| Не только христианская мудрость знает ту доблесть, о которой упомянули мы выше, но великодушие это было известно и древним язычникам. Гораций верно описывает тип своего великодушного героя-мудреца такими чертами: доблестный муж крепко держит свои обещания и данного слова никогда не изменяет. Это явно открывается из того, что никакие угрозы и лишения не могут изменить объявленного им праведного обета или совестливого положения о каком-либо предмете: не изменит он их ни по страху своих сограждан, повелевающих ему злое дело, ни угрозы мучителей и самые их действия, многих обыкновенных (слабых) устрашающие, не подвигнут его ум в измене своей совести и данному обету. Невозможно приклонить его в своих пожеланиях, он устоит, пребудет в нападении на него непоколебимым, как недвижимый столб 82 . Если все обратится в прах, в ничто, само небо обрушится, и под такой тяжестью сердце, уповающее на Бога, не устрашится: ибо не тщетные обещания утверждают это сердце, но невидимо пребывающий в нем Сам Бог, Который открыто сказал всем устами пророка и царя Давида: не прикасайтеся помазанным Моим, и во пророцех Моих не лукавнуйте ( Пс 104,15 ). И действительно, души праведных в руке Божией, и мучение не коснется их ( Прем 3,1 ). К этому пророк Захария присовокупляет: касающийся вас касается зеницы ока Его (Зах 2, 8); а возлюбленный ученик Христов Иоанн выражается так: Мы знаем, что всякий, рожденный от Бога, не грешит; но рожденный от Бога хранит себя, и лукавый не прикасается в нему ( 1Ин 5,18 ), то есть не прикасается столь могущественно, чтобы мог победить его. Ассирийский царь Сеннахирим все иудейские города разорил и покорил (при царе Езекии), но Иерусалима не только не мог взять – не сумел даже сделать вокруг него осаду и увидеть этот город. Пространно написано об этом в Книге пророка Исаии. Посему так говорит Господь о царе Ассирийском: «не войдет он в этот город и не бросит туда стрелы, и не приступит к нему со щитом, и не насыплет против него вала. По той же дороге, по которой пришел, возвратится, а в город сей не войдет, говорит Господь ( Ис 37,33–34 ). Подобно этому бывает с людьми богобоязненными. Муж праведный, имея путеводителем для своих поступков закон Божий и волю Божию относительно внешних событий, остается со всех сторон непреоборимым: все горестное, с ним случившееся, не побеждает его и чрезмерной печалью не убивает, поражает ли болезнь все члены его тела или постигают бесчисленные бедствия; однако же он, вознося мужественный ум и сердце к Богу, прибегает к Нему с крепкой надеждой на Его помощь и вместе с этим, при всех неудобствах, согласует собственные желания с Божественной волей. У него любящее сердце, движения которого к Вечному Благу никогда и никакими узами пристрастия к чему-либо иному не могут быть связаны против его воли, если только он хочет, чтобы они стремились в вечные объятья воли Божественной. |
| Неемия был виночерпием персидского царя Артаксеркса – того самого, о котором рассказывает книга Эсфири. В столичном городе Сузы у него наверняка много возможностей не только для роскошной жизни, но и для помощи своим соплеменникам-иудеям. Но он добровольно решил отправиться в Иерусалим, где был построен Храм, но не было пока городских стен. Город оставался открытым для любого нашествия, средства на строительство были исчерпаны, народ впадал в уныние… Неемия решил, что он нужен на родине. Когда однажды он подавал царю кубок с вином, царь заметил печаль на его лице и спросил о его причинах. Неемия ответил: «Как не быть печальным лицу моему, когда город отцов моих, в запустении, и ворота его сожжены огнем! Если царю благоугодно, то пошли меня в Иудею, в город, где гробы отцов моих, чтоб я обстроил его». Царь согласился, Неемия был назначен его наместником в Иудее. Первым делом он решил восстановить городские стены. Однако окрестные народы были не в восторге от этой перспективы – прежде всего это касается самарян, потомков десяти северных колен Израиля и других народов, которые были переселены в Палестину ассирийскими завоевателями. Так уж устроено в этом мире, что всякий предпочитает видеть соседнее государство слабым и беззащитным. Вражда иудеев и самарян, о которой мы читаем в Новом Завете, была заложена именно