатолия Николаевича поселили в Воронеже, где он устроился столяром. В августе 1937-го Пепеляев был арестован вторично и доставлен в Новосибирск, где ему было представлено обвинение в создании контрреволюционной организации, и 14 января 1938 года его расстреляли. Любопытно, что через 20 дней был расстрелян победитель Пепеляева в якутской тайге — витебский латыш Ян Строд. Он, как и его противник был участником Первой мировой, Георгиевским кавалером, награжденным еще и четырьмя орденами Красного Знамени. |
|
|