тогда. Строительство описано в Библии так: «Строившие одною рукою производили работу, а другою держали копье. Каждый из строивших препоясан был мечом». Наверное, это поэтическое преувеличение, но в любом случае восстановление разоренного города было тяжелой задачей. Правители окрестных областей доносили о деятельности Неемии персидскому царю: дескать, хитрый иудей хочет сам стать царем и отпасть от персидской империи. К чужакам, как бывает обычно, присоединилась и часть иудейской знати, которая тоже с подозрением относилась к Неемии. Но на самом деле он заботился о возрождении города и народа, а не о собственных политических амбициях. Впрочем, Неемия прославился не только восстановлением города. Вот что писал он о своем правлении: «прежние областеначальники, которые были до меня, отягощали народ и брали с них хлеб и вино, кроме сорока талантов серебра; даже и слуги их господствовали над народом. Я же не делал так по страху Божию. И при всем том, жалования я не требовал, так как тяжелая служба лежала на народе сем». |
| Но Господь наш для того и пришел в мир, чтобы пострадать и умереть для спасения рода человеческого. Не один раз говорил Он ученикам Своим: потому что следует Ему идти в Иерусалим, и много пострадать от старцев, архиереев и книжников и быть убитому ( Мф. 14:21 ). Но Апостолы не понимали ясно этих слов, или не хотели верить такому печальному пророчеству возлюбленного Учителя. И потому Господь заблаговременно внушал им мысль о необходимости Его страдания и о том, что Он претерпит их добровольно. Однажды, взяв Апостолов Петра, Иакова и Иоанна, Иисус Христос взошел с ними на гору Оавор помолиться. Здесь во время молитвы чудный света озарил Спасителя, лице Его преобразилось, сияло как солнце, самая одежда блистала как снег; древние великие пророки Моисей и Илья явились пред Ним во славе и беседовали с Ним – о чем? – о тех страданиях, которые ожидают Его в Иерусалиме. Светлое облако осенило беседующих и из облака был слышан глас Бога Отца: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Нем же благоволю: Его послушайте ( Мф. 17:5 ). Сходя с горы, Он повелел ученикам никому не сказывать о виденном ими, до тех пор, пока Сын человеческий из мертвых воскреснет. Господь преобразился пред учениками для того, чтобы они, видя Его впоследствии распинаемым – страдание уразумели вольное, – как поет св. Церковь , – чтобы поняли они, что Он добровольно отдал Себя на поругание, мучения и смерть за спасение Мира, что Он есть воистину Отчее Сияние, Сын Божий. Злоба врагов Христовых возросла до величайшей степени особенно после такого события, которое, по видимому, должно было бы заставить их повергнуться к стопам Спасителя и умолять Его о помиловании и забвении их несправедливой ненависти к Нему. Исполняя древнее пророчество, Спаситель имел торжественный вход в Иерусалим, на ослице подъяремной и осленке, неносившем еще ярма (в ознаменование того, что Иисус Христос призовет в благодатное царство Свое как евреев, бывших под ярмом закона Моисеева, так язычников, не имевших богооткровенного закона). Жители Иерусалима, равно как и всей земли иудейской, пришедшие в святой город к празднику Пасхи, встретили Господа торжественным образом, близ горы Елеонской. Недавно совершеннное Им чудо – воскрешение Лазаря, казалось, открыло иудеям глаза; они, казалось, уверовали, наконец, что пришел обетованный Мессия, что Он, как Сын Давида, Царь кроткий и спасающий, идет теперь в свой царственный город. Множество народа постилали одежды свои на пути, по которому Спаситель шествовал на осляти, другие резали пальмовые ветви, бросали их на дорогу, и приветствовали мирного царя Своего. Сами дети евреев, наученные от колыбели ожидать славного Царя израильского, встретили Господа громкими возгласами: осанна Сыну Давидову: Благословен грядый во имя Господне! Едва лишь Господь вступил в Иерусалим, как весь город потрясся от радостных кликов восторженного народа. |
| Оба они отправились на землю праотцев не сразу, как только представилась возможность, а спустя десятилетия, в середине V века до н. э. Уже был восстановлен и освящен Храм, было положено начало основанию города, но вместе с тем иссяк первый порыв энтузиазма. Задача казалась слишком сложной, препятствий было слишком много… И вот тут настало время энергичного администратора Неемии и религиозного предводителя Эзры. Наместник Неемия Неемия был виночерпием персидского царя Артаксеркса – того самого, о котором рассказывает книга Эсфири. В столичном городе Сузы у него наверняка было много возможностей не только для роскошной жизни, но и для помощи своим соплеменникам-иудеям. Но он добровольно решил отправиться в Иерусалим, где уже построен Храм, но нет пока городских стен. Город оставался открытым для любого нашествия, средства на строительство были исчерпаны, народ впадал в уныние… Неемия решил, что он нужен на родине. Когда однажды он подавал царю кубок с вином, царь заметил печаль на его лице и спросил его о причине. Неемия ответил: «Как не быть печальным лицу моему, когда город отцов моих в запустении и ворота его сожжены огнем! Если царю благоугодно, то пошли меня в Иудею, в город, где гробы отцов моих, чтоб я обстроил его». Царь согласился, Неемия был назначен его наместником в Иудее. Первым делом он решил восстановить городские стены. Однако окрестные народы были не в восторге от этой перспективы, – прежде всего это касается самарян, потомков десяти северных колен Израиля и других народов, которые были переселены в Палестину ассирийскими завоевателями. Так уж устроено в этом мире, что всякий народ предпочитает видеть соседнее государство слабым и беззащитным. Вражда иудеев и самарян, о которой мы читаем в Новом Завете, была заложена именно тогда. Строительство описано в Библии так: «Строившие одною рукою производили работу, а другою держали копье. Каждый из строивших препоясан был мечом». Наверное, это поэтическое преувеличение, но в любом случае восстановление разоренного города было тяжелой задачей. Правители соседних областей доносили о деятельности Неемии персидскому царю: дескать, хитрый иудей хочет сам стать царем и отпасть от персидской империи. К чужакам, как это часто бывает, присоединилась и часть иудейской знати, которая тоже с подозрением относилась к Неемии. Он же на самом деле заботился о возрождении города и народа, а не о собственных политических амбициях. |
| Огорчающим Меня твердят: мир будет у вас. И всякому ходящему по упорству сердца своего говорят: не придет на вас зло. Пророков сих Я не посылал, а они побежали; им не говорить, а они пророчествуют» (гл. 23). Б). От речей общего содержания, от общих и главных черт деятельности пророка при Иоакиме и Иехонии, перейдем к предсказаниям, действиям и судьбам его, относящимся к определенному времени в порядке происшествий. Чем теснее скреплялись связи с Египтом, тем решительнее и грознее были предсказания пророка, главного противника этого союза. Чем больше в одних усиливалось поклонение богам языческим, а для других внешние жертвоприношения заменяли внутреннее освящение сердца, тем определеннее возвещал он приближающийся суд Господа. Чем яснее видел он, что предсказания древних пророков, перетолковываемые ложными пророками, наполняли сердца мечтательными надеждами, на вечное охранение Сиона, на чудесное сохранение города и храма в самой крайней опасности; тем решительнее объявлял он, что только очищение сердца, искреннее обращение к Богу могут доставить спасение, что упование на помощь Божию без действительного исправления напрасно, и Иегова предаст, город и храм на разрушение. В начале царствования Иоакима, успокаивавшего себя надеждою на безопасность под покровительством царя египетского, пророк предрекает разрушение города и храма (от Халдеев), уже оскверненного мерзостями Египта, и едва избегает смерти. На дворе дома Иеговы, при собрании священников, пророков и народа он повторяет произнесенное им здесь пророчество при Иосии. «Так как вы не слушаете, пророк приводить слова самого Бога, рабов Моих пророков, которых Я посылаю к вам с раннего утра: то с домом сим я сделаю тоже, что с Силомом 26 , и город сей отдам на поругание всем народам земли». Едва он произнесет, си слова, схватили его священники и пророки, и народ стал требовать его смерти: ‹он должен умереть, кричал народ, так, как он пророчествует, что дом сей будет как Силом, и город сей опустеет. На этот крик поспешили в храм князья Иудейские, и стали у входа новых врат. |
| Они мучительно сознали свою греховность и, в виду своей великой скорби, готовы были взывать со вдовой Сарептской: «что мне и Тебе человек Божий? Ты пришел ко мне напомнить грехи мои и умертвить сына моего» ( 3Цар. 17:18 ); или с ап. Петром, когда он, изумленный чудом Христа, воскликнул: «выйди от меня, Господи, потому что я человек грешный» ( Мф. 8:34 ). Вефсамитяне в ужасе говорили: «кто может стоять пред Господом, сим святым Богом? И к кому Он пойдет от нас?» Видя в ковчеге обитание Иеговы, они желали передать его другим. Верстах в семи к юго-востоку от Вефсамиса, на холме, возвышающемся на тысячу футов над Айн-Шемсом, находился другой израильский город, который некогда, до завоевания его израильтянами, был известным святилищем Ваала. Это был город Кириаф-Иарим, то есть, «город лесов», отождествляемый теперь с Хурбет-Ерма, развалиной на густо покрытом хребте среди кустарников и чащей мастикового дерева и боярышника, к которому и доселе прилагается название Ерма , соответствующее позднейшей форме Арим, заменившей собою первоначальный Иарим ( 1Ездр. 2:25 ). Развалина эта отстоит только верстах в пяти от большой долины, на которую она смотрит. Она лежит близ гряды низких холмов и высоких иудейских гор и носит в себе все признаки древнего города. Так как Силом уже не был пригодным убежищем для святилища, то вефсамитяне обратились к жителям Кириаф-Иарима с просьбою принять от них ковчег, оказавшийся столь гибельным для них даром. Жители этого последнего места, вероятно посоветовавшись с Самуилом, охотно уступили их просьбе. Они отправились и привезли ковчег древней, еще существующей, дорогой, которая идет к северу от теперешней развалины и ведет прямо к Вефсамису, по окраине долины Исмаин. По перенесении ковчега, он был поставлен в доме некоего Авинодава, находившемся на вершине холма. Кириаф-Иарим не был левитским городом, но Авинодав мог быть левитом. В этом месте, однако же, не оказалось священника, и так как недавний опыт показал опасность святотатственного обращения с святыней, то сын Авинодава, Елеазар, был посвящен в качестве хранителя ковчега, то есть, не с целью исполнения священнических обязанностей или совершения жертвенного богослужения Иегове, что было бы совершенно незаконным, но с целью охранять святыню от святотатства и наблюдать за должным благоговением к ней. |
| Описанию Тайной вечери в синоптических Евангелиях предшествует рассказ о приготовлениях к ней. Его наиболее короткую версию мы находим в Евангелии от Матфея: В первый же день опресночный приступили ученики к Иисусу и сказали Ему: где велишь нам приготовить Тебе пасху? Он сказал: пойдите в город к такомуто и скажите ему: Учитель говорит: время Мое близко; у тебя совершу пасху с учениками Моими. Ученики сделали, как повелел им Иисус, и приготовили пасху ( Мф.26:17–19 ). У Марка эпизод изложен более подробно: В первый день опресноков, когда закалали пасхального агнца, говорят Ему ученики Его: где хочешь есть пасху? мы пойдем и приготовим. И посылает двух из учеников Своих и говорит им: пойдите в город; и встретится вам человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним и куда он войдет, скажите хозяину дома того: Учитель говорит: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими? И он покажет вам горницу большую, устланную, готовую: там приготовьте нам. И пошли ученики Его, и пришли в город, и нашли, как сказал им; и приготовили пасху ( Мк.14:12–17 ). В отличие от Матфея Марк, писавший, как предполагается, для христиан, обращенных из язычества и мало знакомых с иудейскими обычаями, разъясняет, что первый день опресноков – это день, когда было принято вкушать пасхального агнца. Лука, чья читательская аудитория тоже состояла главным образом из бывших язычников, делает аналогичное разъяснение: «Настал же день опресноков, в который надлежало закалать пасхального агнца». В своем рассказе Лука текстуально близок к Марку, однако вносит важное уточнение: двумя учениками, посланными в город, были Пётр и Иоанн ( Лк.22:7–13 ). Мы не знаем, кем был «такой-то», упоминаемый Матфеем. Не знаем ничего ни о человеке с кувшином воды, ни о хозяине дома, в который он нес этот кувшИн.Хождение за водой было обычным занятием женщин ( Быт.24:11–21 ; Исх.2:16 ; 1Цар.9:11 ; Ин.4:7 ); если это делали мужчины, значит, они были рабами или слугами ( Втор.29:11 ; Нав.9:21–27 ). Нет оснований полагать, что кувшин в руках мужчины был заранее оговоренным опознавательным знаком. Скорее, Марк и Лука упоминают об этой детали, подчеркивая способность Иисуса предсказывать события и видеть их на расстоянии. Вопрос о комнате в Евангелии от Марка в буквальном переводе с греческого звучит так: «Где моя комната (πο στιν τ κατλυμ μου), в которой буду есть пасху с учениками Моими?» У Луки местоимение «моя» отсутствует, Марк же отмечает, что у Иисуса в Иерусалиме – вероятно, в доме одного из друзей или тайных учеников – была Своя комната, о которой знал Он, но не знали ученики. Подобного рода «свои» комнаты в чужих домах были у пророков Илии и Елисея: у Илии была «горница, где он жил», в доме вдовы в Сарепте Сидонской ( 3Цар.17:19 ); у Елисея в доме женщинысонамитянки была «небольшая горница над стеною», где для него поставили «постель, и стол, и седалище, и светильник» ( 4Цар.4:10 ). |
| От Визеова дорога, сильнее уклоняясь к северо-западу, направлялась к 30° северной широты. Сначала она шла по плодородной горе, усеянной и тогда, как теперь, роскошными виноградниками, смоковницами и оливковыми деревнями 1411 , затем направлялась по горному западному склону, служившему водоразделом между двумя большими —141— долинами, из которых северная 1412 начиналась у Гофны, далее соединялась с южной 1413 и многими другими, менее значительными, долинами и уже в виде одной широкой долины направлялась к Лидде 1414 . Этот спуск по горному склону так удобен, что упомянутому новейшему путешественнику Риттеру казалось, что «он самой природой назначен быть дорогой» 1415 . Когда дорога достигала долины, то она уклонялась немного в левую сторону 1416 ; самая долина была покрыта хлебными посевами, а тянувшиеся по ее сторонам горы – пышной палестинской растительностью 1417 . – Пересекши 30° северной широты, дорога приводила к издавна славному и хорошо укрепленному городу, расположенному на горах Ефремовых, Фамнаф-Сараи в Суд.2:9 , , Θαμνασαρξ, Θαμναϑσρ, Θαμναϑαρς Thamnath Saraa, Thamnatsare, Thimnath Serach) 1418 . Фамнаф-Сараи был расположен по северному склону горы Gaas’a (), которая стояла на западном конце помянутой выше северной долины 1419 . С его именем соединялось до- —142— рогое для каждого еврея воспоминание о том приснопамятном вожде еврейского народа, которому судил Господь по смерти Моисея вести народ в обетованную землю и завоевать ее. Когда (Евреи) окончили разделение земли по пределам ее, тогда сыны израилевы дали среди себя удел Иисусу, сыну Навину: по повелению Господню дали ему город Фамнаф-Сараи, которого он просил, на горе Ефремовой; и построил он город и жил в нем 1420 . Когда же умер Иисус Навин, то похоронили его в пределе его удела в Фамнаф-Сараи, что на горе Ефремовой, на север от горы Гааша; и положили там с ним во гробе, в котором похоронили его, каменные ножи, которыми Иисус обрезал сынов израилевых в Галгале, когда вывел их из Египта, как повелел Господь и они там же до сего дня 1421 . Нужно думать, что гробница и укрепленный город Иисуса Навина существовал во все время иудейской истории и при Ап. Павле был довольно значительным. По крайней мере, гробницу Иисуса Навина именно в Θαμνα видел Евсевий 1422 , Иероним 1423 , Рабби Иаков 1424 и др., а остатки тамошних укреплений видел даже Риттер 1425 . Быть может, свв. путники поклонились праху великого вождя 1426 . |
| Подобно же возвещает Иеремия: «Так говорит Господь, Израилев: Вот, Я наведу на место это зло, так что у всякого слышащего это зазвенит в обоих ушах его, – за то, что они оставили Меня и чужим сделали место это» ( Иер. 19:3–4 ). «И уничтожу совет Иудин и совет Израилев на месте этом, и погублю их мечом перед врагами их, и дам мертвецов их в пищу птицам/167в небесным и зверям земным» ( Иер. 19:7 ). «И сделаю город сей в исчезновение и в вечное, чтобы все проходящие по нему ужасались, и приходили в уныние, и кивали головами своими обо всех язвах его» ( Иер. 18:16; 19:8 ). И: «Как ветер и зной, рассею их перед лицом врагов их, и покажу им день погибели ( Иер. 18:17 ). И: Б401 «И будут есть плоть сыновей и дочерей своих, и каждый из них плотью ближнего И277 своего в осаде и в пленении, которым пленят враги их» ( Иер. 19:9 ). «И сокрушу народ этот и город как сосуд который уже не собрать. Так сделаю месту этому, говорит Господь, и живущим в нем, чтобы дан был город этот, [как] (сосуд) упавший» ( Иер. 19:11–12 ). И: «Дам их на расточение по всем царствам земным, и будут в поношение и в/167г притчу, и в ненависть, и в проклятие по всей земле, куда Я изгоню их» ( Иер. 24:9 ). Итак, что может быть лучше, и яснее, и истиннее божественных [этих] речений? Смотри же, неразумный и безрассудный иудей: разве не случилось все это без остатка по святому прорицанию на вас, а также по предвещанию и угрозе Христа? З- Ведь Он сказал об Иерусалиме и о его церкви, что «не останется камня на камне» ( Мф.24:2 ; Мк. 13:2 ; Лк. 21:6 ). И разве не было? Разве осталось? Нисколько. И: «Вот остается дом ваш пуст» ( Мф.23:38 ; Лк. 13:35 ). He пуст ли он? И весьма. И: «Будет скорбь, какой не бывало» ( Мф.24:21 ). И не случилось ли? Прочти свидетельство Иосифа, мужа иудейского, любящего истину, и ты сможешь даже вздохнуть, только слушая, что претерпели несчастные иудеи за то, что на Христа бесновались и злобствовали. -З И- Ведь чтобы Б402 никто/168а из иудеев не сомневался, истина заставила поведать об этих злых и невыразимых страданиях не какого-то чужеродного, но единоплеменника, единоверца и ревнителя. |
| Потому сказал Давид: «Тебе, Тебе, Боже, подобает песнь на Сионе, и Тебе воздастся молитва в Иерусалиме» ( Пс. 64:2 ). З- 3атем, после того как они некоторое время приносили жертву, разрушил Б425 город. И как сокрушением того сосуда, так и Бог разрушением города против их желания отвел их от того дела. Поскольку если бы прямо сказал: «Отступитесь», им/177в нелегко было бы стерпеть, (поэтому) принуждением отвел их от беснования Итак, пусть будет врач – Бог, чаша же – город, больной же – недовольный народ иудейский, а студеное питье – разрешение и возможность жертв. Ведь если бы Он не хотел устроить [это], то для чего в одном месте заключил эти жертвы повсюду Сущий и все Свершающий? Для чего Он, сведя службу к жертве, жертвы – к месту, место же – к определенному времени, а время – к одному городу, затем разрушил этот самый город? И удивительнее и знаменательнее то, что иудеям предоставлена вся вселенная, где нельзя творить жертву, а один Иерусалим, в только и можно приносить жертвы, стал недоступен и пуст. -З Об этом же Божественное Слово и в «Постановлениях Апостольских» сказало:/177г П- Ясно же, что [до] воплощенного смотрения Бог совершенно явно отвергал жертвы иудеев, согрешавших против Hero многократно и думавших умилостивить Его жертвами, [а] не покаянием. Ведь сказал пророк : «Зачем приносите мне ливан из Савы и кинамон из земли дальней? И всесожжения Б426 ваши неприятны, и жертвы И293 ваши [не] усладили меня» ( Иер. 6:20 ). И: «Соберите ваши с жертвами вашими и ешьте мясо, потому что Я не говорил вам, когда вывел вас из земли египетской, о жертвах и всесожжениях» ( Иер. 7:21:22 ). И: «Что мне множество жертв ваших? Довольно всесожжений овнов, и жира агнцев, и крови телят и козлов не хочу. Когда приходите видеть Меня, кто просит того от рук Больше ходите/178а на двор Мой. Когда приносите Мне – суетная жертва. Кадило мерзко Мне, новомесячий ваших, и суббот, и дня великого не принимаю. Пост, и празднество, и праздники ваши ненавидит душа Моя; стали вы Мне лишними» ( Ис. 1:11–14 ). И: «Отставь от Меня глас песней твоих, и пения органов твоих не стану слушать» ( Ам. 5:23 ). И: «He приму тельца от дома твоего, ни козлов от стад твоих, ибо Моя вся вселенная и ее. Да не съем Я мяса телят и крови козлей да не испью. Принеси в жертву Богу жертву хвалы» ( Пс. 49:9, 12–14 ). И: «Жертва Богу – дух сокрушенный» ( Пс. 50:19 ). Проще говоря, Он во всем Писании отвергает жертву, за то что они сами согрешают против Hero от великой злобы, непослушания и жестокосердия. Ведь сказано: «Жертвы/178б нечестивых – мерзость Б427 для Бога, ибо беззаконно приносят их» ( Притч. 21:27 ). И: «Жертвы их – как хлеб плача для них, оскверняется» ( Ос. 9:4 ). Потому-то божественный Самуил и говорил Саулу: «Благое лучше жертвы, и послушание лучше жира овнов» (15:22). Вот ведь не хочет Бог жертвы более, чем послушания Ему. |
|
|
